Привет, безумство!

«…Ну привет, сукин сын. Ты не прочтёшь это письмо, разорвёшь на клочки, как только заметишь моё имя на нём. Ну и ладно. Мне просто надо выговориться. Не знаю, зачем пишу это. Не узнаешь и ты, не узнает и Чарли. Мы с ней уже давно не те, что раньше, и виновата только я. Я всегда была уверена, что буду защищать её от всего, что может ей навредить, но я не хотела верить, что ей это не нужно. Чарли и сама справится. Она всегда пыталась мне сказать. Но это же я… У неё всё хорошо. Сердце Аластора оказалось не каменным, хотя я вообще удивлена, что оно есть. Теперь идея ясна, шоу было важно для него, но Чарли оказалась важнее. Её отец очень рад этому, теперь его дочка «как все», нормальная. Резко так взяла и стала достойной своих родителей. А я так, грязный сон, херовое прошлое. Я не хочу оставаться друзьями. Раз я не нужна ей больше, не надо этого спектакля. Если так подумать, я вообще никогда не была нужна ей. Мешала. Портила репутацию. Я не считаю её плохой, просто не могу подавить в себе злость за потерянное время. Я думала, что нашла свою любовь, здесь, в Аду… Но судьба упорно посылает меня нахуй. Тебе, наверное, непросто. Ты, конечно, не признаешь этого — ты считаешь, что выше таких эмоций. Хочу лишь сказать, что это абсолютно нормально. Я в какой-то мере понимаю тебя, а ты меня. Я рассталась с Чарли, ты не смог впечатлить Аластора. Мы оба остались ни с чем. Хотя это тоже опыт, это поможет в будущем и бла-бла-бла… Я сама в это не верю. Думаю, идея отеля — полнейший провал, особенно теперь, когда персонал настолько разрознен. Ты остался при себе, Чарли и Аластор вместе. Хотя я всё ещё не могу в это поверить. Нам остаётся ждать лишь грандиозного поражения, взрыва, о котором узнает весь Ад. Бля, я не могу перестать думать о безопасности Чарли. Не могу. Я не имею права лезть тебе в голову. Ты продолжаешь шутить на все темы, вести себя, как грёбаный король. У тебя хорошо получается скрываться. Даже если принять во внимание тот факт, что Аластору и Чарли сейчас на тебя глубоко насрать. Но я вижу, что ты разбит. Ты можешь даже не признавать этого. Я понимаю. Только вот я скрываться не умею… И это добивает. Я никогда не писала никому писем, тем более таких откровенных. Надеюсь, ты меня поймёшь. Хотя знаешь, даже это не обязательно. Мне просто важно знать, что тебе хоть чуть-чуть не всё равно. Осталась лишь одна вещь, о которой я хочу написать здесь. Всю свою жизнь в Аду я была уверена, что мужчины не привлекают меня, а только отталкивают. После разрыва с Чарли я долго не могла прийти в себя, а потом поняла кое-что. Ты предпочитаешь мужчин, я знаю, но поделать с собой ничего не могу. Нас до сих пор не связывало ничего, кроме отеля. Теперь же мы оба в глубокой жопе и выбраться сможем только вместе. Если не хочешь — я не стану тебя уговаривать. Но мне уже надоело всё это. Мы довольно схожи. Уверена, ни ты, ни я раньше этого не замечали. И если мы поможем друг другу хотя бы взаимной поддержкой, каждому станет легче. Если честно, когда я поняла, что чувствую к тебе что-то странное, ты стал бесить меня ещё больше. Это нормально, так? Окей. В общем, я не знаю, что хотела донести этим письмом. Если ты прочтёшь это, мне станет легче. Я смогу помочь и тебе, если захочешь. Только дай мне знать…» Вэгги откинулась на спинку кресла с глухим вздохом. Где-то на подсознательном уровне она понимала, что этим ничего не изменит и только выставит себя слабачкой перед другими. Но не сделать этого она просто не могла, иначе мозг бы взорвался в два раза быстрее. Она взяла лист бумаги, пробежалась глазами по тексту письма. Энджел не поймёт. Или не захочет понять. Но не попробовать было нельзя. Вэгги аккуратно сложила лист пополам два раза и опустила в серый конверт, заляпанный кое-где чем-то красным. Несколько раз провела ногтями по линии сгиба. На конверте было всего несколько слов: Кому: Энджел Даст, бар «Отрыв на день». От кого: Вэгги, отель Хазбин. Девушка поднесла конверт к губам и тихонько прошептала несколько непонятных слов. Он словно услышал её, легко выскользнул из пальцев и взлетел под потолок. Секунду поколебавшись, конверт с самыми искренними словами за всю жизнь и смерть Вэгги направился к открытому нараспашку окну и вскоре скрылся из глаз. Девушка проводила его застывшим взглядом. В горле пересохло, захотелось воды. И пусть он не прочитает это письмо. И пусть ему действительно пофиг на жизнь окружающих. И пусть её симпатия к нему — всего лишь защитная реакция, всего лишь желание любить и оберегать кого-то. Абсолютно фиолетово. Сейчас. А спустя час на другом конце Пентаграмм-сити в окно бара влетел небольшой конверт. Вхлам пьяная девка, сидящая в данный момент на коленях какого-то крупного мужика, попыталась перехватить конверт, но он выполнил красивый вираж и опустился прямиком на колени к Энджелу Дасту, сидящему за соседним столиком. Он с безразличием посмотрел на бумагу. Двумя пальцами подцепив конверт за край, собираясь отправить его прямиком в пламя камина, он всё же остановился. Взгляд застыл на нескольких кривых буквах, нацарапанных так, словно писавший не хотел запечатлять их на бумаге. — Вэгги? — тихо произнёс Энджел. Лёгким движением он вскрыл конверт, аккуратно развернул лист и погрузился в мрачный текст. В баре установилась непривычная тишина. Бармен, протиравший бокал, отвлёкся от своего не особо полезного дела и с интересом наблюдал за вмиг нахмурившимся Дастом, как и добрая половина находящихся в заведении. Глаза быстро скользили по строчкам, было видно, как он кусал щёки. Внезапно Энджел вскочил, словно и не выпивал пару рюмок, решительно сложил лист в несколько раз и ринулся прочь из бара, засовывая бумагу себе в карман. Посетители проводили его недоуменным взглядом. — Может, новую порнуху снимать позвали? — вслух предположил кто-то, и заведение взорвалось смехом.