Часть 1
25 ноября 2019 г. в 21:23
Триш сидела на поваленной колонне, задумчиво пиная кончиком сапога мелкие камешки. Некоторые получалось поддеть, как футболисту – мяч, немного подкинуть и пнуть повторно, но большая часть просто укатывалась дальше. Она была здесь уже больше часа, и с развлечениями становилось туго.
Встреча с рыцарем на закате дня в уединенном месте – звучало как завершение славной сказки. Но только не для нее. Триш с тревогой вслушивалась в каждый шорох, готовясь к его появлению, как к чему-то страшному и неизбежному. С тех пор, как она в последний раз видела Спарду, прошел не один десяток лет, и многое изменилось. Она изменилась.
Ее неоднократно посещали мысли, что возвращение легендарного Темного Рыцаря в мир людей могло стать триумфальным событием. Но вместо этого демоница слышала лишь скупые рассказы от Данте о том, как он в компании внезапно объявившейся отцовской подруги все же сумел найти старика. Его вызволили из оков в плачевном состоянии, вернули к нормальной жизни и попытались восстановить разрозненную семью. Что было дальше, Триш не спрашивала: ей было достаточно и того, что мечник жив. А значит, он обязательно захочет повидаться с ней – и этот день настал.
Шаги приближались. Тихие, размеренные, чем-то пугающие. Триш внезапно захотелось сбежать, оставив принесенное оружие: еще в начале дня она думала, что хочет просто вернуть ему меч и пистолеты. Однако часы шли, и она стала улавливать в себе странные чувства, больше напоминающие сострадание и вину. Охотница понимала, что задолжала Спарде куда больше, чем просто оружие, и это откликалось смятением в ее сердце. Шикнув на саму себя за мимолетную трусость, она встала и гордо посмотрела на приближающегося мужчину.
Спокойный и вновь величественный демон Спарда был на ее памяти совсем другим. Она знала его слабым и разрушенным, рвущимся из скользких от крови цепей, чтобы вцепиться ей в глотку и прекратить нескончаемую пытку. А сейчас он шёл к ней, облаченный в темно-фиолетовые тона и фальшивое безразличие.
— Здравствуй, Триш, — от его голоса по коже охотницы побежали мурашки.
— Спарда, — кивнула она.
— Твое присутствие не было обязательным. Ты зря потратила время, — от глаз охотницы не скрылось, как напряженно сжались его челюсти.
— Знаю, но я хотела поговорить о...
— Нам не о чем говорить. Я здесь, чтобы забрать свои вещи – не более.
Рыцарь учтиво склонил голову и перевел взгляд с девушки на каменную плиту, ставшую алтарем на сегодняшний вечер. Поверх расстеленной красной накидки лежали пистолеты и часть его самого – Грань Силы, в своем истинном обличье. Триш заметила, как правая рука демона рефлекторно сжалась, будто желая ощутить тяжесть оружия. Таких, как он, нельзя переделать: желание сражаться было у него в крови. Большая ладонь скользнула над клинком, и тот отозвался на призыв хозяина тихим гулом. Очертания меча поплыли, растворяясь в фиолетовых языках энергии, и начали проникать в тело демона хаотичными потоками. Он вбирал свою мощь без единого движения, и, как казалось Триш, без единой эмоции.
— Спарда, — настойчиво повторила она, делая несмелый шаг к нему.
Рыцарь не ответил, но развернулся к ней, держа в руках Люче и Омбра. Вокруг него все еще оставались всполохи энергии, они облизывали его, как пламя, очерчивая настоящий демонический силуэт. Триш неотрывно смотрела на него, пытаясь подобрать нужные слова, но вместо этого погружалась в малоприятные воспоминания.
Это было их маленькой тайной на троих: между ней, Мундусом и Спардой. Ее, красивое подобие Евы, создали вовсе не для манипуляции Данте, как это было принято считать. Полукровке она досталась уже использованной, по локоть в отцовской крови. Вопли мечника, похожие на рев монстра, слышала вся преисподняя. Предателя, которого мало было убить, пытали годами напролет. И она сама была его персональным карающим орудием.
Триш не гордилась тем, что делала под руководством Мундуса. Безвольное выполнение приказов без оглядки и жалости, месяц за месяцем – демоница помнила, как изо дня в день входила в темницу, где рыцаря держали на цепях, как животное. Его было тяжело сломать, но у нее было достаточно орудий, чтобы причинять запредельную боль, и лицо любимой женщины, чтобы сводить с ума. «Почему ты не спас меня?» – вопрос, который ей доводилось произносить сотни раз, держа в окровавленных ладонях его изуродованную пытками голову. Она всматривалась в слепые от боли глаза и видела бездну ненависти.
У нее была всего одна цель – причинить ему такие страдания, отголоски которых он будет нести с собой до конца своей непростительно долгой жизни. И Триш справилась с этой задачей единственно верным образом: она убила светлый образ Евы в его сознании. Все то, что так любил Спарда в своей жене, было уничтожено ею с непередаваемым хладнокровием. Демоница носила ее одежду, обладала ее запахом, имитировала голос, делала все, чтобы претворить его кошмары в реальность. Она издевалась над ним, пытала его, умирала на его глазах бесчисленное количество раз – до тех пор, пока он не перестал реагировать на происходящее. Триш удалось найти его предел и подселить в его разум разлагающее чувство собственной слабости.
— На этом мы закончим, — холодно попрощался демон, пряча Люче и Омбра под подолами пиджака.
— Постой, — потребовала девушка дрогнувшим голосом, без особой надежды, что он ее послушается.
Но он замер, выжидающе смотря на нее. Демоница в несколько широких шагов оказалась возле плиты, на которой все еще оставался плед. Замешкалась, глубоко вздохнула, накинула ткань на плечи и поправила волосы. Она помнила, что его женщина любила красные накидки и распущенные пряди.
Ей было страшно. Не за свою жизнь, которой она смело намеревалась рискнуть, а за самого Спарду. Время сделало свое дело – он справился с пережитым, восстановился, но все еще был отравлен ее поступком. Демоница видела в его глазах разочарование и затаившуюся слабость, пожиравшие рыцаря изнутри. Он не смог простить себя.
Ещё совсем недавно спокойное лицо демона подрагивало в зверином оскале, пока охотница, придерживая плед, медленно приближалась к нему. Она хотела сыграть для него роль Евы в последний раз. Попытаться сказать то, что наверняка сделала бы его настоящая жена, если бы только у нее была возможность проститься.
— Спарда, — Триш фальшивила, пытаясь имитировать голос, который никогда не слышала, — я хочу попрощаться.
— Не смей строить из себя ее, — ужасающим звуком сорвалось с искривленных губ демона.
—Ты ни в чем не виноват, милый, — тихо продолжала девушка, боясь запнуться.
Он стоял прямо, смотря на нее с непередаваемой ненавистью, а она покорно внимала его боли. Идеально подогнанный костюм не скрывал мелкую дрожь в теле — демоница грубо испытывала его терпение. Триш понимала, что только она может вскрыть его гнойную рану и дать ей наконец зажить.
— Достаточно страданий, Спарда. Ты был превосходным мужем и остаешься прекрасным отцом, — тонкие пальцы девушки подрагивали, стремясь прикоснуться к его щеке.
—Ты позволяешь себе слишком многое, — большая ладонь грубо перехватила тонкое запястье, не дав притронуться.
— Сколько еще ты будешь винить себя? Сто, тысячу лет? Мне больно видеть тебя таким, — продолжала Триш, игнорируя ощутимую боль в руке.
Рыцарь закрыл глаза и шумно выдохнул через нос, явно пытаясь успокоиться. На его лице была написана вся та тоска по Еве, что он нес эти годы, все то разочарование в самом себе и бесконечное, непрерывное самобичевание, ставшее для него нормой жизни.
Почувствовав его минутное замешательство, Триш приподнялась на носочках и едва ощутимо коснулась его губ своими – без капли пошлости, так, как обычно прощаются близкие люди. На это мгновение ей показалось, что душа настоящей Евы где-то поблизости – скользит между ними теплым ветерком, помогая справиться с пережитым обоим.
— Пора двигаться дальше, Спарда, — стальная хватка ослабла, выпустив руку девушки.
Триш больше не пыталась прикоснуться к нему, но продолжала стоять почти что вплотную. Она кожей чувствовала, как внутри демона бушевали скорбь и ненависть, выплескиваясь наружу темной, жгучей энергией. Ей оставалось только ждать и надеяться, что рыцарь сможет найти в ее словах что-то спасительное для себя.
Ему действительно потребовалось время. Несколько долгих минут, прежде чем его большие ладони нашли опору на тонких плечах Триш, а щека прижалась к ее виску. Спарда молчал, но за него выразительно говорила тяжелая слеза, скатившаяся на ее скулу. Закрыв глаза, охотница улыбнулась: даже дьявол может плакать. Он все же услышал ее так, как надо.
— Прощай, Ева, — шепотом произнес он.