Хутор

Снова кровь. Тот металлический, холодный привкус текучей едва чёрной, матовый со множеством переливом вкусов крови медленно заполнял рот; Острозубая улыбка с белыми как снег зубами… Нет… Это не улыбка… Это оскал Совсем звериный оскал, что становится не по себе. Вы, наверное думаете что это Найтмер? Подумайте хорошо… Кросс? Ошибаетесь. Это чернокостный скелет по имени Эррор, который убил Графа Блу, просто так. Им управляло чувство ненависти, безразличия и месть. Месть за что.? Вы никогда не узнаете. Это уже не исправить. Ничего уже не сделаешь, никто не узнает, кто был убийцей это весёлого парнишки, чьи кости в тот момент превращались в серый, пропитанный гнилью прах, а холодный ветер поднимал его и уносил вдаль, чтобы больше никто он нём не вспомнил… Пнув окровавленную одежду того, Эррор брезгливо сморщился и слизал сладкую кровь мёртвого со своих пальцев, уходя восвояси и просто накинув чёрный как смоль матовую ткань плаща с алыми, незаметными пятнами, едва оцарапывая кору чёрно-белой берёзы накинутой в красивое снежное платье, оставляя рваные следы острыми как скальпель фалангами пальцев и даже не смотря назад. Агрессия резко ушло, и лишь судорожно выдохнув тот резко начал ускорять шаг, чтобы убежать от мертвого и холодного тела или же праха, от которого веяло садизмом. Да, Граф Блу был садистом, да и ещё каким. На территории замка он имел множество рабов: разных по росту, размера и окрасок, включая обезвоженного Инка. Потому что других замков рядом не было и Эррор бы сам не догадался, если бы внутри рёбер, ближе к ключицам, предплечью было клеймо в виде нескольких раскрытых ножниц. Ножницы- могут творить, но и разрушать, что и делал тот Граф. Он разрушил доверие чернокостного скелета, его лучшего друга, но сотворил чудо- появился в жизни Эррора Инк, чем он был не удивлён, но даже расстроен.? Такие чувства смешались в одном альфе, что было сложно описать словами, потому что такое надо лицезреть своими глазами. И снова выдохнув, Эррор открыл дверь в свою тёплую хижину, где лицезрела пустота. Почти ничего, ибо со вчерашнего дня он с Инком приходилось " распотрошить " шкаф и ножки кофейного стола, закинув их в камин для некого топлива, чтобы согреться в холодную, зимнюю стужу. Книги альфа бережно положил к себе в комнату небольшими поочерёдными стопками, дабы они не остались без присмотра, не наступили, не сожгли. Он, когда-нибудь сделает новый шкаф, но не сегодня, да и при Инке, за которым нужен тщательный уход в моральном и физическом плане. Сонно протирая глазницы после убийства, он взглядом, пустым и холодным поприветствовал Инка, которую в свою очередь одетый в белую рубаху до колен, босыми, полу-дымчатыми ногами осматривал дом, молчаливо ходил по деревянному и тёплому, точнее прогретому от камина пола, и когда тот зашёл, омега сверкнул своими белыми, как снег глазами, будто бы показал тому жестами " привет ". — Доброй ночи Инк… — буркнул альфа, закрывая дверь и откидывая уже чистую мантию куда-то в угол, лениво снимая с себя длинные чёрные сапоги-берцы, которыми можно и одним пинком грохнуть кого-то, но пока Эррор это не пробовал. — Доброй… — с нотами неуверенности, чистым холодом, без эмоций сказал Инк, немного подходя к тому, но сразу отпрянул, дабы тот не наругал его. Да и по сути Эррор не ругает омежку, а просто говорит что и как сделать, будто пальцем указывая на все неправильные действия Инка, показывая другой- более правильный ход. Заварив себе ромашковый чай с мятой, Эррор молча уселся за стол, чуть взбалтывая травы и лепестки, которые были внутри горячей воды с сахаром. Инк же сел по ту сторону прямоугольного стола, немного наклонив голову на бок, сложив руки вместе, смотрел за тем чернокостной альфой, от которой приятно веет шоколадом и висками, причём домашними. Видимо, у него было что-то на подобии алкогольного погреба, куда он часто заходил немного выпить. Ну, как выпить. Свалиться в мусорную кучу посреди рабочей комнаты, едва норовясь опрокинуть на себя пару тонких книжек, громко храпя во сне да и ещё царапая себе щеку ножом, углубляя царапину, что он остался в виде ровного и аккуратного шрама, как бы перерезая красивые полосы, которые приятно переливались на свету. Эррор вспомнил этот случай, как он просыпается в небольшой лужице крови, отпрыгивая, и конечно же книги упали на него, заставляя взвыть от боли, откидывая нож в дальний угол и бегом идя за аптечкой, где был спирт и последний пластырь с обезболивающим. Долго Эррор носил пластырь, не смущаясь его, но впредь запомнил что пить на работе строго запрещено для своего же блага. — М-м-м... — Эррор не знал, как разговорить ту омегу, и просто неуместно уставился на того, будто бы оголяя того с ног до головы — Я хочу спросить... Долго ты находился в рабстве Блу..? Насиловали ли тебя, заставляли пить афродизиаки и тому подобное? — со множеством вопросов он нахлынул как лавина на бедного Инка, сверкая глазами. Сначала Инк немного смутился и немного нахмурился, сгрудив брови у переносицы, вспоминая некоторые детали своей прошлой жизни. Вспомнил, как в него вкачивали наркотики, афродизиаки,но, не насиловали. Блу просто со злорадной улыбкой, холодным взглядом наблюдал за мучениям Инка, как тот громко и томно вздыхал, даже стонал от возбуждения и горячего тела, скукожившись, едва закатывая глазницы от боли и вкачанных наркотиков, уже моля закончить всё это. Как на него ставили клеймо в трезвом состоянии, без какой-либо анестезии, Инк громко взвывал от боли внутри рёбер, как до хруста костей вдавливали клеймо, что запахло жжёной бумагой, и он просто отключился... Инк резко отпрянул от стола, намереваясь упасть на пол, но схватился за край стола, двинулся в вперёд и томно выдохнул. Белые зрачки пропали, а сам он был в большом испуге, страхе, что все воспоминания болезненно сжали в тиски. — Д-да... Было такое... Было больно.. Очень... — хрипло выдохнул Инк, стирая с себя крупицы слёз, даже не замечая того что Эррор налил тому успокоительного чая. Эррор аккуратно тронул того за плечо, предлагая чай, и на это омега охотно согласился. Быстрыми и большими глотками Инк почти выпил чай, и даже заметно успокоился... Впервые ему стало как-то хорошо, что зрачки приняли естественный цвет- нежно голубой, с мягким переливом внизу в пастельно-жёлтый, а косточки стали более насыщенными цвета слоновой кости. Тело перестало " ломить " из-за нехватки наркотиков, которые ежедневно вкачивал Блу ради своего развлечения. Стало необычайно хорошо, и Инк попросту расслабился, готовившись отвечать на все вопросы Эррора, немного улыбнувшись в знак благодарности. — Если я смогу вспомнить... Но я не был изнасилован... Каждый день под наркотиками, пытками... Помню, как ставили чёртово клеймо... — немного угрюмо рыча проговорил Инк, снова выпивая успокаивающий чай, всё равно стирая слёзы, омега тяжко вдыхал и уткнулся носом в свою лучевую кость, но, в итоге он собрался с мыслями посмотрел на Эррора, немного прожигая того цветными зрачками. — Но ведь теперь всё хорошо. Обещаю, что не дам такую мелкую омежку в обиду. — немного задорно пофыркивая, улыбаясь сказал альфа, немного потрепав того своей полу-грубой или полу-нежной рукой по черепушке, давая некое приятное дуновение,спокойствие. Инк обиженно надул щёки и скрестил руки на грудине, чуть сжимая большую рубаху, и всё же омега встал со стола и поблагодарив Эррора, он неспешным шагом, оглаживая перилла созданные из крепкой, но на вид старой сосны. Крепкая, надёжная, как сплетённые нити воспоминаний- никогда не оборвутся, в чём и убедился омега. Безжизненно омега грохнулся на кровать и тяжко вздохнул, сморщиваясь от тех воспоминаний, которые нахлынули из-за вопросов Эррора, что некая стальная стрела пронзила душу (да). Снова, невольно стискивая зубы, Инк укутался в бархатистое одеяло нежно-пастельного зелёного цвета, крепко обнимая подушку он смотрел на несколько книг с разными названиями. Читать Инк умел, но не очень в этом нуждался. И всё же, Инк уснул, в то время как альфа спустился в винный погреб, выбирая домашний алкоголь и наливая его себе в рот без всяких стеснений, чтобы расслабится, или же возможно,что-то случится похуже, чем некий отдых Эррора, когда он пьёт вино. Он начнёт приставать, или же просто отключиться в погребе.