Только сейчас

Скучно. Скучно. Скучно. Экран игрового автомата потух. Шусей сел на пол, немного по-детски надув щеки, и тотчас подскочил, выскакивая за дверь своей комнаты. Быстрые шаги по знакомому до зубного скрежета коридору и бодрый стук в железную дверь. Тишина. Постояв с полминуты, и не уловив ни звука, рыжий паренёк задумчиво побрел в сторону общих комнат. В одной из них он наверняка найдет Кагами. Деваться то из башни некуда.. на тот свет разве что. — Было бы намного проще, если Шинья был у себя.. Вздохнул Кагари, раздумывая как поймать, и, самое трудное, утащить, порой, слишком серьёзного любовника к себе. Хотя кровать в чужой комнате ему нравилась больше. И не только кровать. Стол бывшего Инспектора был намного удобнее, чем то шаткое недоразумение в собственных апартаментах. Знакомый голосок, Цунэмори, коснулся уха, заставляя улыбнуться и присоединиться к дружной, но без него, на взгляд рыжего, унылой компашке. В зале было достаточно весело. Даже Когами улыбался, пока подшучивал над их Инспектором. Всё таки девушка неплохо влилась в коллектив, и как будто шестым чувством ощущала, как следует поступить. Карателю нравился её упрямый, целеустремлённый характер. Таким может похвастаться далеко не каждая женщина. — Всеем привет! А чем занимаетесь? Шусей радостно пристроил свою пятую точку между Аканэ и Кагами, как бы невзначай, чуть не плюхнувшись на колени последнему, и подмигнул нахмурившемуся Гинозе. Услышав хлопок двери, Шинья немного лениво повернулся, смотря на рыжий ураган, что ворвался в комнату. После, сделал ещё глоток вина и облизал губы. Видимо Кагари пришёл за ним, но брюнет хотел сначала как минимум допить. Краем глаза, он отметил злой, и даже ревнивый взгляд Нобучики. Было даже забавно. —Да вот... Отдыхаем. Тебе налить? Кагами обнял любовника за плечо, как будто невзначай и предложил. Близость соблазнительного тела возбуждала, особенно запах. Он как пес принюхался, улавливая этот аромат. Шусей счел хорошим знаком, расслабленного и даже игривого Кагами. Да и как отказаться от выпивки, тем более, когда с таким намеком предлагают. — Конечно! Еще и спрашиваешь! — карие глаза задержались на влажных губах любовника. " Какой у меня хороший вкус." - сам себя хвалил паренек, привалившись плечом к сильному телу, делая незамысловатый комплимент Аканэ, а ногой забираясь под неизменно скучные штаны Шиньи, поглаживая. По его прикидкам вина оставалось еще как минимум на полчаса посиделок. Слишком долго. Хотелось уже поскорее прижаться к горячему телу и целовать. Шинья налил, но всего лишь пол бокала, что бы его любовника не слишком развезло. Пьяный Кагари ему не особо нравился. На поглаживания было сложно не реагировать. Но мужчина стоически делал вид, что всё хорошо. Бокал быстро опустел. Кагари небрежно поставил его на край столика, и задел его рукавом, роняя. С наигранным смехом, он встал, наклонился, прогнувшись в спине, потянувшись за стаканом, и мельком глянул на реакцию Кагами. Понял ли тот намек? — Хорошее вино быстро ударяет в голову! Но как же его вкус приятен! Особенно на губах. Да и в теле появляется легкость. Цунэмори-сан, - рыжий нахально заглянул девушке в глаза, приблизив свое лицо слишком близко, — А что вам больше нравится в вине? Шусей улыбался. Дурачился. И мечтал, чтоб все, наконец- то, свалили. Молодой организм сегодня требовал совершенно иного обращения с собой. Присутствующие, уже начали догадываться, что тут что-то не чисто. Особенно по собственническому, жадному взгляду Кагами на эту рыжую, похабно выставленную задницу. —Видимо не стоило тебе давать пить. Тебя слишком быстро развозит. Пойду, уложу его спать. Последнее предложение было сказано всем собравшимся. Но они и так поняли, что это всего лишь повод. Шусей помахал рукой Гинозе и Цунэмори, прощаясь, и с веселой улыбочкой кинулся догонять любовника. Чужие взгляды его совсем не смущали. Все свои как -никак. С чего бы шифроваться? Старший Каратель встал, молча уходя в сторону личных комнат. Как только дверь покоев за ними закрылась, брюнет прижал любовника к стене поцелуем, перехватывая обе его руки за запястья и прижимая. —Решил поиграть в провокации? Доволен? Выражение лица выдавало рыжего. Особенно когда Кагами наконец то припер его к стенке в своей комнате. Властные поцелуи с привкусом вина заводили не на шутку, заставляя мягко покусывать вечно поджатые губы. — Ммм, а тебе разве не понравилось? Кагари призывно улыбнулся, потираясь бедрами о любовника, чтобы тот как можно лучше почувствовал искренний интерес к себе. —Понравилось. Но Гиноза чуть ли не ядом плевался в твою сторону. Кагари чуть слышно рассмеялся, представляя, как правильный во всех отношениях Гиноза начинает плеваться. Фантастическое было бы зрелище. — Эй, Шинья, — интимным, низким голосом шепнул на ухо любовнику, протягивая гласные, — Ты же меня тоже хочешь? Только почему то медлишь.. Слишком много выпил? Шинья поднял подбородок своего рыжего любовника и жадно, с нажимом проскользнул языком по сонной артерии, там, где кожа Кагари была самой чувствительной. Он не помнил, сколько раз так делал. Кажется, это повторялось постоянно, в любую свободную минуту. Они знают друг друга наизусть. В ответ на очередную провокацию, брюнет рычит, как будто у него отбирают кусок мяса. Но в тон отвечает, пока вторая его рука, спускает с любовника узкие джинсы. —Хотел сегодня быть хоть немного нежным. А то у нас каждый раз секс больше похож на изнасилование. И не всегда понятно кто кого. –бархатно отвечает Кагами, обхватывая ладонью истекающий ствол, поглаживая, дразня чувствительного любовника, —Или ты хочешь, что бы я тебя опять выдрал как суку? Смех становится стоном. Гортанным. Томным. Заставляя облизывать, пересохшие в раз, губы, прижиматься, прогинаясь навстречу ласкающей руке. — Ох.. я прям теряюсь в вариантах. Какой ты сегодня щедрый. Шусей смыкает освободившиеся руки на шее брюнета, поглаживая кончиками пальцев шейные позвонки, ерошит волосы на затылке и хрипло выдыхает в чувствительное ухо, касаясь его языком. Парню хочется, чтоб его трахнули. Он желает чего-то нового. И уверен — Шинья это прекрасно понимает. Проницательный гад с отличным членом. — Все же мне лень сегодня думать! Так что давай уж сам, совратитель. — в шутку поддел рыжик, мысленно прося себя, не лезть на любовника предлагая всего себя, а дать тому немного подумать. Мужчина хмыкнул в ответ. Снял свободной рукой, с пояса, наручники. Обычные, стальные, что одолжил у старшего Нобучики. Именно такие обычно мелькают в старом порно. Просто так их точно не расстегнуть, даже с ловкими руками рыжика, с которого снял рубашку, кидая тряпку куда то в сторону. После — защелкнул браслеты, и буквально на мгновение, оторвался от любовника, что бы достать недавно заказанный, собачий ошейник. И застегну его на тонкой, бледной шее, так что бы плотная кожаная шлея немного придушивала. —А зря, думать полезно. Особенно о том, что может быть, если провоцировать меня. Одним движением, Шинья кидает Кагари на постель, кверху задницей. Заставляет ее выставить. Кровать даже не скрипнула от веса юноши, но встретила неласково. Холодным покрывалом и жестким матрасом. Но оба Исполнителя знают, как быстро исчезает данный недостаток. В голосе старшего едва заметная насмешка: —Собаке не положена одежда. — Что-то новенькое. Брови медного цвета удивлённо скрылись под растрёпанной челкой. Ошейник немного мешал, впиваясь в кожу, но в целом Шусей был доволен. Кажется Кагами захотелось поиграть, а он сам и не против. Приятно когда и любовник тоже заботится о разнообразии. Шлепает тяжелой рукой по внутренней строне бедра, что бы подросток развёл ноги. А потом оглаживает бедра, оставляя розовые следы от ногтей. При этом прекрасно наблюдая основание пробки между ягодиц. Вот за что брюнет любил этого парнишку, так за то, что тот всегда был готов, и стоило только коснуться, сразу же возбуждался. — А? Бить будете дяденька? Язвительная улыбочка. Язык, быстро скользнувший по губам, выдавая чувство предвкушения. —Буду. Сегодня ты можешь только гафкать, скулить и рычать. Иначе будешь наказан. Я не люблю не послушных псов. Кагари призывно выставил задницу, немного ей виляя и разводит ноги, прогибаясь в пояснице. Со скованными руками было непривычно, неустойчиво стоять. Звонкое, веселое " тяф", дополнило образ, но не удержало от подколки: — Видимо, тебе очень хотелось в детстве собачку! Для обозначения позиции рыжего, Кагами взял за ошейник, придушивая сильнее и заставляя его выгнуться как блядь. А потом тяжёлой ладонью шлепнл по ягодице, оставляя красноватый след. А потом прикусил за ухо. Такой метод обычно используют при дрессуре собак, что бы показать кто тут хозяин. —Нет. Но сейчас, я очень хочу одну рыжую суку. Хрипло, даже грубо сказал каратель, вынимая пробку из мокрой задницы. Дырка явно была припухшая, и с недавно залитой смазкой. Как будто проверяя, Шинья двумя пальцами оттянул края, открывая её сильнее, любуясь пульсирующей глубиной. А потом резко втолкнул игрушку обратно. —Хорошая сучка. А теперь... Лежать. Приказал он, облизывая пересохшие губы. Внимательно вцепился взглядом в изящное тело, ожидая исполнения приказа. — Кха.. Шусей поморщился, но улыбка с лица так и не пропала. Такие игры вполне в духе Кагами. Это привлекало. Да и вдвоем играть веселее.. и приятней. " Так бери!" — почти заорал рыжий, но вовремя вспомнил обозначенные правила. И немного подумав, он рыкнул. Непроизвольно, громко выдохнув от прикосновений любовника. Он то готовился, старался, чтоб не тратить лишнего времени, а этот медлит. Но месть можно отложить на время, давая ей настояться. Кагами еле сдержался, от рыка партнёра, по телу прошла блядская дрожь. До боли в яйцах хотелось натянуть эту сочную дырку на свой член. Но так ведь не интересно. Кагари согнул ноги, садясь на колени и упираясь на локти, выполняя команду. Воткнутая назад пробка казалась мешающей, от чего ягодицы дергались в надежде, что злополучная вещь нечаянно выпадет. Прогиб в спине. Вздох. Медлительность Шиньи нужно было подстегнуть. И Кагари потерся стоящим, налившимся членом о покрывало. Глаза непроизвольно закрылись. Мужина перевернул рыжего, снял с себя галстук, привязывая руки любовника к изголовью кровати, так что бы тот не вырвался, но оставил часть ткани. После чего развернул парня на спину, любуясь произведением своих рук. После – поднял сначала одну ногу рыжего, а потом и вторую, привязывая изящные лодыжки туда же, куда и руки. Поза получилась очень откровенной, а задница нижнего, бесстыдно выставленной. Только хорошая растяжка и спасала. Кагами сегодня решил изменить даже своей любимой позе. Шусей ощущал, как ему стало невыносимо жарко, как горели щеки и уши, а, восторженные глаза не могли оторваться от распаленного партнера. Шинья поправил свой вставший член через брюки, а потом всё-таки скинул остатки одежды, впервые не обращая внимания, как и куда они упали. Терпение трещало по швам, от таких своеобразных предварительных ласк. Брюнет встал на колени, потираясь членом об бедро, с розовыми следами. Подцепил пальцами пробку, вынимая ее и откидывая в сторону. Вошёл одним плавным, затяжным толчком, до самых яиц. —Хорошая сука. Довольно сказал японец, нависая над Шусеем. Нажал пальцами на скулы, вынуждая открыть рот, и позволит стечь слюне со своего языка, между приоткрытыми губами. Такая себе похабная замена поцелую. Парень облизнулся. Сглотнул, предчувствуя и выгибаясь от ощущения заполненности. " Наконец-то!!" - билось на задворках сознания. Он проглотил чужую слюну, и потянулся за поцелуем. Жарким и страстным, как бывало всегда. — Кагамии... Имя-стон с губ и к Сивилле правила игры. Внутренние мышцы сжимались, стимулируя член брюнета, провоцируя. Кагари хотелось продолжения. Он почти скулил от своего желания. —Ну воот. А я только хотел поощрить тебя. Протянул Кагами, с напускным, разочарованным тоном и крепко сжал глотку любовника, не позволяя себя поцеловать. — Не заслужил, пес. Сжимал он безжалостно. Как будто серьёзно душил, но он чётко чувствовал пульс и не собирался перегибать палку. Только начал жёстко двигаться, без жалости, вгоняя крупный член до основания, не сдерживая своих желаний. Если бы они с Кагари спали реже, или тот не подготовился, брюнет бы точно порвал эту дырку. Брюнет смотрел внимательно, улавливая каждую эмоцию на лице нижнего. Хотя, садистская ухмылка не сползала с его губ. Шусей разочарованно выдохнул, и пожалел об этом. Недостаток кислорода жёг легкие. Но его хватало, чтоб не терять сознание, смотря в холодные, как снежные вершины, видимых лишь на картинках, гор, глаза. Морковного цвета волосы липли к щекам. Рыжий беззвучно открывал рот, выгибаясь, до хруста, от болезненного удовольствия, цепляясь пальцами за изголовье кровати, дергаясь, пытаясь, избавится от удерживающих конечности узлов, под собственный сиплый скулеж. И все же Кагари было хорошо. Адреналин, гуляющий по крови, обострял ощущения, до цветных пятен перед глазами, до пересохших губ, по которым медленно проходил влажный язык. На задворках разума что-то удовлетворённо отметило, что провоцировать Шинью надо чаще и под бутылочку вина. Через некоторое время, когда любовник стал задыхаться, стальные пальцы Кагами отпустили изящное горло, и так скованное ошейником. У парнишки явно останутся следы после этой ночи. Но если бы мужчине, не нравились такие провокации, то он бы быстро дал понять Шусею, что его выходки не уместны. Но сейчас, он с удовольствием поцеловал пересохшие губы, проникая языком в податливый рот, вылизывая его. Шусею нравились поцелуи Кагами, на них можно было, не сдерживаясь, отвечать, постанывая, улыбаясь в чужие губы. Он прогибался навстречу ласкам, довольно порыкивая. Его даже слишком хорошо изучили, не оставляя и шанса остаться в этом прекрасном состоянии крайнего возбуждения подольше, кончая и пачкаясь в собственной сперме. Одной рукой каратель сжимал спинку кровати, до хруста. А второй, весьма аккуратно надрачивал член Кагари, обводя пальцами чувствительные места. Но иногда специально нажимая ногтем, дразня лёгкой болью. Шинья не выдержал так долго, как хотел бы. Почему то от этого было глухое разочарование. С гортанным рыком он залил пульсирующую дырку горячей спермой. После чего, спустился вниз, обнимая парня за бедра и на пробу, лизнул растянутое кольцо мышц. Он давно об этом думал, но именно сейчас он посчитал это уместным. И так крышу сорвало, так что можно позволить себе немного больше. Рыжий дрожал. Удовлетворенный, мокрый расслабленный и всё ещё в жутко неудобной позе, от которой конечности начинали затекать. Мысленно нахваливая любовника, Кагари пытался подцепить узлы галстука, ослабляя тканевые оковы. Послушным он быть не умел. Да и скучно это. Освободив одну ногу, Шусей опустил ее на плечо брюнета, непроизвольно, едва заметно, вздрогнув от прикосновения горячего языка. Такого раньше не было, и парень зажался. Почему то ему снова стало не хватать воздуха. На этот раз от стыда. "Чертов Шинья, заставил меня смутиться! И это после стольких раз.. " Оказывается гладкие мышцы очень приятно ощущать под языком. Кагами чуть ли не урчал от удовольствия, чувствуя, как дырка сокращается, пока он старательно вылизывает. Даже жмурился, гладит наглого Кагари по бедру, и собственнически сжимает ягодицу. Второй рукой развязывает свой галстук, что бы парень мог опустить обе ноги. Ведь его тело явно начало неметь за такое время. Шинья поднимает пьяный, но совсем не от алкоголя взгляд. Смотрит на покрасневшего рыжика. Наверное, он чувствует к нему куда больше, чем просто похоть. Он вряд ли озвучит это. Но в одиночестве всегда проявляет это, пусть не нежностью, но заботой. В голове сейчас нет мыслей. Звенящая пустота и полная сосредоточенность на ласках. Шинья не хочет сделать, что то не так, а наоборот, доставить Шусею максимальное наслаждение. Что бы он никогда не забыл это. Забота Кагами умиляла. Все же его внимание доставалось не только делам бюро общественной безопасности, и рыжий считал это очень милой чертой. Ему еще ни разу не пришлось пожалеть об этой связи. И он ловит совсем шальной серый взгляд и призывно улыбается, растворяясь в ласках, забывая, что он лишь игрушка Сивиллы. Быть собачкой брюнета приятней. Стоит лишь немного потянуться ногой, скользнуть по бедру любовника и теплая ступня нащупывает самую нежную его часть, мягко поглаживая полувставший член. Провоцируя. Отголоски оргазма еще блуждали по телу, сменяясь новой волной возбуждения, заставляющей гореть, желать еще и больше. Собственное хриплое дыхание билось в ушах под очередное, хриплое и насмешливое " тяф", что, как надеялся Шусей, Кагами поймет правильно. Кагами поднимает голову, реагируя на новую провокацию. Член приятно наливается тяжестью, встает под стопой Шусея полностью. Напрягается, и пачкает ногу смазкой. Поэтому, прежде чем закинуть её на плечо, каратель похабно скользит по ней языком, особенно между пальцами. При этом смотрит в глаза напротив. Он знает как это выглядит со стороны. Не только рыжий умеет доводить. Шусей довольно улыбнулся, ощущая твердеющую плоть. Это льстило. Но стопа очень чувствительное место, отозвавшееся щекоткой и налившимся членом,от скольжения языка. Рыжий и сам не знал за собой такой слабости. Берет свой ствол у основания, проводит по припухшей дырке и толкается внутрь, одни плавным, слитным толчком, прижимаясь яйцами к гладкой промежности. Не позволяя привыкнуть, начал сразу же двигаться. Но не так как в первый раз, а на оборот плавно, медленно и глубоко. Как будто это было занятие любовью, а не просто перепихон, что бы расслабиться после тяжелой работы. " Это наверное особый вид садизма..." — успел обречённо подумать парень, гортанно простонав, выгибаясь навстречу жаркому телу любовника. Желанному, по которому можно было скользить руками и губами, не боясь сделать больно, кусать и целовать. И Кагари тянется к нему. Лицо Шиньи так близко, только дотянись. Хотелось говорить. Долго. Много. Без устали нашёптывать различные комментарии, кричать, просить " еще" и " быстрее". Но Шусей ещё контролирует себя и помнит про уговор, и о том как его уже обломали с поцелуями. А он слишком хочет почувствовать их пьянящий вкус. —Сегодня ты так просто не отделаешься... Почти ласково, на низких басах сказал Шинья, приближаясь лицом к лицу любовника. Так что можно почувствовать горячее дыхание. Почти коснулся губами его губ, и как будто провоцируя, облизался. А потом всё-таки поцеловал. Но не так как обычно, буквально насилуя рот Кагари своим языком. А в темп сексу, нежно, даже мягко. Такой себе своеобразный сигнал, что их игра закончена. От такого ласкового баритона по хребту прошла дрожь, почти вырывая стон из груди. Шусей страстно отвечал на поцелуй, провокационно покусывая, пока не сдался под ошеломляющим напором мягкости. — Кагами.. Собственный растерянный голос казался жалким, почти без тембра на выдохе. Рыжего ломало с непривычки. Выкручивало на постели под тихое причмокивание по шее. Мучило, текущим по венам, расплавленным свинцом, желание. Свободной рукой, Кагами расстегивает ошейник, зацеловывсет синий след, как будто извиняясь за это. Но ему нравился след на белоснежной коже рыжика. Это смотрелось очень соблазнительно. —Будут считать, что я тебя насилую. — А разве это не так по факту? - веселая улыбка, на побледневшем лице, — Это привычно. Яркий язык шустро скользнул по приоткрытым губам рыжего. Очередная провокация. За которой страх привязаться к тому, кто в любой момент может исчезнуть, раздробленный безжалостной ногой системы. Кагари хорошо знает, что такое жёсткий, жаркий секс. Но от нежности все ещё теряется. Если бы не руки в наручниках, он бы расцарапал крепкую спину брюнета, использовал все, что знает о любовнике и довел бы его, до бесконтрольного втрахивания в кровать, когда боль становится удовольствием. Кагами откидывает в стену ошейник с глухим стуком, сбивая одну из фотографий. Он и не заметил, что до этого крепко сжимал его в руке. —Так. Я знаю, что тебе это нравится. Быть оттраханым, так что бы ты ходить не мог. Иначе бы ты не выводил меня из себя так старательно... И с завидной периодичностью. Мужчина как-то странно улыбнулся, щуря ледяные глаза, и совершенно по собачьи, лизнул покрасневшую щеку Кагари. Он пес системы, и совершенно этого не стесняется. А после этого заразительно, весело смеётся, продолжая глубокие, плавные толчки. Не смотря, что спят они весьма часто, кольцо мышц обхватывает член, буквально выдаивает сперму внутрть. Почему то хочется, что бы они кончили вместе, и Шинья кладет ладонь на ствол любовника, медленно надрачивая ему. —Давай, сожми свою задницу.. Рыжий невинно улыбнулся, как будто и вовсе не причем. Он осторожно провел пальцами ступни за ухом любовника, спускаясь на шею, ощущая учащенный пульс, и пошло облизывает губы. — А тебе разве не нравится? Ощущать как моя задница..или губы обхватывает твой член? Шинья сводил с ума. Шусей думает, что он пьян и прекращает провокации, смыкая внутренние мышцы. Карие глаза сами собой закрываются. Голова откидывается, встречаясь макушкой с изголовьем кровати. Долгий протяжный стон рвет тишину на части. Парень толкается, то навстречу руке, то бедрами, насаживаясь глубже. Непривычно — не значит неприятно. И в этом безумном нежном сплетении тел терялось все. Кроме одного лица. И ощущения разлившейся по телу оргазменной дрожи. —Если бы не нравилось, ни одна твоя провокация не имела бы эффекта. Но я хочу этого, не меньше чем ты. Мужчина перехватывает лодыжку рыжика, и снова вылизывает, оставляет поцелуи от косточек, до самих пальцев. Берет их в рот, и проводит языком между. Кажется, за эту ночь он обрёл несколько новых фетишей. В голове даже мелькает извращенная мысль надеть на Кагари чулки. На нем они явно будут смотреться шикарно. Осталось придумать, как их заказать, что бы не спалиться. Чувствуя, что приближается оргазм, Шинья наклонился, прижимаясь телом к Шусею, кожа к коже. Так что бы удобно было прикусить шею, и залить его судоржно сжимающуюся задницу спермой. Собственный живот тоже обдает теплом. Он беззвучно шепчет что-то одними губами, и целует парнишку под собой, за ухом. После чего тихо смеяться над собой, понимая что именно сказал. Ложится рядом, освобождая партнёра не надолго, от тяжести своего тела. Кагари ничего не услышал, только ощутил обжигающее дыхание на чувствительной коже, да вибрацию смеха. Ему любопытно. Но томная нега разливается по телу, сковывая конечности. Из последних сил, парень с намеком дёрнул все ещё скованными руками, отчего метал глухо лязгнул. Руки онемели и неприятно покалывали. — А что смешного то было? Тихо полюбопытствовал рыжий, пытаясь сдуть, лезущую в глаза, непослушную прядь. Мысленно он уже расстраивался, что все закончилось и сейчас придётся собираться и уходить. А постель в его комнате холодная.. Тысячи бытовых мелочей роились в голове, вытесняя остатки желания. Слыша лязг метала, Кагами на ощупь находит ключ от наручников, и растегивает их, отправляя куда то в сторону ранее откинутого ошейника. Заботливо массирует и разминает натертые запясться и ладони. —Да так... Шусею никуда не хотелось идти от тепла. Он бы тут и ночевать может остался, но с самого начала их с Шиньей отношения не подразумевали ничего кроме перепихона. Шинья впервые чувствует стыд. Он боится признаться, не представляя, что будет дальше, если скажет. Они ведь псы системы, любой из них может завтра сдохнуть. А если это произойдёт... —Ладно... Я всё равно буду жалеть, что этого не сказал... Если что-то случится. Просто понял, что люблю тебя. Каратель поднял глаза на любовника, выжидая реакцию. Шусей застыл. Не отобрав рук. Затаив дыхание. Он ошеломлен. Оглушен. Растерян. Молчалив. Тишина давила изнутри черепной коробки, расползалась по комнате и впрыскивала свой яд в вены. Губы, скорее, по привычке, растянулись в улыбку. В глазах была пустота. Кагари не хотел терять любовника. И он спросил: — И что это такое? И что это меняет между нами? Голос сорвался, заставляя откашляться. Сердце тревожно сжалось в ожидании ответа. Рыжий чувствовал, как усмешка сползает с лица и как его начинает колотить дрожь. Он и не помнил себя в таком состоянии когда-либо еще. Громче положенного выдох. Как попытка взять себя в руки. Все было так хорошо, еще полторы минуты назад, а теперь как будто развилка. Такая же как и в день выбора между вступлением в ряды карателей, чтоб сдохнуть в погоне за очередным преступником, или медленно гнить в камере реабилитационного центра, без шанса когда-то выйти. — Ты понимаешь, что я не знаю как это любить? - хочется заорать в невозмутимое лицо напротив, а получается лишь сип. Он никогда не был нормальным. К чему ему эти странные вещи из мира тех, кого признает, или признавала система. Ни к чему. И только зависть душит стальным тросом. Шинья покачал головой, переплетая пальцы. Он не знал, зачем произнёс это. Ведь у них не может быть ни отношений, ни семьи. С трудом удаётся сдержать лицо, но смотреть приходится не в глаза, а в стену, иначе невозможно произнести ни слова. —Нет. Это ничего не меняет. Я привязался к тебе за время нашего сотрудничества. А потом... Когда ты пришёл в первый раз, помнишь? Стоял и мялся, кусая губы. Не знал, что сказать. Тогда я захотел, что бы ты стал моим. И вместе ответа прижал тебя к стене, как сегодня. Между нами с самого начала все вроде было ясно. Кроме этого момента. Просто, я хочу, что бы ты это знал. А ещё хочу, что бы ты сейчас никуда не уходил... После этого, Кагами заглушает любой возможный ответ поцелуем, обнимая Шусея. Роняет на постель, снова прижимаясь торсом. Он не хочет слышать возможных слов любовника. Рыжий был рад поцелую. Ему не хотелось говорить. Гораздо приятней прижиматься к теплому телу, скользить руками по сильной спине, забываясь в прикосновениях, отпуская себя и пытаясь забыться, понимая бесполезность попыток. Он все равно теперь не сможет смотреть как раньше на Кагами, не выискивать его высокую фигуру глазами и не терзаться ночами за свою бессердечность. Пожалуй, сейчас ему очень хотелось выпить. —Твоим? Да пожалуйста. Не жалко. - ухмыльнулся паренек, сползая поцелуями на шею брюнета, проходясь языком по ключицам и к груди, вылизывая соски. Очередная попытка все свести к простому сексу. Все лишь бы избавится от удавки из страха. "Зачем я вообще к нему привязывался.." - укоры себе бились в висках, а руки гладили желанное тело, везде, где могли дотянуться, запоминая, наслаждаясь, упиваясь прикосновением. У Карателей есть только сейчас.