Я не герой, не ангел, и точно не моралист, Я манипулятор, лжец и конченный эгоист. Ты же — яркий всполох, девочка-воин. Так зачем тебе нужен тот, кто тебя не достоин? Ты — антидот, а моя душа — ещё та отрава, Ты — шанс на спасенье, но я на тебя не имею права. Я не заслужил ни твоих нежных рук, ни хрупких плеч, Ведь в итоге мне не сохранить тебя и не сберечь. Ты отчаянно веришь в меня, а вдруг я… отчаянно мертв? Вдруг я уже тот, кем до боли боялся стать? Вдруг вместо души — пустота без границ и краев. Кто же я? Я не знаю, и очень боюсь проверять. Я же нашел тебя, ты поделилась со мною сердцем. Я же нашел тебя, даже когда совсем не искал. Я же нашел, и, когда ты не стала спасаться бегством, Я осознанно и бездарно тебя потерял. -Lisyona-
Малфой-Мэнор был прекрасен: домовые эльфы расстарались на славу, украшая каждый сантиметр старинного особняка. Первое Рождество без главы семейства было таким же, как и внутреннее убранство: помпезным и безликим. А может быть, дело в нём, Драко Малфое? И этот вопрос вставал перед ним так часто, что набил ощутимую оскомину. Ему не нравилось решительно всё: и эта огромная живая ель, занимающая одну шестую столовой, и елочные украшения серебристого цвета, словно замерзшие ледяные игрушки, и мягкий белый ковер, в котором утопали ноги, и белые рождественские сапожки над камином, явно превышающие количество обитателей Мэнора. Он бы отрезал себе язык, если бы признал вслух, что не отказался бы сейчас от чего-то красно-золотого или традиционно красно-зеленого в палитре праздника. Красно-зеленый. Забавно. И если изначально ему нравилась идея пригласить Блейза в гости на Рождество, то присутствие сестер Гринграсс убивало всю эту радость на корню. Определенно, блондинка номер один и номер два были украшением этого стола, за которым они все расселись в ожидании подачи блюд. Дафна всегда ему нравилась: прямая, с чувством юмора, хладнокровная. Но напряженное танго «Забини-Гринграсс» было таким очевидным, что он предпочитал не впутываться в это. Бледная платиновая блондинка с ярко-голубыми, почти синими глазами, в нежном коктейльном платье с открытыми плечами, подчеркивающем выступающие ключицы, гармонично вписывалась в окружающую её обстановку. Её младшая сестра, Астория, была… юной. Очаровательной, прелестной, словно изящный бутон красивой кустовой розы, готовящийся раскрыться чуть позже и венчать собою целый сад. Её шелковое розовое платье, обхватывающее тонкую шею, приятно контрастировало с легким румянцем на бледной коже, делая образ по-настоящему свежим и хрупким. Драко смотрел на девушку с легким изумлением, гадая, когда младшая сестренка его одноклассницы совершила этот переход от ребенка в вейлу. Прелестна. Мать прекрасно знала его предпочтения, и, если бы это сводничество состоялось год назад — он бы сердечно поблагодарил маму за такой чудесный выбор. Вот только он сейчас не тот, что год назад. Нарцисса, как, впрочем, и фамилия «Малфой», тоже была совсем в другом положении. Раньше Гринграссы бы убили за возможность породниться с Малфоями, и Нарцисса, быть может, позволила бы им объединить власть и поделилась бы сферами влияния, а сейчас — это жест доброй воли уже от семейства Гринграсс, прут утопающим. Слабость. Драко Малфой презирал слабость и не готов был с нею мириться. Сейчас его распирали противоречивые чувства. Он сердился на мать за то, что она не поговорила с ним о его будущем, но при этом отдавал ей должное: сестры Гринграсс были на своем месте. Хозяйка Малфой-Мэнора должна быть именно такой. Воображение живо, бесцеремонно, не спрашивая у него разрешения, нарисовало за этим столом Джинни Уизли и тут же стерло. Во-первых, это ни к чему. А во-вторых, даже воображение с этим не справилось. Мэнор не подходил Джин, а Малфой не вязалось с Уизли. — Я так рада, что ты наконец-то дома, дорогой, — оторвал его от невеселых размышлений мягкий голос Нарциссы Малфой. Наверное, он слишком сильно абстрагировался от этого званного ужина, больше похожего на прием, учитывая, что на Блейзе красовалась белоснежная рубашка и классические брюки, а он сам вынужден был сидеть у себя же дома в костюме-тройке. — Семестр выдался непростым, — пожал плечами слизеринец, откидываясь на стуле, пока домовики выносили из кухни подносы с едой. — Поэтому я решила, что ты будешь рад, если твои друзья погостят у нас какое-то время. У вас столько нагрузки по учебе в выпускных классах, что нет времени на нормальное общение, а друзья — это самое важное сейчас, — улыбнулась Нарцисса, поднимая бокал, чтобы аккуратно звякнуть тонким стеклом о поднятый бокал Персефоны Забини. Драко окинул взглядом их компанию: Нарцисса, на правах хозяйки, сидела во главе стола, а по правую руку от неё расположилась Мисс Забини. «Детей» посадили чуть поодаль: Астория сидела напротив Драко, а Дафна напротив Блейза. И это сватовство было таким очевидным, что Драко старался призвать всю свою выдержку и ненароком не навредить семье своими высказываниями. Одной своей фразой мама завуалированно сообщила ему, что они нуждаются сейчас в «друзьях», потому что находятся в невыгодном положении, и она ждет от него повиновения. Поэтому, стараясь не затрагивать семейство Гринграсс, он перевел разговор в иное русло. — Мисс Забини, позвольте заметить, вы выглядите просто чудесно, — растянул блондин губы в самой нахальной ухмылке, на которую только был способен. И вряд ли кто-то мог с ним поспорить: Персефона Забини была роскошна в своем ассиметричном, бархатном черном платье через одно плечо. Задумавшись о чудесном дизайне линии декольте, Драко вздрогнул, когда получил ощутимый пинок от друга под столом. Короткий взгляд в сторону Блейза, замысловато держащего бокал с красным вином так, что Драко был виден только средний палец. — Просто удивительно, что у вас не было других планов на Рождество, — как ни в чем не бывало, закончил он. Драко позволил себе втайне порадоваться поджатым губам матери и снисходительной улыбке итальянки. — Вне стен школы я — просто Персефона, Драко, мы об этом сто раз говорили. Я горжусь тем, что в вашем доме всегда рады нашей семье. К тому же, Блейз рвался провести каникулы с тобой, — небрежно заметила красавица. — Ты же забыла упомянуть о том, что Малфои пригласили Гринграсс, — неучтиво фыркнул Блейз, заставив Персефону холодно улыбнуться. — Ты выразился неоднозначно. Это можно расценить как грубость, но ты, конечно же, разубедишь нас в этом, чтобы я не краснела за твоё плохое воспитание? — с той же обманчиво учтивой улыбкой спросила Мисс Забини. Драко, сидящий бок о бок с другом, буквально слышал, как мулат пытается ответить ей тем же. — Ах, простите мне мое высказывание. Конечно же, этот сюрприз был приятным! Такая концентрация красоты за столом — мне не на что жаловаться, — покивал Блейз. Сестры Гринграсс, впрочем, совсем не думали обижаться. — Мы должны были лететь во Францию, в Мерибель, кататься на лыжах, но что-то пошло не так, и родители вынуждены лететь вдвоем. Это ужасно, — посетовала Дафна, бесстрастно глядя прямо в глаза Блейза. — Да, просто кошмар… — кивнул Блейз, едко добавив после небольшой паузы, — что вы не летите. Лыжи, горы, Франция, курорт, снег, снежная королева. Это было бы восхитительное путешествие. Дафна только улыбнулась, с силой втыкая вилку в кусок индейки на своей тарелке. Прозвище «Снежная Королева», данное Блейзом, быстро закрепилось за ней, и девушка не была в восторге. Драко же смотрел на своего друга, подругу, равнодушную Персефону Забини и понимал, что эта война проиграна Блейзом уже очень давно. Эти двое могли бы сейчас устроить дуэль на палочках, но Персефона даже бровью не повела. И, переводя взгляд на Гринграсс номер два и свою мать, Драко видел неутешительное будущее для себя. Под ложечкой неприятно засосало. — Юность, — просто заметила Нарцисса, улыбаясь своей подруге. — Помню, мы с Люциусом тоже ссорились, когда учились в школе. Впрочем, это хороший задел для чувств. Казалось, Блейз и Дафна были оскорблены до глубины души, а Драко невольно восхитился матерью, которая владела словом, словно самым сильным оружием. Она всегда умела сглаживать углы и разряжать гнетущую атмосферу. Даже Мисс Забини казалась более расслабленной, утвердительно кивая на замечание подруги. — Я согласна с тобой, Цисси. Уверена, что они составят прекрасную пару совсем скоро. — Так тебя уже можно поздравить? — приподняла бровь Нарцисса. — В конце каникул мы объявим о помолвке, — кивнула брюнетка, бросая быстрый взгляд на сына. — Свадьба — дело хлопотное с юридической точки зрения. Семьям Гринграсс и Забини есть, что объединять. — Уверен, если я решу соединить что-нибудь с Гринграсс, то она, в лучших традициях самок богомола, мне что-нибудь откусит, — шепнул Блейз прыснувшему от смеха Драко, позаботившись, впрочем, чтобы Дафна могла их услышать. И уже громче добавил. — Нам еще полтора года учиться, мама́. К чему такая спешка? — Ты борешься с ветряными мельницами, дорогой. Давай не будем возвращаться в твои четырнадцать лет, когда ты проколол уши и всё лето проносил те ужасные бриллианты, милый. — Проколол уши?! — одними губами произнес Драко, развеселившись, когда Блейз смерил его презрительным взглядом. — Помолвка важна для девушки, Блейз. Это обязательства, которые ты берешь на себя, как будущий муж и глава семейства. Договорным бракам предшествует длительная помолвка, чтобы вы лучше узнали друг друга прежде, чем стать семьей, — словно объясняя маленькому ребенку что-то очень простое, добавила Персефона. — Без права на капитуляцию, — шепнул Блейз Драко. — Раньше жених видел невесту в день свадьбы, — пожала плечами брюнетка. — Но мы ведь живем в современном мире, а не в варварском. Вы сами можете выстроить тот тип отношений, который выберете — будь то любовь, уважение или дружба. Дафна, что ты думаешь об этом? — перевела свой взгляд на будущую невестку Мисс Забини. — Я согласна с вами, — кивнула Дафна, сосредоточившись на своей тарелке, словно пыталась решить сложные вычисления. Астория не смогла удержаться от короткого смешка, замаскированного под кашель. Драко на автомате протянул ей графин с водой, приподнимаясь, чтобы наполнить стакан. Одобрительный взгляд от Нарциссы вызвал в нём желание разлить оставшуюся воду на середину стола, чего он, конечно же, делать не стал. — Думаю, тебе есть чему поучиться у своей невесты, Блейз. Драко знал, что не в характере его друга молчать. Блейз знал, что проиграл, знал, что ничего не в силах изменить, но всё равно пытался оставить последнее слово за собой, стремясь разделить своё отчаяние и раздражение с окружающими. Забини порой кидал взгляды на Гринграсс-старшую, чтобы та присоединилась к его бессмысленному бунту, но та лишь поджимала губы и сквозь стиснутые зубы соглашалась со всем, что говорила её будущая родственница. Презрение мулата должно было скоро перелиться через край. — Не переживай, мама́. Я буду образцовым мужем и кормильцем, — пообещал Блейз, не без яда в голосе. — Я стану Министром Магии, а Дафна будет гонять по дому домовиков и рожать детей… Кстати, сколько детей мы планируем, дорогая? — сделал он внезапный выпад. Дафна растерялась, отрываясь от тарелки. — Что? — Мама́, запиши в брачный договор, что мне полагаются привилегии за тугоухость моей жены. Хотя мне, наверное, нужно спросить у матери, раз ты поддакиваешь всем её словам, — насмешливо обратился он к блондинке, наконец-то завладев её безраздельным вниманием. — Блейз… — предостерегающе начал Драко. — Да брось, Драко, что за праздник без маленького происшествия? Меня и так в угол поставят за плохое поведение. Так что там с детьми… — Один, — процедила блондинка. — Один?! Да это преступление: моя поразительная красота, твоё тощее телосложение, наш восхитительный контраст кожи… Черное на белом, — драматично произнес Блейз. — Предлагаю двенадцать. Чем мы хуже Поттера, которому чокнутая Трелони предсказала целую дюжину? Быть может, каждый последующий наш отпрыск будет светлее, чем предыдущий. В этом есть смысл, родители всегда хотят избежать повторения своих ошибок для детей. И мой отец — самоё ТЕМНОЕ пятно в её жизни, которое нужно ОБЕЛИТЬ. — Довольно, — жестко пресекла его Мисс Забини. С её лица исчез любой намек на улыбку, а глаза метали молнии. Одновременно с этим, Дафна резко вскочила из-за стола, глядя на Блейза сверху-вниз. — Я говорю об одном ребенке, потому что не собираюсь спать с тобой больше одного раза, сверив все возможные календари и приняв пару настоек. Мысль о жизни с тобой мне претит, — выплюнула ему в лицо блондинка, становясь пунцовой. Ей понадобилось какое-то время, чтобы перевести дыхание и уже спокойнее заявить, обращаясь к хозяйке дома. — Миссис Малфой, я не очень хорошо себя чувствую. Прошу меня простить, я бы хотела прилечь с дороги, — вежливо заявила девушка и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, решительно зашагала в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Драко и Нарцисса обменялись долгими взглядами. Они правда хорошо понимали друг друга. Его поднятая бровь, как вопрос о том, зачем она вообще пригласила в гости эту гремучую смесь. Её легкое извиняющее пожимание плечами, как ответ. — Думаю, я тоже пойду полежу, — с готовностью встал из-за стола Блейз. — Нет, — решительно остановила его Персефона. — Ты сейчас же пойдешь за девочкой и будешь молить о прощении. И если завтра Дафна Гринграсс не простит тебя, то ты знаешь, как я поступлю. Казалось, что семья Забини тоже общается невербально, потому что Блейз, первым опуская взгляд, коротко кивнул и направился к лестнице вслед за блондинкой. Нарцисса Малфой проводила его взглядом и поспешила успокоить расстроенную подругу. — Он просто бунтует. — Он просто избалован, — вздохнула итальянка. — Это моя вина. Не стоило соглашаться на эту очную ставку. Я была уверена, что Блейз взбрыкнет, это у него от отца. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что в этой фразе было не так. Он весь вечер искал повод, и теперь не остался в стороне. — Соглашаться? К чему же ты решила устроить очную ставку для Блейза? — поинтересовался Драко у матери, потеряв всякий интерес к еде. — Надеялась, что Блейз и Дафна явят нам прекрасный пример древней традиции чистокровных семей, — не стала юлить Нарцисса, пытаясь обезоружить его с первого хода. Тяжело идти против честности. — Не вышло. — Выйдет, — мягко поправила сына Нарцисса. — Блейз придет к уровню понимания Дафны чуть позже. Видимо, он мечтал о другой судьбе. Как же мне повезло с тобой, ведь ты не считаешь эту традицию глупой. Драко поморщился. Можно испытывать одновременно злость и восхищение? О, мама всегда знала, что сказать и где надавить. И, что самое отвратительное, правда была на её стороне, и каждое его слово должно быть четко выверено. — Я считаю, что подобные браки имеют место быть. Я даже считаю, что Дафна и Блейз будут счастливы в браке. Однако мне кажется, что у каждого отдельного случая есть свои нюансы. Ты вышла замуж по любви, — аккуратно заметил он. Игра в кошки-мышки началась, теперь это его переговоры. — Я полюбила твоего отца, и наши семьи ухватились за эту возможность. Здесь всё совпало. Но любовь не длится вечно, Драко. Институт брака сейчас нестабилен: разводы превалируют над браком. — Ты любишь отца? — в лоб спросил он, не давая ей выкрутиться. — Конечно, — помедлив, кивнула Нарцисса. — Однако даже в нашей семейной жизни были ссоры, которые потенциально могли угрожать семейному счастью, но были связаны не только с чувствами. У нас были обязательства, совместное ведение дел, активы, фамилия, ради которой мы так долго трудились, прекрасный сын. От осознания того, сколько мы привнесли в семью — мы ценили то, чего достигли. Мысли путались в его голове. Драко чувствовал, что мать ненавязчиво и просто прижимает его к стенке. «Думай!». «Ты ошибаешься. Любовь — это риск. И если ты не готов рисковать, то можешь остаться наедине с сожалением, причиняя боль Джинни». И с каких пор у его внутреннего голоса эти «грейнджеровские» нотки? Дерьмо. — В одном ты ошибаешься. Любовь — это риск. И если ты не готов рисковать, то можешь остаться наедине с сожалением, причиняя боль… кому-то еще. Если бы твои родители решили породниться с более влиятельной семьей, ты бы сдалась и отказалась от отца? Судя по выражению лица хозяйки Малфой-Мэнора, вопрос пришелся ей не по душе. «Да, мам, Грейнджер такая правильная зануда, от её слов всегда так. Психотерабера… как она там это называла?» — Этого не случилось. — Это не ответ на вопрос, — парировал Драко. — Я бы подчинилась воле родителей. — Ну, учитывая, что бабуля Блэк отрубала головы домовым эльфам и вешала их в гостиной, я вполне понимаю твой страх, — хмыкнул Драко, поворачивая голову к Персефоне Забини, не оставившей его реплику без одобрительного смеха и аплодисментов. Только сейчас он заметил удовлетворение в глазах итальянки. Уязвленная поведением своего сына и той сцены, что была тут разыграна, она поспешила стравить Малфоев друг с другом, дав ему возможность уцепиться за такую возможность. Стерва. — Мы живем в другое время, — улыбнулась Нарцисса. — Я — хорошая мать, Драко? «Вот же блять». — Разумеется. — И ты — лучше меня, когда я была в твоем возрасте. — Ты мне льстишь. — Ну уж нет. Какой смысл растить детей, не давая им больше, чем имеешь сам? Ты — моя лучшая часть, Драко, и я рада, что ты не будешь устраивать сцен, если я скажу, что хочу устроить договорной брак для тебя. «Блять». Она ударила наотмашь, словно дала мысленную пощечину. Нарцисса чувствовала, что сыну есть что противопоставить, поэтому не стала тянуть с оглашением войны. — Я не отрицаю, что считал это приемлемым вариантом. — Вот и чудесно. — Ты это знала. Могла бы и сообщить мне об этом, чтобы я смог подготовиться к встрече с моей потенциальной… — «давай, скажи это», — невестой. А теперь моё замешательство может обидеть нашу гостью. — О, милый, я просто уверена в тебе на все девяносто девять процентов, — улыбнулась Нарцисса. Он ляпнул прежде, чем успел подумать. — Девяносто девять? — Ну, всегда остается погрешность в один процент, даже если эта погрешность ничтожна, — «Она не может знать». — Я решила устроить тебе сюрприз, потому что мы, Малфои, обожаем сюрпризы. Ты тоже удивил меня недавно своим выбором, заставив, пусть и всего лишь на один процент, засомневаться в твоем вкусе. Но я быстро поняла, что это глупый розыгрыш, — подвела черту Леди Малфой. Сейчас в её мягкости чувствовался стержень. Она только что победила? — Астория, милая, прости нас за такой ужасный предпраздничный ужин. Ты молчалива сегодня. Что ты думаешь об этом? Хороший ход перевести стрелки, не давая возможность ему отбиться. Астория, видимо, была единственным человеком, которая смогла по-настоящему отдать дань восхитительному ужину и всевозможным деликатесам. Драко пристально изучал девушку, пытаясь найти в ней союзника. Но Астория Гринграсс не дала ему повода. — Ужин великолепен, Миссис Малфой, — учтиво заметила слизеринка, словно перед ней сейчас не шёл разговор о её будущем. «Чем там кормят этих Гринграсс, воспитывая в них смирение?!». — Я не сильна в подобных разговорах, но я верю в свою семью и не хочу разочаровывать их. — Как ты считаешь, Драко, я нашла тебе идеальную невесту? — Нарцисса решила отбросить последние попытки сохранения договора о ненападении. Ответить гадость означало подставить семью, и его мать поставила на это. Он мог рискнуть, а мог проиграть этот бой. Тогда у него будет шанс поквитаться позже. «Это — риск, а слизеринцы не рискуют». Напомнил ему его внутренний голос. Это было правдой. Он не будет рисковать. — Астория — ты чудо. Ты — чистокровная волшебница с прекрасной родословной, ты хорошо воспитана, наверняка знаешь парочку иностранных языков, музицируешь, к тому же, ты — просто красавица, — «… и всё это должно что-то значить, но не значит ровным счётом ничего, потому что ты — не она». «Заткнись, Джинни сейчас ужинает с Поттером и своими братьями-идиотами и жирной мамашей». «Ты говоришь так, потому что завидуешь Поттеру и хочешь вернуть Джинни». «Ты не можешь поставить свои желания выше её безопасности!». «Она сильная, она справится с этой тайной». «Готов поставить на это безопасность своей семьи?!». «Уизли — не Гринграсс. У вас нет будущего». «Но ты любишь её, даже зная это». — Я знаю, что это несправедливо, но я люблю другую девушку, — признался он, стараясь смотреть только на Асторию. Ему не хотелось видеть, как неприятно будет матери от его решения. Он ненавидел расстраивать её, но этот выпад она сделала первой. К счастью, Астория не была поражена или расстроена, и это позволило ему проникнуться к ней симпатией. Младшая из сестер Гринграсс была хорошо воспитанной и слишком юной, чтобы переживать насчет договорного брака. Ей нужно было еще несколько лет, чтобы окончить школу, а её сердце не было задето серьезной привязанностью. Она была такой же, каким был он еще год назад, а он был не самым плохим вариантом в супруги. От его признания её мир не перевернулся, а жизнь всё ещё была прекрасной и спокойной. Когда девушка криво усмехнулась и еле заметно пожала плечами, словно говорила: «ну нет, так нет», он почувствовал себя лучше, поднимаясь со своего места. Ужин был бесповоротно испорчен, а молчание Нарциссы Малфой лишь показывало, что приличных слов для сына у неё не осталось, а выяснять отношения при посторонних, в открытую, она не станет. Поэтому он вежливо кивнул матери, Мисс Забини, которая явно наслаждалась происходящим, и Астории Гринграсс, и вышел из столовой, собираясь подняться в свою комнату. Драко впервые признался во всеуслышание в своих чувствах и обрел почву под ногами. Сейчас ему горы казались по колено, он мог решительно всё. И сейчас он хотел рассказать обо всём Джинни, дать ей то, что она просила, стереть все границы сомнений и недоверия. Мир не перевернулся от того, что он сделал выбор и, как сказала Гермиона-Я-Всё-Знаю-Лучше-Тебя-Грейнджер: «Так иди и разберись с этим!». И он пойдет на этот риск, даже если ничего не выгорит. Когда Драко уверенно толкнул дверь в свою комнату, то его взгляду открылась странная картина. Его мозг какое-то время переваривал увиденное. Свободолюбивый Забини страстно целовал «холодную» Дафну Гринграсс, бесцеремонно зажав последнюю у его письменного стола. Впрочем, по хитро переплетенному клубку из рук и ног было непонятно, кто кого взял в плен. Голубое платье лужицей валялось на полу, предоставив Драко шикарную возможность убедиться в модели и марке нижнего белья слизеринки. Его вторжение не осталось незамеченным, и Блейз лихо повернулся на сто восемьдесят градусов, закрывая своей фигурой девушку позади себя. Его рубашка выбилась из брюк, губы припухли, дыхание сбилось. Драко пожалел, что у него под рукой не оказалось фотоаппарата для парочки колдографий. — Драко, — как ни в чем не бывало поздоровался Блейз. — Блейз, — невозмутимо кивнул блондин, направляясь к неразобранному со школы чемодану. — Я тут заберу кое-что своё и свалю, не переживайте, — успокоил он мулата, стараясь удержаться от миллиона колкостей, вертевшихся на языке. — Это же твоя комната, — великодушно заметил Блейз, но нетерпение при таком-то характере взяло верх. — Побыстрее собирай монатки, — поторопил он, глядя, как Драко ищет что-то на дне чемодана. — Куда собрался? — Ммм, — только и ответил Малфой, доставая потрепанную тетрадку и выуживая маленький клочок пергамента из него с победным видом. Затем, подумав еще пару секунд, он решительно схватил что-то из бокового кармана и быстро сунул в карман брюк. — Да так, надо прогуляться. Не думаю, что вернусь сегодня, так что располагайтесь с удобством, но проследи, чтобы к моему возвращению эльфы сменили постельное белье, ладно? — Вали, — одними губами зашипел Забини. — Я так понимаю, вас можно поздравить с помолвкой? — не удержался Драко уже на пороге комнаты. — Да! Обсуждаем брачный контракт! Пшел вон отсюда! — Даф, ты просто… Дверь закрылась быстрее, чем он успел отвесить какой-нибудь пошлый комплимент. Довольная улыбка так и осталась играть на его губах. Придурки чертовы. Сразу было понятно, что этим всё и кончится. Персефона Забини уже может заказывать розы и фрезии к свадьбе. Впрочем, его улыбка погасла, когда он увидел, что в прихожей его ждет мать. Одна. Плохой знак. Быстро, пока она не успела надавить на его сыновий долг, он сократил расстояние между ними, крепко обнял её и сказал: — Я знаю, ты недовольна моим решением. Я подвел тебя. — Ты обещал мне, Драко, — покачала головой Нарцисса, отстраняясь от сына и поправляя его волосы, как делала всегда. Беда миновала. — Обещал. Нам не нужна подачка от Гринграсс. Мы выплывем и будем на коне, как бывало всегда, мам. Ты многому меня научила, но самое главное — это тот пример, что вы являли собой с отцом для меня. Позволь мне самому решать. Она ещё не простила его, но не стала усугублять ситуацию. — Когда ты вернешься? — Я не знаю. Может быть сегодня, а может и нет. Я пришлю тебе сову. Мне просто нужно кое-что сделать, — пообещал он. — Пойдешь с пустыми руками? — настиг его её насмешливый голос. Черт, а ведь точно. Быстро оглядевшись по сторонам, он решительно двинулся к каминной полке, хватая какую-то вазу, наверняка очень дорогую и древнюю. — Ты ведь не очень ею дорожишь? — предположил он, выбегая из дома, чтобы вскоре, сверившись с координатами на клочке бумаги, исчезнуть без следа на границе аппарционного барьера.***
*** Когда открылась дверь того, что сложно было назвать домом, Драко растерялся. Кажется, не всё в его плане было продумано. Ох как не всё. В его голове Джинни должна была открыть дверь, выслушать его и, конечно же, простить. Вот только он не учел само семейство Уизли, а точнее, их количественный эквивалент. На пороге дома стоял он, Драко Малфой, в костюме тройке с приталенным жилетом и пиджаком на двух пуговицах, держа в руках причудливую вазу, а напротив него стоял невозмутимый близнец: Фред или Джордж, кто же их разберет. — Ты — Драко Малфой, — заявил ему близнец. — Да, знаю, — неловко отреагировал Драко. — Я пришел к Джинни, — попробовал объяснить он, чувствуя себя не в своей тарелке. Поспешный анализ своих чувств. Оказывается, он ничего не знал о неловкости до этого дня. — Фред! — не отрывая взгляда от гостя, крикнул Джордж куда-то вглубь дома. — Тут пришли к Джинни! Идентичный рыжий появился в дверном проеме спустя всего пару-тройку секунд, и на губах близнецов расцвела одинаковая ухмылка. — Говорит, он парень нашей крошки, — хмыкнул Джордж. — Я думал, что сестренка у нас будет носить фамилию «Поттер», — «удивленно» заметил Фред, заставив Драко почувствовать, как кровь приливает к лицу. — Да мы все так думали. Интересно… Билл! — крикнул Джордж. — Подойди на секунду. — Что такое? — в дверях появился высокий парень в черной футболке и джинсах, серьга в ухе тоже имелась, как и описывала ему Джинни. — Это сын Люциуса Малфоя. Хочет жениться на Джинни, — объяснил Фред. — Нет, я не хочу жениться, — поспешно заверил его Драко, стараясь держать себя в руках. Вряд ли Джинни понравится, если он будет грубить её братьям. — А, — понимающе закивал Джордж. — То есть, ты не хочешь на ней жениться, а так… — он легкомысленно махнул рукой. — Понимаааю. — Отстаньте от него, — ухмыльнулся Билл, и Драко сразу же проникся к старшему брату симпатией. — Сейчас я сбегаю, позову её. Но стоило Биллу отойти, как Фред увидел кого-то ещё в гостиной, и Драко быстро понял схему близнецов. Может там ещё её старшие братья? Перси или Чарли? — Мам, пап, идите сюда. Тут отпрыск Люциуса Малфоя, который захомутал Джинни и теперь не хочет на ней жениться! Драко даже глаза зажмурил от ужаса. Сейчас он был совсем не прочь вернуться к напряженному разговору с матерью и пикировкам с Забини. — Фред, Джордж, что за дурацкие шутки! Закройте дверь и давайте к столу! — раздался громкий женский голос с властными нотками. Теперь понятно, в кого пошла Джинни. Миссис Уизли, видимо, решила самолично сопроводить близнецов к столу и застыла на пороге, увидев их нежданного гостя. — Ох, Мерлин. — Да нет, мам. Это Драко Малфой, — успокоил мать Фред. — Паааап... Бежать было поздно, а мечтать о том, чтобы земля под ногами разверзлась — бесплатно и бесценно. Одновременно с Мистером Уизли и вернувшимся Биллом на лестнице раздались торопливые шаги, и его сердце пропустило удар, когда он увидел взволнованную, бледную девушку в бордовом свитере и широких джинсах. Вся семья Уизли пропала для него на мгновение, а на смену стыду пришло спокойствие. Если это цена, которую он должен заплатить, то он готов. — Драко, кажется? — настороженно, но мягко поинтересовался у него глава семейства. — Чем мы можем помочь вам, молодой человек? — Я… Джинни, наверное, не успела вам сказать. Она пригласила меня на Рождество, давно, правда. Я… Мистер Уизли, меня зовут Драко Малфой, и я — парень вашей дочери.***
I don't want a lot for Christmas There's just one thing I need I don't care about the presents Underneath the Christmas tree I won't ask for much this Christmas I don't even wish for snow I'm just gonna keep on waiting Underneath the mistletoe I just want you for my own More than you could ever know Make my wish come true All I want for Christmas is… You © Mariah Carey «All I want for Christmas» В это сказочное Рождество Я не хочу подарков под ёлкой, Пусть лучше праздника волшебство Одно исполнит желание только: Не попрошу я, чтоб добрый Санта, Дворы укрыл пеленою белой, Моя мечта проста и понятна, — Хочу дождаться тебя под омелой. Не знаю, сбудется или нет, Лишь жду, дыхание затая, Моё желанье давно не секрет: На Рождество я хочу… Тебя. -Lisyona-
Гермиона вышла из такси, дав водителю внушительные чаевые, когда он достал её чемодан из багажника и поставил рядом с растерянной девушкой. Сверившись с адресом, который нацарапал на пергаменте Северус, гриффиндорка судорожно вздохнула. Само название «Паучий Тупик» дает понять, что речь идет не о Белгравии, Челси, Южном Кенсингтоне или другом элитном районе Лондона, но то, что являла собой эта улочка, было жалким зрелищем. Не зря таксист, которого Гермиона поймала, стоило ей выйти с вокзала Кингс-Кросс, с недоверием покосился на неё, услышав конечную точку назначения. Паучий Тупик находился в Коукворте, почти так же печально-известном как Гарлем, олицетворяя собой всю неблагополучность этого района. Северус не был тем, кто рассказывал о детстве, предаваясь воспоминаниям. Гермиона знала только, что его мать не интересовалась им, а отец постоянно наказывал и притеснял. Знала также, что Эйлин Принц покончила с собой, не справившись с тем, что её муж оставил семью. Ей казалось, что этой информации достаточно, чтобы никогда не интересоваться этой темой впредь. И вот теперь, стоя перед дверью с облупившейся краской, девушка спрашивала себя: почему Северус не продал этот дом? Её рука несмело поднялась, и девушка постучала. Все сомнения и волнения исчезли разом, стоило ему открыть дверь. — Проходи, — пригласил её Северус, отступая вглубь дома, чтобы пропустить свою гостью. Яркие впечатления от внешнего вида дома не исчезли, потому что внутреннее убранство отражало серость и грязь за окном. Этот дом явно не был рассчитан на семью, скорее подходил для холостяка. Мебель была разношерстной и потрепанной временем. Единственное, за что Гермиона смогла зацепиться взглядом, были книжные стеллажи по всему периметру гостиной. Книги занимали место от пола до потолка и явно находились не на своем месте: им бы подошла отдельная роскошная библиотека или кабинет, но точно не соседство с обшарпанным светло-красным диваном, который, наверняка, раньше был благородного винного цвета, двумя разномастными креслами и ковром, напоминающим скорее палас в каком-нибудь дешевом мотеле. — Печальное зрелище, — констатировал Снейп, пристально наблюдая за тем, как Гермиона осматривается в его доме. Что она могла сказать, чтобы подбодрить его? Он знает её, читает между строк, и нет никакой возможности скрыть ту боль, которую она испытывала при мысли о том, что тут когда-то рос этот сильный мужчина. — Просто не могу представить, — призналась она, с облегчением выдохнув, когда он помог ей снять дорожный плащ. — Не можешь представить, как тут можно жить и не спрыгнуть с Астрономической Башни? — его ухмылка стала шире, когда её глаза заметались по его лицу. — Гермиона, я не питаю иллюзий насчет этого места, и меня это не задевает. Я бываю тут дважды в год, если повезет: на рождественских каникулах и летних. — Почему ты не поменяешь тут всё? — полюбопытствовала она, садясь в одно из кресел, которое оказалось вполне удобным. Его странный взгляд не пролил свет на этот вопрос. — Что? — Даже если изменить тут всё по своему усмотрению, это не изменит сути: сами стены впитали в себя ту безнадежность и тоску, которую являет собой это место. Достаточно выглянуть в окно, чтобы вспомнить, где живешь. — Тогда почему ты его не продашь? — Ты голодна? — спросил её Северус, жестом приглашая на крохотную кухню и оставляя вопрос без ответа. Иногда он ставил её в тупик тем, что мог поведать о чем-то действительно важном и сложном, на что она даже не смела претендовать, но отказывался отвечать на вполне безобидные вопросы, и это подогревало в ней интерес. — Я бы выпила чашку чая, — с благодарностью призналась Гермиона, с интересом наблюдая, как Северус включает обычную газовую маггловскую плиту и ставит на неё чайник. — Так странно. — Мне тоже странно видеть тебя здесь. Возникает ощущение нереальности. Я уже жалею, что пригласил тебя сюда, — рассеянно произнес мужчина, и Гермиона постаралась остаться невозмутимой, чтобы не показать, насколько это ранило её. — Ты в праве всё переиграть, если хочешь, — чертов голос предательски дрогнул, и этого было достаточно, чтобы Северус отвернулся от плиты, с изумлением глядя на неё. — Наверное, я не так выразился. Мы могли бы уехать куда-нибудь в другое место или остаться в Хогвартсе, на худой конец, не нужно было тащить тебя сюда. Этот дом давит на меня, — признал он. — Поедешь к Уизли на каникулах? — Сказала им, что буду с родителями. — Поедешь к родителям? — Сказала, что буду у Уизли, — Гермиона засмеялась. — На самом деле, я не хочу быть обузой для дяди, который и так приютил родителей у себя во Франции. Я бы хотела навестить их в какой-нибудь из дней, а в остальном — я твоя обуза, — весело заключила она, всё равно ощущая некоторое волнение. Каково же было облегчение, когда искренняя и такая редкая улыбка появилась на его лице. — Не буду скрывать: то, что ты готова заточить себя в этой дыре со мной — это лестно. Чем ты хочешь заняться сегодня? Я забил холодильник продуктами до отказа и купил китайской еды… Не любишь китайскую еду? — фыркнул он, когда её брови удивленно взметнулись вверх. — Люблю, — поспешила разубедить его Гермиона. — Но сегодня я хочу индейки. — Есть курица и говядина, — изрек Северус, открывая холодильник, чтобы убедиться в этом. — К чему нам индейка? — Сегодня же канун Рождества, — объясняла она простую истину самому умному человеку в её жизни. И тот факт, что он напрочь не понимал её — был до смешного абсурден. — Я жду, когда твоя речь обретет смысл, — раздраженно заявил он, складывая руки на груди. — Рождество — это елка, сверкающая огнями, кусок сочной индейки с овощами и картофелем, обжигающая кружка глинтвейна, а если еще и мокрый снег, липнущий к рукам, чтобы можно было устроить настоящую битву в снежки и… — улыбка сползла с её лица, когда она увидела, что всё-таки задела его. Да что с ней не так?! — Я не праздную Рождество, — черт, и он говорил ей об этом. — Любой другой праздник, впрочем, тоже. Я даже не подумал о том, что сегодняшний вечер должен включать в себя все эти атрибуты. — Мерлин, Северус, это совсем неважно! — Важно, — жестко поправил он, нахмурившись. — Почему ты должна отказываться от этого в угоду моим многолетним привычкам? — А почему ты должен перебарывать себя в угоду моим причудам? — не согласилась Гермиона. — Знаешь, я на своем месте, и я счастлива, как никогда, — девушка уверенно подошла к нему, накрывая своими ладонями его. — Под своим местом я не имею в виду эту кухню, дом или страну. Мне просто необходимо быть рядом с тобой, говорить с тобой, слушать твои остроты и прикасаться к тебе. Я пытаюсь перебороть в себе чувство неуверенности, словно не имею на это права. Давай проведем вечер в кресле перед камином, а с утра я положу твой подарок под… Здесь есть какое-нибудь растение? — Кажется, засохший кактус найдется. — Значит, положу под кактус, и ты торжественно откроешь его. Этого более чем достаточно. — Что ты мне подаришь? — с любопытством спросил он, позволяя своим рукам обвиться вокруг её талии. «То, за что я чуть не поплатилась жизнью». — Я не могу тебе рассказать, это же сюрприз и традиция. — К черту традиции! Не люблю сюрпризы, — притворно проворчал Северус, поворачиваясь к засвистевшему чайнику. — Он будет полезным? — Очень на это надеюсь, — таинственно пообещала Гермиона. Ей нравилась эта новая атмосфера. Когда первые минуты неловкости от вторжения на его запретную территорию прошли, Северус стал каким-то расслабленным и спокойным. Она с упоением старалась запечатлеть его такого, каким почти никогда не видела в стенах школы. — Я ничего такого тебе не подготовил, — признался Снейп, хмурясь. — Так, небольшой жест. А ты грозишься меня перещеголять. И если это что-то значимое, то я бы не хотел находить это в горшке под кактусом, — категорично заявил он, пока Гермиона пыталась понять, к чему он клонит. — У тебя есть предложения? — Нам нужна елка, — решительно заявил мужчина, протягивая ей чашку зеленого чая. — Я понятия не имею, куда нужно ехать, поэтому предоставляю это тебе, но… Да, я согласен на елку, индейку, глинтвейн и снег. Нужно поспешить, уже вечер, скоро Сочельник. Гермиона сделала несколько поспешных глотков, попутно поморщившись, когда горячая жидкость обожгла ей нёбо. — Что поменялось? — осторожно, словно боясь спугнуть удачу, спросила девушка, чье сердце радостно забилось в ответ на его кривоватую, но настоящую улыбку. — Когда ты переступила порог дома — мне показалось, что это провал. Я испугался твоей жалости, причитаний и слез на счет моего «чудесного» детства, травм и «ты не должен так жить». Это словно лопнуть мыльный пузырь. Я так привык к тому, что ты со мной в этой войне, в Хогвартсе, за переводом очередного рецепта и в лаборатории, что, увидев тебя тут, в реальном мире, полном серой действительности, я почувствовал… — Неловкость, — понимающе кивнула Гермиона. То, что он переживал то же, что и она сама, было очень важно. По нему ведь так трудно понять, что творится в его мыслях. — Но это то, о чем я мечтаю: победить в войне, закончить школу и вернуться в реальный мир вместе с тобой, не оглядываясь на формальности, перетолки и твою профессорскую мантию. Мне хочется оставить учителя и ученицу позади. Поэтому, я повторюсь, я сейчас на своем месте. — Столько всего поменялось с лета. Я не любитель перемен, но, как оказалось, не все изменения неприятны. Так что, пока я не передумал, нам стоит отпраздновать это чертово Рождество, — пробурчал он, не смущая её углублением темы об их возможном будущем. И это было то, что нужно, и Гермиона собиралась воспользоваться открывшейся ей перспективой. — Тогда, поехали! — Мы можем аппарировать, если ты скажешь мне, куда мы направляемся, — предложил Снейп, но было поздно — Гермиона уже была вовлечена в свою идею фикс, стремясь претворить её в жизнь. — Мы же в маггловском Лондоне. А что может быть более британским, чем такси? Одевайся!***
Для Гермионы не было секретом, что Северус наслаждался, когда выводил её из себя очередной шпилькой в её адрес, приправленной откровенным сарказмом. Ему нравилось, когда она краснеет, злится и пытается потягаться с ним в иронии. Гриффиндорка искренне недоумевала, почему он считал это милым и забавным, но теперь готова была принять его сторону в данном вопросе. Северус наградил её первым убийственным взглядом, когда они сели в аккуратное черное такси — визитная карточка Лондона, и водитель на манер Санты с громким «хо-хо-хо» поздравил «молодую пару» с Рождеством. Второй убийственный взгляд она получила, когда таксист достаточно громко включил свой праздничный плей-лист, а она посмела подпеть Мэрайе Керри и её бессменному рождественскому хиту «All I want for Christmas». Третьей попыткой испепелить её была та, когда Северус осознал, во что ввязался, выходя из такси в Гайд-парке. Казалось, что весь Лондон стекся в главный парк столицы, чтобы встретить Рождество именно здесь. Шум, гам, запах ванили и бадьяна в воздухе, хлопушки и небольшие самопальные фейерверки то тут, то там — не то место, где можно спокойно представить себе Северуса Снейпа. И Гермиона была согласна: это действительно выглядит мило и забавно, учитывая, что зельевар делает это исключительно ради неё. — Хочешь сбежать? — весело заметила она, когда Северус с тоской оглядел целый рынок под открытым небом, где можно было найти всё для праздника. — А елок больше нигде нет? — бесстрастно поинтересовался Снейп. — Есть, конечно, но я подумала, что с индейкой мы всё равно не успеем, а дома ты праздновать не очень-то и хочешь. Поэтому, мне пришла в голову идея отпраздновать прямо здесь, под открытым небом. Ну, Северус, не все изменения неприятны. Ты сам сказал. — Я поспешил с выводами, — процедил Снейп, когда в него врезался какой-то несчастный прохожий, мгновенно метнувшийся в сторону под уничтожающим «снейповским» фирменным взглядом. — Пошли. Идти с Северусом оказалось очень просто — некоторые люди инстинктивно сторонились этого мрачного и угрюмого мужчину, давая им немного пространства для передвижений. Не все, правда, обладали подобной чуткостью, выкрикивая поздравления им в лицо и осыпая разноцветными конфетти. Ей было немножко совестно, но, когда одна явно подвыпившая женщина под собственное мурлыканье какой-то песни осыпала Снейпа блестками, намертво засевшими в волосах, Гермиона бессердечно рассмеялась — уж очень потрясенным выглядел её мрачный профессор, чей авторитет тут никто не собирался признавать. В ответ он угрожающе сощурился и остановил торговца с рождественской атрибутикой, купив ужасный ободок с рогами оленя, переливающийся на манер праздничной гирлянды, и властно протянул его ей. Его разочарование от её готовности нацепить на себя эту штуковину было почти осязаемым, и девушка не смогла сдержать новую порцию смеха. — О, Северус, смотри, какая пушистая! И цвет необычный. Продавец говорит, это редкий сорт БушЛейс, — восхищалась Гермиона возле огромной двухметровой ели. — Ты не состоишь в каком-нибудь обществе З.А.Ё.Б.? — Прости? — Защитная Ассоциациия Ёлок Бушлейс, — охотно расшифровал Северус. — Как насчет чего-то искусственного и небольшого? — Я против вырубки лесов, если ты об этом, — хмыкнула Гермиона, жестом показывая продавцу, что они покупают ель. — Но я сейчас не в лесу… — Какая жалость! -… и у меня нет топора в руках, а деревья уже здесь. После праздников мы отдадим нашу ёлку в заповедник для зверей, чтобы она сослужила им свою пользу. — То есть мне потом это еще куда-то нужно тащить?! — притворно ужаснулся Снейп, видимо, примирившись со своей участью на сегодня. — Как мы это понесем, скажи мне на милость? — У меня с собой сумочка, — победоносно указала Гермиона на свою бисерную сумочку, подверженную заклинанию Незримого Расширения. — Ты её уменьшишь, а я спрячу в сумку. — И всё-то ты продумала, — пробурчал он, расплачиваясь с продавцом. — Что дальше? — Ты когда-нибудь пил глинтвейн? — Нет. — Тебе понравится! Пошли, купим у той женщины. Ты знаешь, что это такое? — Конечно, — серьезно кивнул Снейп. — Это испорченное красное вино, — Гермиона только звонко рассмеялась. — Я знала, что ты скажешь что-то в этом духе. — Ты действительно собираешься брать самопальное вино со специями у незнакомой женщины? — с сомнением спросил он, когда она заказала два глинтвейна. — Ага, — рассеянно отозвалась она. — И ты тоже. Вот, держи. Понюхай. Сможешь догадаться, что там? Не знаю, чего она от него ожидала, но только не того, что он воспримет всё так буквально. Осторожно понюхав рубиновую жидкость, Северус изрек: — Красное дешевое, прости Моргана, вино, бадьян, корица, гвоздика, ваниль, апельсиновая цедра и, совсем немного, лаванда. Что? — спросил он, увидев изумление на её лице. — Я — квалифицированный зельевар с обостренным обонянием, которое может спасти жизнь. У меня даже корочка есть, — покивал мужчина, выдыхая, чтобы отпить из своего стакана. — Хм… интересно. — А я говорила: чувствуешь, как теплое вино согревает каждую клеточку твоего тела? — Нет, интересно, что даже дешевое вино они разбавили апельсиновым соком. Нелюди, — убийственный взгляд вперился в несчастную женщину, разливавшую бордовую жидкость по стаканчикам. — Давай закончим твой список. — Давай, — Гермиона с готовностью потянулась к сумочке. — У той же милой женщины я успела купить вот это. — Сэндвичи? — непонимающе спросил Снейп. — С индейкой! — торжественно объявила Гермиона, и он не удержался от улыбки. — Ты вроде бы говорила, что индейка должна быть сочной, с овощами. — Ак и есь, — с набитым ртом произнесла девушка, откусывая кусок от своего сэндвича. — Ощень сощно. А ещё тут где-то есть лист саата. — Это омерзительно, ты в курсе? — закатил глаза Северус, забирая свой бутерброд из её рук. Когда она покончила со своим куском и смогла сосредоточиться на нём, то поймала на себе его странный взгляд полный…нежности? Не в силах оторваться от него и не высказать ему, как для неё ценно всё то, что он сделал, как важно быть сейчас тут, вне стен школы, на правах равной, как она обожает его маггловский гардероб из потрясающих водолазок, облегающих широкую грудь, она просто выдохнула: — Ты очень красивый, ты знаешь? В ответ он приподнял свою бровь и язвительно отметил: — Я же предупреждал тебя, что вино паленое. С этого момента только красное сухое, находящееся в стекле, а не в кастрюле старухи-отравительницы. Рядом раздались смешки, когда какой-то парень в костюме эльфа под аккомпанемент мини-оркестра из волынщика и скрипача, напевая знакомые всем с детства мотивы, материализовался перед ними, держа в руках что-то непонятное, но явно вызывающее веселый смех у окружающих. — Наши победители! С Наступающим Рождеством, молодые люди! — закричал «скоморох», обращаясь к ним, как к дальним родственникам, приобнимая обоих за плечи. Гермиона понимала, что они стали частью местного представления и посочувствовала Северусу почти искренне. — Сейчас мы начнем обратный отсчет, потому что до Рождества осталась всего минута! Загадывайте желание, леди. Не упустите свою милую лань, мужчина! — Гермиона внутренне вздрогнула, поняв, что парень всего-навсего имеет в виду её дурацкий ободок. — А сейчас… Что же это такое над вами?! — парень драматично щелкнул пальцами, подняв над ними всем знакомый зеленый пучок с ярко-красными ягодами. — Это же омела! Вот это неловкость! — Чертов шут, — пробурчал Снейп. — Осталось тридцать секунд. Начинаем отсчет, а вы… целуйтесь! Ну же! Это традиция. Гермиона думала, что Северус возьмет её за руку и они сбегут отсюда, а может быть незадачливому шуту придется ответить за своё нахальство. Одно она знала точно — Северус Снейп ненавидит публичность, и это неизменно. Поэтому, когда его губы неожиданно захватили её в восхитительный плен, гриффиндорка от удивления охнула, позволяя ему углубить поцелуй. Кажется, вокруг шумел целый океан из людей, кто-то громко отсчитывал последние секунды до наступления Рождества, кто-то свистел, но это всё было неважно, потому что она могла слышать только стук собственного сердца, которое пело ей о том, что сейчас они просто мужчина и женщина среди незнакомых им людей, которые просто хотят быть вместе, наплевав на всё остальное. Гермиона уже боялась загадывать желания, потому что все они исполнялись с головокружительной скоростью, задавая новый вектор её жизни. В голове крутились строчки Мэрайи Керри, и одно она знала точно — это лучшее Рождество в её жизни.***
Это было худшее Рождество в его жизни. Хотя, была надежда на то, что это просто дурной сон, потому что декорации были уж слишком фантастические: на стене висели странные часы с портретами домочадцев вместо стрелок, которые указывали на таблички «дома», «на работе», «в смертельной опасности» и так далее. Всё вокруг было старым, потрепанным и несуразным, но таким… уютным. Он был готов к насмешкам, агрессии, противостоянию, но не был готов к тому, что Молли Уизли возьмет у него пиджак, задумчиво оглядит с ног до головы и принесет ему свитер собственной работы: бордовый, крупной вязки, с огромным золотым снитчем на груди. И пускай Мистер и Миссис Уизли были ошарашены его появлением, но они были с ним добры, вежливы и терпеливы. Конечно, свитер предназначался Мальчику-Который-Выжил, но спасибо хоть, что он не сидел в свитере с огромной буквой «Г». Он не знал, кто из присутствующих был шокирован больше всех: Джинни сидела на своем стуле, как на иголках, время от времени бросая на него недоумевающий взгляд, будто надеялась, что он испарится, словно наваждение, но каждый раз, натыкаясь на него взглядом, она опускала свои длинные ресницы и яростно смотрела на столовые приборы. Драко же чувствовал себя незваным гостем, коим он и являлся. Воображение рисовало ему сценарий: он приходит в дом к своей девушке, выдерживает пятиминутную атаку её семейства, признается ей во всех грехах, и она с радостью его прощает. Готово. Девушка его. Вот только что-то в этом плане явно пошло не так, потому что ему за последние тридцать минут даже не удалось сказать ей ни слова: вездесущие близнецы выбрали его своей жертвой на вечер, а тот допрос, что они учинили, был, конечно, обидным, но безвредным. И, видя, как все вокруг суетятся, доставая лишние столовые приборы, тарелки и устанавливая стул за столом, Драко Малфой, сидящий в лакированных ботинках, брюках, рубашке и свитере чувствовал себя… потерянным. Его взгляд часто обращался к идиотской вазе, которую он притащил в этот дом. Миссис Уизли была так рада подарку, что поставила его на каминную полку в самом центре гостиной-столовой-кухни, так он охарактеризовал это помещение. Красивая ваза с её вычурностью и роскошью смотрелась попросту комично на фоне остальной комнаты, явно выделяясь и бросаясь в глаза. Драко Малфой чувствовал себя этакой вазой в доме Уизли, которой тут явно было не место. Неприятным обстоятельством стал младший из братьев Джинни. Рон, спустившийся чуть позже остальных, был шокирован до глубины души и, когда заботливые близнецы ввели его в курс дела, разразился громкой тирадой в стиле «пусть этот ублюдок проваливает отсюда». Билл Уизли быстро отвел брата в соседнюю комнату, и пусть Драко понятия не имел, какие аргументы привел старший Уизли, но, когда Рон вернулся, пусть и таким же оскорбленным, злым и обиженным, держал рот на замке. Правда, судя по тому, как румянец заливал его шею и поднимался выше — скоро «чайник закипит», несомненно. — Драко, милый, попробуй картошку, — ласково обратилась к нему Миссис Уизли, против его воли накладывая на тарелку не только картошку, но и овощи, и индейку, и подливу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — эта женщина не притворяется, она сходу приняла его в их компанию, не задав ни единого вопроса. И, вспоминая свои безмозглые, злые шутки про «толстую мамашу, которая не умеет предохраняться», его бросало в жар стыда, подобного которому он еще никогда не испытывал. Вилки и ложки бодро застучали по фарфору, и разговор потек рекой. Тут было шумно, как в Большом Зале Хогвартса, разговоры были как серьезными, так и шутливыми, а братья вечно пытались задеть друг друга, словно играли в какую-то одним им понятную игру. Это так контрастировало с ужинами в его семье, что он привыкал какое-то время, готовясь отражать нападение: Фред и Джордж заняли наступательную позицию, сев напротив него за столом, и это не было стечением обстоятельств. Из разговора братьев он узнал, что «Перси всё ещё мудак и не придет на семейный ужин», а «Чарли повысили, и он должен остаться в Румынии на своем новом посту». Что же, это было хорошей новостью, оппонентов ему хватало с лихвой. — Мы совсем не уделяем внимание нашему гостю. — всплеснул руками… Фред, кажется? — Очень невежливо, — подтвердил Джордж. — Это первый слизеринец в истории «Норы», а мы тут лясы точим про наш бизнес. Чувствуй себя как дома, Малфой! — дружелюбно сказал Джордж, чтобы следующей фразой исправить это недоразумение. — Как родители? Как отец? Джинни и Миссис Уизли бросили раздраженный взгляд на Джорджа, но тот их даже не заметил, глядя в упор на свою «жертву». Что же, нельзя сказать, что Драко не ожидал такого вопроса. В его доме Уизли бы с порога облили дерьмом в величественной и помпезной форме. Нельзя быть сыном Пожирателя Смерти и не отвечать за это перед семьей, выступающей в борьбе против них. — Всё хорошо, насколько мне известно: кормят сносно, газеты приносят, дементоры не мучают, так как покинули Азкабан, свидания разрешают. Я могу устроить, если нужно, — вежливо ответил Драко, отмечая одобрение в глазах Джорджа. Он будет стоять за себя, но ссориться ни с кем не должен, иначе вся эта затея будет пустышкой. Ему нужно показать своей девушке, что он готов к их отношениям, что он не боится заявить об этом всему миру, начиная с одобрения или неодобрения её родственников. — Джордж, ты такой бесцеремонный, — «пожурил» брата Фред. — Драко тут ради нашей крошки Джин. Расскажи нам лучше, как вы познакомились! Гриффиндорка и слизеринец... Это должно быть круче, чем фильм «Реальная любовь», над которым я, к слову, пролил немало слез, — посетовал Уизли. — Кинотеатр? — встрепенулся Мистер Уизли, с интересом глядя на своего сына. — С проекторами и цифровой пленкой? — Наверное, — пожал плечами Фред. — Надо отдать тебе должное, пап. Мы с Джорджем часто водим в кинотеатры девчонок. Они просто визжат от восторга. Так что, спасибо за наводку, пап. Так что там с романтичной историей, Драко? — Да. Было бы интересно. Узнать. Как это случилось, — выдавил из себя Рон, бросая яростный взгляд на сестру и на блондина. — Ну… Я случайно узнал, что Джинни неровно дышит к слизеринской команде по квиддичу и… — увидев выражение лица Миссис Уизли, поспешил исправиться. — В смысле, у нас оказалось много общего. Спорт, например, — Драко схватил стакан тыквенного сока и сделал большой глоток. — Вражда между нашими факультетами всегда была перманентной, поэтому я никогда не думал об этом, но она всегда мне нравилась, — искренне заявил Драко, глядя в глаза Джинни, пытаясь адресовать эти слова главным образом ей. — И, когда она пошла на бал с Блейзом… — Блейзом? — «сделал стойку» Фред. — Забини, — процедил пунцовый Рон. — Действительно, Джин, ты рьяная фанатка квиддича! Помню я одного Забини, что постоянно нам продувал… О, прости, Драко, продолжай, — «извинился» Джордж. — Так вот. После бала мы весьма эмоционально спорили… — взгляд Джинни осадил его на полуслове, и Драко решил, что момент с раздеванием стоит опустить, в самом-то деле. — И… вот, сегодня я здесь, — Драко «прикончил» оставшийся сок, чувствуя себя не в своей тарелке. Когда он начал разговаривать как Уизел?! — Держи, — нарочитым шепотом заявил Джордж, протягивая невесть откуда взявшийся платок Фреду. — Я сам чуть слезу не пустил. — Джордж, — спокойно, но предупреждающе заявил Билл, глядя, впрочем, только на сестру. — Не смущай ребят. Джинни встречалась с мальчиками и до Драко, но никому мы не устраивали «проверку Уизли». — Это так, — согласился Джордж. — просто мы думали, что все они отсеются в одной четвертой состязаний за руку и сердце нашей единственной горячо любимой сестры, а в финале ожидался Гарри. — Как здорово, что ты всё знаешь за меня, — вмешалась Джинни впервые за вечер, сверля брата недобрым взглядом. — Если тебе так нравится Гарри, то вперед — он свободен, так что ты не перейдешь дорогу своей горячо любимой сестре! — Ух, осторожно Джордж, — предупредил Фред. — Иногда, она очень похожа на маму, да? Ничего такого мам, это комплимент, — обратился близнец к Миссис Уизли. — И вообще, — встряла Джинни, пропуская мимо ушей остроты братьев, — это у Драко в финале уже есть победитель. Не так ли, МИЛЫЙ? — яд в её голосе Драко принял как данность. — Кому же Драко Малфой подарит розу?! — таинственным шепотом спросил Фред у Джорджа и пояснил раздраженной сестре. — Маггловское телевидение — находка наравне с кинотеатром! Советую. — Джин, я всё решил, иначе не пришел бы сюда. Сейчас я на своём месте. — Ииииии с огромным отрывом,. Обогнав неизвестную… — Богатую. — Чистокровную. — Бледную. — Почему бледную? — Да брось, они все бледные. — Аристократкуууу… Побеждает крошка Джин, и завидный холостяк раз, два, три… продано! — Фред, — устало предупредил Билл, заставляя брата выпрямиться на стуле и состроить невинное выражение лица. — Так когда свадьба? — как ни в чем не бывало вклинился Джордж. — Не хотелось бы загадывать наперед, — поспешно отметил Драко. Тут нужно было быть осторожным. — А что так? — не унимался Джордж. — Джордж! — прикрикнула Миссис Уизли. — Нужно сначала доучиться, — промямлил Драко. Сегодня явно был ЕГО день: две свадьбы по цене одной. — Куда собираешься поступать после школы, Драко? — вежливо поинтересовался Мистер Уизли, спасая парня от неловкого вопроса и уводя разговор в сторону, за что Драко был ему признателен. — Рассматриваю Парижскую Академию, — поспешил с ответом Драко. — Хочу изучить бизнес и маркетинг. — Выбор богатых людей, — важно кивнул Фред. — Инвестиции и финансы. Готов поспорить, все Малфои заканчивали этот факультет, — Драко не успел ответить. Мистер Уизли опередил его. — К сожалению, не все мои дети закончили даже школу, не говоря уже об Университете, — мягко заметил отец семейства и, как ни странно, именно этот человек смог усмирить близнецов одной фразой. Драко даже решил, что опасность миновала, и искренне надеялся, что Рон Уизли не успеет «взорваться», отложив это на время и дав ему передышку. Пока что отметка ярости, судя по покрасневшей на три четверти физиономии рыжего, была на уровне «всё нестабильно, но терпимо». Ужин подходил к логическому концу, на лицах семейства появилась приятная усталость, и Драко надеялся успеть поговорить с Джинни, прежде, чем… — Драко, дорогой, твоя мама в курсе, где ты? — аккуратно спросила Миссис Уизли. — Да, конечно. — Тогда, может, ты захочешь погостить у нас пару дней? Нам было бы это в радость, — искренне попросила Миссис Уизли, словно извиняясь за поведение домочадцев. И, дождавшись от него положительного ответа в виде несмелого кивка, она добавила. — Ты можешь остановиться в бывшей комнате Фреда и Джорджа. — Боюсь, это невозможно, да, Джордж? — «расстроенно» спросил Фред. — Именно так, Фред, — подтвердил Джордж с досадой. — Мам, мы хотим заночевать здесь, если ты не против? Это семейное единение так… сближает. Мы бы отдали треть магазина за совместный завтрак. — Хорошо, — буркнула Миссис Уизли, с подозрением глядя на сияющих сыновей. — Тогда у Рона в комнате есть свободная кровать. Бам! Чайник всё-таки закипел, когда Рон побагровел полностью. — Чтобы этот…это… да… Я не собираюсь ночевать с хорьком в одной комнате! — загремел Рон на всю гостиную. — Этот козел изводил нас с Гарри и Гермионой с первого курса, подставлял нас при первой удобной возможности, чуть не лишил работы Хагрида, добился казни для Клювокрыла, а этим летом, если кто забыл, его чокнутый папаша чуть не прикончил нас в Министерстве Магии, а его тетка, носящая говорящую фамилию Лестрейндж, убила Сириуса! Да он все годы поливал нашу семью грязью и сравнивал нас с домовыми эльфами, а теперь сидит за нашим столом, ест нашу еду, окрутил нашу Джинни, а вы ещё и любезничаете с ним! Плевать! Я на это не подписывался! — Рональд Биллиус Уизли, — задохнулась Миссис Уизли, становясь такой же пунцовой, как и её сын. — Достаточно, — вклинился Мистер Уизли, взволнованно потирая свои очки. — Рон, мы никогда не будем судить детей по поступкам их родителей. Драко — наш гость, и ты будешь вести себя подобающе. Достаточно драмы на сегодня. Сейчас мы все пойдем спать. Драко, прости нас за эту сцену, — обратился он к слизеринцу. — Всё в порядке, Мистер Уизли, — пожал плечами блондин. — На самом деле, я всё это заслужил и прекрасно знал, куда иду. Я признаю, что раньше был крайне узколобым, а мои суждения — оскорбительными. В свою очередь, я обещаю, что подобное не повторится. — Хорошие слова, молодой человек, — одобрительно кивнул Артур Уизли, подводя итог этого странного вечера. — А теперь давайте по комнатам. Драко подошел к Джинни, пользуясь тем, что все засуетились, вставая из-за стола. — Мы можем поговорить где-нибудь? На пару слов, Джин. Девушка окинула его внимательным взглядом и кивнула, мотнув головой в сторону лестницы. Но не тут-то было. Вездесущий Рональд возник перед ними, преграждая им путь наверх. — Ты никуда с ним не пойдешь! Только через мой труп! — Остынь, Рон, — отмахнулась Джинни, пытаясь обойти брата. — Хочешь говорить с хорьком — только при мне! Ты и на свидания с ним будешь теперь ходить со мной. — Тебе это не понравится, Уизел. — Заткнись, Малфой! — Рон, ничего страшного не произошло. Мы поговорим с тобой, когда ты успокоишься, — зашипела Джинни. — Побойся Мерлина, Рональд, — вклинился проходящий мимо них Билл. — У Джинни прекрасный Летучемышиный Сглаз. Уступи сестре ради своей же безопасности. — Пять минут, — «сдался» Рон, — и дверь будет открыта! — Идёт, — фыркнула Джинни, взяв Драко за руку и потянув его за собой под конвоем бдительного братца. Но стоило им добраться до комнаты Джинни, как девушка ударила под дых, заявив: — Кстати, Рональд, если тебе будет от этого легче, то Гарри и Гермиона знают о нас с Драко. Советую подумать над этим и сбавить обороты, — хмыкнула она, закрывая перед опешившим братом дверь, оставляя Рона стоять на пороге комнаты с совершенно потерянным выражением лица. Глядя на закрытую дверь, он только и смог выдавить, что: — Не больше пяти минут! А я буду здесь, и у меня всё под контролем. Вот! Джинни и Драко стояли в полутьме комнаты, не размыкая рук. Он готовил длинную речь с перечнем аргументов, доказательств и обещаний, но сейчас не хотел ни о чем говорить. Как бы он не хотел сказать, что был готов ко всему, но на самом деле чувствовал себя, словно выжатый лимон. Но если бы ему нужно было пройти это ещё раз, то он бы, не раздумывая, согласился. — Джинни… — Можешь ничего не объяснять, — заверила его девушка. — У нас всего пять минут, если помнишь, а, зная Рона, всего три. Этот разговор требует явно больше времени, а всё самое важное ты уже сказал сегодня. У меня только один вопрос: ты мне доверяешь? — Никаких секретов, — заверил её он. — Только никогда больше не поступай так со мной, Джинни. Я же сдохну без тебя, Рыжая, — атмосфера между ними неуловимо изменилась. — Мы закончили болтать? — напряженно поинтересовался Драко. — Да. Девушка едва успела выдохнуть это, когда слизеринец быстро, не говоря больше ни слова, припал к её губам в требовательном, жадном поцелуе человека, который слишком долго ждал этого, который соскучился по тому, как её руки зарываются в его платиновых волосах, притягивая его так близко, как только возможно. Он уже почти забыл, какая тонкая у неё талия и насколько бархатная кожа под его ищущими ладонями. И самое главное, Драко теперь точно знал, что Джинни Уизли выдержит тот груз, что довеском идет вместе с ним, и больше никогда в нем не усомнится.