Empty Space

Да, сердце может быть необъятно, Во взгляде — море тепла и легкости, В душе — забота, но вот что занятно: Это не значит, что в ней нет жестокости. Ведь в этом мире нет Абсолюта, Нам говорят про монеты, медали… Добро же тоже весьма пресловуто — Зачем во имя него убивали? Мы делим мир на благое и злое, И все твердим о какой-то Судьбе… В любом из нас есть и то, и другое, Но что — твоё, — выбирать тебе. -Lisyona-

— Рон, да брось! Ты не можешь обижаться на нас за то, что твоя сестра встречается с Малфоем, — наверное, в сотый раз попытался объяснить Гарри, когда они разбились на группы на Травологии. — Да, это ужасный выбор, но мы не имеем права в это вмешиваться. Гермиона, — воззвал к ней Мальчик-Который-Выжил, и гриффиндорка тяжело вздохнула. — Я обещала Джинни не рассказывать никому об этом и мне не в чем себя упрекнуть, — на автомате повторила девушка. — Гарри же узнал совершенно случайно. Мы должны уважать её выбор. — Вы должны были мне сказать. Друзья называется, — Рон со злостью воткнул садовую лопатку в землю, надевая защитные очки: им предстояло сразиться с Цапнем в попытках добыть отвратительные пульсирующие огурцы. На самом деле это больше напоминало неравный бой с трухлявым пнем, неожиданно активно защищающим свои плоды. Обстановка способствовала разговору, чем Золотое Трио и воспользовалось. Второй учебный день после каникул не давал времени втянуться в учебный процесс, навалившись всем весом знаний на юные умы. — Думаю, мы все правильно сделали, — Гермиона решительно тряхнула головой, игнорируя обреченное выражение лица Гарри. — Знаешь, нам было бы очень стыдно, если бы ты воспринял всё, как взрослый человек. Но, видя, как ты бесишься и постоянно пребываешь в плохом настроении из-за этого, я рада, что мы смогли оттянуть этот момент, — небрежно заметила девушка. Гарри за спиной друга усиленно жестикулировал, чтобы она не приплетала его к этому. — Можешь продолжать вымещать своё раздражение на единственных людях, которые, вообще-то, могут тебя поддержать, если ты сбавишь обороты. Рон же открыл рот, чтобы возразить на это что-нибудь, но так ничего и не смог придумать. Он почти никогда не соглашался с её доводами, годами вырабатывая привычку спорить с ней. Гермиона же довольно улыбнулась. Реверсивная психология. Северус мастерски проделывал это с ней, а ей оставалось применять знания на практике где-то ещё, тягаться в перетягивании каната со Снейпом — удовольствие не из приятных. — Это же… Малфой, — выдохнул Рон, но Гарри и Гермиона приободрились. Опасности в виде извергающегося вулкана ярости Рона Уизли удалось избежать. — Это как узнать, что твой близкий человек встречается со… — Снейпом, — подсказал Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума, и тут же ойкнул, когда Гермиона «случайно» забрызгала его мантию семенами огурца, добытого ею в неравном бою. — Не поминай черта, — предостерегающе заметил Рон, не заметив взгляды, которыми буравили друг друга его лучшие друзья. — Джинни и Снейп, — прыснул он. — А ты знаешь, как подбодрить, Гарри. Я бы официально отрекся от сестры, если бы что-то подобное узнал, — эта мысль окончательно развеселила Рона своей абсурдностью. — Может быть Малфой и не доживет до того момента, как Джин окончит школу. У нас есть два года, — мрачно заметил он. — Война всё ещё идёт. Ладно, моя очередь. Рон надвинул защитные очки поплотнее на глаза, надел рукавицы из кожи дракона и ринулся в бой на вмиг оживший пень. — Что ты делаешь? — зашипела Гермиона, убедившись, что Рон их не слышит. — Я только что уладила конфликт, если ты не заметил. — О, я-то заметил, — не стал спорить Гарри. — Но Рон, в сущности, прав, чувствуя себя обманутым. Чем дольше ты будешь скрывать это от него, тем хуже будет после. — О, да, Рон только что выразил надежду, что Малфой сгинет в своем нежном возрасте, — с сарказмом заметила Гермиона. — Если он узнает про мой выбор, то пойдет к директору, а после к Попечительскому Совету, может Пророку тоже что-то перепадет, — распалялась она, нервно поглядывая на Рона, чтобы вовремя прервать свой поток слов. — Рон бывает злым, Гарри. Да, у него очень чуткая душа и открытое сердце, но когда эмоции берут над ним верх… Девушка многозначительно замолчала, видя, как нехотя морщится Гарри, признавая её правоту. Рональд готов был отдать жизнь за друга, но в ссоре или в минуты сомнений мог наговорить такого, что не так-то просто забыть. — Мы ссорились из-за таких мелочей, а когда пропала Короста, он со мной не разговаривал месяцами! Смотри, как он бесится из-за Джинни! А теперь представь, как он будет беситься из-за меня. Да мы пол года в молчанку играть будем. Я не против рассказать ему, даже зная на что иду, но мы можем отложить это до тех пор, пока он не отойдет от этого потрясения? — гриффиндорка умоляюще посмотрела в зеленые глаза. — Тебе решать, — спустя несколько секунд ответил Гарри. — Мне просто не нравится иметь секреты от лучшего друга. Я словно соучастник, — вздохнул брюнет. — Это всего лишь мои душевные привязанности, Гарри, только и всего. Это не твоё бремя, ты просто связан со мной кодексом лучшего друга и не можешь действовать мне во вред, — девушка засмеялась, когда гриффиндорец закатил глаза. — Что насчет твоих душевных привязанностей? — перевела разговор в безопасное русло девушка, опасаясь, что они снова вернутся к этой теме. — А он здорово на тебя повлиял, — не поддался Гарри, в упор глядя на зардевшуюся подругу. — Ну, с кем поведешься, — внезапно улыбнулся он, заставив Гермиону удивленно моргнуть. Казалось, Гарри не собирается язвить на тему Северуса Снейпа. Что-то новенькое. — На счет сердечных привязанностей, я многое переосмыслил за эти каникулы. Мы с Флер переписывались, а на следующих выходных идем в Хогсмид, раз уж нас снова туда пускают, — Гермиона довольно заулыбалась, когда изумрудные глаза вспыхнули от удовольствия. — Ты ведь решил, что без доверия не сможешь завязать романтические отношения? — Да, так и было! Но я малодушно решил дать ей право выбора. На самом деле у меня получилось достаточно пафосное письмо с претензией на благородство, а Флёр… высмеяла меня! Представляешь? Мне даже показалось, что я раздражаю её. Оказалось, даже при том, что она вступила в ряды Ордена Феникса в прошлом году, — парень понизил голос до шепота, чтобы никто не смог услышать, — она находит смешным политику профессора Дамблдора в отношении моего предназначения. Представляешь? Мне так отчаянно хотелось быть просто Гарри, без всяких приставок, а оказалось, что она всё время и воспринимала меня как смелого парня, спасшего её сестру от гриндилоу. Не знаю, Герм, Флёр спокойно принимает наличие у меня тайн, потому что тоже связана клятвой с Орденом о неразглашении информации. Она мыслит и живет совсем не так, как мы. Ей интересны мои человеческие качества, а не то, спасу я мир или нет, — гриффиндорец даже прикрыл глаза от удовольствия, словно сделал глоток свежего воздуха. — Это потому, что она — француженка, — фыркнула Гермиона, вспоминая четвертый курс и своё недовольство учениками Шармбатона, высмеивающими замок, который она так любила. Флёр всегда была для неё чересчур экзотичной. — Но что-то же послужило катализатором для такого решения? — полюбопытствовала она. — Скажем так, вокруг образуется столько странных, уж прости, пар, что ты волей-неволей начинаешь попадать под их тлетворное влияние, — подначил он. — Было бы странно, если бы люди, окружающие меня, не корректировали мои взгляды на жизнь. А одна из этих парочек повлияла больше всего, задевая за живое своим оптимизмом, смелостью и абсолютным равнодушием к мнению окружающего мира. Когда ты видишь такую любовь, это заражает и тебя, словно вирус, от которого не отгородиться, — Гарри улыбался, от плохого настроения не осталось и следа, и Гермиона с грустью отметила, что уже не первый раз ловит себя на мысли, что её друг неожиданно повзрослел. — Видали, какой здоровый?! — загремел голос Рона рядом с ними, заставив их вспомнить, что они на уроке. Уизли-младший тряс перед ними огромным плодом Цапня. — А как он мне по щеке хлестнул, ухх! Но я подлез под одной из этих веток и выхватил его, словно снитч в матче Стоунхейвенских сорок и Холихедских гарпий! Глядя на восторженного Рона, Гермиона и Гарри расплылись в одинаково радостных улыбках. Война, конечно, внесет очень много корректив в их жизни, но с этим миром явно всё в порядке, пока Рон Уизли остается Роном Уизли. Они нуждались в этом больше, чем думали. В их Трио у каждого была своя роль, свой особый ингредиент для прочного фундамента их дружбы. — О чем болтали? — поинтересовался гриффиндорец, ножом разделывая огурец и избавляя его от семян. — Если вкратце, то я сообщил Герм, что собираюсь построить отношения с Флер, вдохновляясь самой странной и не подходящей друг другу паре, — усмехнулся Гарри, вопросительно глядя на подругу, когда она беззвучно спросила «Зачем?». Гермиона даже успела расстроиться, что Гарри вновь поднимает опасную тему, которая приведет её к необходимости солгать. Снова. — Ты про хорька и мою сестру? — тут же перетянул одеяло на себя Рон, глядя куда-то в сторону слизеринцев, корпящих над своими Цапнями. — Вообще-то, я про Люпина и Тонкс, — засмеялся Гарри. — У кого что болит, Рон, — поддел он друга, впрочем, глядя в глаза своей подруге и ухмыляясь, довольный своей подначкой. Гермиона пообещала себе припомнить ему это при удобном случае. — Рада, что они вместе, — с теплом вспомнила девушка их последний разговор с Профессором Люпином. — Ты, кстати, не рассказал, почему вдруг они пригласили тебя к себе на Рождество. Люпин тебя, конечно, очень любит, но прецедентов раньше не было, — поинтересовалась гриффиндорка, решив сосредоточиться на этой странной паре и не думать про остальные. — Ну, Римус просто не имел собственной крыши над головой, — нахмурился Гарри, но морщинка на переносице тут же разгладилась. — Тонкс продала какую-то фамильную недвижимость, и они смогли позволить себе купить собственный дом, очень уютный кстати, коттедж «Ракушка» на берегу моря. Римус, конечно, немного волнуется, копается в себе иногда и хандрит, но Тонкс в два счета сбивает с него это «мученическое настроение», как она говорит. Они собираются пожениться уже довольно скоро, так что нам осталось ждать приглашения. Гермиона даже захлопала в ладоши от радостной новости, одновременно проверяя не появилась ли Профессор Стебль в их теплице. Свадьба. Даже не верится, что в этом мире, полном депрессии и страха, кто-то еще играет свадьбы. — Почему ты только сейчас об этом говоришь? — расплылся Рон в счастливой улыбке. — Это же обалденная новость! Мог бы и вчера сообщить, когда мы вернулись в школу. — Ну, кто-то вчера был немного занят, — фыркнула Гермиона. Рон вчера по большей части кричал, так что никакая тема, кроме как «козел Малфой» не фигурировала в их попытке построить диалог. — И всё равно. Ух ты, свадьба, — покачал головой Уизли, словно его тоже удивляло такое явление. — Но кто женится зимой? Холодно же, да и куда спешить, когда вокруг происходит… всё это. Друзья ненадолго замолчали, думая каждый о своём. — Знаю, о чем вы думаете, — прервал тишину Поттер. — Кажется, что это даже нелепо. Зачем сейчас? Почему нельзя оставить это до какого-то логического финала этой войны? Сейчас не то время. Я подумал об этом в первую минуту, когда они сообщили мне об этом. А потом вспомнил, что мы с вами родились именно в такое время, даже более темное. Жизнь не останавливается и идет своим чередом, подстраиваясь под реалии мира. Не знаю, — пожал плечами Мальчик-Который-Выжил, — мне от этой новости стало светлее на душе. Вот и решил, что тоже не буду зацикливаться только на Вселенском Зле, иначе, покончив с этим, потеряю цель и мотивацию, если выйду победителем, конечно. — Выйдешь, — хором поспешили заверить его друзья, и Гарри засмеялся. — О, а женятся они зимой, потому что Тонкс хочет влезть в платье, — закатил глаза Гарри, от чего его улыбка стала еще шире, словно его распирало изнутри. — Она говорит, что даже метаморфические способности не позволят спрятать живот… — Тонкс беременна! — ахнула Гермиона. — Ух ты, ребенок, — удивлялся Рон точно так же, как минуту назад удивлялся свадьбе. — Классно, — одобрил он, словно эта новость требовала его резолюции. — Да, — кивнул Поттер. — А меня попросили быть свидетелем и крестным в одном лице, — его лицо вспыхнуло от смущения. — Римус говорит, что всегда хотел, чтобы Мародеры были его шаферами, но из потомков остался лишь я и… — Гарри развел руками. — Это же чудесно! Ты будешь самым лучшим крестным, Гарри, — заверила его гриффиндорка. — И будешь учить его кататься на метле, — поддакнул Рон. — И… — Почему такой шум?! Профессор Стебль стояла в дверном проеме теплицы номер пять и недовольно взирала на галдящих студентов. — Стоило мне только сопроводить Мистера Стивенса к Мадам Помфри, как вы тут же решили, что можете стоять на ушах! И это шестой курс, — покачала головой добродушная седовласая волшебница. — Да, Мисс Булстроуд, глаз Мистера Стивенса будет в порядке. Думаю, теперь все надевают защитные очки прежде, чем лезть в бой к Цапню? — обвела она взглядом присмиревших студентов. — Вот и славно, приступайте к работе, чтобы не получить непосильное домашнее задание. Лопатки усердно застучали по горшкам, ножи лязгали по тарелкам, а воздух вновь наполнил негромкий гомон, когда студенты ринулись за очередным огурцом. — Меньше разговоров — больше дела, — зашипела на друзей Гермиона в ответ на их переглядывания. Где-то позади них над чем-то громко засмеялся Блейз Забини, работающий в паре с Драко Малфоем. — Наверное смеются над Джинни, — мгновенно решил Рон, и Гарри с Гермионой дружно застонали в преддверии нового раунда. А между тем, Декан Пуффендуя сняла баллы со змеиного факультета. — Минус десять баллов, Мистер Забини. Старайтесь не расплескивать полезные семена на землю, — увещевала она, проходя мимо учебных групп. — Старая кошелка, — зашипел Забини Малфою, когда ведьма оказалась на приличном расстоянии от них. — Вот умора! Так ты получил мой подарок, окруженный Уизли в количестве семи душ на квадратный метр? — Блейз снова зашелся в смехе, впрочем, сделав это тише, чем в первый раз. — Если бы я знал! — простонал он. — Я бы получше подготовил твой подарок. Мерлин, какое упущение! — Заткнись, — хмыкнул Драко, пребывая, впрочем, в хорошем расположении духа. — Мама решила отомстить и отправила все подарки вслед за блудным сыном, — покачал головой блондин. — Как тебе мой подарок? — Отличные труселя, — кивнул Блейз, расплываясь в улыбке. — Не совсем мой фасон, правда, но этот красный цвет… Мечта! — фыркнул мулат. — Ты думал о славном львином факультете, выбирая мне цветовую гамму? — дурашливо поинтересовался он, поведя плечом. — Ну что ты, красавчик, я думал о том, как это здорово будет на тебе смотреться, — прыснул Драко, оставив попытки делать вид, что действительно чем-то занимается и отставляя миску с пульсирующими огурцами в сторону. — Надеюсь, ты не отважился их примерить, потому что я решил посыпать их чесоточным порошком из магазина близнецов Уизли. При попытке наложить успокаивающую мазь или зелье охлаждения — эффект усиливается. Представляешь? Вот умора! — язвил Драко, второй день наблюдая, как Блейз, ненароком, поправляет брюки. — Хорошо, что мне не пришло в голову их примерить. Даже из любопытства. Даже если просто захотелось узнать, как это носят, — серьезно покивал Блейз, прищуривая глаза. — Ага, — с ленцой протянул Малфой и тут же сочувственно поинтересовался. — Сильно зудит? — Смертельно, — вздохнул Забини, качая головой. — Ну и сука же ты, золотце, — ему оставалось лишь недовольно цокнуть, когда Драко подарил ему воздушный поцелуй. — Не злись, вечером дам чудо-мазь и всё пройдёт, — пообещал Малфой. — Каникулы пошли тебе на пользу, — обронил Блейз. — Ты снова похож на себя, да и настроение уже не похоронное. Неужели в Раю снова мир и гармония? — и, дождавшись согласия, Забини удовлетворенно кивнул. — Ну, вот и славно, а то наша дружба начинает меня тяготить, когда ты ноешь и брюзжишь. Эй, не тыкай этой херовиной мне в лицо, — возмутился мулат, когда Драко напал на него с пульсирующим плодом Цапня. — Да у кого-то просто отменное настроение! Я поблагодарю твою ведьмочку за это. — Держись от неё подальше, — беззлобно фыркнул Драко. — Кстати о ведьмочках. Что это было вообще у меня в спальне? — О, как только ты ушел, мы, значит… — Мне не интересен процесс, дорогой, мне больше интересна первопричина. Ты ненавидел Даф буквально за полчаса до той сцены, что я застал, — хмыкнул блондин. — Что изменилось? — Ну, меня же отправили её успокоить, а в итоге мы снова наговорили друг другу гадостей и попрактиковались в сарказме. И тут её словно прорвало, Дафна начала кричать, что чуть ли не в ногах валяется у родителей, чтобы не выходить замуж за меня, высказала мне свои взгляды на подобные браки, жалобы на то, что в их семье это стало нормой жизни, что даже младшая сестра придерживается нейтральных взглядов, не поддерживая её одиночный бунт. Просто Гринграссы не выносят сор из избы, а я выношу, вот и вся разница. Мерлин, дружище, она была такой горячей, когда орала мне в лицо, — мечтательно выдохнул мулат и, поймав взгляд своей невесты, послал ей воздушный поцелуй. — Клянусь тебе, у меня не было более страстной девчонки, — запальчиво утверждал Забини. — Которую ты считал ледышкой, — не преминул съязвить Драко, но Блейз остался равнодушным к колкостям, пожирая глазами блондинку, работающую в паре с Булстроуд. — И что дальше? — Ну, мы провели чудесную ночь в твоей спальне. К слову, отличные подушки. Ортопедические? — Да, дам тебе адрес магазина. — Супер. Потом мы решили провести каникулы у меня дома. Мама́ была просто до одури счастлива. Что тебе еще рассказать, раз уж ты не хочешь самых интересных подробностей? — удивлялся брюнет. — И вы теперь что, типа вместе? А то не очень заметно, — продолжал язвить Драко, так как вчера вся гостиная была под впечатлением, когда непримиримые враги в лице Дафны и Блейза вернулись с каникул и весь вечер провели за поцелуями в одном кресле. — Ну да, — безмятежно заметил Забини, снова пропуская колкость мимо ушей. — Мы типа встречаемся. — Это как? — поинтересовался Драко, и уж эту колкость Блейз заметил, потому что закатил глаза и максимально постарался скопировать фразу друга, которую тот ему когда-то сказал. — Это когда тебе больше неинтересно смотреть на других девчонок, — спародировал он блондина. — То есть можно тебя поздравить с лишением романтической девственности? — не остался в долгу Малфой. — Нет, эту романтическую чушь оставь себе. Я-то счастливый обладатель королевы всех королев, понимаешь? Незачем размениваться на фрейлин. Плюс, на каникулах родители-таки ударили по рукам, и после окончания школы мы поженимся, — буднично сообщил Блейз, заставив друга с удивлением взирать на своего свободолюбивого товарища. — Как на счет права голоса? — Я проголосовал «за». — Как на счет протеста старым устоям? — Мы с Дафной — исключение. — Это же обязательства и статус. — Ага, — все так же безмятежно согласился Блейз, и Драко застонал, улыбаясь. — Ну вот. Ладно, Ромео, поздравляю, что ли. Шафером позовешь? — А то! И крестным первого ребенка. Эй, ты чего? — обеспокоенно спросил Блейз, когда Драко закашлялся сквозь смех. — Ничего, давай притормозим и сделаем минимум по Травологии, а то старая ведьма завалит домашкой. И, видит Моргана, нам с тобой есть чем заняться. *** — Невероятно. Альбус Дамблдор держал в руках увесистый медальон, осматривая со всех сторон, словно занимался скупкой ценных артефактов. После возвращения в школу, Северус поспешил устроить внеочередное собрание тет-а-тет с директором Хогвартса, рассказав всю историю про Лестрейнджей и медальон Слизерина. — Иногда удивительно, насколько поступки людей хитро вплетаются в его величество время, — не без удовольствия заключил старец, улыбаясь хмурому мужчине напротив. — Я искал крестражи многие годы и продвигался по миллиметру к нужной цели. Но вместе с тем, как время ускорило свой бег, а угроза становится всё ближе — шаги становятся колоссальными. Как можно не верить в судьбу после этого? — с искренним восхищением вопрошал он, но, увидев кислое выражение на лице Северуса. Тихо засмеялся. — Не обращай внимания на старика, Северус, возраст влечет за собой склонность к философским рассуждениям. — Не могу раскусить Лестрейнджа, — буркнул Снейп, и Дамблдор кивнул в знак согласия, становясь серьезным. — Слишком непредсказуем, слишком дружелюбен, слишком великодушен для таких подарков. — Думаю, я не ошибусь, если скажу, что Рудольфус считает тебя своим другом? Вы ведь были друзьями, Северус? — Шестнадцать или семнадцать лет назад — да, но столько воды утекло, — пожал плечами Снейп. — Для тебя, — не согласился с ним директор. — Рудольфус же все эти годы сидел в тюрьме. Ты знаешь, — лицо Дамблдора стало суровым, — я ненавижу дементоров, считаю их существование и использование в качестве наказания чудовищной ошибкой. Ни одно живое существо не должно подвергаться такому, это не гуманно. Гораздо гуманнее приговаривать к смерти, чем к ментальному насилию изо дня в день. Что такое пятнадцать лет ежедневной депрессии на грани помешательства? Процент смертей в Азкабане превышает все мыслимые значения. Что, если для Рудольфуса все эти пятнадцать лет были страшным сном, от которого он смог частично оправиться. Что, если он ищет в тебе соратника и поддержку? — высказал свое мнение Альбус, и мужчины погрузились в раздумья. — У него есть Беллатриса. — Слишком эксцентричная, не находишь? А ты — другое дело. Ты забываешь порой, насколько ты сильный маг, Северус. Думаю, ты и меня одолеешь в дуэли. Зельевар лишь бессердечно рассмеялся. — Побойтесь Мерлина, Альбус, с вами не справится даже Темный Лорд. — Но ты вполне можешь. Справиться с Томом, — пояснил Дамблдор, вызвав еще один приступ мрачного веселья. — Нарисуете мне шрам, директор? Тогда я, может, и попробую, — фыркнул Снейп, раздражаясь от этой манеры директора выдавать свои бредовые мысли как неоспоримые факты. — Если бы не существовало крестражей, то было бы разумнее готовить тебя к этому, — простодушно заметил директор. — Чтобы победить Лорда, нужна отнюдь не сила, мой мальчик. Против искореженной души нужно выставить самую светлую душу. Гарри справится, — и снова эта всепоглощающая вера в Поттера. — То есть в мою душу вы уже не верите, Альбус, — хмыкнул Снейп, пытаясь замаскировать горечь насмешкой. Вряд ли получится, поэтому лучше сменить вектор разговора. — Кстати, о Поттере, — Северус замолчал, подбирая слова. — У меня много вопросов, Альбус, и я рассчитываю получить ответы. В Гринготтсе я увидел мальчишку в действии, это не на уроках за его трепыханиями наблюдать. Ненормальная сила для подростка. — Сила определяется не возрастом. Том Реддл в одиннадцать лет имел задатки на величие. — Величие, — прошипел Снейп, качая головой. — Нужно было душить это величие в самом его зачатке, — он вовремя спохватился, поняв, что обвиняет Дамблдора. Непорядок. — Хорошо, вы правы, дело не в возрасте. Великие маги, такие как: вы, Лорд, Рудольфус, Фламель, Беллатриса… Я могу долго перечислять. — Ты, — добавил Дамблдор, веселясь над недовольством своего коллеги. — Ладно, — отмахнулся мужчина. — Когда ты обладаешь мощной силой, то это видно. Давайте возьмем этот список, что я вам набросал. Все великие маги были одними из лучших в школьные годы, любая стезя дается без труда, когда ты делаешь все по щелчку пальцев. Да, кто-то развивает в себе этот дар, а кто-то тратит впустую. Но Поттер при таких талантливых учителях, что сейчас работают в замке, не проявил себя ни в Трансфигурации, ни в Заклинаниях, ни в Астрономии, ни в Зельеварении. Руны и Арифмантику он и вовсе обошел стороной, здраво взвесив свои силы. Единственная сильная сторона — это Защита от темных искусств. Попробуйте убедить меня, Альбус, что мальчишка, у которого не получается превратить с первого раза ежа в подушку для иголок, способен создать Игнис Муром, выдерживающий огненный залп дракона. Дамблдор обдумывал это целую минуту. — Величие не определяется в оценках… — Я — не Поттер, не трудитесь, директор. Даже при предрасположенности к ЗОТИ Поттер не способен на такую магию, будь он трижды Грейнджер. Кстати, она, при всех своих мозгах, ничего подобного бы сделать не смогла. Вы обещали, — напомнил Северус, видя, что старец колеблется. — Обещал. Гарри ведь без труда опознал крестраж и его местонахождение в Гринготтсе? Я ожидал чего-то подобного. Шрам мальчика — это не только темномагический след, но и их связь… — Мы говорили об этом, когда я взялся обучать Поттера окклюменции, — поторопил его Снейп. — Сам Поттер тоже поведал мне, что Лорд передал ему часть своих сил. Как вы объясните это? Я вполне могу представить себе, как шрам повлиял на ментальную часть. Способность к парселтангу, сны и видения. Всё это вотчина нашего мозга. Но магические способности лежат за его пределами. — Да, — согласился директор, — но ты забываешь о том, как Том Реддл возродился, использовав кровь Гарри. Что ты знаешь о Магии Крови? — Многое, — не без ехидства заметил Снейп. — Ты говоришь о темной магии, Северус, — улыбнулся в бороду Альбус. — Но Магия Крови так же есть и в светлой магии. Лили Эванс, — зельевар вздрогнул, — защитила сына, создав небывалый щит, пропитанный материнской любовью. Защита родной крови. Петунья Эванс взяла, хоть и со скрипом, племянника под свою защиту, защиту крови. Волан-де-Морт взял у Гарри несколько капель крови для воскрешения, но взамен получил часть защиты, несущей в себе свет и любовь. Будем честными, для искореженной души это не значит ровным счетом ничего. Том лишь сильнее связал их между собой. Мать Гарри смогла воззвать к самой светлой части магии крови, без каких-либо ритуалов. Том же, понятия не имея, что делает, дал Гарри преимущество. Думаю, я ответил на твой вопрос. Снейп размышлял об этом, погрузившись в раздумья. Слова Дамблдора являлись прописной истиной, как и всё, что говорил этот старец. «Не подвергать сомнению». Вот, что было основой их сотрудничества. Нужно идти в огонь? Нужно проигнорировать вызов Лорда? Конечно, почему бы и да. Был ли маг с ним откровенен, как обещал? Это было очень логичным объяснением, но с множеством «но». Будет ли он вгрызаться в эту тему ради Поттера? Нет. Но мысль обучить Поттера «грязным» приемам нашла под собой почву. Если на него поставлены такие высокие ставки, то одной веры Дамблдора недостаточно. — О чем ты думаешь, Северус? Пронзительно синие глаза с любопытством рассматривали задумчивого профессора по ЗОТИ, сидящего в кресле директорского кабинета. — Пытаюсь понять, как вас убить, Альбус, — признался Снейп, и получил сочувствующий взгляд от директора. Хватит говорить о Поттере. — Понимаю твое затруднение, — покивал головой он, словно извиняясь за причиненные неудобства. — Я думал об этом. Мне бы хотелось оттянуть этот момент, но я не хочу, чтобы Том испытывал на тебе своё неудовольствие. Мне не хочется умирать, даже не по-настоящему, — признал Дамблдор, хмурясь. — Реддл не может совершить переворот в Министерстве Магии преимущественно из-за меня, ты это знаешь. У меня слишком хорошие связи почти на каждом уровне в политической ветке, мой авторитет играет не последнюю роль. Пусть даже мои отношения со Скримджером нельзя назвать идеальными, но, в отличии от Фаджа, он не пытается мне препятствовать в том, в чем мы с ним солидарны. Если мы устроим мне даже мнимую смерть, то это может разрушить Министерство, при должной сноровке сторонников Волан-де-Морта. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь Фоуксом, чувствующим нервозность своего хозяина. — Если я не выйду из игры, а вы будете живы для Темного Лорда, то это приведет только к моей смерти. Не то, чтобы я был против, но пользы я точно не принесу, — Северус чувствовал, что они находятся в некоем тупике. — На самом деле, у меня есть план, — со вздохом произнес Альбус, и зельевар знал — ему план не понравится. — Но это очень тонкая игра, где слишком много переменных. Смысл моей смерти для Тома в том, что я покину школу и не буду её защищать. Это можно устроить, тем самым мы получим туз в рукаве в виде меня, появляющегося на арене в последний момент. Это сильный ход, который можно представить Ордену как официальную версию. К тому же, мы должны помнить о Драко Малфое, которому обещали защиту. — Единственный, кому удалось выгнать вас из школы, был Люциус Малфой вместе с крестражем Лорда. Какая сила сможет сделать это еще раз? Эта идея пропитана фальшью даже для меня, директор. — Поэтому ты должен будешь сыграть на все сто, мой друг. Мы не будем идти вразрез ожиданиям Реддла. Драко ведь должен попытаться совершить покушение еще раз? Помоги ему в этом, дай четкий план. Подведи всё к успешному завершению и вступи в игру сам, отодвигая Малфоя-младшего на второй план. Если мальчик добьется успеха, то это не гарантирует ему ничего. Если же Лорд отдаст лавры первенства тебе, то ты защитишь и Драко. Все в выигрыше. Как это будет… И Дамблдор рассказал. С каждым его словом Северус мрачнел всё больше и больше, раздраженно глядя на воодушевленного старика, планирующего свою смерть. Вот только со стороны Дамблдора план должен быть закрыт от Драко на сто процентов, а от него, от Северуса, на двадцать. Очень лестно, конечно, но темные пятна в этой истории заставляли мужчину нервничать. В одном директор был прав: план далек от совершенства, и всё может пойти не так, как задумано, но если выгорит, то это будет мощным орудием, слишком мощным, чтобы от него отказаться. — Даже если получится, — взвешивая слова, начал Снейп. — А если Лорд не удовлетворится этим? Если заподозрит меня в двойной игре? Он убьет меня на месте, и больше никаких вторых шансов. — Мы с тобой столько раз водили его за нос, ты рисковал даже тогда, когда я не просил, но ты делал это. Что изменилось, Северус? — очки-половинки сканировали его. «Всё изменилось». — Ничего, — пожал плечами Снейп. — Я так понимаю, выбора у меня нет. Это прямой приказ, Альбус? — директор поморщился. — Я не хочу отдавать приказы. Я хочу попросить тебя, как друга… — Убить вас? — фыркнул мужчина. — Попытаться, — весело подтвердил старец. «Значит, приказ». *** На неё нечасто нападала хандра. Тем более, в стенах школы. Тем более, в кругу друзей. Эти каникулы без преувеличения были чудесными, яркими, словно самый прекрасный сон, насыщенный красками. Вне стен школы Северус был… не открыт полностью, конечно нет, но он определенно был более расслабленным и спокойным, не заботясь о поддержании имиджа, соответствии чьим-то ожиданиям, службе двум Хозяевам, построении планов и будущих ходов. Гермиона спрашивала его о природе такого поведения, а, получив объяснения, начинала жалеть всей душой о возвращении в школу. Конечно, они обменялись подарками, но самым главным подарком для них обоих стало время. Время без проблем и интриг. Время, которое война, Волан-де-Морт, Альбус Дамблдор обещали забрать сразу после небольшой передышки. Гермиона Грейнджер получила всё, что хотела. Снейп перестал сдерживать себя, давал ей возможность заглянуть за ширму. Она знала, что мужчина не верит, но ей действительно импонировал его Монстр с его, такими импульсивными, порывами. Зачем ей бояться, если — а девушка знала это наверняка, — Монстр может только рычать, но обидеть её не сможет никогда? Вот только получив желаемое, пришлось признать, что в этом поступке было не только его решение и порыв. Было слишком много отчаяния, словно Северус прощался. На всякий случай, потому что нутро твердило — развязка этой войны не за горами, а значит никто не в безопасности. Было больше… контакта. Кожа к коже. Рука в руке. Плечом к плечу. Гермиона узнала, что Северус часто мучается бессонницей. Иногда, посреди ночи, мужчина резко садился на кровати и смотрел на неё полубезумным взглядом, успокаиваясь и опускаясь обратно на подушки, стараясь не потревожить её сон. Гриффиндорка лишь молилась, чтобы не выдать себя, притворяясь спящей, ведь до этого он метался на кровати добрых полчаса. Их отношения изменились, обновились до новой версии со своими багами, ошибками и несовершенствами, нуждающимися в корректировке. Конечно, Северус язвил. Нет, не так. Северус Снейп исходил ядом, сарказмом и подначками. А она нагрузила его своими увещеваниями, вечными вопросами и заботой. Но она ни за что не хотела менять это, видя, как на его губах появляется легкая улыбка, стоит ему смутить её какой-то фразой; как загораются глаза недобрым огнем, когда она начинает спорить; как он пытается скрыть смущение за потоком ироничных слов в попытке спрятаться от её нежности, словно украл что-то. Это был он, её мужчина, и Гермиона с каждым днем понимала, какая же это сила — любить Северуса Снейпа. Каникулы пролетели слишком быстро. Снейп буквально заставлял её открывать учебники, выпроводил к родителям в последние дни каникул, так как она обещала им зайти на огонек. И теперь, вынужденная сидеть, словно в заточении, в башне Гриффиндора под злой бубнеж Рона, она чувствовала, что задыхается от невозможности увидеть Северуса. Ей не верилось, что та грань, что они стерли, снова встала на место в угоду общепринятым правилам. Поэтому, когда Гарри почувствовал неладное, ох уж эта его интуиция, он предложил ей слинять, пообещав прикрыть. Вот это да. Гарри и Северус. Наверное, совместное опасное приключение всё же внесло необратимые изменения. И, если по мужчине нельзя было прочесть ничего, то Гарри Поттер был открытой книгой. На душе стало очень светло, когда она поняла, что пусть её друг и не проникся симпатией к её профессору, но больше не мог того ненавидеть. Доверие. Вот что вынесли эти двое из той заварушки. И вот, назвав двери пароль «Корица» и стоя незамеченной в дверном проеме, гриффиндорка наблюдала за тем, как Снейп сидит над шахматами, подаренными ею, застегнутый на все пуговицы, закрытый на все замки. На его лбу глубокая морщина, потому что он хмурится, а взгляд, прожигающий шахматные фигуры, мог бы вполне довести какого-нибудь студента до сердечного приступа. Мужчина внезапно закрыл глаза, лицо его расслабилось, а пешка «черных» сделала свой ход без какой-либо помощи извне. — Идиотизм, — заметил Северус, открывая глаза. Её тихое «о» не осталось незамеченным, и мужчина перевел взгляд на свою гостью. — Привет, — криво усмехнулся он. — Теряю хватку, раз не заметил, как ты проникла в комнаты. Давно шпионишь? — Привет. На самом деле, пару минут, — Гермиона сняла мантию, оставаясь в мягком свитере и сокращая расстояние до зельевара, чтобы легко поцеловать его в губы. — Ты научился этим пользоваться? — с восхищением заметила гриффиндорка, указывая на красивую резную доску. — Не очень, — нехотя признался он, когда она села напротив него, беря в руку пешку, словно надеялась найти там механизм, который сдвинул её с места. — Я попытался снять окклюментную защиту. — О. — Вот именно. Боюсь, что я не способен на что-то подобное. Этим ментальным оковам слишком много лет. Я чувствую себя без них неуютно, незащищенно. — Как это работает? — полюбопытствовала она, разворачивая доску и заявляя. — Я белыми. — Ну разумеется, — хмыкнул он. — Не знаю, насколько я прав, но этот минерал обладает подобием самосознания. — Они… мыслят? — Гермиона зависла с пешкой в руках, поднимая на него удивленный взгляд. — Нет, конечно. Скорее они отталкиваются от оппонента. Я использую легилименцию, пытаясь найти зачатки самосознания, а они, тем временем, также проникают в мой разум, расчищают дорогу из лишних мыслей и проясняют голову. Думаю, в идеале они бы могли помочь мне «прибираться» у себя в голове, указывая верный путь. Возможно, мне не пришлось бы так сильно удерживать ментальные замки́, если бы я делегировал некоторые вещи этим камушкам. — Аутсорсинг. — Это ругательство? — Продолжай. — А продолжения нет. Я просто не способен на это, как бы ни заманчиво было обещание лучшей жизни, — разочарование в собственных силах так и сквозило сквозь речь. — Во всём нужна практика, — назидательно заметила Гермиона и улыбнулась, когда Северус возвел глаза к потолку. — Помнишь, директор говорил, что Лорд может собрать душу воедино, раскаявшись, а Поттер признал, что это невозможно? Так вот, я совершил много ужасных вещей, о которых не позволяю себе думать. Выпустить их на волю, чтобы избавиться от головной боли? Нет уж, спасибо. Боюсь, что допустив это, головная боль не будет моей проблемой номер один. Студенты считают, что у меня ни сердца, ни совести. И, отчасти, так оно и есть. Оказывается, подавить можно всё. Только не расстраивайся, — предупредил он, «съедая» её коня, — шахматы сами по себе произведение искусства. Мне, правда, придется искать себе компаньонов, потому что ты просто кошмарно играешь, но это уже мелочи жизни. Гермиона не была настроена спорить, оглядывая свои шансы на призрачную надежду навязать ему борьбу в этой шахматной партии. Без вариантов. — Неблагодарная игра, — гриффиндорка демонстративно опрокинула короля, признавая поражение. — Проиграть за четыре хода — это своего рода личный рекорд. Тебе бы с Роном сыграть. — Смешно, — признал он, поднимаясь и протягивая ей руку. Улыбка снова расцвела на её лице. Рука к руке. Она отчаянно надеялась, что это не изменится. — Драко с Джинни снова вместе, кстати. Решила, что пора поделиться местными сплетнями с тобой, — невинно заметила она, когда мужчина фыркнул, усаживая её на диван подле себя. — Он не оправдал твоих ожиданий. — Не надейся. — На что? — Что я расскажу тебе про наши дела с Драко. Может быть, чуть позже. Сейчас просто не могу, потому что это не моя тайна, — признался он. — Ты ему поможешь, — уверенно произнесла Гермиона очевидное и не сдержала улыбку, когда его взгляд против воли снова воззрился на невидимые небеса. — Ну, что? — Ты становишься похожа на Дамблдора. И это не комплимент, — его потемневшее лицо сбило её с толку. — Был сегодня у директора, получал домашнее задание, — а, вот оно что. — Расскажешь, когда захочешь, — заверила она его, поджимая колени к подбородку и устраиваясь у него под боком. — Тяжело возвращаться в школу. — Неужели в Паучьем Тупике лучше? — удивился Снейп, но Гермиона по голосу слышала — понимает. — Там не было войны и интриг. — Война и интриги всегда со мной в комплекте, — не согласился он. Упрямец. — Но я понял твою мысль, — сухо закончил он. — Представляешь, Гарри меня сегодня прикрыл, чтобы я смогла ускользнуть из гостиной. Кажется, ты не всё мне рассказал о том, что произошло в Гринготтсе, — она притворно нахмурилась, легко ударяя кулачком по его предплечью. — Как тебе это удалось? — Влюбить в себя Поттера? — Ну, я хотела сказать «примирить его с мыслью о нас двоих», но твой вариант пахнет, как очень хорошая сплетня, — захихикала Гермиона над его недовольным выражением лица. — Школа не идет тебе на пользу. На самом деле, я провернул с Поттером тот же трюк, что и с тобой. — Сказал Лорду, что влюбился в Героя? — Рано тебе было сюда приходить, — сощурил глаза мужчина. — Спас ему жизнь один или два раза. И комплекс принцессы сразу же сработал. Мальчишка, правда, вернул мне этот должок, но теперь как-то очень задумчиво на меня смотрит. Чертов Альбус. — Комплекс принцессы, говоришь? А что, мне нравится. Знаешь, можно по-разному относиться к человеку, но когда вы проходите вместе через испытания и стоите на краю гибели, то это меняет твое мировоззрение даже против твоей воли, — задумчиво протянула гриффиндорка. — Я решил с ним позаниматься, — признался Снейп, словно сознавался в чем-то постыдном. — Альбус не хочет палец о палец ударить, но Поттер не победит Лорда Экспелиармусом, Редукто или Экспульсо. Хочу попытаться выровнять баланс. Гермиона почувствовала, что они ступили на тонкий лед. Сейчас шутки будут неуместны. Она понимала, чего стоит Северусу поступить именно так, не прикрываясь волей директора, а руководствуясь своими нравственными порывами. Особенно теперь, когда она знала о всей той трагедии, связывающей эти две фамилии. — Это очень смело, — признала Гермиона, и получила удивленный взгляд в ответ и приподнятую бровь. — Переступить через все свои предубеждения. Гарри это сейчас очень нужно, потому что вера Профессора Дамблдора не дает ему уверенности в том, что он может навязать достойную борьбу. Как бы странно это не звучало, но Гарри сейчас нужен именно такой человек, как ты. — Саркастичный ублюдок? — Нет, наставник, готовый безжалостно рубить правду с плеча. Наставник, которого он недолюбливает… — Ненавидит. — Ладно. Ненавидит, но в глубине души признает за тобой силу. Это очень хорошее решение. Он не смог не улыбнуться в ответ на её сияющую улыбку. — Ты справляешься не хуже друидских шахмат, знаешь ли, — пошутил Снейп. — Я уже давно задумываюсь о карьере психоаналитика, — засмеялась Гермиона, позволяя ему провести черту под темой о Поттере. — Как мы отпразднуем, кстати? — встрепенулась она. — Прости? — Твой день рождения. Завтра, — напомнила девушка. — Конечно же, ты прознала, — он внезапно потянул её на себя, вовлекая в чувственный поцелуй. — Так что с праздником? — выдохнула она, отстраняясь, и засмеялась, когда он скривился. — Боже, Профессор, вы готовы целоваться со студенткой, лишь бы избежать разговора о своем тридцативосьмилетии? — его стон был ей ответом. — Это же просто день, когда ты родился. Это же здорово. — Мои дни рождения никогда не приносили ничего хорошего. — Теперь это изменится, — пообещала она, вовлекая его в очередной поцелуй, получив всё, что хотела.