Ты сам виноват

Резкое соприкосновение с твёрдой поверхностью стола. Бумаги, деньги, канцелярия - все, что на нем лежало, теперь разлетелось в разные стороны, а ему было плевать. Это тело... Такое молодое, красивое, манящее... И он не смог устоять. Жертва сопротивлялась, что было ожидаемо, и все же, это не помешало стянуть с неё пиджак, рубашку, затем штаны и последнее - ботинки. Слишком долго он ждал и, в конце концов, практически озверел от желания. Чтобы ему не мешали, он схватил тонкие, будто женские, кисти рук и придавил их над головой жертвы к столу. Юноша практически сошёл на крик, который переплетался с нотками визга. — Что ты творишь?! Перестань, это неправильно! Пропустив слова мимо ушей, нависавший сверху человек ответил совершенно другое: — Ну же, сколько денег ты хочешь? Я готов заплатить столько, сколько нужно. Просто отдайся мне, будь моим и весь мир упадёт к твоим ногам, а эти купюры лишь дополнение к нему! — Не унимался Штаты, оглядывая тело под ним. — Прекрати! Я не такой! — Сказал тот, кто уже обнажённый, лежит на моем столе. — Усмехнувшись, ответил американец, оттянув пальцем щеку партнёра, оглядывая острые клычки. — Ты такая же продажная сучка, как и другие, Россия. Просто не такая открытая, признай это. Каждый готов на все ради денег, и не важно, какая у тебя натура. Купюры меняют все. Русский подавился воздухом от такого. Он, да ещё и шлюха?! Да не может такого быть, нет, это блеф! Резко захотелось укусить обидчика за этот самый палец, но он еле-сдержал себя. — То, что таковыми является множество стран, не означает, что обратных им личностей нет! Открой второй глаз и посмотри уже обеими и пошире, недомерок! — возразил триколор. Напряжение в помещении возрастало. По крайней мере, так казалось Федерации. Америка же был полностью расслаблен. Вот же она, эта прекрасная плоть, он заслужил её. Столько трудов было приложено для достижения этой заветной цели... Союз бы никогда не отдал своего мальчишку в лапы капиталисту. Он знал, что для такого лицемера его ромашка лишь источник сырья и земли, ничего более. — Хей, Красная угроза. Отдай мне своего сына, а? Я же тебе помог в войне? Помог. Так где же мой приз за это? — Подошёл к столу американец с этими словами и сел на его край, оглядывая взглядом то, как мужчина, что писал за ним, с трудом сдерживает свой гнев. Красные глаза посмотрели на серебристые очи в ответ впиваясь пристально и если бы было можно, до боли. — Слишком много ошибок во фразе "Я ничего не делал, но ты все равно мне должен". Пока шла война ты просто отсиживался в своей конуре и зализывал свою рану, которую тебе оставил Япония своей бомбой. Ты ждал и думал, на чью же сторону встать. И дождался, поздравляю! Дай тебе напомню, когда ты присоединился к войне? В 1944 году, когда я почти все сделал за тебя, чертового британца и бесполезного француза! Так за что я, — русский встал и оперся ладонями о свободную часть стола, продолжая прожигать собеседника взглядом, — и за какие заслуги, должен отдавать тебе свое сокровище? — Коммунист указал пальцем в плечо американца, что молча сидел и слушал. И ведь он был прав. Они оба знали правду и смысла лгать не было. Америка мог сочинять сказки всему миру, и поверят все... Кроме главных двух врагов. Однако, сдаться без боя он не мог. — Ах ты колхозник несчастный! — Зашипел, подобно змее, демократ. — Ты пожалеешь о своих словах, вот увидишь! — После чего, встав со стола, он вышел из кабинета и хлопнул за собой дверью, чтобы все знали, как бедное дитя обиженно за то, что ему не дали желанную игрушку. Союз же, устало вздохнув и покачав головой, сел обратно за стол, продолжив перебирать бумаги. И так прошло много лет. Америка давил на Европу, Азию. Заставлял ставить санкции на своего соперника, устраивал подлянки. Хитрости ему не занимать. Вот только такими поступками он лишь набивал себе цену как "гнилого душой". Лицемер, эгоист, лгун, льстец и насильник. Народ его давно испорчен и глуп. Но государство умело строить красивую обертку того, что у него все прекрасно и чудесно. Когда американец уже начал переставать верить в устранение "Красной угрозы", как в новостях мелькнула новость: "Подписание документа о независимости 15 стран. Советского Союза больше нет.". И какая разница, что его подписало лишь трое из 15? Главное, что противник исчез с карты мира, а на Красной площади появился старый флаг Петровской Российской империи, что теперь имел другого хозяина - Российскую Федерацию. Была ночь с 25, на 26 декабря 1991 года. Мальчишка уже не был малышом, а являлся  красивым юношей. Светлые русые волосы, как у отца, что подстрижены под каре, большие глаза цвета неба. Высоковат, статен. Одним словом - прекрасен. И смотрел на него США, поправляя невольно свои коричневые волосы и очки, что закрывают тёмными стёклами глаза, подобные серебру, в котором отражается лунный свет... И смотрел. И понимал, что хочет его. Сначала, все было легко и просто. Ничего не знающее дитя охотно шло со всеми на контакт не понимая, что его просто используют как добычу полезных ископаемых, нефти и прочего. Но со временем все начало меняться. У мальчишки появилось свое мнение, "голос". Он начал отказывать во многих выгодных Западу сделках. Всё пошло не по плану. Руки снова не могли дотянуться до желаемого. Терпение подходило к концу. И вот сейчас, устав ждать, думать о взаимности по любви, он решил просто купить его. Купить, как очередную европейскую страну. Одна рука крепко сжимала, возможно до синяков, ладони младшего, а пальцы другой по-хозяйски гладили юное тело, которое мелко дрожало под ним. Время пришло, и на этот раз Америка не проворонит свой приз. Глаза "из серебра" пробежались по кабинету. Ничего не найдя из необходимого, звездный недовольно цыкнул и снял с себя ремень. Это изделие ему все равно не понадобится несколько часов. Твёрдая искусственная кожа обвилась вокруг чужих рук, связывая их вместе. Россия тут же панически дёрнул руками, проверяя крепость, и тут же шикнул от укольнувшей его боли. Если пытаться так сделать ещё пару раз, то можно с лёгкостью стереть руки в кровь. Ран лишних не хотелось, поэтому попытки освободить руки были оставлены. Довольно хмыкнув, США уже свободно обеими руками блуждал по открытой нежной коже. Пальцы немного щекотали, потому тело порой крупно вздрагивало и пыталось убежать от контакта. Вот только уже поздно. Хотелось снова попробовать дёрнуться, но в голове витало осязаемое воспоминание о неприятных ощущениях с прошлого раза. Так что хуже, отдать первый раз врагу отца или стереть руки в кровь и все равно отдать свой первый раз? Очевидно же, что первое. Мокрые губы наконец прикоснулись к этой манящей коже. Но не к устам, а к шее. Почему? Потому что шлюх не целуют Мягкие поцелуи смешивались с укусами некими узорами, что выводил язык на метках, и наливались кровью. Руки уже не гладили, они царапали, оставляли нежные розовые полосы на молочном цвете. Россия извивался в этих руках, вскрикивал, почти кричал без умолку, отчаянно кусая губы. Это только начало, самое главное ещё впереди. Наигравшись, американец скинул с себя рубашку, галстук, и припустил штаны по щиколотки, обнажая стоящий член. При виде налитой кровью и возбуждением плоти, парень не смог сдержать румянца. — Что, нравится? — Спросил с усмешкой США, проведя пальцами меж мягких и упругих половинок, собирая капли смазки. — А ты достаточно потёк. Признавайся, тебя возбудили деньги, что я могу дать за частые подобные акты? — Далее последовал смачный шлепок по половинке ягодиц. — Блядь. Очередная блядь. Хотелось что то ответить, но губы просто открывались и закрывались в немом звуке. Слова были, но произнести их русс не мог. Он будто потерял умение говорить. На секунду показалось, что он сорвал голос, но стоны все ещё выходили из глотки. Может, тогда он просто боится что то сказать в ответ?... Не смотря на губы партнера, что двигались и словно пытались выдавить слова, Америка не стал входить сразу. Он понимал, что внутри туго, что это приведёт к боли не только пассива, но и актива. Приятные ощущения портить не хотелось, потому приходится идти на уступки. Будто делая одолжение обоим, американец собрал капли смазки и начал медленно входить пальцами внутрь. Поняв, что происходит, русский попытался отстранится, однако в итоге лишь сильнее насадился на фаланги пальцев, вызывая усмешку со стороны. Мужчина взял одну тонкую ногу и закинул себе на плечо, теперь чувствительное место было сильнее открыто и позволяло действовать более уверенно. Растяжка была не особо долгой. Один палец сделал пару глубоких толчков, после к нему добавился второй. Тут же началось то, что называют "ножницами". Пальцы раздвигались в стороны, стараясь сделать проход менее узким. Чувствуя, что двух уже мало, демократ добавил третий, совершая рваные, далеко не нежные толчки. От такого у мальчишки под ним медленно срывало крышу. Но последней каплей стал тот момент, когда партнёр словно нажал на какую-то точку, из-за чего по телу прошёлся словно разряд тока, заставляя выгнуться в спине и чуть закатить глаза. — Надо же, и ста лет не прошло. — Ухмыльнулся американец. России даже смотреть не надо было чтобы знать, что тот улыбается. Нет, даже нет так, скалится, этими самыми клыками, что оставили кучу меток на таком юном теле. Пару раз надавив на простату и немного помассировав её, пальцы покинули нутро, сопровождаемые тихим вздохом владельца такой прекрасной задницы. Вроде как, пора бы переходить и к главному, но со стороны никаких действий не было. Это напрягало. Россия уже хотел было что-то сказать, как его резко перевернули на живот, быстро развязав и заново связав руки, но уже за его спиной. Видимо, партнёру надоела та поза и хотелось чего-то другого. Приставив головку члена к розоватому колечку мышц, американец буквально навалился на тело под ним, сильнее придавив к поверхности стола, выдавливая недовольное шипение в ответ. — Готов? Хотя, к чему это я, шлюха всегда готова ко всему, даже спрашивать не надо. Всё, что вырвалось из притягательных в ответ, это громкий вскрик, ведь не дав сказать, американец резко вошёл в подготовленное нутро, натягивая его до упора. В тот же момент, рука подняла волосы вверх, а острые зубы впились в загривок, на котором теперь явно останется надолго хороший след. Америка буквально втрахивал тело под ним в стол, будто желая слить их и сделать одним целым. Ладонь крепко держалась за связанные руки, иногда отпуская, чтобы отвесить пару смачных шлепков по ягодицам, от которым следы розовели и уже вскоре горели огнём. Россия же дрожал под крепким телом, его трясло. На губах уже кусать было нечего, руки за спиной, а чужие пальцы грубо впивались в эти чёртовы волосы, не давая зажать меж зубами хоть что-то, что лежит, на столе и чудом не оказалось скинуто на пол. США будто сорвало крышу: настолько озверевшим, особенно от желания, его ещё никто не видел. Нет, от недостатка секса тот не страдал, однако, почему-то именно сейчас разума будто не осталось, словно он куда-то ушёл, оставив записку, что вернётся позже, когда эти 9 кругов ада кончатся. Вот только, это всего лишь первый круг, который даже толком не начался. При каждом толчке, зубы впивались в загривок. Отпускали, проводили по метке языком, и снова вгрызались обратно, до крови. Со стороны было похоже на секс животных в сезон спаривания. Крики из кабинета сверхдержавы сбили проходящих мимо в ступор. Неужто босс привёл кого-то в рабочее время? Или какому-то работнику крупно не повезло? — Этим был озадачен и Япония, который как раз хотел отнести бумаги американцу, да не смог — дверь заперта, а оттуда доносятся весьма неприличные звуки и несдержанные крики. Поправив очки, японец недоуменно глядел на дверь перед собой. — Да что за день сегодня такой?... Проходящий мельком Германия резко остановился, а после подошёл к другу. — Япония, чего стоишь да не... — Речь резко прерывает крик из аудитории — заходишь... — Долго намекать немцу не надо. Поняв в чем дело, он схватил любителя аниме за руку — Слушай, давай ты зайдёшь немного позже? Как видишь, наш Америка немного занят. — Далее последовала нервная улыбка. — Да, как я вижу, и правда стоит прийти позже. Дойцу, составишь мне компанию тогда, если не спешишь по делам, конечно? — Я спешил на обед, пойдём вместе тогда скорее, пока время не кончилось. — Кивнув, японец отложил на стол секретаря бумаги и направился с немцем в столовую. У них у обоих возникали мысли, что тем не счастливым человеком мог оказаться Россия. Однако, даже если они и правы, то как могли повлиять на событие? Да никак. Потому им ничего не оставалось, кроме как быстро уйти и притвориться, будто ничего не слышали. Тем временем, США отпустил волосы пассива и принялся обоими руками гулять по спине. Пальцы пробегались по позвонкам, чуть нажимали на них, царапали кожу, иногда надаваливая, заставляя на порезах выступать каплям крови. Головка члена упиралась в простату и при каждом толчке давила на неё, заставляя вскрикивать от удовольствия... Вот только голос уже практически сел. Россия боялся, что такими темпами не сможет говорить минимум недели две, но разве было можно как-то этому помешать? Сейчас его тело в чужой власти и сделать, увы, ничего невозможно, да и поздно. После такой прогулки, пальцы одной руки схватились за шею, другая рука с шумом уперлась в столешницу, нос же был уткнут в светлую макушку, а тёплое дыхание США вызывало лишь мурашки по коже. Длилось такое положение не долго, потому как было ощутимо, как, в итоге, что-то тёплое растекается внутри. Семя. Нутро наполнили густым, белым семенем. Ещё пару раз толкнувшись, дабы продлить приятные ощущения, Америка вышел из русского. Теперь жидкость медленно стекала по внутренним сторонам бёдер вниз, по его ногам. Когда руки освободили, младший медленно сполз со стола на пол, на колени. Затекшие руки были снова налиты свинцом и не могли слушаться. Он был настолько уставшим и опустошенным, что в глазах не было никаких эмоций: они сейчас напоминали стекло, в которых отражался солнечный свет. Поправив одежду и надев штаны, США положил перед Россией приличную пачку купюр на стол. На них, как и ожидалось, был изображён Бенджамин Франклин. — Вот, как и обещал. Дальше - больше. От такой безысходности, сын коммуниста еле закрыл лицо дрожащими руками. — Прости, малыш, но ты сам не оставил мне иного выхода. Так расплачивайся теперь за него своим телом.