Nobody Would Love Me More Than I Do

       Бывают дни, когда он просыпается, и ждет, пока это все обернется странным, но ужасным сном. Надежда растет и заставляет жаждать большего, только чтобы швырнуть его обратно в реальность.        Жизнь научила быть предусмотрительным, осторожным, когда дела идут слишком хорошо, чтобы оказаться правдой — в конечном итоге что-то пойдет не так, сейчас или позже.        И все же…        Он нашел спокойствие в руках — и на коленях — существа, которое было не только могущественным и чарующим, но и являлось им самим, к его большому удивлению и восторгу.        Он прекрасно знает о своей привлекательности, учитывая, сколько внимания получает от противоположного пола и нескольких мужчин, пытающихся не сильно на него заглядываться, но, видя себя таким, как демон-олень, — Радио-Демон, поправил Аластор — который излучал силу, харизму и красоту…        У него перехватило дыхание.        Говоря о силе…        Ал коротко рассмеялся, когда тонкие, но сильные руки обхватили его за талию, притянув ближе на колени, на колени Аластора.        Если бы это был кто-то другой, то не получил бы даже устного предупреждения. Ножа в глаз было бы достаточно.        Но это Аластор. Тот, кто знал его лучше и доверял своей собственной жизнью. В конце концов, вы доверяете себе, не так ли?        Ал прижимается к груди Аластора, ликующая улыбка совпадает с ненормально широким оскалом, когда он вглядывается в очаровательные кроваво-красные глаза.        Даже если это был сон, это ведь не значит, что он не сможет наслаждаться каждой секундой. — Как думаешь, желание поцеловать тебя считается нарциссизмом? Или у меня просто хороший вкус? — спрашивает Ал, протянув руку, чтобы коснуться шелковистого меха на ухе его демона.        Аластор потакает ему, слегка наклоняя голову, чтобы шустрые пальцы погладили его чувствительное ухо. — Пожалуй, и то и то? Впрочем, я не жалуюсь, кого бы я еще поцеловал, кроме не себя?        Ал хихикнул, когда вокруг них эхом раздался смех аудитории. — Это был тот билет, который отправит меня прямиком в ад? — рассеянно тянет Ал. Его пальцы теперь массируют голову Аластора, пока тот тихо стонет от удовольствия. Он чувствует, как когтистые пальцы ласкают его ушную раковину, затем соскальзывая на мочку. — Мой дорогой, наша судьба была решена в тот момент, когда мы убили того «бедного, несчастного старика», который жил тремя домами ниже по улице возле нашего дома, — смеясь, возразил Аластор. — Справедливо, хотя этого бы никогда не случилось, если бы он держал свои руки при себе… — Верно.        Проводя рукой от волос Аластора к щеке, Ал притягивает его лицо ближе, целуя губы, широко растянутые в колкой улыбке. Его не беспокоили острые зубы. Несмотря на то, каким бессердечным кажется Аластор, с ним он был неожиданно нежен.        Если, конечно, он не просит немного пожестче, в конце концов, боль является частью его сущности…        Опуская вторую руку, Ал ухмыляется в поцелуе, когда находит мягкий, пушистый хвост. Глотая вздох, выпущенный Аластором, он трет и нежно сжимает хвост, чувствуя, как тот виляет и безумно дергается в его руке.        Обычно, он не интересовался совокуплением. Никогда не понимал причину, по которой так много людей болтали и визжали о сексе. Его это не привлекало, вызывало отвращение.        Но здесь, на коленях Аластора, слыша удушающие стоны и вздохи, пока он игрался с его хвостом, а теперь еще и с ухом, отчасти, было понятно, почему люди запрыгивают в кровать к своими партнерами или первым встречным.        Кроме того, нет ничего отвратительного в прикосновении к своему телу, несмотря на явные изменения.        Ал слышит трескучий низкий рык, прежде чем ощутить, как клык впивается в его нижнюю губу. Он лишь стонет от резкой боли, кусается в ответ, а затем отодвигается, слизывая кровь, упрямо прилипшую к губам. — Не припомню, чтобы я был таким распутным, — язвительно заметил Аластор, с той улыбкой, которую многие сочли бы за угрозу.        Но Ал только скалится ему в ответ, беспечно: — Разве развратно, когда это ты и сам я?        С уст Аластора срывается резкий смех, на этот раз не сопровождаемый чужим: — Как скажешь, дорогой.        Чувствуя себя необычайно счастливым, Ал прислоняется к груди Аластора, его оскал превращается в небольшую расслабленную улыбку, когда тот вдыхает запах своего возлюбленного.        Затем он внезапно вскрикивает, когда Аластор встает, и его без предупреждения подхватывают, держа, как обвенчанную девицу. — Что-то не так? — О боже, нет! Я просто думаю, что мы должны пойти куда-нибудь, где тепло и уединенно. — Ты собираешься показать мне тот фокус, который ты выучил в аду? — Позже, — мурлыкает Аластор, его глаза на секунду вспыхивают ярко-красным светом. — Прямо сейчас ты пробудил во мне желание… исследовать мое тело. Прошли десятилетия с тех пор, как я в последний раз вспоминал, как доставить себе удовольствие…        Его улыбкой в тот момент гордился бы Чеширский кот из «Алисы в Стране Чудес». Ал позволяет своему демоническому двойнику унести себя.