Чёртов демонюга

      Всё повторяется вновь и вновь. Я уверен, в этот раз все будет точно так-же. Его ведь не волнуют мои чувства, действительно я ведь всего-лишь человечишка, который ничего не стоит, как я могу себе вообще позволить думать, что он послушается. Эгоистичная тварь! И что мне остаётся? Сгорать от желания вмазать по его наглому личику и похер, что у меня сил не хватит даже синяк ему оставить.        Чёртов демон! Ненавижу! Хотя бы раз, один раз выполнить маленькую просьбу, единственную, мне больше ничего не нужно, только бы вернулся целым, только бы мне не пришлось опять брать тряпку в руки и отмывать запекшуюся кровь с его тела, только бы не слышать до боли отвратительного хруста костей, которые вправляются, а затем срастаются. Я не хочу этого больше делать, мне тошно. Но ему все равно. Ему все равно на мои чувства, потому что его желания важнее, потому что я могу потерпеть.       Это невероятно больно осознавать, но это правда, которую я всегда знал. Я понял это ещё при первой нашей встрече. Это демон, его желания всегда важнее, от него нельзя ждать любви и преданности, он противоположность. Это его натура, он должен быть таким, всегда был, есть и будет таким, ничто и никто не способен это поменять, и я это знаю, знаю уже давно. Знаю, но не смирился, наивно пытаясь изменить его хоть чуть-чуть. Бесполезно.       Это глупо, но моя надежда никогда не угаснет, я буду пытаться, я буду верить, потому что люблю. Сказать: «Я влюбился в демона», все равно, что приговор подписать, и я подписал, собственной кровью, с улыбкой на лице и шеей в петле, потому что приговор исполнен, и я мёртв. Изнутри. Фактически я ещё жив, вроде как, я так давно не жил нормально, что забыл какого это — гулять, ходить в кино, учиться, отдыхать. Сейчас я бы все отдал чтобы вспомнить, что это. Всё кроме него. Его я не променяю никогда, я слишком многое отдал. Хотелось бы верить, что не зря.       Нибрас. Это имя моего проклятья, имя того, кому я добровольно отдал сердце, свободу, волю и разум. Демон ответственный за развлечение, вот только он не Джокер, он не смешит чертей и других демонов, не работает в Диснейленде. Он развлекает по другому, по-черному. Вырезать улыбку на лице живого человека и гоготать с сородичами на этим, выпотрошить органы и заменить их на змей, оставляя человека в сознании, когда он должен был быть давно мёртв. Да, именно это чудовище я полюбил. Монстр — слово, идеально описывающее его сущность, я мало знаю демонов с более худшим характером. Я и сам не знаю, как он меня ещё не изуродовал или не убил, это действительно загадка, на которую я не знаю ответа. Но есть то, что для меня хуже, чем его «работа». Он невероятно азартен, не умеет останавливаться, он любит драться. Очень любит спровоцировать и устроить бой, собственно поэтому я сейчас нервно меряю шагами всю квартиру. Каждый раз, когда он уходит, он возвращается еле живой. Вроде бы демон, может восстановиться, собственно чего я боюсь. Я не могу смотреть на него такого, просто не могу, против воли, беру полотенце и, смачивая водой, отмываю кровь. И так каждый раз. Я скоро сойду с ума. Это очень тяжело — видеть человека, которого ты любишь в таком состоянии, а ему все равно.       Человек и демон не могут любить друг друга, просто потому что демоны не способны любить. Но мы вместе, да, я не заключил с ним контракт, я не нахожусь в заложниках, мы встречаемся. Хотя так сказать можно с очень большой натяжкой. Если говорить по правде, мы живём в одной квартире и занимаемся сексом. Я уже давно оставил мысль о свиданиях, объятиях, словах любви, но все ещё верю в то, что он ко мне что-то чувствует, даже если это не так, я не хочу уходить из своих фантазий, где мои чувства взаимны. Мне слишком хорошо в своём мире, где у нас с Нибрасом все хорошо, и где мы счастливы.       Из моих раздумий меня вырвал звук горения. Это либо пришёл Нибрас, либо что-то горит. — Нибрас? Это ты? — Я, — голос хриплый, все опять повторяется. — Пожалуйста, скажи, что все не так плохо, — я ещё не вышел в коридор и пока не мог видеть всей картины, решив это исправить, я вышел в коридор с глазами полными надежды, что пол не залит кровью, — Ну, я бы даже сказал, что тебя покусали собаки. Ты все же решил меня послушать и остановиться, или соперник слабый был? — Всё вместе, — уверен мои глаза выражали только одно слово — «счастье». Он меня наконец послушал! Он подумал обо мне и о моих чувствах. Неужели у меня получается? Неужели он когда-нибудь придёт целым и невредимым? Черт, как-же хочется в это верить, верить что мечты сбываются. — Спасибо. Иди в комнату, сейчас все принесу. — Зачем? Алекс, я сам могу исцелиться. — Может быть, но пачкать квартиру я тебе не дам, иди, я сказал, — упс, кажется, ему не понравился мой тон, нужно бежать или попытаться сгладить углы, — пожалуйста.       Вроде бы получилось, и Нибрас, сняв куртку, пошёл по направлению в спальню, я же пошёл в ванную.        На этот раз все действительно было сравнительно неплохо, если он, конечно, не исцелился по дороге сюда. У Нибраса была рассечена бровь, 3 глубокие царапины на груди от когтей, 3 таких же на шее и по одному укусу на обеих ногах, похожих на человечьи.Первым делом я снял с него черную порванную рубашку и чёрные брюки, после, смыл всю кровь с его тела, да, удобнее бы было если бы я отправил его в душ, но холодную воду он не переносит и принимает только горячие ванны, а горячая вода не остановит кровь, она как раз таки только сделает хуже, поэтому приходится корячиться с тряпкой. Далее шла обработка ран, здесь все просто, все таже тряпка, но уже смоченная не холодной водой, а спиртом. Спиртом, потому что так быстрее, далее мазь и повязка. Все, с ранами покончено. Теперь переломы. Примерно ощупав тело, я обнаружил 3 сломанных ребра, также была сломана малая берцовая кость левой ноги и лучевая кость левой руки. Смещение было только в руке, поэтому быстро её вправив, я услышал опять этот щелчок кости, меня передернуло, впрочем как и в прошлые разы.       Наконец это закончилось, я уложил Нибраса на кровать и накрыл простынью, пусть восстанавливается. Я же ушёл на кухню заварить себе чаю, но не тут-то было. Сильные руки обхватили меня поперёк живота и повалили на кровать. Я охерел и не выхерел обратно, вот это скорость. Естественно я начал вырываться, потому что обычно такие действия приводят к сексу, нет, я бы только рад, но есть одно «но»: он только что после драки, израненный, так что о каких физических нагрузках вообще может идти речь? Прекращать свои действия он был не намерен, забираясь руками мне под футболку, собственно как и я. Я продолжал вырываться из его цепких лап, но четно. — Да пусти же! — С чего это вдруг, — кое-как перевернувшись лицом к нему, я посмотрел ему в глаза. — С того, что ты ранен и о физических нагрузках тебе вообще можно забыть на два дня. — А не слишком ли ты много о себе возомнил, мелкий? — Ох, ну извините меня за наглость, господин Нибрас и за то, что я забочусь о Вас. — Господин? Мне нравится, называй меня теперь только так. — Размечтался. Вот сначала перестань драться, потом поговорим. — Мне кажется ты все же слишком наглый, надобно преподать тебе урок.       Нибрас опрокинул меня на спину, прижимая к кровати всем своим весом, опираясь на локти по обе стороны от моей головы. Это он что, на сломанную руку опирается…? — Я думаю, тебя сейчас не должна заботить моя рука, мелкий, — оу, кажется последний вопрос я задал в слух. Но это просто возмутительно! Я значит, жду его каждый раз, мучаюсь с его ранами, отмываю от крови, то что он успел испачкать, и что же делает этот демонюга? Плюёт на все мои труды, видите ли, мне предстоящие полтора часа в постели должны быть важнее, чем его здоровье. Вот ещё! Ну уж нет, я это так не оставлю. Перехватив его затястья, я перевернул Нибраса на спину. — Два дня, Нибрас. Два дня без секса, ничего страшного, переживешь.       Отпустив его руки, я собрался было снова уходить, но меня вернули на место, но уже не опрокидывая на спину. — Ты же понимаешь, что я могу заставить? — Ну если ты хочешь трахать ноющее бревно, то вперёд, — я сам перекатился на спину рядом с ним как-бы говоря, «Ну давай, чего ты ждёшь? Так хотел ведь!». Нибрас походу понял, что ему сегодня ничего не светит и повернулся ко мне лицом, рукой прижимая к себе, я уже хотел опять истерику закатить, мол какого хера он опять рукой двигает, а потом понял, что это правая и успокоился. — Вредный. — Нечего жаловаться, сам выбирал. — А я и не жалуюсь, я факт констатирую.       Я поднял глаза на него, посмотрев в такие родные, полностью, даже с глазным яблоком, медовые и с кошачьим зрачком глаза. Люблю их и обладателя их люблю, всем сердцем и душой. Как говорится, тварь редкостная, зато моя. И только моя, никому не отдам. С этими мыслями я уснул в объятиях своего демона.

***

— Алекс… — Чего? — Два дня прошло. — Всмысле? Ты о чем, — что за два дня? Что было два дня назад? Ой, вспомнил, кажется нужно бежать, — А-а-а, может… — Не может, Алекс, не может, — сказав это, Нибрас посадил меня на кухонный стол, на котором я разрабатывал новый проект по работе, поскольку он намного больше моего. — Неудобно же будет, может все-таки в спальню? — Считай это твоё маленькое наказание, — его руки уже стащили с меня футболку и начали расстегивать ремень мои ждинс. — За что? — За то, что ты такой сексуальный и соблазнительный ходил по этой чёртовой квартире, заставляя меня мучаться от перевозбуждения, ведь кое-кто решил, что пара царапин это вещественная причина ограничить меня в сексе, — дальше я его уже не слушал, заглушая его речь стонами. Чёртов демонюга, люблю его.