Двойственность

- Ди! – Граф Ди вздрогнул и в ужасе замер. - Черт бы тебя побрал, Ди! Я тебя нашел! Наконец-то! Ах, сукин ты сын! Оркотт радостным вихрем налетел на хозяина магазинчика, стискивая его в медвежьих объятиях и не переставая счастливо, громогласно орать. - А я знал, Ди, я знал, что найду тебя, тебе не спрятаться! У меня чутье! - Я не ждал Вас, детектив. - Еще бы! Ты же испарился! Исчез как дым! Как туман! Не знаю, как что еще! Но я был бы не я, если бы не нашел! Что ты тут натворил без меня? А? А, ну, признава… Голубые глаза американца совершенно по-детски, удивленно распахнулись. По забавному принту на футболке быстро расползалось алое пятно. Кровь из четырех глубоких ран, распоровших живот детектива, густым потоком заливала пол, медленно подбираясь к ногам Графа. Ди опустил взгляд на свои руки. С окровавленных длинных ногтей правой руки сорвалось несколько рубиновых капель. - Леон! Нет! *** Граф дернулся, задохнувшись криком, открывая глаза. - Доброе утро! –сияя оптимизмом, на одеяле, поверх бедер Графа, восседал Тотецу. Ди закрыл глаза, рухнув обратно на подушки, стараясь унять застрявшее в горле сердце и успокоить трясущиеся руки. Просто сон. - Ти-чан, ты давно здесь? - А-ха, - мальчишка задумчиво попробовал кончиком языка свой верхний клык, - ты опять кричал, если хочешь знать. - Спасибо, Ти-чан. - Может, ему нужна помощь? - Нет. С ним все в порядке. - А вдруг он попал в аварию или на него напали? Или может он упал в овраг и сейчас лежит и стонет и некому ему несчастному помочь… - Ти-чан… - Или, превозмогая бурю в утлой байдарочке, он преодолевает океан, пытаясь добраться хоть до какого-нибудь уже берега! - Ти… - Или может он отравился печенькой. М? Он же жрет все что ни попадя! - Ти-чан! Слезь с меня немедленно! *** Дождь - привычная погода для Токио в это время. Капли маленькими снарядами обстреливали два зонта, плывущих по вечерней улице. Классический, черный и синий с веселыми динозавриками. - Кевин. Послушай, Кевин, но как мы повезем животное домой? - В самолете, дед. Мы полетим в самолете, ты разве сам не знаешь? Вот это будет сюрприз! - Кевин, я знаю, но животное просто так не пустят в самолет. - Я скажу, что это мой зверек! Мой! И я без него никуда не полечу! – синий зонтик с усилием потянул черный классический вперед, начиная капризно хныкать - Ну, дед. Идем, а вдруг он закроется! Я хочу зверушку! Хочу! Хочу! Хочу! *** - Простите… - пожилой, приятный мужчина заглянул в темноту магазина, запуская с собой сырой, тяжелый воздух улицы, - простите, еще открыто? - Здравствуйте, - тонкая фигура хозяина магазина, одетая в черный шелк с огромными, словно живыми маками, возникла практически ниоткуда, отчего гость испуганно вздрогнул. Свечи, то ли сами собой, то ли от открытой двери, взвились, освещая гостиную, - конечно проходите. Мы всегда рады клиентам. В этом зоомагазине вы сможете найти любое животное. - Мы с внуком… Кевин, постой куда ты?! В магазин ворвался белокурый мальчик, лет шести, чуть не сбив хозяина с ног. Он бросил на диванчик у стола мокрый зонтик с динозаврами и вихрем помчался внутрь, тут же приклеившись носом к аквариумному стеклу с перламутровой игуаной. Граф удивленно изогнул бровь. - Простите, мистер… Граф… Вы Граф? Граф Ди? - Этот титул был подарен моему деду, - Граф улыбнулся, жестом приглашая клиента все-таки уже войти, - теперь это название магазина, не больше. Чем я могу вам помочь, мистер…? - Сканда. Дэвид Сканда. – мужчина сел на диван, аккуратно прислонил к подлокотнику свой зонт, туда же он пристроил брошенный зонтик внука и безуспешно попытался ладонью стереть пятно, натекшее с мокрой ткани на сидение, обшитое темно-красным бархатом, - понимаете… Граф… Мы с внуком в отпуске. То есть, я в отпуске, а Кевин со мной… Он увидел ваш магазин… Мы проезжали тут вчера… И он… - Молодой человек желает завести питомца? - Да, но…, - пожилой джентльмен тяжело вздохнул и шепотом продолжил, - понимаете, мой внук, он единственный ребенок моей дочери. Мой единственный внук. Он немного избалован… Нам завтра возвращаться в Нью-Йорк… - Но у мальчика ведь есть брат, – мягкий, бархатный голос не сразу донес до гостя смысл. - Что? Нет! Как вы…? - У Кевина есть брат. Близнец. *** - Боже… - посетитель сцепил пальцы, крепко зажмурившись. Отчаянье страдальчески собрало брови над переносицей. Он глубоко вздохнул, словно перед погружением.–Я не знаю как… Но… Кевин поздний ребенок. Они оба…, - пожилой мужчина вдруг как будто решился, плотина молчания внезапно дала трещину и слова полились, не сдерживаемые ничем. Совершенно незнакомому, странному человеку в самом сердце чужой страны рассказать о тайне, мучавшей сердце столько лет, показалось сейчас так естественно и легко. Он говорил быстро, сбивчиво, страшась замолчать, опасаясь, что его перебьют, что он не сможет сказать всего. Его дочь с мужем очень долго ждали детей. Врачи делали что могли, но безрезультатно. Когда Марта наконец-то забеременела - это было чудо. Когда же оказалось, что дочь носит сразу двоих... Они были счастливы. Первым родился Кевин. Здоровый, крупный ребенок. Но его брат родился уже мертвым. Это было горе, конечно, но ведь у них теперь был сын и внук. Они все его очень любят и балуют. Только вот дочь… *** - Не желаете чаю? – Граф улыбнулся уголками губ, ставя перед посетителем чашку с ароматным дымящимся напитком. - Его! Деда, я хочу его! Смотри! - Милый, но как же… - Хороший выбор, мой мальчик, - Граф взял на руки маленькую обезьянку, на которую показал ребенок, - это редкий вид. Темайауит. Обезьяна племени Хадзапи из южной Африки. Тотемное животное. - Посмотри, дед, как он на меня похож! - Похож? – мужчина удивленно переводил взгляд с животного на внука. Ди понимающе улыбнулся. - Не беспокойтесь. С этим милым ошейником вы без труда довезете вашего питомца до Нью-Йорка. *** - Стоять! Руки! Вверх руки, я кому сказал! – детектив Оркотт свалил огромного детину, подозреваемого, которого он преследовал от самой заправки, на асфальт, наваливаясь сверху, - Не уйдешь! От меня - даже и не пытайся! - Ну, что Вы, мой дорогой детектив, я даже и не пытался. Леон похолодел, рывком переворачивая лежащего человека на спину. - Ди?! - Я так скучал по Вам, - тонкие губы изогнулись в легкой улыбке. Граф обеими ладонями обнял лицо детектива, притягивая к себе почти вплотную, так, что Леона окутало теплым, терпким запахом благовоний. - Ди… - это больше походило на выдох, едва слышно. Он так долго искал этого чертового Графа. Он измотался, и десятки раз клялся себе, что больше и мысли о нем не допустит, ни одной мало-мальски важной. А потом снова ловил себя на том, что не может избавиться от этих разноцветных глаз, которые неотступно за ним следуют, и снова срывался на край света в поисках сумасшедшего магазина и его не менее ненормального хозяина. Вообще-то, сейчас Леону страшно хотелось треснуть Графа как-нибудь очень сильно, за все, что ему пришлось пережить, но эти прохладные ладони на его щеках и легкое дыхание так близко и такой, уже забытый аромат, они разливали по телу удивительно сладкую, почти болезненную истому. Он, наконец, смог расслабиться, он наконец-то его нашел… - Оркотт! Оркотт! Подъем! Спать дома будешь, а сейчас шеф тебя вызывает. *** - Кевин, милый, а где же твоя обезьянка? - Мама, это Темай и если ты еще раз назовешь его обезьянкой, я тебя убью, - мальчик смял в пальцах хлебный кусок. Откровенная, недетская злоба, окатила льдом всех, сидевших за столом, кроме матери, которая, казалось, не видела в этом ничего ужасного. - Конечно, мой мальчик. Темай. Ты его кормил? - Он будет есть с нами. Я хочу, чтобы он сидел с нами за столом! - Кевин, послушай… - Он будет есть с нами! – высокий, разрывающий уши визг прорезал воздух гостиной. Кевин соскочил со стула и выбежал в холл, по дороге пнув собаку, которая лежала на ковре у лестницы. Золотистый терьер жалобно заскулил, вжавшись в плинтус. - Дорогая… Нельзя сыну так много позволять, он ведь становится совсем неуправляем, а ему всего только шесть. - Стив! Кевин замечательный мальчик! - Конечно, Марта, Кевин замечательный, но он не знает что можно, а что нельзя. Вчера соседи сказали, что видели, как Кевин убил бездомную кошку. Убил просто так… - Ему можно все! Папа, скажи! Я отдала для этого второго сына! Он забрал все грехи Кевина! Он все взял на себя! Ты же знаешь, наш ребенок ни разу не болел, а дети так болезненны в таком возрасте. Это все он! Его брат! Он все взял на себя! Он не мог так просто умереть, слышишь! Не мог! Он ушел, спасая брата! Он все отплатил за Кевина! – истеричный шепот женщины захлебнулся в тяжелых рыданиях. *** - Граф? Пожалуйста… - в трубке старого, массивного телефона, путаясь в легком треске и невнятном шуме, раздавался тихий, сдавленный плач, - Граф, помогите, Кевин не хочет его отпускать… - Нью-Йорк…, - Ди задумчиво накрутил на палец витой провод, - Манхэттен… Хорошо, я постараюсь быть как можно скорее. *** Маленький уютный дом с цветами в горшках, подвешенных под крышей веранды, встретил Графа тянущей тишиной, которая разбивалась время от времени безутешными женскими криками. Навстречу ему вышел тот пожилой джентльмен с глубоко запавшими, заплаканными глазами. - Простите, Граф Ди, но вы не успели. - Боже мой, как печально, такой редкий вид… - мягко прошелестев шелком, гость прошел мимо осунувшегося, сильно постаревшего с их последней встречи человека. В комнате наверху, светлой, обклеенной веселыми котятами, собралась вся немногочисленная семья. Граф приподнял одеяло с кровати, на краю которой, стоя на коленях, стенала еще молодая, но уже посеребренная ранней сединой, женщина. Два маленьких тельца - светлый мальчик с безобразным обезьяньим лицом и небольшая рыжая обезьянка - сплелись руками настолько крепко, что, казалось, их невозможно разнять. *** - Он стал меняться, - тихим надорванным голосом начал рассказывать невысокого роста, подтянутый, но уже слегка лысеющий отец мальчика, - он стал походить… вот на это… - мужчина не глядя показал на двух обезьянок в кровати, - Кевин так привязался к животному, что не выпускал его из рук, ни на секунду, мы шутили, что когда-нибудь они срастутся в одно целое, а сегодня утром… Они задушили друг друга, - мужчина зарыдал, не сдержавшись, - в объятьях… - Какой предсказуемый и печальный финал… - Граф Ди достал откуда-то из пол своей одежды небольшую курительницу для благовоний, которые тут же заполнили густым, сладким ароматом всю комнату. Рыдающая мать, ее муж и, поднявшийся по лестнице вслед за Графом, дед в ужасе отпрянули от кровати. Два совершенно одинаковых мальчика, два Кевина, с ангельскими, детскими личиками, крепко обнявшись и вжавшись друг в друга, лежали на смятых простынях. - Что? Боже, что это? – женщина, так и не вставая с колен, вцепилась в шелковых бабочек на подоле Графа, - Кто это? Это мои дети? Они оба?! Нет! - Они разделили свои жизни. Сами. – Граф прикрыл сияющие в ароматном тумане глаза, - Те жизни, что вы разделили за них. Каждый сам отвечает за свою судьбу. Каждый сам ее творит. Даже близнец не в силах взять все грехи своего брата на себя. Это невозможная и непосильная ноша, которую вы своими любящими руками взвалили на детские плечи. Любовь умеет убивать. Вам, отчего-то, так сложно это понять, - Ди улыбнулся и участливо погладил вздрагивающую от плача голову Марты, уткнувшуюся ему в колени. *** Ночной Манхэттен, сияющий чайна-таун, живой и нереальный одновременно. Вобравший в себя несметное количество мифов и необъятные количества душ. Граф Ди не был здесь уже очень давно. Он взглянул на темное окно на пятом этаже кирпичной, ничем не примечательной многоэтажки. Точеный профиль с тонкими, красивыми губами на фоне залитого дождем окна такси напоминал вырезанные из черной бумаги старые портреты. Ди улыбнулся и теплая улыбка осветила его бледное лицо. Он возвращался домой. В Токио. *** Оркотт устало поднимался по лестнице в свою квартиру на пятом этаже коричневой, ничем не примечательной многоэтажки. Этот дождь и низкое небо вымотали последние его нервы. И сны. Он снова готов был брать отпуск и мчаться в страну, которую он даже не знал где искать на карте. Он слышал, там, в далеком, незнакомом Токио, появился странный зоомагазин. Леон закрыл глаза, поднимаясь по лестнице совершенно на автомате - четырнадцать ступеней вверх, три шага направо, снова четырнадцать ступеней, предпоследняя сколота на самом краю. А перед внутренним взором его вставал магазин Ди. Деревянные, резные двери, красные фонарики с кисточками, темный коридор и запах. Терпкий, теплый. Запах обнимает со всех сторон, впитываясь в кожу, одежду и волосы. Он так отчетливо его ощущал, даже на языке, что испуганно врос в придверный коврик с потемневшей от пыли надписью «Добро пожаловать» перед своей дверью. Из квартиры отчетливо пахло благовониями. Леон дрожащими руками достал ключи, тут же с грохотом уронил их на кафельную плитку у коврика, снова поднял, с третьего раза попал в замок, распахивая двери и врываясь внутрь. В квартире было темно и тихо, а на тумбочке у кровати, рядом с переполненной пепельницей стояла деревянная, тонкой резьбы, курительница, источающая знакомый, до боли в груди знакомый, запах благовоний.