Memento mori

В одном из уголков Японии, среди лесистой местности, расположилось небольшое селение, имя которому Такигакуре. Славилась та земля своей необычайной красотой: совсем близко к ней протекала река, которая раздваивалась, огибая селение по бокам, словно защитный круг, и вновь собиралась воедино перед самым склоном, образуя тем самым не внушительный широтой своей, но впечатляющий высотой водопад. В глубине Такигакуре, в самой его середине, расположилось величественное древо, размер которого не мог оставить равнодушным ни одного путника. Древо это ныне славилось не столь своими габаритами, сколь тем, что под ним был расположен могильный камень сюзерена, возле которого стояли чаша с жертвенной водой и благовония. При жизни этот человек был известен как правитель Такигакуре, в подчинении которого было внушительное количество самураев. Ходил слух, что один такой самурай стоит десятерых воинов на поле боя. Из тени рощицы деревьев показалась величественная фигура человека, облачённого в повседневный самурайский костюм тёмно-болотного цвета. С левой стороны с помощью пояса были закреплены дайсё (1). Мужчина неторопливым шагом прошествовал к мемориальному камню, под которым лежал его господин. Опустившись на землю в позе сэйдза (2), Какузу снял амигаса (3) с головы и положил своё орудие в пределах досягаемости. Он пришёл сюда, дабы проститься со своим сюзереном и дать клятву отмщения. Ежели случится так, что клятва не будет исполнена, то ронин с честью расстанется со своей жизнью, совершив сэппуку. *** Лязг стали о сталь резанул по ушам, возвращая мужчину в реальность. Громогласные выкрики толпы, что окружила со всех сторон, напомнили ему, где он находится. Трюм корабля, который вместо морской воды повидал за последние годы лишь море крови, пролитой в бою. Освещённые тусклым светом огненных факелов омерзительные лица зрителей, которые потехи ради пришли поглядеть на подпольные бои и сделать ставки. Злополучное место на отшибе Японии – сплошь сброд головорезов и разбойников. Отбросы, для которых эпоха самураев канула в лету. В этом месте нет понятий о чести, долге, правде и бескорыстии. Оно не подчиняется законам Бусидо (4), как и люди, собравшиеся тут. После смерти сюзерена Какузу был сослан сюда, к таким же, как он, вероломным скотинам, у которых нет души и нет ничего святого. Ему запрещено ступать на земли Такигакуре по приказу нового правителя, поскольку тот был не глуп и знал, что вассал будет жаждать мести. И Какузу жаждал. Все эти годы, что он провёл в этой яме, забытой Богами, мужчина ждал момента, когда появится шанс исполнить свою клятву. План уже давно построен, и совсем скоро свершится судьба самурая, который, утратив понятие чести, отравил его господина, тем самым заняв пост правителя. Уворот, подсечка и, когда противник стал заваливаться вперёд, удар коленом в живот. Секунда на вздох, вторая – на взмах мечом на выдохе. Толпа загудела пуще прежнего, но ронину не было никакого дела до этого. Противник повержен, а значит – бой окончен. Последний подпольный бой в его жизни. Взгляд Какузу пал на человека, что стоял при выходе. Сигнал, что всё готово для побега. Мужчина знал, что его так просто отсюда не выпустят — терять такого бойца было не выгодно. Многие зрители ставили на него и не прогадывали. Ронин прошёл к выходу из трюма и вылез наружу, не подавая виду, что желанием его был вовсе не глоток свежего воздуха. На палубе его встретили насмешливые взгляды местных головорезов. Казалось бы, взгляд, к которому он уже привык и не обращал должного внимания, но… «Ничтожные ублюдки», – меч оказался обнажен в считанные секунды, противники не успели и опомниться, как уже и реагировать было не на что: все пятеро оказались мертвы, а на корабле началась суматоха. *** – Дальше нам не по пути, – твёрдо заявил мужчина, что оказал неподдельную помощь ронину в его побеге. Какузу в ответ лишь кивнул и принял в руки протянутый ему свёрток. Вороной конь встал на дыбы и рысцой поскакал вперёд, удаляясь всё дальше и унося с собой человека, имени которого бывший вассал так и не узнал. Возможно, если судьба соблаговолит, они ещё встретятся. Развернув тряпку, глазам мужчины предстали его дайсё. Он не использовал их в подпольных боях, считая, что запятнать свой меч в грязном бою – значит, очернить собственную душу. Согласно Бусидо, меч – символ доблести и благородства самурая, его душа. Какузу усмехнулся. Глупо, конечно, следовать кодексу сейчас, когда он долгие годы провёл на корабле, нарушая те или иные законы и правила. В округе уже светало. Скоро, если его источник информации не солгал, мимо будет проезжать его враг с десятью вассалами. Ронин, забравшись на своего коня, надел амигаса, дабы сокрыть лицо, и закрепил мечи поясом. Приготовления закончились, осталось лишь дождаться. Рука легла на рукоять катаны, крепко ту сжав. Какузу никогда не отличался терпением, но, если ситуация действительно того требует, мог и подождать. Сейчас или никогда. План не должен сорваться, иначе… Вдалеке послышались голоса и цокот копыт. Кто-то приближался, и это не один или два человека. Мужчина прикрыл веки на глубоком вдохе. На выдохе глаза раскрываются, и уверенный, непоколебимый взгляд устремляется на вассалов, что были уже совсем близко. Слегка пнув коня в бок, Какузу выскакивает из засады и останавливается посреди дороги, преграждая путь. Отряд самураев затормозил под недовольное ржание лошадей, и все, как один, приготовились доставать мечи, поняв, что перед ними враг. Новый правитель Такигакуре оказался окружен самураями, а значит, чтобы добраться до него, нужно победить десятерых, обойдясь без серьезных ран. – Уйди с дороги и не ищи смерти, – бесполезное предупреждение, что лишь подстегнуло ронина перейти к наступлению. Какузу, обнажив катану, взмахнул оружием, и противники понеслись друг на друга. Впереди стоящий вассал что-то гортанно закричал и пошёл в атаку с копьем. Ронин был достаточно опытен и силен, потому увернуться от острия орудия не составило большого труда, как и одним взмахом меча ранить самурая и вытолкнуть из седла. Ещё двое воинов решили напасть сразу с двух сторон, но глупо было не предположить, что их враг владеет сразу двумя мечами. Обнажив второй клинок, мужчина ловко расправился ещё с двумя противниками. Верные своему сюзерену воины без тени страха атаковали Какузу, убившего уже троих. Тем храбрее дрался ронин, чем сильнее его теснили, и вскоре зарубил ещё четверых. Дыхание начало сбиваться, но разгоряченный боем мужчина продолжал наступать, продвигаясь к своей цели, не замечая слабых порезов на своем теле. Он был дважды ранен, но даже тогда не обессилел и рвался в бой, ведомый чувствами долга и ярости. Нет прощения тому, кто не смог уберечь своего сюзерена, как и нет прощения тому, кто убил его. Он сражался храбро, как подобает настоящему самураю. За господина, что пал от рук подлого труса; за место, которое когда-то было его домом; за народ, что долгие годы был ему семьей. Мысли об этом лишь больше придавали сил ронину. Ярость окутала его душу, что и почувствовали последние, оставшиеся в живых, вассалы врага, начиная отступать, но было поздно. Последний воин бесстрашно вступил в схватку, из последних сил защищая своего господина, и скинул Какузу с коня. Второй же не остался в долгу, сделав подсечку вражескому коню своим клинком. Самурай сорвал своим мечом с головы ронина амагиса, но это было последнее, что он успел сделать прежде, чем его живот оказался проткнут насквозь. Десять воинов пали от руки человека, что служил когда-то прежнему правителю Такигакуре. Ходил слух, что один такой самурай стоит десятерых воинов на поле боя, но это всего лишь слух. По правде же, эти вассалы, ведомые одним лишь чувством преданности, могли одержать победу и над большим количеством врагов. Суровый, пронзительный взгляд, полный решимости устремился на противника. Правитель же, рассмотрев окровавленное лицо нападавшего, широко распахнул глаза, снизойдя до озарения, кто стоит перед ним. Он понимал, что отступать некуда и сбежать уже не удастся. Воины его повержены, осталось лишь принять бой. Спустившись со своего коня, мужчина обнажил свой меч и встал в боевую стойку. Оба самурая застыли в немом взгляде друг на друга, опасаясь упустить момент атаки того, кто решится напасть первым. – Здесь стою я, Какузу, вассал прежнего правителя Такигакуре, которого ты вероломно убил. Клянусь перед лицом Ками, ты заплатишь за это кровью. ______________________________________________________ Примечания автора: 1) Дайсё — пара мечей самурая, состоящая из дайто (длинного меча) и сёто (короткого меча); 2) Сэйдза — поза сидения на коленях («по-японски»). Является традиционным японским способом сидения на полу (иногда с использованием подушек); 3) Амигаса — японская широкополая соломенная шляпа, которая может послужить не только предметом одежды, но и метательным оружием в умелых руках; 4) Бусидо — самурайский кодекс, набор законов, требований и правил поведения настоящего самурая в обществе, в сражении и в одиночестве.