Я тебя поддержу / I'll Be Your Keeper

Персефона вновь явилась, с подносом в руках. Там стояла глубокая тарелка с супом, лежали ломти аппетитного на вид хлеба.Была еще маленькая вазочка с цветками - помелии. Аид быстро сел, ну тут же пожалел о скорости – заболели кости. Он посмотрел на поднос, который девушка поставила ему на колени. Помелии. Иногда люди называли их франжипани. Цветы эти росли по разным тропическим райским уголкам, но эти ... эти был с Сицилии. Такие же, как тот, что лежал, засушенный, в ящике комода Аида, вместе со всеми другими его спрятанными постыдными секретами: письмами к Персефоне, чашкой с отпечатком её губ, обрывком её плаща и прочим. Они лежали вперемешку с мелочами, которые напоминали Аиду о доме, матери. Аид с ужасом обнаружил, что его глаза едва не отозвались слезами, когда он увидел помелии. Зачем Персефона добавила эти цветы? Достаточно было просто миски супа. Вообще-то, и суп она могла ему не варить. Могла бы просто довезти его домой и оставить, чтобы он сам о себе заботился. Но она столько всего для него сделала. Просто потому, что он заболел. И принесла суп на подносе, с любимыми цветами. За малое время он получил так много заботы и нежных прикосновений. Подняв глаза, полные слез, от подноса, Аид, к счастью, не заплакал. Но увидел, что Персефона стоит перед ним, тревожно покусывая губу. - Все хорошо? – голос Персефоны дрогнул. Аиду показалось, что часть его сердца умерла. - Да! Да. Извини… Это очень мило с твоей стороны, - он серьезно посмотрел на девушку, пытаясь вложить в этот взгляд всю свою благодарность. Почему-то он не мог найти в себе силы рассказать ей всё, кроме какой-то банальности. Хотел открыть рот, чтобы сказать что-то ещё, и не смог. Аид потянулся за ложкой и окунул ее в суп. Это был овощной бульон из моркови и картофеля, с овсяными хлопьями и мелкой лапшой. Простая домашняя еда. Сделав глоток, он закрыл глаза от удовольствия – было очень вкусно и тепло. - Это прекрасно, - кивнул, вновь глядя на Персефону. – Идеально. Она подарила Богу мертвых широкую улыбку и пулей вылетела на кухню. Вернулась с собственной миской и уселась рядом с ним на диван, скрестив ноги. Они ели в дружеском молчании. Колено девушки слегка прижималось к бедру мужчины. И Аиду казалось, что весь его мир замкнулся здесь: со случайным прикосновением, крошечными цветками и с миской теплого супа. Он так много хотел спросить у Персефоны,так много узнать про неё: какой чай она любит, какие фильмы, книги, как она выглядит, когда просыпается или выходит из душа. Каково это – целовать ее, заниматься с ней любовью, чувствовать, как она горит в его руках… Когда-нибудь ему придется очень ясно объяснить ей, чего он хочет. Может быть, этот миг сейчас настал? Шанс узнать девушку получше. Но ему придется сперва начать задавать вопросы, а это было большой проблемой. Другая проблема состояла в том, что Персефона вполне могла закрыться от него, отказаться общаться. Что если она узнает о нём больше подробностей и почувствует отвращение? Посчитает, что он не заслуживает того, чтобы делить с ней какую-то часть ее жизни… Когда Персефона отнесла опустевшие миски в раковину и вернулась, Аид был погружен в свои мысли. В тепле, раскрасневшийся от лихорадки, еды и одеял, в которые он завернулся, он мрачно думал. Персефона присела на край дивана и тихо позвала его. Ее красивое лицо исказилось от беспокойства. Покашляв, Аид прошептал “да?” - Ты меня слышишь? Ты, кажется, слишком задумался, - заметила Богиня весны. - Прошу прощения. Да, задумался… И кажется, я жутко устал. - Всё в порядке. Я говорила, что супа еще много, и я поставлю его в холодильник. Ты сможешь разогреть его, когда захочешь. Он не испортится, - Персефона замолчала, ерзая на месте. Две крошечные розовые ручки, так были не похожи на его собственные, и все же ... и все же она была здесь, теребила край одеяла, задумчиво смотрела в пол. Его собственные руки тоже возились с одеялом, но с другого края. - Ты куда-то торопишься? – сипло спросил Аид. А в мыслях заскулил: “Пожалуйста, скажи "нет". - Я просто не хочу злоупотреблять. Я подумала, что ты захочешь немного покоя и поспать… один… “Пожалуйста, не уходи” - Если я понадоблюсь тебе завтра, можешь написать мне. А если нужно, чтобы пришел кто-то другой, я пойму. Я скажу Гекате, помогу ей в офисе… “Аид, ты идиот, просто скажи что-нибудь, что угодно, просто открой рот и ...” - Я знаю: ты ценишь свою личную жизнь. И я знаю: ты не ожидал, что я опять окажусь у тебя дома, когда ты болен, и… “Пора быть храбрым, большой синий идиот!” Аид протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Персефона умолкла на полуслове, глядя на его пальцы, коснувшиеся ее руки. Аид же не сводил глаз с лица девушки, ожидая, что она посмотрит на него. Ни один из них не пошевелился и не произнес ни слова, пока Аид не сделал судорожный вдох и не нарушил тишину. - Кора… То, что ты сделала сегодня для меня… Я даже не могу сказать, как ... что это за чувство для меня… Никто никогда не заботился обо мне так, как ты сейчас. И я не уверен, что позволил бы кому-то кроме тебя так поступать. Персефона не поднимала взгляда на него, продолжая смотреть на их руки. Аид почти выдавил из себя следующие слова: - Я это очень ценю. Тебя, то, что ты делаешь. Очень… Надеюсь, ты понимаешь. И знаешь, что тебе тут всегда рады… - Аид, - прошептала Персефона. “Я не ошибся. Пожалуйста, скажи мне, что я не ошибся..” - Кора? – тихо ответил он. Их глаза наконец встретились. Аид вдруг пожелал, чтобы Персефона смотрела на него так же, как сейчас, вечно. Как будто он был кем-то важным, драгоценным для неё. Дыхание застряло у него в горле, горячее и свинцовое втянулось в легкие, когда она переплела свои изящные пальцы с его большими синими. - Аид? – позвала она. Это стало опасным для него. Изливая все свое оборванное существо и то немногое, что он должен был отдать, в этот момент между ними. Открытый, обнаженный, только для нее. - Я бы хотел… когда мне станет лучше… Хотел бы снова вот так посидеть, с тобой. Может, приготовить тебе ужин и п-посмотреть кино вместе, - он заговорил, запинаясь. - Я хочу сказать, что хотел бы… - Хорошо.- вдруг ответила Персефона. ‘И ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ СКАЖЕШЬ?’ - Ч-что? - все в нём замерло, заикаясь. Конечно, сердце перестало биться, каким-то образом Аид умер, сам того не зная. Все стало таким тихим. Только в ушах что-то ревело. Он изо всех сил старался прийти в себя. Покашлял, выпрямил спину в попытке успокоиться. - Я имею в виду… Да. Хорошо. Отлично. Отлично… Была долгая пауза, и в него закралось сомнение. - Подожди, я просто хочу прояснить, - медленно сказал произнес Аид. - Я имею в виду, что хочу пригласить тебя на свидание. Персефона хихикнула, и его желудок чуть не провалился в задницу. “О Боги, о Судьбы, ты жуткий придурок! Вот она уже смеется над тобой, она...” Кислый мыслительный процесс был прерван, когда Персефона потянулась к нему, обхватила его голову ладошками и прижалась сладкими губами к губам мужчины. Вышло тягуче и жарко. Когда они оторвались друг от друга, Аид дрожал, пытаясь запомнить ощущение губ девушки на своих, наслаждаясь прикосновением ее рук к своим щекам. И всё смотрел в большие глаза Персефоны. - П-прости. Извини. Я увидела, что ты вроде как сомневаешься, и подумала…, - начала Персефона, слабо улыбаясь. – Я не хотела, чтобы ты передумал. Шум, который вышел из горла Аида, был слабо похож на речь. - Ты поцеловала меня ... чтобы я умолк, - он попытался не усмехнуться, но ему не удалось. А через минуту он уже в полную силу расхохотался. Даже слезы потекли из глаз, когда он вдруг представил, как же прошёл для него сегодняшний понедельник. - Прекрати, прекрати! – взвизгнула Персефона, дергая его за рукав. – Ты сейчас на 99% негодяй! Аид довольно притянул ее к себе для еще одного поцелуя, тоже долгого и сладкого. Они оба едва не задохнулись. - А что сейчас скажешь? - выдохнул Аид, прижимаясь лбом ко лбу девушки. - Я не знаю... тебе надо продолжить меня целовать, и тогда посмотрим, как всё сложится. Бог мертвых не стал возражать…