Договор

Роше не нравилось все это с самого начала. Паршивая у Талера была идея – договариваться с императором государства, которое то и дело нарушает данные слова. Они должны были привезти голову Радовида, а взамен генерал армии «Центр» должен был подписать договор. Такие были условия. Пока Эмгыру вар Эмрейсу не пришло в голову лично подписать договор. Поэтому сейчас Вернон шагал по коридорам замка Вызимы, под косыми взглядами нильфгаардцев, в сопровождении одного из генералов. Только вот в кабинет он вошел один, черные даже не удосужились забрать его оружие. — Добрый день, капитан, — голос Эмгыра напоминал духоту тёмной ночью, когда пытаешься уснуть. — Добрый, — ответил Вернон и, сложив руки на груди, перенёс вес на ногу, что стояла сзади. Эмгыр пробежал по нему глазами. — Я оставил вам оружие, а вы мне не доверяете, — Эмрейс поднялся и отошел к окну. — Знаете, меня уговаривали взять пару охранников в кабинет, но я отказался. И зная вас, их было бы мало. Чтобы вам было комфортнее, я повернусь к вам спиной и позволю вам вести диалог. Вернон понял, что это обычные уловки, на которые многие, скорей всего, просят прощения, но Роше был не из тех людей, чтобы прощения просить за свою солдатскую натуру. — Давайте уже перейдём к делу. — отрезал капитан. — Разговор зайдёт о Темерии и моих партизанах, это ясно и пятилетнему ребёнку. Мои условия — свободная Темерия и тогда мы прекращаем свою партизанскую кампанию. — Конечно, вы правы. Свободная нильфгардская Темерия. Своя армия, свои законы, свои правители, но только все это будет упорядочено мной. Другого Роше не ожидал, даже больше, именно на это он и рассчитывал. Капитан уже был готов согласиться, но что-то было не так. — Конечно, есть одна сложность. — сказал император и повернулся к темерцу. — Это вы Вернон Роше. Я хочу, вернее, я желаю, чтобы капитан синих полосок удовлетворил меня. Все просто, услуга за услугу. Вы удовлетворяете мои потребности — я взамен удовлетворяю ваши. — Вы предлагаете мне. — И мы прекрасно друг друга поняли, Вернон. Разве это должно вас удивлять? До меня доходили слухи, что Фольтест не брезговал брать вас на этом столе, — Эмгыр провёл ладонью по холодной древесине и продолжил, не сводя пристального взгляда с капитана Синих полосок. — Впрочем, другого объяснения, как сын шлюхи стал командующим спецотряда я не вижу. Роше честно держался, ему могли бы позавидовать многие, но у всего есть свой порог. В одно стремительное движение капитан оказался перед императором, руки сжались в кулаки, но вскоре безвольно повисли. Он ничего не мог сделать этому человеку, как бы сильно не хотел. Внезапный порыв сейчас казался глупым и бессмысленным. Выругавшись Вернон тем не менее посмотрел Эмрейсу прямо в глаза, слегка отклоняя голову, но император Нильфгаарда и тут удивил темерца.  — Вы так красивы, в своей бессильной ярости, — ладонью Эмгыр слегка коснулся щеки капитана. Затем аккуратно перевел руку на затылок и резко притянул к себе, целуя ошарашенного мужчину. Губы Эмрейса были жесткие и до одури горячие, а само действие было настолько неправильное, выбивающееся из сложившийся картины мира Роше, что мужчина просто не знал, что ему делать, позволяя императору углубить поцелуй. Шаперон повинуясь воле Эмгыра упал на пол. К своему стыду Вернон не смог не признать, что целоваться Эмрейс умел, такого у него не было ни с одной из немногих партнёрш. И на это было три причины: во-первых, никто из них не вызывал у Роше такую бурю противоположных эмоций, а во-вторых, инициативу всегда отдавали ему. (Или это все-таки во-первых?) Какая была третья, темерец не успел додумать, так как с виду щуплый император подхватил его под бедра, усаживая на стол, и наконец оторвался от покрасневших губ капитана. Вернон пожалел, что в свое время к матери не пришел ведьмак и не забрал его в Каер Морхен: Геральт как-то обмолвился, что совершенно не умеет краснеть - это умение очень бы пригодилось капитану, потому что сейчас, под изучающим взглядом императора, он чувствовал, как предательская краска заливает скулы и переходит на уши. То ли от злости, то ли от смущения, то ли от возбуждения, а может и от совокупности вышеперечисленного. Не разрывая зрительного контакта Эмгыр провёл ладонью по дрогнувшему бедру, а после опустил на пах и, сквозь жесткую ткань штанов, сжал чувствительный орган Роше. Наблюдая неописуемую гамму эмоций на лице темерца, император усмехнулся и с легким нажимом провел по всей длине уже довольно возбужденного члена, вызывая тихое шипение Вернона.  — Я еще не дал согласия, — глухо произнёс Роше, стараясь не обращать внимания на разливающееся по всему телу тепло. — Это лишь формальность, — у императора в отличие от капитана дыхание нисколечко не сбилось. — Вы всё равно согласитесь. Боюсь, у вас нет выбора. — Для чего вам это? — Я так хочу, — Роше посмотрел Эмгыру в глаза, но не нашел там ни намека, на то, что тот шутит, переосмыслил положение, в котором оказался и, отлипнув от стола, расстегнул перевязь, а после потянулся к застежкам на дублете. — Польщен вашим энтузиазмом, но верх меня не столь сильно интересует, — Эмрейс немного помолчал, наблюдая за тем, как Вернон дёргает пояс и, словно издеваясь протянул: — Здесь довольно холодно, идите за мной, Роше. Император двинулся к стене, в эту секунду капитану показалось, что Эмгыр в очередной раз издевается над ним, но оказалось нет. Вернон не впервые был в этом кабинете, но никогда не замечал этой тонкой линии, за которой скрывалась целая комната. В голове невольно возник вопрос: могут ли в этих стенах скрываться еще больше секретов и не последний ли это из них? Но думать об этом сейчас было несколько неправильно, ведь буквально пару секунд назад, его вжимали в стол, грубо целовали и играли, словно игрушкой. Лёгкая дрожь прокатилась по телу Роше, когда он вспомнил прикосновения императора на своём паху. Он хотел развернуться и уйти, но условие императора и что-то еще, засевшее где-то в груди не давало ему этого сделать. — Располагайтесь, — растягивая гласные протянул Эмрейс. Мужчина огляделся, задерживая взгляд на двуспальной кровати, застеленной черными простынями, отметил пустые полки, стоящие в правом углу и зажжённый камин в левом. Больше ничего примечательного не было. Вывод из этого следовал простой — этой комнатой император пользовался редко. — Куда мне встать? — глухо спросил Вернон, пытаясь заглушить гадкий голосок в голове, шепчущий: «Яблочко от яблоньки». — Вы ляжете на кровать, но перед этим я помогу, — император потянул за полурасстегнутый пояс и ловко расправился с мудрёными застёжками на дублете. — Вернон, у вас прекрасная фигура. — Ваше величество, просто делайте, что хотели и разойдемся. Услуга за услугу. — Мне нужна отдача, Роше, ваши эмоции, ваша непосредственная искренность, — Эмгыр провёл ладонью по груди и продолжил: — В Нильфгаарде этого не хватает. — Моя искренность вам не понравится. — Отчего же? — Я искренне хочу дать вам в нос, император. На несколько секунд, кажущимися Роше вечностью, в комнате повисло молчание, прерываемое лишь потрескиванием поленьев в камине, а потом император тихо рассмеялся. — В других обстоятельствах за такую бестактность наказание бы вас не миновало, но я ценю вашу честность, — Белое пламя прижался грудью к спине капитана и расстегнул пуговицу на его штанах позволяя ткани соскользнуть вниз, оголяя бедра. — Не смею больше вас задерживать. На едва гнущихся ногах, Вернон дошел до кровати и, немного помедлив, опустился на шёлковые простыни, отметив, что те очень скользкие. Мужчина уткнулся носом в подушки, вдыхая совершенно новый запах лавандового мыла и замер в ожидании неизбежного. Кровать немного прогнулась под чужим весом, Роше зажмурил глаза, но Эмгыр отчего-то не спешил его касаться. Чуткий слух солдата уловил шорох одежды, тихое шипение и другие подозрительные звуки. Где-то на периферии мелькнула злорадная мысль об импотенции правителя Юга. — Перевернитесь на спину, Вернон. Мужчина послушно выполнил и с удивлением посмотрел на Эмгыра, недовольно поджавшего губы. Деитвен был во всё ещё глухо застегнутой рубашке, но вместе с тем нагим ниже пояса. Капитан Синих полосок ошибся — с потенцией у Эмрейса всё было в порядке, в отличие от него. — Так быстро потеряли боевой настрой? Найдете самостоятельно или помочь? — кончиками пальцев император провёл по внутренней стороне бедра, но у самого паха остановился, потом и вовсе убрал руку. — Помочь, — провокационно произнёс темерец, наблюдая за сменой эмоций на лице Белого пламени, тот хмыкнул и, криво улыбнувшись, сел в ногах у Роше. Мужчина тихо зашипел, когда пальцы, унизанные кольцами, которые Эмрейс не потрудился снять, сжались на члене и медленно заскользили, сдвигая крайнюю плоть, а потом едва не подавился воздухом, когда император наклонился, обжигая горячим дыханием нежную кожу. От одной только мысли о том, что тот собирается делать, стало жарко, но Эмрейс вдруг выпрямился и поменял руки, вызвав разочарованный вздох Роше, которому вдруг стало неловко за свою неверную догадку. Вторая рука была без украшений и в чем-то смазана, так что, несмотря на моральные муки капитана, «настрой» нашелся довольно быстро. — Я должен предупредить, — произнёс Деитвен, одновременно с этим переместился выше и, оседлав бёдра мужчины, продолжил: — Ваши руки не должны меня касаться. Приподнявшись, Эмрейс обхватил член Роше и направил в себя, медленно опускаясь. Стало жарко, невыносимо жарко, то ли от осознания ситуации, то ли от вида императора: острые скулы украсил лёгкий румянец, губы были слегка приоткрыты, а мышцы на бёдрах напряглись. Вернон на некоторое время потерялся в ощущениях и желаниях, хотелось то ли отстранится, то ли прижаться сильнее, но ни того, ни другого сделать не мог. Пальцы беспомощно сжимали воздух, а каждое медленное движение императора превращалось в сладкую пытку. Роше приподнялся на подушках и упал обратно: хотелось больше, быстрее и, конечно, взять контроль в свои руки, то, что давал Эмгыр безусловно заводило, но было критически мало. До боли мало. А Деитвен, кажется, наслаждался теряющим контроль над эмоциями капитаном и словно нарочно замирал. — Император, я больше не могу, — задрожав всем телом, не выдержал темерец, вместе с тем вцепляясь в несчастную простынь, затрещавшую по швам. — Я сейчас умру. Эмрейс, прищурившись, оглядел напряженного капитана. То, как исказилось его лицо, как нервно дрогнул кадык и кивнул, а после, наклонившись, прошептал Вернону прямо в губы: — Так умирайте, капитан. Роше зарычал и зажмурил глаза, выгибаясь до хруста в позвоночнике, а потом ощутил, что император наконец начал двигаться. Ненадолго это принесло облегчение, но когда показалось, что он вот-вот ощутит предоргазменное состояние, Эмгыр замер и начал отстраняться. Вернон не выдержал, схватил Эмрейса за бедра и дёрнул вниз, одновременно с этим толкнувшись бёдрами навстречу так, что тот выгнулся и шумно выдохнул. Роше, не замечая яростного взгляда правителя, быстро задвигал бедрами, все сильнее и сильнее сжимая пальцы, пока не ощутил как внутри сворачивается тугая пружина, готовая распрямиться в любую секунду. Он толкнулся еще несколько раз и замер, шумно выдыхая сквозь стиснутые зубы: перед глазами все плыло, а в голове стоял густой туман, вот только такое состояние продлилось недолго. Капитан, словно очнувшись, резко убрал руки, разглядывая красные отпечатки собственных пальцев на белой коже. — Знаете, чем карается невыполнение приказов, Роше? — дрожащим от злости голосом произнёс Эмгыр, медленно поднимаясь. — За сегодня вы превысили все лимиты моего терпения. И не выполнили уговор. Я не удовлетворён. Вернон ещё мало что, соображая после оглушительного оргазма, потянулся было к Эмрейсу, но его тут же ударили по руке, а затем грубо перевернули на живот. — Если и здесь разочаруете, — Эмгыр не договорил, но Роше и без слов было понятно, что с ним будет: выкинут из замка, по частям, а потом просто растопчут остатки партизанского отряда. Он не сопротивлялся, когда его бедра подняли выше, вынуждая встать на колени, и даже когда надавили на поясницу, заставляя прогнуться. Хотя в таком положении он чувствовал себя слишком беззащитным и униженным. Однако не выдержал и дёрнулся, стоило императору коснуться ягодиц. — Расслабьтесь, капитан, я еще ничего не сделал, — Вернон ощутил осторожные прикосновения пальцев императора, смазанных в чем-то склизком. — Не дёргайтесь, это всего лишь мазь с обезболивающим эффектом. — Вы хорошо подготовились, я смотрю, — сквозь сжатые зубы проговорил темерец, морщась от непривычных массирующих движениях. — Что не скажешь о вас, — с жесткой усмешкой произнёс Эмрейс. — Расслабьтесь, Роше, вы так мне пальцы сломаете. — Так суйте не пальцы. В чем проблема? — Роше сжался сильнее когда ощутил, что в него проникает кончик пальца. — Боюсь мой ответ вам не понравится. А теперь, будьте добры, закройте рот и расслабьте жопу. Темерец было вскинулся от неожиданной грубости, но почти сразу обмяк, позволяя Эмгыру делать с собой все, что тому вздумается. Эмрейс усилил давление и согнул пальцы, задев то, от чего по позвоночнику прошла дрожь, после чего Роше ощутил повторную волну возбуждения и промычав что-то дёрнулся и попытался соскользнуть с мучивших его пальцев. — Какой вы чувствительный. Явно издеваясь, Эмрейс какое-то время, словно случайно задевал чувствительное место, а затем резко вытащил пальцы. Роше выдохнул, ощущая странную пустоту, и приподнялся на руках, правда его тут же вернули в исходную позицию, одной рукой ощутимо надавив на загривок, второй рукой Эмгыр приподнял его бёдра. Вернон зажмурил глаза, почувствовав сильное давление, граничащее с болью, и с трудом подавил желание отползти подальше. Император видимо почувствовал это и свободной рукой обхватил темерца за талию. — Терпите, Роше, некоторые за свою страну жизни отдают, а вы всего лишь занимаетесь сексом. Не столь высокая цена, не правда ли? — Вернон ощутил теплое дыхание на затылке, мысль дернуть головой и разбить Эмрейсу нос он быстро затолкал куда подальше. Эмгыр медленно вошел до конца и замер, тяжело выдыхая, Роше весь сжался от боли и не мог ничего с этим поделать, пока рукой император не сжал его слегка опавший член, возвращая былую твёрдость. Теплые губы оставили легкий поцелуй у основания шеи, на что тело Вернона отреагировало мурашками и он инстинктивно дёрнул плечом, сверху раздался тихий смешок, но Эмрейс все же отстранился. Темерец постепенно привыкал к болезненной наполненности, к своему удивлению понимая, что никакого отвращения не испытывает, наоборот, предвкушение. Он слегка двинулся вперёд, назад, а потом император переместился выше, и Роше едва не захлебнулся воздухом, дёрнулся и заскреб руками, сминая и так скомканную простынь. Эмгыр начал двигаться неумолимо медленно, в то время как рука на члене двигалась чуть быстрее, и от этого контраста начинало потряхивать. Боль отступила куда-то на задворки сознания, безусловно она была, но внимания Роше сосредоточилось на двух точках удовольствия, которые ласкал Эмрейс. — Вернон, вы что, уже? — ядовитый шепот императора резко привёл капитана Синих полосок в чувство, а рука, сжавшаяся на основании члена, удержала на грани. Внутри все свело приятным спазмом, но этого опять было мало. От разочарования, Вернон мотнул головой, едва не попав затылком по скуле наклонившегося нильфгаардца. Всё повторялось по кругу, они даже местами не поменялись, разве что только в физическом плане, эмоционально император продолжал доминировать, да если честно сказать никогда и не переставал. Роше напряг мышцы и несколько раз глубоко вздохнул, Эмрейс обеими руками взялся за бёдра поднимая их ещё выше так, что колени на секунду приподнялись над кроватью. Роше почувствовал, что куда-то падает, перед зажмуренными глазами вдруг вспыхнули звёзды. Он ни разу не прикоснулся к себе, император ни разу не сбился с размеренного ритма, которого было «мало», но волна удовольствия, начавшаяся где-то внутри и прокатившаяся по всему телу, была настолько мощная, что его затрясло, а из горла вырвался один единственный хриплый стон. Это чувство все длилось и длилось, по ощущениям вечность, на секунду мужчине показалось, что тело не выдержит. Эмгыр замер и прижался к мокрой спине, царапая пуговицами ставшую чувствительно кожу, совершенно неожиданно целуя в шею, проговорил что-то на нильфгаардском и отстранился. Полностью. Вернон тяжело дышал, не в силах на какие-то более сложные движения, постепенно реальность навалилась на него всей своей тяжестью. Особенно яркой была мысль о том, что он что все-таки «разочаровал» императора. — Перевернитесь, — хрипло проговорил Эмгыр и когда тот наконец выполнил приказ, одарил таким взглядом, от которого неизвестно чего хотелось больше — убежать или сразу умереть. — Ни разу себя не коснулись. Похвально. Надеюсь, вы понимаете, что я не удовлетворен, Роше, в то время как вы кончили дважды, — одним слитным движением Белое пламя полностью накрыл темерца собой и обжег губы горячим дыханием. — Мое тело под вами, ваше превосходительство, — ответил мужчина. — Я вижу, Вернон, а что насчёт тебя? Капитан Синих полосок промолчал и, отвернувшись, закусил губу, под поясницей было неприятно липко, а на душе совсем гадко. Сама ситуация, в которую он попал, больше походила на бред чьего-то извращенного сознания, чем на правду, но он реально ощущал, как его ноги развели в стороны, резкие толчки, на которые тело отзывалось болью. Реальной болью. Вернон вцепился зубами в тыльную сторону ладони столь сильно, что на глазах непроизвольно выступили слёзы, но молчал, чувствуя, как Эмгыр сорвался на быстрый темп, и наконец-то тихо застонал, замирая глубоко внутри. Темерец вздрогнул и отпустил едва не прокушенную руку, смаргивая лишнюю влагу, а император то ли забывшись, то ли от прилива внезапной нежности вдруг наклонился и, мягко повернув его лицо к себе, поцеловал. Совсем по-другому, так, что где-то внутри кольнуло непонятное чувство и Роше, повинуясь чувственному порыву, обнял Эмрейса за шею, отчаянно ответил на поцелуй, и обхватив ногами талию мужчины, не дал отстраниться. Он цеплялся в плечи императора, как утопающий за соломинку, понимая, что это его не спасёт. Вернон дышал, запах Эмгыра был повсюду, перебивая запах лаванды. Пальцами он зарылся в мягкие волосы правителя, на что тот отреагировал положительно, а потом разорвал поцелуй, но позволил Роше уткнуться в шею. — Вернон, что же вы. Совсем замерзли. Темерца и правда трясло, но не от холода, а от навалившегося осознания и внутреннего диссонанса: мужчина вдруг четко осознал, что сам отсюда не уйдёт, сам точно не отпустит императора, который был для него последней связью с реальностью. Падение вовсе и не прекращалось, едва ли замедлилось, но пугало Роше не оно, а то, что ждало в конце. Эмгыр с некоторым усилием скинул с себя его ноги, а потом и руки, перемещаясь на чистую сторону кровати, наблюдая за темерцем. Вернон медленно поднялся с кровати и направился к разбросанной одежде, несколько раз его повело в сторону, как он поднимал штаны с дублетом, была отдельная история. Возможно даже достойная баллады. Мужчина горько усмехнулся, осознавая, насколько жалко выглядит, казалось, сильнее унижения он не испытает, а потом почувствовал, как по бедру потекло. Роше обязательно бы покраснел еще сильнее, если бы мог, но наконец-то взял себя в руки и вернул лицу отстраненное выражение. Кое-как натянув одежду Вернон все-таки дошёл до двери, толкнул и ничего не произошло, на повторный более сильный толчок дверь отреагировала также, словно издеваясь над измотанным мужчиной. Темерец с тихим стоном прижался лбом к холодному дереву, он знал, что император смотрит на него: взгляд был ощутим каждым атомом его тела. — Дверь открывается на себя, Роше, — не скрывая веселья в голосе сказал Эмгыр. — В следующий раз прикажу повесить табличку. — Не дождетесь, — пробормотал Вернон, правда, когда уже был далеко за пределами кабинета.