Спустившись вниз, Эмма оказалась в каких-то туннелях. Подняв решетку лифта, она с осторожностью побрела вглубь. Пройдя около десятка шагов, Эмма вошла в большую пещеру и оглянулась вокруг; ее взгляд наткнулся на странный, не подходящий обстановке предмет. Подойдя ближе, она с изумлением поняла, что это… гроб, хрустальный гроб.
Гроб Белоснежки. С приоткрытым ртом она сделала пару шагов назад и, наткнувшись на стену, буквально на секунду прикрыла глаза, оперевшись на нее. Ей просто нужно было немного подумать, собраться с мыслями, прежде чем продолжить.
Но вот чего она не ожидала (
как она сразу не поняла?), так это того, что большая каменная стена позади нее на самом деле вовсе не была скалой. И что бы это ни было, оно было живым. Она чувствовала его дыхание, и оно издавало низкое рычание. Она вытянула руки в стороны и потянулась назад, чувствуя, как что-то чешуйчатое начинает двигаться, и быстро отступила назад.
При виде этого зрелища она была уверена, что ее сердце пропустило один или десять ударов. Она не могла поверить в это, да и не поверила бы еще два часа назад, но прямо перед ней стоял настоящий живой
дракон.
Он был гораздо выше ста футов, с размахом крыльев, равным длине полицейского участка, а может быть, и больше. Эмма не была в этом слишком уверена; ее мозг в данный момент функционировал не совсем правильно. Она только сейчас смирилась с тем, что сказки были реальны, и она якобы была настоящим живым Спасителем, но она не была действительно уверена, что готова справиться с тем фактом, что драконы тоже были реальны.
Дракон тем временем развернулся и встал во весь рост, запрокинув голову назад и со страшным ревом выпустив в каменный потолок струю огня. А потом он посмотрел прямо на нее.
Бл*ть.
Она попыталась отступить и споткнулась спиной о камень, меч выпал из ее руки, громко звякнув и приземлившись в нескольких футах от нее. Но она не хотела этого ни в коем случае; она скорее воспользовалась бы своим оружием, чем подошла бы достаточно близко, чтобы использовать меч. Поэтому она сделала несколько выстрелов в него, но это, казалось, только больше раздражало его, так как он выпустил большую струю огня прямо в нее.
Она быстро отскочила и спряталась за большим камнем, выглядывая наружу и делая еще несколько выстрелов в дракона. Тут он провалился в щель в земле. Эмма на минутку оперлась на стену, переводя дыхание, а посмотрев в сторону, увидела меч. Когда она увидела его, у нее вдруг мелькнула мысль, что стрельба по дракону просто не поможет. Голд сказал, что ей понадобится меч, верно? Так что, может быть, ей действительно стоит его использовать. Потому что она что-то сомневалась, что, упав в расщелину, дракон вот так погиб.
«Черт! Я слишком беременна для этой херни!» — панически думала она, откинув бесполезный пистолет и обняв руками живот.
Сделав пару глубоких вдохов, зная, что стоять здесь и поддаваться панике ей ничем не поможет, Эмма, собрав остатки храбрости, о которой она даже не подозревала, побежала так быстро, как только могла, к мечу, пока дракон, вылезший, как она и предполагала, в целости и невредимости из ямы, пошел за ней по буквально пятам… Добравшись до меча, Эмма резко схватила его и повернулась лицом к дракону.
— Эй! — крикнула она, и дракон ответил ей еще одним громким ревом.
И снова он запрокинул голову назад, готовый выпустить еще одну струю огня. Вот тогда Эмма и воспользовалась своим шансом. Она снова подняла меч над головой, а затем метнула его так сильно, как только могла, прямо в живот дракона. Затем она увидела, как дракон как бы взорвался и растворился в пламени прямо у нее на глазах, оставив после себя только…
металлическое яйцо?
Эмма схватила его, крепко прижав к груди, не желая рисковать потерять, и вернулась к лифту. Она убила гребаного дракона и получила зелье, которое могло спасти Генри. По крайней мере, так она думала, пока лифт внезапно не остановился.
— Реджина! Какого черта?! Реджина!
— Мисс Свон? — сказал знакомый голос Голда, который, опустив голову, заглядывал в шахту. — Как успехи?
— Голд, что ты здесь делаешь?
— Зашел проверить. И ваше счастье, что я так поступил. Ведь Реджина бросила вас. И испортила подъемник, — оглянувшись через плечо, сказал он.
— Что? Я сейчас поднимусь, — сказала она, пока ее рука похлопывала по каждой стене, не находя ничего, что хоть отдаленно поддерживало бы ее вес. Кроме того, она была вынуждена при этом как-то поднять это яйцо…
— Нет. У нас мало времени, — возразил он. Он нуждался в этом зелье. Он снова и снова повторял себе, что это необходимо, хотя это едва ли успокаивало его чувство вины за то, что он делал. Но он верил, что она все еще сможет сделать все необходимое, чтобы спасти Генри. — Вы не сможете взобраться сюда с этим.
— Это мы еще посмотрим, — настойчиво сказала Эмма.
«Ну почему она такая упрямая?»
Он вытянул руки в пустоту над лифтом.
— Я подержу его, пока вы будете подниматься.
Доверьтесь мне.
При этом снова и снова продолжая говорить себе, что в конце концов все это будет того стоить.
«Лгун!»
Его желудок скрутило болезненной судорогой. Он презирал себя за то, что воспользовался ее доверием.
Эмма снова уставилась на него, не зная, что делать. Он был прав, она ни за что не смогла бы подняться туда, неся футляр в форме яйца. Ей придется довериться ему, у нее не было другого выбора. Ей не нравилось, что она должна была это сделать, да и не хотела, но другого выхода у нее не было. Она просто надеялась, что он не предаст ее в первый же раз, как она доверилась ему.
— Хорошо. Лови. Я сейчас поднимусь.
Он поймал его, но не стал дожидаться ее, повернулся и ушел. У него был свой собственный план для этого зелья;
он нуждался в нем. Чувства к Эмме или нет, но он пришел в этот мир, чтобы вернуть своего сына, и на этот раз он не собирался выбирать что-либо или кого-либо перед своим сыном.
— Голд? Голд! — отчаяние в голосе Эммы заставило его остановиться, положив руку на холодную ручку двери библиотеки. — Румпельштильцхен!
«Как ты мог так поступить с Эммой? Снова. Она отдала тебе это яйцо, и знаешь, почему? Потому что она тебе доверяет», — мерзко нашептывала его совесть, которая с появлением Эммы стала все чаще подавать свой голос.
«Это все ради Бея!»
«Лжец! Лжец! Лжец»!
Но он уже принял решение и, открыв двери библиотеки, пошел прочь, оставляя позади Эмму, умоляюще произносившую его имя из тени лифтовой шахты.
«Прости меня, Эмма. Сегодня у нас с тобой схожая цель. Я тоже должен спасти своего сына».
***
Тяжелое детство, проведенное по большей части в одиночестве, без родителей или какой-либо постоянно поддерживающей взрослой фигуры, стоило Эмме многих роскошеств в жизни. Одним из них была возможность доверять другому человеку. Ей обычно требовалось много времени, чтобы даже подумать о том, чтобы доверять кому-то.
Поэтому, когда Эмма наконец вылезла из шахты лифта, поднявшись по кабелям без довеска в виде яйца, и обнаружила, что Голд ушел, что-то внутри нее сломалось. Единственная надежда спасти Генри была потеряна.
— Голд? — ее голос дрогнул, когда она со слабой надеждой на то, что он все же здесь, позвала его.
Но когда в ответ она получила лишь тишину, раскаленный добела гнев опалил ее вены, и она уже почти ничего не чувствовала. Как и в случае с ее неуверенностью в доверии, она пренебрегла своими бурлящими эмоциями и спрятала их глубоко внутри, как лаву в вулкане, который неизбежно извергнется. Но не сейчас.
«Интересно, если бы он знал, что бросает в дурацкой шахте не только меня, но и своего ребенка, он бы все равно ушел?»
Стоп! Нет! Она не хотела знать ответ на этот вопрос. Слишком уж боялась, что он будет не в ее пользу.
Движение слева привлекло ее внимание, разрушая все мысли о предательстве Голда. Это оказалась привязанная к стулу Реджина. Ей стало еще больнее, когда она поняла, что Реджина, несмотря на все свое зло, все же не бросила ее.
— Реджина! — воскликнула она и подбежала к ней, сорвав ленту с ее рта.
— Он обманул! Зачем яйцо-то отдали?
«Потому что доверчивая дура!»
— Он не мог далеко уйти! — возразила она, направляясь к двери библиотеки. — Наверное, он еще и полпути через улицу не прошел.
Прежде чем Эмма успела открыть дверь рукой, зазвонил ее сотовый телефон. Она могла бы позволить другому человеку на линии подождать немного, если бы сотовый телефон Реджины тоже не начал сходить с ума в ее кармане. Обе они проверили свои устройства; обе побледнели одновременно.
— Из больницы, — прошептала Эмма, переглянувшись с Реджиной. Ее сердце провалилось прямо в желудок. А потом они побежали в противоположную сторону от ломбарда Голда.
***
Вернувшись в ломбард, Голд достал ключ, чтобы открыть футляр с эликсиром. Он чувствовал себя более виноватым, чем когда-либо. Но ему нужна была магия, чтобы найти своего сына.
И содержимое этого флакона, который он наконец извлек из яйца, было именно тем, что ему требовалось, чтобы принести ее в Сторибрук. Он должен быть готов к последствиям того, что Эмма разрушит проклятие.
Возможно, это были отговорки, которые он придумал в своем сознании, чтобы скрыть основную причину своих намерений. Конечно, ему нужна была магия, чтобы найти способ отыскать своего сына за чертой города — в конце концов, этот мир был огромным, и это было бы все равно что найти иголку в стоге сена.
Но какая-то его часть страстно желала снова ощутить эту старую магию, пульсирующую в его венах.
— Извините. Вы мистер Голд?
Он чуть не выронил пузырек. Он даже не слышал, как прозвенел звонок! Хорошо, что он стоял спиной к двери и мог прикрыть своим телом золотое яйцо. Сунув драгоценный флакон в карман, он начал поворачиваться к незваному гостю.
— Да, это я, но я боюсь, что магазин за… — так и не договорив, он остановился как вкопанный, увидев женщину, которая вошла в его магазин.
Он почувствовал, как его челюсть упала на пол, и он схватился за стойку для поддержки, почувствовав, как голова внезапно закружилась.
Этого не может быть.
Это была она,
Белль. Он едва мог поверить своим глазам. На самом деле, он не был уверен, что может поверить своим глазам. Она должна быть мертва. Ему ни разу не приходило в голову, что Реджина могла солгать. Тогда он был так ослеплен своими чувствами к Белль и так недоволен собой, что отослал ее прочь, что без труда поверил в то, что рассказала ему Реджина.
И все же вот она стояла в дверном проеме с такими же каштановыми волосами и такими же васильковыми глазами… Его мозг закоротило, когда он непонимающе моргнул. Она не исчезала.
Это было реально. Белль была здесь.
Его ноги двигались словно сами по себе. Он остановился только тогда, когда оказался всего в футе от нее, все еще опасаясь, что она ненастоящая и что это какой-то странный сон или кошмар. Он осторожно протянул руку и положил ее ей на плечо, чтобы убедиться, что она действительно там. Когда она не растворилась и не исчезла и он действительно почувствовал ее, он слегка сжал ее плечо; вздох облегчения сорвался с его губ.
— Ты настоящая, — выдохнул он. Тем временем она с любопытством смотрела на него, задаваясь вопросом, кто же он такой и откуда знает ее, потому что она совершенно точно не знала его. — Ты жива, — добавил он. Ее взгляд стал еще более любопытным.
— Мне сказали, чтобы я нашла вас, и что вы защитите меня.
«И кто же этот благодетель, интересно? — подумал он, слегка прикасаясь в успокаивающем жесте к плечу потрясенной Белль, которая вообще не понимала, что здесь происходит, и только сильнее затряслась. —
«А самое главное, что мне теперь с ней делать?»
