Сделай шаг в новую жизнь

            Новая связь с хранителем полностью прогнала весь сон Тсунаёши. В маленьком волшебнике взыграло любопытство и про сон уже не было никаких мыслей. Верде видел в карамельных глазах, что его внимательно осматривали с головы до ног, не пропуская ни одной, даже самой маленькой детали, то самое чувство, которое обычно толкает его самого совершать новые открытия в области науки или ввязываться в очередные опасные передряги, которые про себя он называет глупыми, но в которых он участвует, несмотря на свои собственные мысли.       Любопытство.       Такое прекрасное и опасное чувство, с которым не сравнится ни одно другое. Оно влечёт к себе, как огонь притягивающий мотыльков, сгорающих в палящем пламени. Его невозможно остановить и практически нет способов, чтобы унять. Оно возвращается в самый неподходящий момент, постоянно напоминая о себе.       Кому-то любопытство открывает новые двери, кому-то дарит неоценимые знания, а кому-то правду, чаще всего горькую и весьма болезненную. Но, даже зная всё это, люди поддаются чарам этого чувства, следуя его пленительному зову.       И Гарри, и Верде очень хорошо знали, что такое любопытство. Ведь в их жизни оно сыграло далеко не последнюю роль.       Перед Гарри Поттером оно открыло горькую реальность, принеся крушение любви и веры в Северуса Снейпа, и уничтожение доверия к людям, которых юноша считал друзьями. Тоже самое любопытство, подарило ему шанс выжить в аду, а уже после него оставить своё имя в истории магического мира в момент его самого бурного развития.       Перед Верде же любопытство открыло мир науки и медицины, подняв его на недосигаемую высоту, прославив его имя по всему миру. А позже распахнуло двери в мир мафии, наполненный пламенем.       И Верде прекрасно отдавал себе отчёт в том, что если бы не то самое любопытство, то он бы никогда не принял бы приглашение Шахматноголового и не стал бы одним из аркобалено, а значит и не встретил бы своё Небо, которое его сейчас так нагло рассматривало, раздумывая какой бы вопрос задать в первую очередь.       Тсунаёши же из-за всей этой ситуации был довольно сильно смущён. Он уже давно не просыпался от взгляда незнакомого человека. Подобное не раз случалось в жизни Гарри Поттера, но вот в жизни Савады Тсунаёши это было впервые. Нана обычно приходила к нему тогда, когда он уже проснулся. В отличие от Джуна, Тсуна просыпался примерно в одно и тоже время, после чего шёл будить брата. Сам этот процесс занимал довольно много времени. Джун спал очень крепко и его не мог разбудить даже холодный душ (Тсуна проверял!).       Джун вообще был совой. Его было трудно уложить пораньше спать (Нана укладывала их спать ровно в девять вечера), ведь даже если он и ляжет вовремя в кровать, то заснуть сможет только тогда, когда стрелка часов перевалит через одиннадцать. И будь его воля, Джун бы каждый день вставал после десяти утра, а то и вовсе после двенадцати. Но Нана очень строго следила за распорядком их дня, хотя и не настаивала на дневном сне, который был необходим детскому организму.       Раньше Джун никогда не спал днём. В нём ключом била энергия, делая его похожим на маленький ураганчик. Его невозможно было заставить поспать днём. Видимо так себя проявляло его пламя Неба. Оно дарило Джуну неиссякаемую энергию. После же приезда Емицу и Тимотео поведение Джуна изменилось на сто восемьдесят градусов. Ему с трудом удавалось встать утром, а после двенадцати, стоило только пообедать, как он сразу же шёл в свою комнату, где развалившись звёздочкой на кровати, он сразу проваливался в сон. Даже Гарри не мог ничего с этим поделать. Печать на пламени заблокировала источник жизненной энергии. И хоть Тсуна и делился своей Посмертной Волей, но её попросту не хватало. И с этим нужно было срочно что-то делать, иначе последствия даже невозможно было представить.       Из-за того, что магическое ядро проводило магию по всему телу волшебника, сосредотачиваясь в крови и органах, магам никогда полностью не блокировали магическую энергию, ведь это могло привести к мгновенной смерти. Пламя Посмертной Воли действовало схоже. Вот только из-за отсутствия ядра, оно концентрировалось именно в крови, мышцах и костях человека, делая его сильнее, выносливее, быстрее и крепче. При этом оно влияло на здоровье, работу головного мозга и физическое развитие. Стоит ли объяснять, что происходит с человеком, если его активированное пламя полностью запечатать? Это вопрос, ответ на который никто не решится сказать вслух, но при этом будет знать глубоко в душе.       Во время запечатывания пламени все процессы организма резко замедляются. Кровь становится более густой и приобретает своеобразный холод, который можно сравнить с холодом от техники Первого Вонголы Прорыв точки нуля. Все жизненные показатели человека с запечатанной волей резко уходят в минус. Раньше там, где ощущалось тепло, горело пламя, теперь же, после появления печати, там царил арктический холод. Ловкость и выносливость трансформировались в бесконечную слабость и неуклюжесть, активность и энергия в лень и равнодушие, а живой ум в глупость и несосредоточенность, к которым в дополнение шла рассеянность внимания. Со временем все эти симптомы приводили человека к внезапной смерти от остановки сердца (оно ведь тоже замедляло своё биение, по мере того, как убывала связь с пламенем и способность его чувствовать и применять).       Джуну же, в какой-то степени, повезло. До приезда Тимотео его пламя не было активным. Оно спало. Девятый спровоцировал его пробуждение и сразу же установил печать. Так что Джун даже ничего и не осознал. Он даже не понял, что что-то в его жизни изменилось. Его пламя Неба было к нему благосклонно и не пыталось причинить вред, как пламя Тсунаёши. Наверное, поэтому он и отделался лишь сильной физической слабостью, рассеянностью внимания и повышенной неуклюжестью, которую можно было сравнить со стихийным бедствием.       Однако, радоваться было рано. Тсуна, не без оснований, считал, что долгое пребывание пламени в запечатанном состоянии может иметь необратимые последствия. А подтверждение его догадок системой, в самом начале, привело Тсунаёши в ужас.       Так что он искренне надеялся, что Колонелло и его друг, о котором тот говорил по телефону, смогут найти хоть какое-то решение данной проблемы.       И, ожидая их приезда, Тсунаёши никак не предполагал, что проснётся утром следующего дня от появления новой связи хранителя, которая искрила зелёными молниями. Подобное установление пламенной связи, как и пробуждение ото сна, можно было назвать весьма оригинальным. Для Гарри это стало сюрпризом. А он ведь уже давно отвык от сюрпризов. Хотя, этот был весьма приятен.       Оставалось только узнать, кем же является неожиданный посетитель его комнаты. И начать он решил с имени нового хранителя.       — Привет, ещё раз! — неуверенно улыбнулся Тсуна. — Меня зовут Тсунаёши, для друзей просто Тсуна или Ёши. Но мне больше нравится Тсуна. А как зовут тебя? И что ты делаешь в моей комнате?       Верде немного опешил от такого количества вопросов. Он улыбнулся, но было отчётливо видно, что это простое для многих людей действие было для него непривычным, словно он никогда не считал нужным кому-то улыбаться. А теперь он не знал, как же это делается. Внимательному человеку подобная деталь могла сказать очень и очень многое. А Гарри считал себя весьма внимательным человеком. И растерянность и какая-то несвойственная этому человеку неуверенность, напоминающая подростковую робость, сказали ему гораздо больше, чем тысячи слов.       Его хранитель Грозы был человеком, избегающим близкого общения с другими людьми. Возможно, всё дело было в его высоком интеллекте или же в его неспособности нормально общаться, не переходя на научные термины. А может, причина была в какой-то детской травме… Но не это главное. Тсуна мог с уверенностью сказать, что друг Колонелло хороший человек, интересный, яркий. Просто, ему очень сложно найти общий язык с другими. Но подобное препятствие никогда не смогло бы остановить Тсунаёши. Ведь он — Гарри Поттер! Человек, об упрямстве и упорстве которого слагали легенды. И новая жизнь и другое тело не изменили того, что он Поттер. Он умел ворваться в чужую жизнь, перевернуть её с ног на голову и самое главное — остаться в ней навсегда, став её неотъемлемой частью. Это была личная особенность всех представителей рода Поттер.        Подобной чертой обладало и семейство Савада. И Емицу, и Нана были теми людьми, встречу с которыми невозможно забыть в течение всей жизни. Знакомство с ними меняло всё, становилось той роковой точкой, когда решается твоё будущее. Кто-то бы сказал, что всё дело в их пламени, Тсунаёши бы с ними категорически не согласился. Он считал это личной особенностью их семьи, как и чрезвычайно развитую интуицию, которая была чем-то вроде родового дара.       И пускай Тсунаёши был и не самым доверчивым человеком, но своего нового хранителя он принял сразу, даже не зная его имени. Для этого было достаточно лишь одного взгляда. И Тсуна был уверен, что сможет найти общий язык с Грозой. Неважно, произойдет это рано или поздно. И похоже, Верде это тоже понимал. Поэтому-то и отбросил свои попытки приветливо улыбнуться и наконец представился.       — Меня зовут Верде. Я коллега Колонелло и Скалла. — он привычным жестом поправил свои прямоугольные очки, которые ему, надо признать, очень шли. — Мы с ним совсем недавно приехали.       — О, так ты и есть тот друг, о котором мне сказал Колонелло? Мне очень приятно познакомиться! — Тсуна засиял.       — Мне тоже очень приятно. И извини, что зашёл в твою комнату без разрешения. Я не смог удержаться. — под конец Верде даже немного покраснел от смущения. Это развеселило Тсунаёши. Он задорно улыбнулся, весело посмеиваясь над смущением нового друга. Удивительно, но Верде ни капли не обиделся. Он как заколдованный слушал звонкий смех своего Неба.       — Ничего страшного. Просто это было неожиданно. — покачал головой Тсуна. — К тому же, ты меня даже не разбудил. Я всегда просыпаюсь примерно в это время. Можно сказать, ты пришёл очень вовремя.       — Ты каждый день встаёшь так рано? — Верде действительно был удивлён.       — Да. Я просыпаюсь всегда сам в одно и тоже время. Мне даже будильник не нужен. Правда, здорово? А вот мой брат полная моя противоположность. Утром его не сможет разбудить даже начавшийся конец света.       — Так твой брат соня? — Верде выразительно изогнул бровь. Он внимательно слушал Тсунаёши, даже несмотря на то, что знания не несли в себе никакой важной информации. Впервые Верде просто наслаждался обычной беседой.       — Угу. Мама говорит, что Джун сова. — при упоминании брата голос Тсунаёши стал мягче и заботливее. — Правда, последнее время он болеет. Он очень много спит, даже днём стал спать. Хотя раньше никогда этого не делал. Я беспокоюсь. Он словно потерял свою энергию. Я не знаю, что делать. — Тсуна опустил голову и совсем тихо добавил. — Ты ведь сможешь ему помочь?       — Не буду обещать, что точно его вылечу. Но приложу все силы, чтобы помочь твоему брату. Не волнуйся! — слова Верде были похожи на клятву.       — Спасибо! — Гарри не сомневался, что Верде приложит все свои силы и был ему за это очень благодарен. Джун значил для него очень много. И собственная неспособность помочь сильно давила на него, но теперь он мог расслабиться, зная, что за дело взялся настоящий профессионал.        В этот момент в дверях появился Колонелло, появление которого Тсуна и Верде заметили не сразу.       — Вижу, вы уже познакомились! — подал голос снайпер. Тсуна подскочил с кровати и, пробежав небольшое расстояние, крепко обнял свой Дождь.       —Колонелло, как же я рад тебя видеть!       — Я тоже, малыш! — ответил на объятие снайпер.— Раз ты уже проснулся, то иди скорее умываться. А я пока схожу разбужу Джуна. Завтрак уже готов.       — Откуда ты это знаешь?       — По запаху. У меня очень хороший нюх, малыш Тсуна. — рассказал свой большой секрет (это смотря для кого!) Дождь.       — Как собака, честное слово. — пробормотал Верде себе под нос, но похоже Колонелло его услышал.       — Ты что-то сказал, Верде? Не мог бы повторить, а то я не расслышал.       —Тебе показалось. — Верде про себя скривился. Вечно Колонелло лезет на рожон. За это учёный и не любил его. — Лучше иди, разбуди Джуна. А я спущусь к Нане, может смогу чем-то помочь.       — Ладно, так уж и быть. — согласился Колонелло, отправившись в комнату Джуна. Верде тоже ушёл. А Тсуна улыбнулся. Перепалка этих двоих была довольно забавной. Они были похожи на кошку с собакой. Такие разные, но при этом очень близкие к друг другу. И Тсунаёши даже стало интересно, как таким сильным личностям удалось ужиться. Но разгадку этой тайны он решил оставить на потом. А сейчас следовало привести себя в порядок и отправиться на завтрак. Что, собственно, он и собирался сделать.       Через полчаса все сидели за столом и с жадностью поглощали божественную готовку Наны. Верде был готов проглотить свои палочки, настолько вкусной была еда. Колонелло от него не отставал. Они оба нахваливали готовку Наны, не собираясь останавливаться. Это выглядело очень мило, если смотреть со стороны. Даже Джун повеселел, утратив свою обычную вялость с безразличием.       Но Джун с Тсунаёши были согласны с каждым словом мужчин. Их мама действительно была настоящей богиней еды. И все комплименты её кулинарным талантам были заслуженными.       Завтрак закончился невероятно быстро. И наступило время осмотра. Верде к своим обязанностям подошёл чрезвычайно серьезно. Он внимательно изучал состояние Джуна, задавал вопросы о его ощущениях и самочувствии, а также взял анализы крови.       Для получения всех необходимых результатов он вернулся в свою комнату и, достав своё оборудование, приступил к изучению собранных данных.       С этим он провозился до обеда. Но решение нашлось, пусть и не то, на которое он планировал изначально.       При запечатывании что-то видно пошло не так и в итоге получилось то, что получилось. Снимать печать сейчас было подобно самоубийству. Это практически верная смерть. Но вот медленное ослабление печати с её последующим исчезновением было вполне возможно. Для этого нужно было изготовить специальные лекарства на пламени.       С их приготовлением Верде провозился два дня. Но в итоге таблетки и микстура были готовы. И лечение Джуна официально началось.

Продолжение следует