Солнечный луч в кабинете лорда Бейлиша

Кабинет был залит ярким солнечным светом. Северина интересом оглядела комнату господина. Она знала, что здесь он работает, но как можно работать, никуда не выходя и без инструментов, ей было не понятно. Мастер дал ей наставления – протереть каждую мелочь от пыли, ничего не разбить и не порвать ни одной странички, где бы она не лежала, и прочая, прочая… Северина на всё кивала. Родители с раннего детства отдали её прислуживать в замок, а за ловкость (и за светлые кучерявые волосы, блестящие в лучах солнца) к своим скромным летам она дослужилась до прислужницы самого лорда. Хотя его она ни разу не видела здесь – пыль следует протирать тогда, когда господина нет в кабинете. Северина иногда видит его, когда он приезжает в карете, но каждый раз при встрече в замке она опускает голову так низко, что, должно быть, он и не угадывает в этой девочке одного и того же человека. Когда мастер убедился, что Северина хорошо выполняет свою работу, он перестал за ней наблюдать, но велел поскорее заканчивать. Северина очень старалась. Её постоянно отвлекало чучело орла на одной из полок. Она очень хотела его погладить, но орёл выглядел большим и грозным, и она не решилась. Потом забрала воду и убежала. --- Девочка протирала книжные полки. Она считала корешки книг: два черных, синий, коричневый… Все протерты! И письменный изящно вырезанный стол с множеством аккуратно сложенных бумаг стоял чистенький, радуя девочку своим видом. Она наклонила голову и дольше, чем обычно, наблюдала бумаги на столе. Ей стало казаться, что то, что там написано, непременно очень интересное и важное. Но, глядя на них и ничего не разобрав, она сильно обиделась и долго ещё обделяла их своим вниманием. --- - Мейстер Экхарт, а как вы читаете? Этому сложно научиться..? - Да, очень сложно, Северина, - молодой мейстер, только недавно принятый в замок Бейлиша в Чаячьем городе, всеми силами пытался сосредоточиться на перетирке корня подорожника. Но настырная девчонка, к тому же такая милая и хорошенькая, отвлекала его совершенно бессовестно. В конце концов он сдался. --- - «У-те-ше-ни-е фило…фило…со-фи-ей». Философия… Какое интересное имя! – подумала Северина, которая стала дольше задерживаться в кабинете господина, рискуя пересечься с ним и навлечь на себя гнев мастера. Но книг, которые стояли на полках лорда, не было у её учителя. К тому же мейстер Экхарт стал вести себя странно с ней, и ей больше не хотелось просить у него помощи. Лишь иногда, поставленная в тупик новым словом, она обращалась к нему. В своей непривычной манере он в таких случаях требовал «плату» в виде поцелуя, всё время… Впрочем, думать об этом ей было противно, так что Философия ещё долгое время останется для неё загадкой. --- - Я сделала что-то нехорошее? За что вы меня наказываете? Северина лежала на лавке, напряженная в ожидании удара влажными розгами. Мастер, весь красный от гнева, громко увещевал: - Маленькая ты стерва… Как можно быть такой неумехой! - Ай! – закричала Северина от боли. - Твоё дело – просто протереть стол. Зачем ты лапала бумаги, сучка ты такая? - Ой-ой-ой… - Ты понимаешь, насколько важная работа у нашего господина? И что ему нельзя волноваться из-за таких дур, как ты? - Я не понимаю! Ай! --- Мейстер в обмен на поцелуй объяснил Северине, за что её поколотили. Лорд Бейлиш, забывший вопреки обыкновению убрать под ключ важные бумаги, обнаружил их слегка не в том порядке, в каком оставил. За это он велел высечь служанку. На самом деле Бейлиш, вернувшись с ужина у префекта, был немного пьян. Он оказался в дурном настроении. На встрече было много женщин, и очень много – гораздо старше его, и все они считали своим долгом пофлиртовать с новоиспеченным городским мастером над монетой. Он то и дело вспоминал свою возлюбленную и убеждался, что её честность в сочетании с острым интеллектом – редкое качество. Этим дамочкам, к его огорчению, не хватало ни того, ни другого, от чего все они были чрезвычайно скучны… Сразу подметив иной порядок на столе по приходе и вспомнив о забыты впопыхах переписке с главой одного контрабандного судна, он испугался шпионажа. Лорд вызвал мастера и долго опрашивал его о визитах и слугах, нервно стуча пальцами по столу. - Кто здесь убирает..? Это неграмотная девочка, как я велел? - Да, мой лорд. Девочка совершенно глупа и безграмотна. Она говорит-то немного. Не думаю, что она вообще что-то понимает. Заменить её? - Да! – отрезал лорд, а затем, усмехнувшись своей паранойе, передумал. – Хотя, пожалуй, оставь. Мне всё равно. Ступай… - Бейлиш отпустил его жестом. Поздно ночью при свете свечи Бейлиш, опьяненный беседами прошедшего вечера, решил вспомнить забытые фразы из «Энеиды». Он с удивлением обнаружил на поле отметку от маленького ноготка… --- - Ой! – Северина замерла с тряпкой в руках. Она, протирая на полках пыль и по своему обыкновению долго всматриваясь в чучело орла, не заметила, как вошёл хозяин. Пошатнувшись на табуретке, девочка чуть не свалилась вниз. Северина удержалась и стала понуро, опустив голову и не поднимая взгляд на хозяина. Спина ещё не зажила от розг. Бейлиш ухмыльнулся при виде этого раскаяния. - Заканчивай и ступай. --- Этим утром Петир уходил в доки на встречу с лицами, которых он не называл своими друзьями в аристократическом кругу. Вернувшись довольным результатами встречи, он летящей походкой вошел в свой кабинет. Там за столом сидела Северина и увлечённо читала роман «Фламенка», найденный в глубине книжного шкафа. Ужас сковал её, когда она увидела в дверном проеме мужскую фигуру. Бейлиш молча взял её табуретку, забытую где-то в углу, и громко поставил напротив стола, заставив Северину зажмуриться от звука. Лорд поклонился слегка и начал такую речь: - Доброе утро, глубоко почитаемая и безмерно уважаемая леди Вся-в-пыли, примете ли вы меня, своего преданного слугу, в этом кабинете, дабы мы, два образованных человека, обсудили в нашем узком кругу посвященных лиц вопросы политики и экономики Чаячьего города? – Бейлиш плюхнулся на табуретку и пристально посмотрел на Северину. По заалевшим щекам девочки полились слезы, а в голове зашумело. Она вскочила и, опустив по обыкновению лицо, долго молчала. Затем, скованная, шепнула сквозь слезы (заговорив вслух, она бы разрыдалась): - Просите меня, милорд, простите… Мастер не виноват, это всё я, не ругайте его… - Ты – что? Что ты сделала? – Бейлиш едва сдерживал смех, а Северина, за свои 15 лет ни разу не говорившая ни с кем, по статусу выше главного уборщика замка, волновалась так, что скатала со своей юбки добрый клок шерсти и беспрестанно плющила этот комочек, роняла и тут же поднимала, чтобы не сорить. - Я… я читала ваши книги… Эту и, - Северина подумала, что надо было врать, но слишком поздно, - и другие тоже читала… С полки несколько и одну из шкафа… - Ага, вот значит как. Вот какой ворюга царапал своими ногтями поля книг, перекрывая бесстыдно мои пометы. А бумаги на столе ты шевелила, потому что тоже читала? И не стыдно тебе? – Бейлиш насупил брови, чтобы не выдавать игривости настроения. - Да, простите, милорд, прошу… Я их тоже читала, простите, я не специально. Как только я научилась, мои глаза сами читают всё, что я вижу. Но мне ваши бумаги показались скучными, и я потом их совсем не читала. Давно не читаю, - Северина с каждым словом чувствовала, что делает себе только хуже, и в конце концов так испугалась, что, вдохнув, не смогла выдохнуть. Она попыталась стать маленькой-маленькой. - Кто тебя научил? - Мейстер Экхарт, - выдала с потрохами Северина. «Мальчишка, - подумал Бейлиш, - и зачем ему это..?» - А зачем? - Я просила. Орел смотрел с полки более грозно, чем обычно. Бейлиш развернул к себе маленькую книжечку. Пробежав по строкам глазами, с улыбкой прочитал их: Уста же, сладость в поцелуе Вкушая, трудятся не всуе Что, нравится? – Бейлиш вложил закладку и, улыбаясь воспоминаниям юности, поставил книжку поближе, чтобы не забыть перечитать. Краем глаза увидел, что Северина украдкой взглянула на него, когда он отошел. Но девочка продолжала молчать, и это надоело Бейлишу. - Ясно, ступай. Забирай свои вещи и уходи. Северина схватила в охапку тряпки, ведро и табуретку и опрометью помчалась наружу. Она запланировала сбежать из замка, потому что думала, что мастер её убьет. --- На следующий день служанка видела, что мастер вышел из кабинета лорда. Проходя мимо, он посмотрел на неё пристально, но как-то по-отечески нежно. Говорить ничего не стал. Северина почувствовала, что опасность миновала, и вечером съела заготовленный для побега хлеб. --- - Мой лорд, найдётся ли у вас минуточка, чтобы уделить внимание своему слуге? – мастер замка пришел с ежемесячным отчётом по состоянию хозяйственных дел. - Да, Патрик, заходи, - Бейлиш смежил веки, уставшие от чтения, и приготовился слушать доклад. Скучные цифры вылились на него потоком. Он доверял старому доброму Патрику, заметив лишь, что в этом месяце слуги съели слишком много красного мяса и велев поберечь скотину для зимы. - И ещё один незначительный вопрос… Угодно ли вам, если ваш кабинет будет убирать другая девочка, помоложе той, что прежде? Она будет также безграмотной (Петир ухмыльнулся), и с ней не будет проблем, - Патрик выглядел невозмутимо, но пальцы его чуть сильнее сжали бумагу с записями. - А что случилось с этой? – спросил Бейлиш удивленно. – Разве она заболела? - Сегодня приходили её родители. Кланялись вам и просили дать разрешение на свадьбу, - выдохнул дворецкий. Лорд Бейлиш дотронулся до подбородка задумчиво. - А сколько ей лет? - Уже много – пятнадцать. - И кто жених? - Сын городского купца. Я помню его. Он как-то приходил с отцом… их фамилия Меркаторы, кажется… Вы назначили его главой цеха мелочных торговцев. Девчонка тогда прислуживала вам. Молодой парень, горячий и любимый родителями… - Всё ясно, - обронил Бейлиш равнодушно. - Я отказываю. Этот мальчишка, как подрастет, скажет мне спасибо, Патрик. Пусть ищет подругу в своей гильдии. - Да, вы правы, но… Хорошо, я передам её родителям. Мать Северины была дальней родственницей Патрика, и он как мог защищал семью. Именно поэтому девчонка из деревни оказалась в замке. К его сожалению, в этот раз он не смог добиться своего. Когда он вышел из кабинета, Северина как раз подметала полы. Глядя на неё, мастер задумался о том, как она хороша. А после, вспомнив о жене, о том, как красота быстротечна. --- - Как же мне надоели эти лжецы, эти грязные купцы с их мелочными интересами и тупые писари! – лорд Бейлиш ходил из угла в угол, возмущенный крупными недостачами в казну и сильной коррумпированностью королевских чиновников. Спокойный при всех, наедине с собой он позволял себе рассуждать вслух. –Глупые, зарывшиеся увальни, готовые торговать тухлой рыбой, лишь бы получить свою монету и заложить её за пазуху навечно. К кому не пойди – все в этой связке, все скованы одной цепью… Как же сломать эту машину? Больше всего Петира возмущало отсутствие единомышленников и необходимость сокрытия взглядов. Чтобы выживать в этом мире, надо было играть по его правилам. И он играл. --- Прошел месяц, и Бейлиш снова столкнулся с прислугой в своём кабинете. Хозяин, забывший было о ней, быстро прокрутил в голове все воспоминания о ней и пришел в хорошее расположения духа. - Ага, воровка книжных текстов! Ну что, дочитала свою «Фламенку»? Теперь мечтаешь, когда тебя из нашей башни заберёт твой рыцарь в сияющих доспехах? Или тебе в этом сказке больше всего понравился король? Северина, опешившая от такого напора, по привычке испугалась и проглотила язык. Она только, впервые, пожалуй, широко открыла удивленные глаза, глядя на хозяина кабинета. Ей было странно, что взрослый и образованный человек говорит с ней так… - Ну вот, испугалась опять. Уж и пошутить с тобой нельзя… Скажи хоть что-нибудь, девчонка. Как тебя зовут? – Бейлиш подошел поближе, забрал из рук Северины швабру и без внимания опер деревяшку о шкаф. Северине же указал кресло. Видя её колебания, показал рукой на стул, куда она не без трепета села. - Милорд, что вы, нет… Я не читала ваши книги! Вы запретили мне это, и я ни трогала их более ни одним пальчиком! – Северина лукавила. Уже через две недели она, не видя опасности, снова начала делать рейды в библиотеку, что Бейлиш не преминул заметить. - Да что ты! О, какая преданность… Хотя, постой-ка, - Петир вытянул из книжного стола «Перечень городов Средиземья», читаемый им, и открыл книгу перед Севериной. Там лежал золотой вьющийся волос. – Я использую его в качестве закладки. Обнаружил в книжке твой подарочек пару дней назад… Кроме тебя здесь не бывает длинноволосых светлых леди. Что на это скажешь? – лорд откинулся в кресле и внимательно следил за реакцией подсудимого. Северина, закусив губу, быстро дотронулась до прически. С недавних пор (сама не зная, почему), она перестала прятать все свои волосы в платок и отпускала золотую прядку вдоль круглого личика. Это-то её и подвело… Она насупилась и выглядела очень виновато. - Надо попросить тебя высечь, а то ты совершенно отбилась от рук. Кто знает, может, ты читаешь мои письма и рассказываешь о них на каждом углу..? – Бейлиш, хитро прищурившись, подглядывал за Севериной, радуясь каждому искреннему жесту девчонки и как будто волнуясь вместе с ней. - О, мой лорд, почему вы так думаете..? Я совершенно никогда, никому ничего про вас не говорила! Разве что вы очень хороший лорд, и жить у вас в замке просто замечательно! – проговорила она с жаром, с одной стороны – от испуга, с другой стороны – возмущенная несправедливыми нападками. Бейлиш поцокал языком, якобы сомневаясь в её показаниях. Делая очень серьёзный вид, он заявил: - Я совершенно не могу доверять тебе. Придется обыскивать тебя каждый раз, чтобы убедиться, что ты ничего не стащила… Ну-ка подойди сюда, я посмотрю, что у тебя в карманах! – Петир повернулся и поманил её рукой. Северина с энтузиазмом подскочила, готовая вывернуть все карманы, но лорд перехватил её руки и сказал, что сам во всём удостоверится. - Ага, что у нас здесь… Пусто, какая-то тряпка… - Северина не дыша стояла вплотную к нему, давая возможность рыться в многочисленных карманах передника. Бейлиш, давно уже не бывший с женщиной, тихо наслаждался своей игрой. – Так-так-так, что это у нас? Хозяин кабинета извлек из самого большого кармана какой-то осколок и деревянную фигурку. Игрушка изображала коня, вставшего на дыбы. У коня, хоть и выглядящего очаровательно-детски и имеющего роскошную гриву из настоящего конского волоса, между ног имелись явные признаки пола. Осколок оказался фрагментом зеркала. Когда лорд достал коня, первым желанием Северины было выхватить любимую игрушку из рук, и она было дернулась в сторону рук хозяина, но быстро осеклась. Бейлиш оценил этот жест и стал пристально – и демонстративно – разглядывать лошадку. - Откуда, интересно, у одинокой девочки такая интересная игрушка? – Он погладил гриву и хвост коня, оценил аккуратные ноздри и уши, черные глаза – капельки какой-то краски. - Ну, это… подарок… - Правда подарок? И не украла? Кто, в таком случае, подарил..? Северина наклонила головку. Она вспомнила, как эту лошадку подарил ей конюх. Она тогда испугалась и не приняла, но он ни раз ещё пытался вручить ей игрушку, показывал ей, от какого коня он взял волосы и где росло дерево, из ветки которого он выточил конька. Тогда только девочка согласилась, но после этого избегала встречи с конюхом. Однако по ночам она прижимала лошадку к себе, и ей почему-то мерещились сильные руки и шея дарителя… - Его подарил мне Валех. Я назвала его Счастливчик, - тихо сказала Северина, заалевшая от воспоминаний. - Правда… Почему? Не потому ли, что ты была счастлива? – Бейлиш припоминал молодого молчаливого работника, и его позабавили такие милые знаки внимания. Северина шепнула: «не знаю». Петир посмотрелся в осколок зеркала. «Она красивая и уже чувствует это» - подумал он и вздохнул глубоко. Он вручил Северине находки. - Ты можешь читать книжки и не бояться. Я скоро принесу новые. А теперь иди отсюда, мне нужно поработать. --- Северина с удивлением оглядела полку. Неведомые доселе книги посетили книжный шкаф. Золотым шрифтом манили «Тысяча и одна ночь». Таинственно звали незнакомые имена – Овидий, Гораций, Лоренцо Медичи… По странной причине никто будто не замечал, как надолго она задерживается в кабинете лорда, и в его отсутствие Северина погружалась в миры, полные незнакомой доселе неги. --- Бейлиш в раздумье смотрел на девчонку, тихо сидевшую в углу на табуретке. Столкнувшись с ней снова, он приказал остаться. Уставший от работы и влекомый дерзостью эксперимента, он вручил Северине книжицу, которая попала к нему от немолодого страстолюбца, главы цеха ювелиров. Это был современный роман о любви знатной женщины к слуге – со всеми интимными и даже пошлыми подробностями. Северина читала его весь день, забыв о времени. Бейлиш, отвлекаясь от работы, поглядывал на неё как на произведение искусства в своём кабинете, как на меняющиеся краски восхода за окном, и наслаждался её искренней реакции. В какой-то момент ей стало так жарко, что она сняла платок. Потом Северина закрыла книжку и о чем-то напряженно думала. Затем подошла, положила книгу на стол и хотела было уйти, но Петир спросил: - Что книжеца? - Не советую вам читать, - ответила Северина. – По-моему, торговец вас обманул. Написано плохо и неглубоко. Мне искренне жаль потраченного времени. И ушла. Лорд Бейлиш был доволен экспериментом. Он был рад, что всего за год его маленькая подопечная стала так здраво судить. Но ещё больше удовольствия ему доставило её женское лукавство: ни слова она не сказала о содержании книги, которое вогнало её в краску. Она не хотела показывать слабости… --- - Что с тобой, Северина? Почему ты хромаешь? – обеспокоенно спросил лорд, видя, как неуклюже его девочка проводит уборку. Северина открыла рот, и, подумав с секунду, сказала тихо: - Меня побил мастер за то, что я не успела подмести в столовой. Бейлиш хмыкнул и записал, что надо уладить этот вопрос. --- - Ты устала, Северина? Ну, ляг ко мне на плечо, - Петир очень нежно, но уверенно наклонил голову девочки, клевавшей носом над страшным уравнением с одним неизвестным. Бейлиш принялся учить Северину математике, и та с интересом поглощала науку. Он же имел возможность безнаказанно прижиматься ногой к её колену. Петир откинулся в кресло и замер. «Хорошо, - думал про себя Петир, - как славно… Она так мило трепещет, совершенно птенчик. Стыдно, стыдно! Прислуга, да ещё из деревни… Почему же так желанна? Я сумасшедший, я не могу себя сдержать. Но я буду стараться до последнего… Ради того, что она такая хорошая. Было бы плохо испортить ей жизнь…» - Петир чуть наклонил голову, чтобы вдохнуть запах её волос. Он был настолько головокружительный, что Бейлишу пришлось закрыть глаза. «Отче наш, жи еси на небеси… Да святиться имя твоё, да будет…» - Северина порывисто втянула воздух, скованная горячим страхом. Ей было тяжело находиться рядом со своим опасным другом, и чем ближе он подпускал её, тем страшнее ей было сделать что-то не так. Сейчас сердце её билось часто-часто, а по телу бегали мурашки. Девочке было страшно признаться, что она совсем не хочет спать… Где-то чуть ниже сердца у неё странно волновалось. Это волнение было настойчивым, жгучим. Оно то переходило чуть ниже, то возвращалось в живот и чего-то требовало, требовало… Особенно ярко оно загоралось, когда Петир что-то делал. А он никак не мог усидеть на месте: закидывал за Северину руку и пожимал локоток, прижимал к себе сильнее, глубоко-глубоко вдыхал. Петир, прикрыв глаза, наслаждался знакомым чувством. Он так давно его не испытывал – пожалуй, с момента расставания с Кэйтелин – что сейчас оно казалось ему новым. В том же месте, что у Северины, у него пылало пламя. Мурашки бегали по шее и по плечам – особенно тогда, когда он улавливал (он знает, возбужденный) вздох своей подопечной. Руки его медленно выходили из-под контроля: он уже поглаживал тонкую талию, представляя себе свои ощущения, если бы не мешала грубая ткань платья. Северина так же безотчетно стала тереться об него головой. Повернувшись то так, то этак, она сама – его плечом – нежила свои шею и уши, покрасневшие и ставшие очень чувствительными от прилива крови. «Только посмотри на эту малышку. Она мурлычет, как кошка, не слышит себя и не чует… Всё уже решено» - думал Петир, вне себя от радости предвкушая, когда барьеры в голове девочки падут, и она станет полностью открытой для любви и ласк. Северина и правда легонько постанывала от так внезапно нахлынувших на неё ощущений. Она не заметила, как Петир одной рукой ловко развязал подвязки своего платья. В какой-то момент она невзначай скользнула рукой с его коленки ниже. Сначала она почувствовала там жар, а потом, влекомая инстинктом, положила на это место руку. - Ах! – только успела сказать Северина, как чувство, переполнявшее её груд и лоно, стали её хозяевами. Лишь на долю секунды вспомнила она о матери и её словах, но дальше природа вступила в свои законные права. Северина повернулась к мужчине и прижалась к нему губами. Петир с чувством прижался к ней, и им завладела только одна мысль и одно желание – насладиться вместе тем, что произойдёт между ними. Он решительно обхватил её и впился в сладкие губы. Девчонка, движимая безотчетным чувством, целовала его. Никогда прежде ничего такого с ней не происходило, но это было не важно: природное сексуальное чувство заставляло её угадывать то, что требовалось, и делать это без малейшей мысли, и делать так, что Петир не знал, откуда в ней столько силы и ловкости. Она пальцами сжимала волосы на его голове, массировала шею и уши; уши так заинтересовали её, что, оторвавшись от губ, она тут же стала исследовать их губами и языком. Петир сжал её приподнявшиеся бедра, а затем снова сжал их – уже обнаженные – задрав юбку. Северина укусила его за ушко, когда он сделал это, и, оторвавшись, заглянула в глаза. Глаза её были темные и блестящие; Петир смотрел на неё и улыбался. «Моя девочка, кажется, совсем заскучала без мужчины, - думал он, задержав указательный палец у неё между ног и чувствуя им тепло её промежности. – Похоже, книжки пошли её вкусу только на пользу. Как здесь не хватает кровати…» Они долго ещё исследовали так друг друга, сидя рядом; Петир медленно раздевал её, обнажая плечи и грудь, и пробуя на вкус каждое новое обнаженное место. Северина смеялась и удивлялась новым чувствам. Подставляя длинную изящную шею под поцелуи, она просила не останавливаться: борода щекотала её, и она улыбалась. Пальцы её уже давно нашли источник жара в его штанах – горячий и упругий узел, нажатие на который вызывало ещё более настойчивые ласки с её стороны, безумно её волновал. - Встань, - тихо шепнул он ей на ушко. Она встала, и платье само упало на пол. Малышка осталась в одних панталонах перед ним. Он не стал смущать её пристальным разглядыванием (хотя ему хотелось!), но прижался щекой к стройному животу, руками сжав ей спину и ягодицу. Она же положила руки ему на голову и игралась с волосами и радовалась ему. Затем он тоже встал. Платье осталось в кресле, а он – в рубашке и брюках. Он был значительно выше её и они, кажется, только заметив это, заулыбались. Петир стянул рубашку через верх, а с брюками жестом предложил расправиться ей. Уговаривать не пришлось – ей так хотелось увидеть то, что так обжигало при прикосновении, что она сама быстро стала бороться с неподатливыми пуговицами, опустившись перед ним на колени. Петиру сладко было видеть такой искренний и нескрываемый интерес, её юное желание без ненужной скромности или преувеличения… «Боже мой, как красиво, - плыли в его мозгу мысли, утомленные негой, - у неё такие мягкие волосы… Она так хороша там, внизу. Малышка, будь хорошей девочкой, поцелуй меня…» Северина наконец высвободила тяжелый и возбужденный член. Она взяла его в руку и рассматривала его и Петира, как будто не в силах поверить, что всё это время такая вещь находилась у него в штанах. Пах он как-то странно-маняще, так, что хотелось всё же чувствовать этот запах… Северина прижала его к лицу, ощущая нежной кожей жар и влагу, и закрыла глаза на мгновение. Удивленной такой лаской, Петир ещё ближе прижал её голову к себе. «Странно… - думала Северина, - как всё странно…» Девочка не могла думать связано. Голова была отключена совершенно, и только быстро бьющееся сердце управляло её движениями. Она трогала по-разному интересный орган, гладила, сжимала. Прижалась лицом. Ей хотелось тереться об него, как текущей кошке о мужские вещи, но Петир скоро поднял её. Он проник рукой под трусики, сжав ягодицу и пальцами дотронулся до влажного входа во влагалище. Она охнула и обняла его голову, прижав к груди. Петир поднял к ней лицо и рассматривал, что она чувствует. Сначала ей стало очень страшно, и Северина захотела вырваться. Но он решительно держал её рядом, так что она замерла и даже задержала дыхание. Петир стал одним пальцем поглаживать её там, исследуя каждую клеточку тела. Ей оставалось только сжимать его волосы и трепетать, как пойманной голубке. Он меж тем с улыбкой наблюдал её удивление и испуг. - Тебе не больно? – спокойно спросил он, желая лишь узнать, как опишет она свои новые чувства. - Нет, не больно. Мне странно… Никто меня там раньше не трогал. Петир заострил внимание на клиторе, и у девочки слегка подкосились ноги. - Что ты сейчас чувствуешь? – продолжал он эротический допрос. - Мне кажется, что через меня протянута тугая струна, и ты на ней играешь. «Да, играю…» - Петир стянул с Северины трусики. Волосы у неё на лобке росли густо и были светлые. Он ребром руки поддел её за промежность и надавил вверх. Она охнула и взялась за эту руку, опершись. Петир поводил так взад и вперёд, грубо воздействуя на увеличившийся от ласк клитор. Потом, наигравшись так, посадил девчонку к себе на колени. Спиной она прижалась к нему, а он рассматривал Северину в свете лампы. - Ты такая красивая. Ты мне очень нравишься… —сказал Петир старые как мир слова, совершенно не задумавших об их банальности. Он подкрепил их нежным поглаживанием торчащих грудей девушки и поцелуем в плечо. Смотрел на неё жадными глазами. Она улыбнулась. - Вы мне тоже нравитесь. Вы вкусно пахнете, - сказала она в ответ. - Не говори мне «Вы», Северина, когда мы вместе. Говори «ты», - он притянул её поближе и стал целовать глубоко. Она сначала вывернулась, но от неудобства решила сесть сверху. Петир быстро воспользовался этим и прижал к себе, горячим членом бесстыдно уперевшись во влажную промежность. Она испугалась и попыталась вырваться, но он не позволил. Он не хотел вводить его внутрь, но эмоции девушки так его возбуждали, что он решил позволить себе подразнить её. - Тише, тише… - шептал он ей на ухо, успокаивая, - я войду совсем на чуть-чуть. Тебе не будет больно, от этого ничего не изменится. Не волнуйся, я знаю. Он успокаивающе гладил ей плечи и спину, и она сдалась, расслабилась. Секс не входил в его планы, но, когда головка члена уперлась во влажное и горячее лоно, а губы девушки нежно дотронулись до его губ, сердце порвало с головой. Петир стал аккуратно её насаживать… Северина прижалась к нему щекой и дышала горячо, обжигая ухо. Она зажмурилась. Петир, азартный, испытывал себя: войдя на половину головки, он почувствовал препятствие и вышел. Затем проделал это снова и снова… Девочка была совсем узкая там, и у него кружилась голова от удовольствия. В какой-то момент он заметил, что Северина уже сама движется, да и дышит очень часто… С удовольствием отметив, что малышка вошла во вкус, он сдержал её и не позволил продолжить движение. Петир снял девочку и, положив набухший член на живот, посадил её на место. - Как твои ощущения? Не страшно ведь..? – господин поглаживал её волосы, шею, грудь, и смотрел на неё так, что она дрожала. - Мне нравится. Страшно как нравится, - сказала она порывисто, ещё не восстановившая дыхание после игры. Она чувствовала, что очень хочет продолжения, и боялась не сдержаться – и нарушить запрет. - Чего ты боишься? - Боюсь… потерять девство. На мне никто не женится, - сказала она, отвернувшись. Петир подумал немного и, улыбнувшись, ответил: - Малышка, это не проблема. Я найду тебе хорошего мужа среди своих людей. Я подберу тебе самого красивого и умного, и никто не посмеет сказать, что ты не честна. Северина просветлела от этого неожиданного решения. И как всё просто! Она не могла поверить, что монстр, которым её пугали с самого детства, не страшен ему и, по его заверениям, не опасен. - Правда-правда? И меня не будут ругать? Петир засмеялся. - Нет, боже, нет… Кто посмеет? Моё слово на моей земле – закон, - он сказал это с улыбкой, но потом помрачнел: задумался, что эти слова могут повредить такой полюбившейся ему непосредственности Северины. Но она и в мыслях не имела гордится, а только радостно прижалась к нему и сильно-сильно поцеловала. - Значит, мы можем продолжить? Мне так хочется… - сказала она тихо, боясь смелости своих слов. Но Петир думал иначе. Он хотел, чтобы первый раз не был для неё болезненным. Он повернул Северину к себе спиной и начал поглаживать бёдра; малышка сама раздвинула ноги, давая дорогу для ласк. Он положил её на бок, оперши на подлокотник кресла и получив возможность дотрагиваться до неё обеими руками и видеть всё очень хорошо. Одна нога её для удобства легла на второй подлокотник, полностью открывая доступ к влажной промежности. То, что было дальше, казалось её настоящим колдовством. Руками он трогал, поглаживал её там, надавливал на клитор и сжимал половые губы… Она постанывала, стискивала рукой его плечо и закрывала себе рот, когда ей казалось, что её стоны – смешно и неправильно. Но Петир не смеялся. Он смотрел на неё и думал только об одном – чтобы его девочке было сладко. И он видел, как ей хорошо, и сам проникался этим, хотя был уверен до конца, что женские впечатления от ласк куда глубже мужских. Извиваясь от удовольствия, она каждый раз задевала его член и тем приближала момент, когда он отпустит свою страсть и лишит её девства. Вскоре он взял её под руки и подтянул повыше, так, что член оказался рядом со влагалищем. Он это сделал для того, чтобы головкой члена продолжить ласки: так он некоторое время надавливал её на клитор и гладил половые губы. Северина ерзала, томимая глубоким желанием поскорее получить этот орган внутрь. Ей было жарко, и только такой способ утолить свой пыл подсказывали ей инстинкты. Она тихонько сказала: - А можно сейчас уже..? И Петир всё понял и наконец отпустил свою страсть. Он снова усадил её как наездницу и направил головку внутрь. Дал себя прочувствовать – она сама подвигалась неглубоко, проверяя свои ощущения. Затем он взял её за бедра и стал помогать опускаться; некоторое время он сопротивлялась этому, но затем ей стало очень-очень жарко в груди, так, что она совершенно обессилила и голова у неё закружилась. Петир в несколько мгновений оказался глубоко внутри. Она впала в какой-то транс и, казалось, не заметила того, что произошло. Разгорячённый и видом Северины и ощущениями, Петир вышел из неё перевести дух. «Боже правый, - думал он в первый момент, - какое счастье, как хорошо это забытое чувство. А она совсем не боится уже, она мягкая и горячая передо мной. Да, боже, да…» И вслух: - Ты в порядке? Северина долго молча глядела на него, сидя сверху. Разглядывала губы, волосы, брови, морщины на лбу – всё ей казалось таким красивым, таким притягательным. Потом сказала: - А почему мы не продолжили? Мужчина ухмыльнулся. - Мне нужен отдых, малышка. Дай я на тебя погляжу, - и Петир поднял её на ноги, чуть раздвинул их и заглянул. Там было чуть-чуть крови, гораздо меньше, чем обычно бывает. Он поцеловал её нежно в бедро и вытер кровь салфеткой. Затем встал и целовал. Она улыбалась, была довольна… Это радовало Петира. Он как дорогое сокровище прижимал её и гладил везде, где доставал. Потом пальцами проник в её влагалище, стоя перед ней, и начал проминать горячие стенки лона; тут же пришлось подхватить Северину, потому что она чуть не упала. Так он одной рукой держал её, а другой ласкал. Северина стонала всё громче, не в силах терпеть такое удовольствие. Так он чуть помучил её, а затем опустил на колени - Северина оперлась на кресло - и вошел сзади. Малышка прогнулась в спине и раздвинула ноги, полностью открывая ему вход в себя. Он задержался; передвинул лампу, чтобы не загораживать свет, погладил её промежность головкой и вошел. Северина охнула и снова застонала. Петир сжимал её бедра, плечи, входил глубоко и настойчиво. У мужчины долго не было секса, и остановиться ещё раз для передышки и ласк он не мог; он только трахал её – то быстрее, то медленнее, опускался и целовал спину и шею. Потом просто прижался и быстро и неглубоко входил; Северине так понравилось, что на глазах выступили слёзы. Он сделал последние несколько фрикций и быстро вышел, обрызгав спермой её ноги и попу. У него всё произошло быстро, как бывает у мужчин; голова заработала, и он увидел, что усталая и обрызганная спермой девочка сидит перед ним на холодном полу. Он быстро поднял её, стал целовать и гладить, а мучить ласками больше не стал – вспомнив о том, что для неё это первый раз. Она была совсем уставшая, и Петир очень сильно досадовал на то, что не может положить её в постель. Сел на кресло, её прижал и уложил, как смог, на себя. - Ты в порядке? – поинтересовался он участливо, волнуясь, как бы ей не было плохо. - Да, только… Холодно… - она поёжилась, прижимаясь к нему. «Ох, ну я и дурак! Чем же её укрыть..?». Укрыл своим платьем, гораздо более теплым, чем её. Снова прижал, отогревая. Они несколько мгновений сидели так молча. Петир уткнулся в её волосы и нюхал; Северина засыпала. - Ну, не спи, погоди… - Шептал он ей, обжигая дыханием ухо. - Расскажи мне… - он так и не объяснил, что следует ему рассказать. Потом его рука снова легла на её промежность, но он себя сдержал и не стал больше её трогать. Северина удивленно на него глядела, пока он собирал большим пальцем слезы с её щек. «Что он хочет слышать..? Я же сама ничего не понимаю» - Я ничего не понимаю. Мне было очень хорошо, и жарко, и… Но не как в той плохой книге! Петир слушал её внимательно и ловил каждое слово. Он был из тех, кто любит ушами – хотя сам это не понимал, просто поддавался какому-то безотчетному чувству, расспрашивая свою жертву. Величайшим наслаждением для него было слышать этот лепет, бессвязный, обрывчатый. Он хотел, казалось, через слова почувствовать то же, что она чувствовала. И он прикрыл для этого глаза… Северина отметила, как он подобрался, готовый узнать все её секреты. Ей это тоже, как и он весь, казалось красивым. И она, разговорившись, описала ему много из того, что неясно чувствовала совсем недавно; говорила «там, рукой, было хорошо. Как ты угадываешь?», и ещё «у меня глаза к носу сходились, смешно – вот так! (показывает) – хорошо, что ты не видел – ты бы посмеялся». Петир от рассказа снова возбудился и хотел её опять, но под конец повествования девочка уже совсем утомилась и почти уснула у него на плече. Петир сдвинул два кресла и уложил её, укрыв. Сам глядел на спящую и думал, что не стоит тревожится и всё это очень хорошо.