Вместе? До конца.

Они с Тибальтом враги. Они должны ненавидеть друг друга. К тому же всей Вероне и ее окрестностям известны клички, которыми время от времени награждал Меркуцио Кошачьего Царя. Было бы странно и даже подозрительно, если бы в поединке Тибальт не нанес последнего удара смертельному врагу. Поэтому Меркуцио не удивляется и даже не обижается, когда чувствует, как железо пронзает грудь, а через какие-то секунды тело взрывается от боли. Всего лишь царапина, а так больно. -Меркуцио! - истошный крик Ромео слышен плохо, они как будто разделены стеной. - Меркуцио, ты ранен? - тут Меркуцио осознает, что ноги сами собой подкашиваются, и послушно валится на подставленные руки. На мгновение закрывает глаза и тут же широко их распахивает. Нет, так дело не пойдет. Он не хочет умирать! Ему всего лишь девятнадцать, будет смешно умереть таким молодым, не совершив ничего особенного, не насладившись всеми удовольствиями жизни, не доказав этому миру ничего. Не попрощавшись, не сказав ни слова - нет, такая смерть не по вкусу Меркуцио. Поэтому он открывает глаза снова и широко улыбается, глядя в лицо Ромео, который вот-вот заплачет. -Нет, - он говорит это громко, но почему-то Ромео наклоняется к нему, чтобы услышать. Это бесит, как никогда раньше.- Нет, - повторяет Меркуцио уже громче и вскакивает на ноги (и откуда сила взялась?) - Нет! - уже выкрикивает он и хохочет, - Разве что-то может ранить Меркуцио?.. - он хочет сделать шаг навстречу друзьям и видит Ее. Так вот она какая, Смерть. Это вовсе не страшное существо в черном плаще и косой на плече. Это тощая, бледная как бумага женщина с грустными глазами, в которых светится знание. Это уже не невеста, но еще и не жена. Это не девушка, но и не женщина тоже. Это просто Смерть. И она протягивает Меркуцио руку. Неужели пора? Словно отвечая на немой вопрос, та кивает и улыбается. И умирать становится совсем не страшно. Разве что немного сосет под ложечкой от любопытства. Какова жизнь там, за кругом привычной Веронской суеты? Будет ли там тихо? Или там есть город, похожий на Верону? А может, там вообще ничего нет, и одна пустота? И Смерть как будто слышит эти вопросы и качает головой с той же улыбкой. Ошибаешься, мол, не так все. -Но жизнь, Ромео... Смотри, она утекает, она покидает меня! - Меркуцио тянет руку и касается ладони Смерти. И тут этот дурак Ромео снова влезает. -Но ты истекаешь кровью! -Нет! - Меркуцио отшатывается от него и едва не падает, но каким-то чудом удерживается на ногах. - Ты всегда был таким неуклюжим, Ромео. Зачем ты влез меж нами? Я ведь получил удар из-под твоей руки... - Меркуцио вовсе не обвиняет Ромео, нет. Откуда ему знать, что каждая дуэль между паяцем и Кошачьим Царем - лишь состязание, танец клинков, неопасный для дерущихся? Разве он знал, что Тибальт скорее умрет сам, чем ранит Меркуцио? Нет, нет. Лишь ночь была свидетельницей их любви. Но ночь молчит. -Мне так... -Не извиняйся! - Меркуцио на грани истерики. Зачем Ромео извиняется? Он ведь хотел как лучше. Пусть он и влез в дуэль, пусть из-под его руки ранен Меркуцио, но ведь сам Скалигер на него не в обиде! Так за что? - Извиняются малые дети. А Джульетта, - тут он усмехается, - А Джульетта любит мужчину... -Меркуцио... -Нет, Ромео, нет, нет, нет, - Меркуцио торопится сказать все, что хочет, чтобы Ромео услышал, понял, исполнил. А времени так мало: Смерть уже стоит за спиной Ромео, мягко намекая поспешить. Поэтому Меркуцио тараторит, стараясь успеть, - Не плачь, Ромео. Люби Джульетту со всей силой. Люби ее всей душой. Люби ее, Ромео! - он словно завещает ему сделать то, чего они с Тибальтом так и не успели. Дальше все как в бреду: Меркуцио клянет всю Верону, проклинает оба рода, которые стали причиной его гибели, смеется над самим собой, умирающим в пыли, но на руках друзей, как король. Наконец, отсмеявшись, Меркуцио снова видит Смерть. Но теперь она прямо перед ним. Улыбается, как доброму другу, как старому приятелю, как вернувшемуся в семью дитя. И Меркуцио улыбается ей в ответ. Чувствует поцелуй на своих губах и закрывает глаза, чтобы не открывать их больше вовеки... Когда, наконец, лежать (стоять? сидеть?) с зажмуренными глазами надоедает, Меркуцио открывает глаза и осматривается по сторонам. И первое, что он замечает - рана больше не болит. Не веря собственным ощущениям он задирает рубашку... Раны нет! Неужто случилось чудо, как в рассказах о святых, в которых Меркуцио не слишком-то верил? И тут же все мечты разбиваются о реальность, как волны разбиваются о крутые скалы, когда Меркуцио видит собственное тело, лежащее неподалеку. Над ним убивается Ромео, Бенволио просто прижимает уже холодеющую руку к груди и плачет, почти беззвучно. Значит, душа все-таки отделяется от тела после смерти? Жаль, нельзя рассказать об этом брату Лоренцо. Вот бы он удивился, конечно же. Но Меркуцио теперь бестелесный призрак. Вот только Смерть отчего-то не торопится. Она внимательно смотрит куда-то сквозь него, словно ждет. Меркуцио оборачивается. -Куцио!.. - выдыхает Тибальт, касаясь призрачной щеки, - Прости, Куцио, я не хотел. Я так виноват... Прости... - он продолжает извиняться, не обращая внимания, как на него смотрят люди. Впрочем, пока никто особо и не смотрит на наследника Капулетти, настолько все шокированы смертью племянника принца. А сам Меркуцио не может ничего понять. -Почему ты видишь меня? Тибальт, ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ ВИДИШЬ?! - голос срывается на писклявые ноты, но Тибальт словно не слышит слова Меркуцио и продолжает просить прощения, казалось бы, у пустоты. Шепчет слова раскаяния, винит во всем себя. Меркуцио хочется выть. Хочется взять этого идиота за воротник рубашки да тряхнуть хорошенько чтобы привести в чувство. Но увы, он всего лишь призрак. Что он может? Только закричать, стараясь предупредить своего Тибальта о приближающейся, а точнее мчащейся на безумной скорости опасности в виде Ромео, сжимающего в руке кинжал, на котором еще не высохла кровь Меркуцио. Но увы, Тибальт только видит, он не слышит, не чувствует, не понимает. Тогда Меркуцио бежит (плывет? шагает по воздуху? неясно) к Ромео. Кричит, загораживает Тибальта, отталкивает одного дорогого ему человека от другого, просит, умоляет остановиться. Но тщетно. Меркуцио слышит смешок и оборачивается: Смерть смеётся за его спиной. Она забавляется попытками Меркуцио спасти хоть кого-нибудь от своей участи. А пока Меркуцио пытается хоть что-то сделать, рука Ромео наносит смертельный удар точно в сердце. Тибальт вздрагивает всем телом и тяжело оседает на землю, тут же подхваченный десятком рук своих товарищей. Теперь на площади стоит двойной вой, такой, что хочется заткнуть уши и уже не слышать ничего. Кажется, что тихое прощание Ромео звучит гораздо громче, чем все крики Монтекки и Капулетти вместе взятые. Оно проникает под кожу, въедается, выжигает кусок души не хуже кислоты. Но тут кто-то кладет ему руки на плечи, и блаженный холод разливается по телу, как будто так и надо. -Куцио,- Тибальт нежно целует затылок,- все закончилось, слышишь? Теперь все будет хорошо. - его голос звучит уверенно. -Но... Но ведь мы... Мы... -Умерли? Помнишь, что говорил твой дядя? "Не жалей мертвых. Жалей живых." Им отведен свой срок, нам - свой. Помнишь, мы ведь так и хотели уйти. Вместе. - тут Тибальт оборачивается (Меркуцио не видит, но чувствует это), коротко кивает Смерти (а вот это он уже видит).- Пора, Куцио. Она не хочет больше ждать. -И куда мы? - Меркуцио боязливо прижимается к Тибальту. -Не знаю. Но боятся не надо. Здесь не будет Рая или Ада. -Значит, вместе?- ладонь Меркуцио сжимает ладонь Тибальта. -До самого конца,- тот кивает, не задумываясь. И они вместе делают шаг в вечность.