обоюдное безумие

Могущественная ведьма из Ковена Близнецов с выгравированным «неудачница» на лбу — чертово противоречие! Большие буквы горят красным неоном точно по центру, хоть глаза выколи, не заметить просто невозможно. Лиззи Зальцман — гранитная леди, которая с утра приправляет макияж щепотками стервозности и несколькими неиссякаемыми тоннами обаяния, а по вечерам глотает почти всю горсть гребанных таблеток, так по-дурацки рассыпанных из-за дрожи в руках после очередной громкой истерики. Она — не милый ангел с приторно-правильным поведением, как сестренка Джози, и уж точно не новый герой и великий спаситель жизней, как всея любимица Хоуп. Она — девочка-разрушение. Она горячо дышит большими клубнями дыма-хаоса, тонко переплетенными с неконтролируемыми нотками безумия и пробирающимися глубоко в легкие. Она — эффектный взрыв, только подожди, пока начнется крышесносное шоу, и Лиззи вновь начнет сгорать в своем же адском пламени. Она — такая же, как ее заключенный в магический тюрьме дядюшка, и никак иначе, потому что поверить в обратное она уже не силах. Королева преисподней никогда не хотела быть маниакально зависимой от обезоруживающей улыбки, буквально каждый раз подкашивающей ее ноги, но все покатилось к чертям, когда в ее жизни появился мальчик с именем, начинающимся на «С». Себастьян — вечная загадка во взгляде лазурных глаз; чертовски манит, дразнит и оставляет эфемерное послевкусие головокружительного ментола на идеально накрашенных губах. Его трепетные прикосновения легкими поцелуями-горчинками на запястьях отпечатываются, таинственная опасность сводит с ума — разум в мелкое крошево искристо раскалывает, а полюбившийся старинный камзол застревает слабостью в сердце и оседает жгучим пеплом дикого желания на выпирающих ключицах. «Не подпускай меня близко к себе, Элизабет» «Не думаю, что смогу этому противиться» Себастьян не хочет казаться тошнотворно правильным; ему, в общем-то, плевать. Он неаккуратно размазывает багрово-кровавые следы и тягуче-медленно проходится языком по пульсирующим артериям, пока мысли о ведьме навязчиво царапают где-то на подкорке мозга. Он безразлично забирает чужие жизни, а потом манерно ведет этими же ладонями по оголенным плечам Зальцман. Он умело прячет в погребах искаженной души сотни бутылок гнили, а в ушах эхом ласково: «Откройся мне», и впервые после разбитого сердца он готов поддаться. Так безрассудно, ломая все десяток собственных принципов, неустанно заученных словно мантру. Потому что имя «Элизабет» до кончиков пальцев жадной бушующей страстью разливается, изящные изгибы темной магией околдовывают-чернят рваные клочки разума, а бесконечно сладостный запах шикарных волос туго обвивает тонкой лозой легкие. «Элизабет» «Я ведь говорила, что для большинства, я — Лиззи» «Правила большинства не для меня» Они сотканы из водопада ядовитых игл боли, танца на острие ножа и неутихающего шума в голове. У них на двоих — правящая власть в нижнем королевстве, обоюдное безумие, жаркий секс и дикая потребность друг в друге. «Тебя тянет ко мне, я это чувствую» «Тебя ко мне тоже» Себастьян — слишком искусная погибель. Лиззи перед ним окончательно и бесповоротно уязвима, она рассыпается рваными хриплыми выдохами рядом с его губами и страшится, что когда-нибудь задохнется от глубины его лихорадочно полыхающих блеском зрачков… Но добровольно вызывается на танец с дьяволом.