him & I ❦ halsey ft g-eazy
Луизиана Гибсленд Май 20, 1934
Табачный дым окутывал пропитанное грехом заведение. Музыка разливалась по комнате, доносясь до ушей уже пьяных посетителей. Кудрявый парень ярко улыбался, стоя на сцене, наслаждаясь вниманием публики. Девушки не переставали злобно смотреть на юного мальчишку из-под крашенных ресниц, завидуя его красоте и невинности. В то время, как мужчины оценивали мальчишескую фигуру, которая дала бы фору любой женской. Мужчина, сидящий напротив сцены, с собственнической улыбкой на лице наблюдал за кудрявым брюнетом. Небесные глаза, обжигающие своим холодом, скользили по ещё, несмотря на возраст, детским чертам. Парень закончил песню и спустился с небольшой сцены, взглядом благодаря хозяина заведения, исполнившего его маленькую мечту. Хотя это был не совсем он, его попросили, а хозяин просто не смог отказать «королю» города. Мальчик подсел к шатену, который следил за каждым его шагом. — Ты прекрасно пел, Гарри, — прошептал он, выпуская дым изо рта. — Спасибо, Лу. — Произнёс кудряшка, попивая кока-колу через трубочку. Зелёные глаза пристально изучали мужчину, они были вместе уже четыре чертовых года. Впервые он увидел мужчину на вечеринке подруги, тогда шатен хвастался новой машиной, которая, как позже выяснилось, оказалась краденной. Стоило зелёным глазам встретить голубые, путям пересечься. Время остановилось, воздух стал покидать легкие, и закружилась голова. В этот самый момент зажглась искра, маленькая, но слишком яркая и опасная, она разгорелась до такой степени, что стала беспощадно сжигать все вокруг, превращая в чёрный пепел.Нет, от этого нельзя было уйти.
Просто невозможно. Эта встреча была предназначена небесами или же глубинами ада, никто не знал. Чувства охватили их, никто не мог сопротивляться, да и не хотел. Они встретились ещё раз через пару дней, оставшись наедине, они не смогли сдерживать эмоции и желания. Брюнет пересёк комнату в считанные секунду, касаясь алыми губами губ мужчины. Это был самый лучший момент его жизни. Но та самая секунда разделила жизни многих людей на до и после.Безумие охватило обоих.
— Лу? — протяжно произнёс юноша. — Да, малыш? — Мужчина в сию же секунду обратил внимание на спутника. — Можем мы уйти? Он прекрасно помнит их первое дело. Оно не было умышленным. Парни напились, их окутало чувство власти, они убили того продавца. Гарри прекрасно запомнил тот пугающий до мурашек взгляд Томлинсона, когда тот спустил курок. Его не выражающие ни единого чувства лицо так отличалось от лица, которое смотрело на него, когда они занимались любовью. Но оно все так же сильно заставляло сердце юноши трепетать. Гарри был влюблён, хотя это больше напоминало помешательство, одержимость. Мальчик не чаял души в Луи, он убивал ради него жестоко и беспощадно. В такие моменты от светлых зелёных глаз не оставалось ничего, лишь чёрные расширенные зрачки и холодная улыбка, заставляющая лезть на стену от страха. Правдивая, истинная любовь. Он был готов умереть за неё, словить сотню пуль, лишь бы Луи был счастлив. Гарри считал, что мужчина сделал бы для него тоже самое. Он не ошибался. Если бы по чьей-то вине с кудрявой макушки упал волос, Томлинсон бы нашёл виновного и, не моргнув, выстрелил из любимого автомата Томпсона 45 калибра. Гарри с самого детства пророчили великое будущее. Лучший в классе, учителя считали, что он спокойно мог поступить в престижный вуз и выбить стипендию. Но Гарри откровенно наплевал на все. Вслепую Стайлс последовал за любимым, крепко держа того за руку. Они шли вдвоём по дороге, у которой всегда был один исход — смерть.Они оба знали это с самого начала.
Они стали королями преступного мира. Кто-то называл их везунчиками, кто-то — жестокими убийцами. Но они не были злодеями, просто пытались написать свой роман, где были главными героями. — Спасибо за вечер, Рикардо. — Произнёс Томлинсон, прощаясь с хозяином заведения. — Вам понравилось? — Очень. Про них писали, снимали, их преследовали. Иллюзия власти очаровывала. Непрекращающийся поток адреналина в крови разжигал желание ещё больше. Погони, перестрелки, скитания из штата в штат, мрачные мотели и запах сигар.Каждый день, как последний.
Единственное правило в этой незаконной жизни. Пить, танцевать, петь, смеяться, убивать, наслаждаться и любить так, будто завтра ты не проснёшься. — Лу, я хочу тебя, — прошептал в потрескавшиеся губы кудрявый, стоило им скрыться за деревянной дверью номера. Томлинсон не ответил, лишь улыбнулся, целуя мальчика, сильнее притягивая к себе за тонкую талию. — Я мечтал об этом весь вечер, малыш. — Снимая свой пиджак, прошептал Луи. Трясущимися руками Стайлс стал раздеваться. Он скинул белоснежную рубашку, вплотную прижимаясь к шатену. Гарри запустил руки в мягкие волосы, сжимая, боясь отпустить.Пожалуйста, только не исчезай.
Мужчина снял брюки младшего, бросая куда-то в сторону. Он толкнул мальчика на кровать. Даже не пискнув, Гарри упал, ожидая дальнейших действий. Какое-то сумасшествие. Что бы Луи не сказал ему, он делал всё. Обожание, подчинение и приторно сладкое чувство, любовь, в зелёных глазах сводило с ума, не давая мыслить здраво. Томлинсон не мог представить свою жизнь без него, это уже не было жизнью. Жалкое существование. Луи медленно снял рубашку, коварно наблюдая за изучающим взглядом мальчика. Он наклонился к бледному лицу. Притянув брюнета за подбородок, мужчина поцеловал нежные губы. Томлинсон резко перевернул их так, чтобы Стайлс сидел на его коленках. Шатен улыбнулся сквозь поцелуй и стал спускаться вниз дорожкой лёгких поцелуев-бабочек. Он провёл носом по шее, на что Гарри протяжно простонал, лаская слух старшего. Кудрявый прогнулся в спине, предоставляя больше места для меток Луи. Он так любил их, постоянно пересчитывал наутро. Сильные руки ласкали бледную кожу, обжигающие дыхание заставляло кусать губы до крови. — Луи, я… — судорожно прошептал кудрявый, — пожалуйста. — Ляг, милый, — хриплый голос донёсся до ушей младшего. Кудрявый немедленно послушался приказа и лёг на спину, спуская свои трусики. Луи усмехнулся. Он приставал к миленькому ротику мальчика два пальца, и тот сразу облизал их, предвкушая действия Лу. Через пару секунд мужчина неспеша стал проталкивать пальцы в узкую дырочку парня. Гарри застонал, кислород перестал поступать в организм, слишком много ощущений и эмоций. Стайлс вцепился в спину старшего, пряча голову в изгибе шеи. Уголки глаз наполнились каплями слез. — Малыш? — Продолжай, Лу, — сжимаясь, шепчет Гарри. — Пожалуйста. — Расслабься, любовь. — Луи целует мальчишеское плечо. — Не хочу сделать тебе больно. Гарри слушается. Он расслабляется. в крепкой хватке, и тогда Томлинсон вводит третий палец, начиная потихоньку наращивать темп. Стайлс шипит и стонет. Удовольствие смешивается с болью, но он доверяет Луи, мужчина никогда не сделает ему больно. Луи вводит четвёртый, последний палец, и Стайлс не в состоянии унять боль, царапает спину спутника. Пару минут спустя мучение прекращается, но легче вовсе не становится, пустота внутри не устраивает, хочется почувствовать больше. Томлинсон расстегивает брюки, и, притягивая Гарри за бёдра, входит. Юноша до хруста прогибается в спине, цепляясь за дешёвые простыни. — Ах, Луи, — томный шёпот вырывается из алых губ мальчишки. Не торопясь, шатен входит и выходит, стараясь не причинить любимому боль. Он наращивает темп, сжимая талию до фиолетовых отметин. Томлинсон начинает быстро двигаться, практически вдалбливая Гарри в постель, но по стонам наслаждения понятно, что тот совершенно не против. Луи кончает внутрь Стайлса, затем выходит и падает рядом с мальчиком. Он накрывает их одеялом и засыпает. Гарри снова не спит, обычно по ночам он любуется мужчиной. В такие редкие часы он спокоен и безмятежен. Глаза закрыты, ресницы подрагивают во сне, мышцы расслаблены. Стайлс просто не мог сполна наглядеться его красотой. Каждый вечер в страхе засыпая, что, возможно, больше не увидит свою единственную любовь. Брюнет гладит его волосы, рисует на груди картины, видные только ему. И только, когда сил уже не остаётся, он проваливается в сон, не в силах сопротивляться.hurricane ❦ fleurie
Май 23, 1934
Брюнет проснулся от щекочущего поцелуя в шею. Лучи луизианского солнца падали на кровать сквозь дешевые занавески. Парень повернулся, натыкаясь на родной взгляд. Луи провёл по молочному бедру рукой. — Доброе утро, — прошептал мужчина. Гарри ярко улыбнулся и поцеловал приоткрытые губы. — Нам нужно съездить в город. — Может останемся? — подложив руку под щеку, прошептал юноша. — Нельзя. Они идут по нашим следам. — Целуя поморщившийся лоб, произнёс Томлинсон.Ничего уже нельзя было сделать.
Гарри шепотом подпевает песням, доносящимся из радио, то и дело поглядывая на своего радостного спутника. Он мечтает вернуться в мотель и пролежать там весь день, вдыхать родной запах, чувствовать пальцы в своих запутывавшихся кудрях. Гарри хочется провести так всю оставшуюся жизнь. Здесь, рядом с ним. Машина резко останавливается, зеленые глаза отрываются от водителя и смотрят на дорогу. Упавшее дерево полностью перекрыло шоссе. Чувство тревоги медленно зарождается в глубине души. Он смотрит на Томлинсона в поисках ответа, хотя уже сам всё знает, просто боится признать. Луи улыбается, пытаясь успокоить брюнета, но страх и грусть почти невозможно скрыть от внимательных юношеских глаз. — Только ты и я, помнишь? Проходит слишком длинная секунда, Гарри видит, как в родных глазах пролетает вся его жизнь. Он видит историю их любви. Он был так счастлив.Но ничто не вечно, не так ли?
Давящую тишину прерывает звук автоматной очереди. Юноша, не моргая, смотрит на мужчину, пытаясь запомнить каждую его частичку. Он замечает, как пятно крови быстро разрастается по белой рубашке, нанося неизлечимую рану. Гарри видит, как медленно потухают голубые огоньки в глазах любимого.Умоляю, останься.
Всё вмиг рушится, всё, что они так долго строили. Раздаётся оглушительный крик. Рейнджеры с офицерами замирают на долю секунды, крепко сжимая оружие в трясущихся от волнения руках. Мурашки неприятно пробегают по холодной от пота спине. Было что-то ужасающее, леденящее душу, смертельное и неизбежное в этом звуке, в нём отчетливо слышались страдания разбитого сердца, его смерть, его разрушение.Они убили его в первый раз, когда решили, что вздох его любимого будет последним.
Боль кровоточащего сердца настолько сильна, что юноша не замечает, как его тело пронзают свинцовые пули.Они убили его дважды, когда лишили возможности любить.
Под звуки хауса незаметная одинокая слеза тихонько скатывается по румяной, будто ещё живой щеке, смешиваясь с грязной кровью. Мир останавливается, на этот раз окончательно и бесповоротно.Зелёный взгляд навсегда замирает, последний раз обжигаясь холодом небесно-голубых глаз.