Ни одно солнце не может светить постоянно

— Хэй, с тобой все в порядке? Отвлекшись, наконец, от бумаг, разваленных на столе, подполковник Ичиносе бросает беглый взгляд на сидящего на диване лучшего друга. Вообще-то, нет ничего удивительного в присутствии тут этого светловолосого парня. Шинья довольно часто сбегает от старшего брата и заваливается сюда. И, несмотря на то, что он та еще болтушка, Гурену это совершенно не мешает. Привык, наверное, уже. За столько лет-то. По правде говоря, этот голос успокаивает и заставляет расслабиться. А уж негромкий смех и подавно. Но сейчас явно что-то не так. Генерал-майор как обычно заявился без приглашения примерно с час назад, но, почему-то, молча. Хозяина кабинета он поприветствовал лишь кивком головы и сразу же уселся на диван, подгибая одну ногу под себя и уставившись в одну точку на стене. Такое его состояние не на шутку встревоживает Гурена, который целый час стоически игнорирует это. Но и его терпению рано или поздно приходит конец. — Шинья, ты меня слышишь? — снова пробует подполковник. Но ответа не получает. Вздохнув, Гурен поднимается с места и подходит ближе. Если честно, он не знает, что происходит и что с этим делать. Да и нужно ли? Судя по всему, мысли главного снайпера армии находится где-то далеко отсюда. Даже интересно, о чем это он сейчас думает? Что его беспокоит? Что же должно было такого случиться, что вечное солнышко вдруг потухло? Подполковник машет рукой перед чужими пустыми глазами, но никакой реакции, ожидаемо, не получает. — Твою мать, генерал-майор! — набрав в грудь побольше воздуха, гаркает темноволосый парень. И только после этого взгляд голубых глаз проясняется, и младший Хиираги, наконец, вскидывает голову, удивленно приподняв бровь. Кажется, он не совсем понимает, где находится и как тут, вообще, оказался. — Гурен, что-то случилось? — вот чего-чего, а увидеть подполковника настолько близко он не ожидал. На лице появляется привычная улыбка. — Это у тебя что-то случилось, — не вопрос, а констатация фактов. — Что с тобой? Ты сегодня странный какой-то. Ох. Только сейчас Шинья понимает, как, должно быть, жалко выглядит его вымученная улыбка. Правильно. Сколько лет они уже знакомы с Гуреном? Не меньше двеннадцати точно. Неудивительно, что он видит его насквозь. Видит и разумеется не верит этой фальшивой улыбке. Черт. Не нужно было приходить сюда. Отсиделся бы у себя и все было бы в полном порядке. А теперь вот придется объясняться. Только проблема в том, что снайпер и сам не совсем понимает, что с ним происходит. Просто неожиданно что-то странное накатило и стало очень трудно растягивать губы в привычной улыбке. Хочется на время спрятаться ото всех в своей комнате. К сожалению, спрятаться можно от людей, но не от демона. Бъяккомару достанет его в любом месте. Даже во снах. В них особенно. Впрочем, сейчас не об этом. — Все хорошо, — тяжело вздохнув, наконец отзывается Шинья. — Наверное, я пойду. Прости, что побеспокоил. Постаравшись улыбнуться как можно более беззаботно, парень уже собирается подняться, но ему не позволяют. Вообще-то, это не в привычках подполковника вот так вот о ком-либо беспокоиться. Но это же младший Хиираги, который, несмотря ни на что, старается быть жизнерадостным и дарить свое тепло и успокоение другим. Вот только никто не знает, что, вернувшись в комнату, он зачастую долго плачет. Потом из-за этого большую часть ночи мучается от кошмаров. Потому что сил бороться с демоном уже не остается. А утром перед всеми предстает с неизменной усмешкой на губах. — Давай рассказывай, что с тобой творится. Вообще-то, где-то в глубине души Ичиносе догадывается, что происходит. Догадывается, но очень надеется на свою ошибку. Дело в том, что Шинья вернулся с очередного задания буквально часа три назад. И сразу же примчался к своему лучшему другу. Потому что разговаривать с Курето не хочется. Доклад может и подождать. Все равно старший брат сейчас наверняка занят. Но и одному быть не хотелось. Рядом с Гуреном ему очень спокойно. Даже если тот просто сидит, не обращая внимания на раздражающий фактор. Присев рядом со светловолосым на диван, подполковник, едва заметно улыбаясь, аккуратно треплет того по голове. От подобного жеста со стороны друга генерал-майор вздрагивает всем телом и неожиданно даже для самого себя приваливается к чужому плечу, мученически выдыхая. Показывать слабость перед кем бы то ни было ни в его привычках, но сил совсем не осталось. А в голове настойчиво звучит голос Бъяккомару: «Это ты во всем виноват. Ты должен был остаться там с ними. Трус… Трус… Раньше ты не был таким. Парень, убивший мальчишек, был другим». — Замолчи, — сдавленно шипит Шинья. — Просто оставь меня в покое! Бъяккомару, — он зажмуривает глаза, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. — Умолкни! — вот только демону только этого и надо: выбить из колеи и захватить тело. Неожиданно холодную ладонь сжимает чужая, теплая. Напуганный таким состоянием снайпера Гурен прижимает его к себе, не зная, что еще можно сделать. К сожалению, успокаивать людей он не умеет. Однако когда-то же надо учиться. Иначе может стать поздно. Младшему помощь нужна немедленно. Похоже, его снова донимает Бъяккомару. Он хорошо знает, что это такое. Каждый день подполковнику приходится бороться с собственным демоном. И даже сейчас Махиру пытается что-то сказать. Впрочем, Гурен уже привык и большую часть времени просто игнорирует этот голос. — Слушай сюда, придурок, — рявкает подполковник, сильнее сжимая чужую ладонь. — Не поддавайся ему. Ну-ка быстренько возьми себя в руки! Давай, — он довольно сильно толкает его в плечо. Помогает. Шинья вздрагивает и открывает глаза. Кажется, ему наконец удается усмирить своего демона. Но лучше не становится. В его глазах до сих пор стоят слезы и губы немного подрагивают. Снова плакать собрался. Видно, что он хочет что-то рассказать, но не решается. — Успокойся и расскажи, что случилось. — Не знаю, — Шинья как-то невесело усмехается, отстраняясь. — Устал, наверное, — шепчет едва слышно. — Так зачем пришел? — в голосе слышится неподдельное удивление. — Лучше бы сразу спать лег. — Не могу. Он всегда приходит ко мне во снах, — где-то на гране слышимости шепчет генерал-майор, корябая длинными ногтями чужую ладонь. И Гурен все понимает. Знает, что тот до сих пор не смог оправиться после того, что заставила его сделать семья Хиираги. Хоть младший и ненавидит говорить об этом. Наверное, если бы он хоть иногда выговаривался, было бы легче. Но это не в его привычках кого бы то ни было напрягать своими проблемами. — Сегодняшнее задание… — Гурен уже собирается спросить, но чувствует, как напрягается тело в его полу объятиях. — Что случилось? — Пообещай, что не оставишь меня, — отчаянная просьба заставляет Ичиносе молча кивнуть, и Шинья, выдохнув, отстраняется и отходит к окну, скрестив руки на груди. — И, пожалуйста, не говори брату, что я рассказал. Услышав задание, я сразу понял, что ничего не выйдет. Потому что в отправленном отряде демоническое оружие было только у меня. Я пытался образумить брата, но ничего не вышло. Он сказал, что прислушается ко мне, только если смогу победить его, — он потряс головой, прогоняя болезненные воспоминания. — Но ведь ты знаешь, что я не очень хорош в ближнем бою. Поэтому… Брат отправил нас на верную смерть. Более того из-за драки с ним, во время битвы у меня неожиданно потемнело перед глазами, и я никак не мог помочь свои людям. В таком состоянии нельзя было вызывать Бъяккомару. Я хотел спуститься, но лейтенант Хиро не пустила меня. С самого начала задание должен был выполнить ее брат, но, похоже, он провалился. Наверное, не стоило ее отпускать, — чужая боль кажется слишком сильной. — В общем, меня едва не поймали, и Хиро сделала то, чего я никак не ожидал. Она пожертвовала собой из-за того, что я оказался недостаточно силен. Все погибли, и я ничего не смог поделать, — рассказ заканчивается, и из Шиньи как будто вытекают последние силы, заставляя его пошатнуться. Мгновенно оказавшись рядом, подполковник возвращает светловолосого парня на диван и заставляет его улечься себе на колени, примостив свою руку на его голове. Да уж. Не ожидал он, что все настолько плохо. Теперь понятно, почему младший Хиираги не может справиться. Слишком сильно чувство вины. Оно захлестнуло его с головой и не позволяет выбраться. Вряд ли тут можно помочь. Даже если очень хочется. Желание прикончить Курето Хиираги возрастает в геометрической прогрессии. Вот только вряд ли у кого-нибудь хватит сил. Ну, разумеется, кроме его собственного отца. — Лучше бы я погиб вместе со всеми, — эти слова, сказанные безжизненным голосом, заставляют Гурена похолодеть от страха. Кажется, на этот раз все это приобретает масштабы вселенской катастрофы. — Ну-ка прекратить так говорить! — второй раз за вечер рявкает старший, пугая своим криком генерал-майора. — В том, что произошло, виноват только Курето. Ты не мог ничего сделать. Благодари судьбу за то, что она подарила тебе кого-то такого, как лейтенант Хиро. Она хотела, чтобы ты жил. Так сделай это ради нее, — он аккуратно стирает скатившуюся слезу. — Без тебя у нас шансов убавится примерно на 80%. У каждого из демонической армии хоть раз было нечто подобное. Так что нужно просто пережить это и двигаться дальше. Понимаешь меня? Да. Разумеется, Шинья понимает, что имеет в виду подполковник. Понимает, но не верит, что это возможно. Слишком сильна боль сейчас. И все труднее усмирять предчувствующего скорую победу Бъяккомару. Если бы не чужая рука в волосах, он бы уже проиграл. Но не хочется подводить лучшего друга. Так больно не было уже очень давно. Хотя после каждой битвы генерал-майор чувствует себя, словно выжатый лимон. Правда старается никому этого не показывать. Потому что члену семьи Хиираги не позволительно быть слабым или уставшим. — Как ты? — спустя минут десять обеспокоенно интересуется Гурен, чувствуя, что чужие всхлипы, наконец, прекратились. — Бывало и лучше, — ну, хотя бы честно. — Просто позволь мне еще недолго вот так полежать, — Шинья устало прикрывает глаза, сразу же проваливаясь в сон. Почувствовав, что младший уснул, подполковник Ичиносе едва заметно улыбается. Что ж, наверное, это лучшее, что могло сейчас произойти. Сон — единственное, что может помочь. Ну, по крайней мере, брюнет очень надеется на это. Потревожить Хиираги страшно, но Гурен не может сидеть вот так вот целый день. Поэтому, аккуратно переложив Шинью на подушку, накрывает его валявшимся тут же пледом. Спать на диване наверняка не очень удобно, но будить его старший не решается. Пусть отдохнет. К счастью, демон не трогает его. Видимо смирился, что справиться со снайпером не сможет. Особенно, пока его охраняет Гурен Ичиносе. *** Шинья просыпается, когда за окном уже восходит луна. Несколько долгих секунд он пытается понять, где, вообще, находится и что тут делает. Потому что плохо помнит, что произошло. Впервые за очень долгое время генерал-майор спал спокойно. Даже удивительно как-то. Встать, правда, оказывается, непросто. Все тело болит после недавней битвы с Курето и вампирами. И непонятно, с кем было тяжелее. Все-таки вампиры побаиваются демонического оружия, а вот старший брат сражался в полную силу. Хорошо еще, что не убил его в ходе этого. А мог бы. У них ведь плохие отношения. И, наверное, Курето был бы рад избавиться от него. К счастью, он не может этого сделать. Как бы не хотелось. Вздохнув, Шинья обводит заинтересованным взглядом комнату и с удивлением замечает задремавшего над бумагами друга. На губах сама собой появляется улыбка, а щеки вспыхивают ярким пламенем. Ну еще бы. Воспоминания накатывают неожиданно, и ему становится безумно стыдно. По правде говоря, хочется сбежать, пока брюнет не проснулся. Потому что говорить о том, что произошло, очень не хочется. — Уже проснулся? — погрузившись в свои невеселые мысли, светловолосый парень не сразу замечает, что бодрствует уже не только он. В голосе Гурена слышится неподдельная тревога и какая-то никому не ведомая до этого нежность. Потянувшись, он подходит к дивану, стараясь заглянуть в чужие глаза и что-то там прочесть. Видимо, не получается. Хотя младший честно выдерживает этот взгляд, привычно улыбаясь. — Не смотри на меня так, — тихо посмеивается. — Пожалуй, мне нужно идти. Иначе брат все-таки убьет меня. — Нет, — так же тихо шепчет подполковник. — Вернуться ты можешь и утром. А пока что пойдем со мной, — и протягивает руку, помогая подняться. — Хочу кое-что тебе показать. Несмотря на некоторую неловкость, старший не отпускает чужой руки, даже оказавшись вне кабинета. И его не беспокоит, что это может увидеть кто-нибудь из подчиненных. Потому что во время рассказа он впервые допустил смутную мысль, что в любой момент может потерять кого-то очень дорого. Как бы не ворчал и не ругался Ичиносе на своего непутевого друга, больше всего на свете боится потерять именно его. Иногда ему кажется, что, если встанет выбор между членами своей команды и Шиньей, он, не задумываясь, сделает его в сторону последнего. От этого немного не по себе. Потому что семью Хиираги он ненавидит и очень хочет уничтожить. Правда, наверное, оставит в живых Шиноа. Все-таки она неплохая девушка. Только Шиноа и Шинья в корне не похожи на своих родственников. Но, если встанет выбор межу ними двумя, тут уж ничего не поделаешь. Все очевидно. — Куда мы идем? — кажется, лестнице не будет конца. — Подожди еще чуть-чуть, — просит подполковник, сильнее сжимая чужую руку. К счастью, буквально через несколько минут все же путь заканчивается. Толкнув тяжелую дверь, Гурен пропускает светловолосого парня вперед. На улице поздняя ночь, а потому промозглый ветер заставляет генерал-майора вздрогнуть. Все-таки он только что выбрался из-под теплого пледа. Пройдя еще немного, старший усаживается прямо на пол, утягивая за собой и друга. — Смотри, — Гурен заваливается на спину и, дождавшись, когда генерал-майор уляжется рядом, неопределенно машет рукой вверх. Все небо усыпано яркими звездами, складывающимися в причудливые созвездия. Безумно красиво. Как давно они не чувствовали такого умиротворения. Несмотря на холодный ветер, очень хорошо. И уходить совсем не хочется. — Красиво, — практически шепотом бормочет Шинья. — Я очень люблю звезды. Они находятся далеко от нас и такие холодные, но все равно великолепны в своем многообразии. А еще, ты знаешь, — он завороженно смотрит вдаль, боясь отвести взгляд. В глазах снова стоят слезы, но ему все равно. Просто тихое счастье подкралось неожиданно. — звезды хранят множество секретов. Потому что многое происходит ночью. Когда-то Махиру сказала, что я очень похож на них. Вроде бы и нахожусь рядом, но дотянуться до меня невозможно. Не думаешь? — по правде говоря, снайпер и сам не ожидал от себя таких откровений. Но раз уж сегодня пришлось снять с себя маску, то почему бы и нет. Гурен переворачивается на бок, аккуратно стирает слезы с бледных щек. Да. Это было как раз в стиле Махиру. Она часто подбирала странные эпитеты. И, да, наверное, в какой-то степени генерал-майор похож на звезды. Совсем чуть-чуть. Просто Махиру сама не смогла приблизиться к нему. Впрочем, девушка и не стремилась к этому. Ведь, несмотря на то, что женихом ее был именно Шинья, любила-то она Гурена. Поначалу младший не понимал, почему так, а потом решил, что оно и к лучшему. Сам-то он тоже не любил Махиру. Считал другом, но не более. Правда очень не хотелось, чтобы она крутилась целыми днями рядом с другом. Ну, тогда он еще думал, что Гурен просто его друг. Ну да сейчас не об этом. Махиру практически никогда не ошибалась в описании кого бы то ни было. — Махиру очень точно подмечала подобные вещи, — негромко говорит подполковник куда-то в светлую макушку. — Но вот тут она все-таки ошиблась. Выпутавшись из некоторого подобия объятий, Шинья садится, бросая заинтересованные взгляды на парня, лежащего рядом. Вообще-то до этого момента они никогда вот так просто не говорили о Махиру. Наверное, обоим до сих пор немного больно. И по большей части от того, что эта девушка, вроде как, всегда находится рядом. Даже после смерти. Правда, в обличии демона. Того, который дает силу демоническому оружию Гурена. Так что сейчас это впервые со дня ее смерти. — Ты не согласен? — Шинья улыбается, нависая сверху. — С тем, что я похож на звезду? — Да, ты не похож на звезду, которой представляла тебя Махиру, — чтобы тоже сесть, приходится заставить младшего немного отстраниться. — Потому что гораздо больше ты похож на солнце, — и сам же неожиданно краснеет от своих слов. — Ну, я имею в виду, что ты такой же яркий и неуправляемый. По возможности ты стараешься дарить окружающим тебя людям тепло и счастье, но иногда, стоит приблизиться, и можно обжечься. — Ого, — в голосе генерал-майора слышится восхищение. — Да у тебя вышло гораздо лучше, чем у Махиру. Ты и правда считаешь, что я похож на солнце? — Да, больше всего на свете ты напоминаешь солнце, — Гурен поднимается на ноги и снова протягивает младшему руку. — Но даже у солнца бывают плохие дни. Знаешь, ведь ни одно солнце не может светить постоянно. Иначе оно сожжет само себя, — повернувшись, внимательно смотрит в голубые глаза. — Ладно. Думаю, пора возвращаться. Как-то холодно стало, — он собирается уйти, но его хватают за плечо. Младший Хиираги держит крепко, опустив вниз голову и не позволяя подполковнику развернуться. И правда немного холодно. Даже не немного. У него уже пальцы на руках закоченели и самого его нехило так потряхивает. Но уходить, не закончив разговор, не хочется. — Чтобы не сгореть окончательно, солнцу нужна персональная тучка, — негромко говорит Шинья. — Мне все еще немного страшно. И Бъяккомару ни на секунду не затыкается. И все-таки Гурен немного сильнее. Он практически без труда разворачивается, аккуратно обнимая генерал-майора. Ну, если честно, чего-то такого он и ожидал. Слишком долго Шинья улыбался, когда хотелось кричать. Неудивительно, что сорвался. — Все хорошо. Если хочешь, я стану для тебя той самой тучей, — не расцепляя объятий, Гурен аккуратно движется в сторону выхода. — Идем. Думаю, в моей комнате хватит места для двоих. Я позабочусь, чтобы никакой демон не достал тебя. — Спасибо, — впервые за долгое время на губах Шиньи появляется настоящая улыбка, когда он практически в припрыжку бежит за подполковником Ичиносе. *** — Какого хрена ты вернулся один?! — рявкает Курето Хиираги, мгновенно вынимая оружие и собираясь ударить. — И почему только сейчас?! Как только Шинья переступил порог его кабинета, в генерал-лейтенанте проснулась жажда насилия и ненависть к младшему брату. На самом деле, ему, конечно, плевать, что и с кем случилось. Плевать, кто погиб. Главное, чтобы задание было выполнено. Но смириться с тем, что член его семьи позволил погибнуть за себя кому-то другому, Курето не может. И с тем, что задание выполнено лишь на половину, тоже. Правда, больше всего выбешивает пустой даже, можно сказать, мертвый взгляд. Действительно. Если уж напортачил, будь добр объясниться и понести соответствующее наказание. Немного печально, конечно. Ведь, по правде говоря, Шинья сделал все, что мог. Если бы остался, погиб вместе со всеми. Хотя нет. Убивать бы его не стали. Все-таки члены командования для вампиров очень нужны. А генерал-майор не последний человек, кто может знать очень многое. — Ты с самого начала знал, что миссия эта провальная, — глядя в одну точку на полу, негромко отзывается Шинья. — Хотя, наверное, тебе было бы приятнее, если бы я погиб там, на поле. Потому что знаешь, что я не позволил бы им поймать меня. — Вот поэтому ты и понесешь наказание, — старший Хиираги решает закончить разговор на этой ноте и бросается вперед. Но ничего сделать не успевает. Потому что в своей слепой ярости Курето забывает, что брат пришел не один. Между ними совершенно неожиданно возникает подполковник, не думая о последствиях. Просто, наверное, сейчас он единственный, кто может хоть немного противостоять. И наказаний не боится. Потому что знает, что генерал-лейтенант ничего ему не сделает. Хотя бы потому что Гурен слишком ценен для демонической армии. Глаза младшего удивленно вспыхивают, когда подполковник закрывает его собой, отбивая атаку его старшего брата. Гурен знает, что это бесполезно, но все равно собирается стоять до конца. Как бы то ни было, а навредить своему лучшему другу и, возможно, уже не только позволить нельзя. Загородив генерал-майора собой, он аккуратно прячет оружие в ножны. — Что это сейчас было? — практически шипит Курето, тоже убирая оружие. На этот раз он, кажется, по-настоящему в ярости. — Подполковник Ичиносе, под трибунал захотел?! Я живо тебе это устрою! — Брось. Ты ничего ему не сделаешь, — впервые в глазах Шиньи появляется какой-то странный огонек. В этот момент он кажется слишком сильно похожим на своего демона. Такой же мягкий и грациозный, как тигр. И такой же опасный. Глаза его, кажется, горят ледяным пламенем, а на губах застыла жутковатая улыбочка. Уж лучше бы совсем не улыбался. Такой Шинья никому не знаком. Оказывается, приемный Хиираги может выглядеть гораздо страшнее, чем его старший брат. — Ты ничего не сделаешь, — продолжает генерал-майор, подходя в плотную к Курето. — Хотя бы потому что без нас двоих твои шансы на победу резко и очень сильно упадут. Впрочем, ты и сам прекрасно это знаешь. Вообще-то, все это очень не похоже на Шинью. Не в его привычках противостоять старшему таким вот образом. Да и до этого момента он в принципе никогда не позволял себе открыто идти против Курето. Что-то явно не так. И это что-то очень не нравится подполковнику Ичиносе, который даже сказать ничего не может. Впрочем, точно так же, как и генерал-лейтенант. Хоть светловолосый парень и выглядит со стороны вполне уверенно, самого его не перестает трясти. Кроме того голова не перестает кружиться. Видимо, сказываются вчерашняя битва, переживания и практически бессонная ночь. Очень трудно оставаться на ногах, но Шинья старается скрыть слабость от других. — Вся команда погибла из-за тебя, поэтому в ближайшее время можешь на меня не рассчитывать, — младший слегка морщится от наплывшей головной боли и, резко отвернувшись, направляется к выходу, перед дверью призывно махая рукой, чтобы Гурен следовал за ним. Дверь закрывается с тихим щелчком, огораживая Шинью и Гурена от генерал-лейтенанта. *** — О чем ты только думал?! Как только друзья оказываются на достаточном расстоянии от кабинета старшего Хиираги, Шинья позволяет себе облегченно выдохнуть. Ноги подкашиваются, и ему, чтобы не упасть, приходится опереться о первый попавшийся подоконник. А потом, почувствовав осторожное прикосновение к плечу, вздрагивает и взрывается. Несмотря на некоторую слабость, генерал-майор разворачивается и, кажется, намеревается ударить. По крайней мере, в глазах его плещется неподдельная ярость. — Ты совсем идиот?! — неожиданно в глазах Шиньи снова появляются слезы. — Разве ты плохо знаешь моего брата? — голос срывается, становясь все тише и тише. — Идиот, придурок, он ведь мог тебя ранить или, еще хуже, убить. Ты это хотя бы понимаешь? На такое поведение младшего Гурен только качает головой. А что тут можно сказать? Да и надо ли? Разумеется, он все прекрасно понимает. Потому что сам испугался именно того же. Испугался, что генерал-лейтенант может ранить светловолосого парня. Оставаться в стороне было равносильно смерти. Ведь Шинье и так неслабо досталось. К тому же, он в любом случае не смог бы сражаться со старшим братом. По правде говоря, подполковник плохо соображал в тот момент. Просто увидел оружие, почувствовал острое желание расправы и бросился вперед. — Я знаю, — как можно спокойнее отзывается Гурен. — Успокойся. Слышишь? — он аккуратно берет чужие руки в свои. — Какие холодные. Послушай, я ведь тоже просто испугался за тебя. Поэтому не нужно истерить, и просто пойдем в твою комнату. Тебе все еще нужно отдохнуть. На ближайшее время хватит потрясений, — невдалеке слышатся посторонние шаги, и старший быстренько отпускает генерал-майора. Так. На всякий случай. — И прекрати сырость разводить. Представляешь, что будет, если кто-нибудь это увидит? Все же хорошо. Ну, чего ты? В самом-то деле. Все еще слезящимися глазами Шинья вглядывается в темные омуты на против и неожиданно ярко и искренне улыбается. Впервые за долгое время. Злость прошла и плакать больше не хочется. Зато очень хочется обнять и расцеловать одного конкретного человека. Потому что, кажется, он только что нашел того самого. Того, кто поможет солнышку всея демонической армии улыбаться каждую секунду. И кто больше не позволит, чтобы случилось что-то страшное. — Я, кажется, люблю тебя, Гурен Ичиносе, — негромко, но достаточно уверенно говорит Шинья, чувствуя, как его щеки заливаются румянцем. Очаровательным, к слову. И тут же уносится по направлению к своей комнате, впрочем, зная, что подполковник последует за ним. — Хэй, я тоже люблю тебя, Шинья Хиираги! — Гурен громко смеется и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды каких-то девушек из штаба, медленно направляется вслед за своим личным солнцем, которым теперь не намерен ни с кем делиться.