***
Юрий стоял над окровавленным телом МакТавиша, изо всех сил раздувая ноздри, чтобы не начать пускать слёзы. В левой руке он держал металлическую перчатку, которую нашёл ещё очень давно в церкви города Припять. Бросив на изделие отрешённый взгляд, он надел его на правую кисть руки и, зажмурившись, коснулся ею макушки головы Соупа. Юрий дрожал, но не только от волнения. Он делает это лишь для того, чтобы извиниться. Чтобы чувство вины не преследовало его всю оставшуюся бессмысленную жизнь. Извиниться за то, что не рассказал о прошлых связях с Макаровым, хотя он прекрасно понимал, что прощения ему нет. «Давай же… — занервничал теперешний лоялист. — Найдись…» Он никогда не практиковал перчатку на людях, да и о её способностях узнал совершенно случайно. Года три назад он сидел у окна и со скуки рассматривал на грязном, пыльном подоконнике лежащую кверху брюхом дохлую муху. Все эти годы Юрий половину своего времени полностью посвящал себя поиску информации про отысканный раритет, но всё впустую: он и близко не подобрался к разгадке, не смог ступить ни шага ей навстречу. Сделав глубокий вдох, он облокотился на подоконник и пальцем правой руки, облачённой в перчатку, дотронулся до недавно потерявшего связь с существующим миром насекомого. Секунда, две… И вдруг муха пошевелила одной из своих шести конечностей. Сначала Юрий не поверил собственным глазам и даже решил, что ему просто почудилось, но время шло, и та вскоре полноправно зашевелила всеми лапками, после чего при помощи крыльев приняла привычное для неё положение и тут же начала приводить себя в порядок. Мужчина оцепенел и вновь взглянул на металлическую перчатку. Его осенило. Она… воскрешает! Это же открывает столько возможностей… Чёрт, с чего же начать? Пока Юрий строил великие планы на будущее, муха полностью пришла в себя и предприняла повторную попытку оказаться по ту сторону стекла. Пару раз столкнувшись с препятствием, она вновь ринулась камнем вниз, безжизненно опрокинувшись на спину на обшарпанную поверхность подоконника. Юрий прервал нескончаемый поток мыслей, устроивших в его голове абсолютный бардак, и попытался возвратить насекомого к жизни, но безуспешно. Видимо, воспользоваться этой функцией можно лишь единожды и всего-то на минуту, максимум две. Посещение подобной мысли сильно разочаровало бойца, хотя, возможно, в этом были свои плюсы. Однако сейчас, находясь рядом с трупом своего напарника, своего друга он замечал одни лишь минусы. Юрий, зажмурившись посильнее, опустил голову. Он блуждал по беспроглядной мгле, виляя из стороны в сторону, звал Соупа, манил к себе, пока, наконец, нарастающее нужное ему чувство слияния приятным теплом не начало разливаться по всему телу. Похожие ощущения он впервые испытал при воскрешении мухи, однако они были настолько ничтожны, что лоялист не придал этому особого значения. Зато чётко ощущал это чувство, воскрешая тех же кошек и собак. Веки Юрия распахнулись будто по собственному желанию, в висках, отдаваясь болью в глаза, яростно пульсировала кровь. Внезапно Соуп сделал глубокий, хоть и ничего не значащий для него вздох и открыл пустые, остекленевшие глаза. МакТавиш был всё тем же мертвецом за исключением того, что он находился в сознании. Схватившись за левую руку «спасителя», он посмотрел на него. Соуп был напуган, но Юрий представить себе не мог, что именно его так тревожит. — Где я? — подал свой дрожащий голос Джон. — Тише, тише… — лоялист попытался успокоить друга. — Что я здесь делаю? — не унимался тот, продолжая сжимать запястье Юрия в крепкой хватке, и принялся разглядывать помещение, в котором находился. Воспоминания возвращались небольшими отрывками, и вскоре он узнал это место. Но ведь… он погиб… Или просто впал в кому? Что вообще здесь происходит?! — У меня есть всего минута, — Юрий слабо улыбнулся. В носу неприятно защипало, на глазах навернулись слёзы. — Минута для чего? — недопонял МакТавиш. Где-то в глубине сознания он догадывался, о чём ему говорил прошлый напарник. — Эта перчатка, — он показал восставшему из мёртвых металлическое изделие, — возвращает к жизни. Ненадолго, но возвращает. — Значит, скоро я снова… — Да. Соуп, прошу, прости меня. Это из-за меня тебя тяжело ранило, из-за моего страха оказаться предателем в глазах союзников ты лишился всего на свете… — Юрий пал на колени. Искренние капли слёз стекали по его щекам, оставляя мокрые дорожки за собой. — Чёрт возьми, я так сожалею… — Именно для этого ты воскресил меня? — монотонно произнёс Соуп, отчего у лоялиста всё внутри сжалось от смятения. Он предвидел множество вариантов развития событий, но даже не думал, что всё произойдёт таким образом. Внезапно МакТавиш перестал сдавливать сильными пальцами запястье друга и с благодарностью посмотрел на него. — Спасибо, — сказал Джон и после этого закрыл глаза, видимо, погрузившись в небытие. Юрий сжал ладонь напарника своей и положил на неё голову. Он ненавидел себя. Приносил одни неприятности. Лажал на каждом шагу, награждал ни в чём неповинных людей мучениями, и смерть Соупа лишний раз подчеркнула это жирной линией. — Рука мне ещё понадобится, — вновь раздался до боли знакомый голос, который вывел бедолагу из транса, заставив его сердце биться быстрее обычного. Оторвавшись от руки Джона, он приподнялся и мгновенно изменился в лице. Тот лежал и как ни в чём не бывало смотрел на него непонятным Юрию взглядом. — Но ведь… Ведь это невозможно… — лоялисту не хватало воздуха. Он практически задыхался и почти повалился наземь, однако МакТавиш всего за несколько секунд вскочил и тут же оказался рядом с ним, успев придержать друга прежде, чем его ноги подкосились на месте. — Этого просто не может быть! Неужели мои убеждения были ошибочны?.. — А сейчас давай-ка мы присядем, и ты во всех подробностях расскажешь мне, что всё это значит? — предложил Соуп. — Да… — согласился Юрий. — Теперь ты обязан это знать. Лоялист рассказал Джону всё, от начала до конца. Про то, как он нашёл перчатку в Богом забытой церкви, как обнаружил её невероятную силу, как погиб Соуп, а Юрий его воскресил. Только эффект сработал некорректно, и спецназовец не понимал, почему. Может, у неё истёк срок годности? Бред. Тогда что? Стоит ли это считать чудом? Все эти вопросы так прочно засели у него в голове, что он был готов биться головой об стену, отчаянно пытаясь освободиться из их оков. — Тебе нужно показаться Прайсу, — добавил лоялист по окончании своего рассказа. — Он будет в восторге… — Нет, — отрезал МакТавиш. — Никто не должен знать об этом. Пусть для других моё существование останется небольшой тайной. Я думаю, так всем будет лучше. Мне в том числе. Юрий, не сказав ни слова, кивнул в ответ своему напарнику и двинулся к выходу из здания, чтобы наконец-то покинуть это проклятое, по его мнению, место и помочь Джону на время где-нибудь перекантоваться. Указав головой наружу, он дал понять другу, чтобы тот следовал за ним. Соуп покорно выполнил поручение. Отчего-то ему казалось, что теперь он точно может доверять этому человеку, и не было ни единого сомнения, что Юрий не предаст его и в этот раз.***
— Прощайте, капитан Прайс… Эта фраза плетью ударила по ушам подоспевшего на помощь Юрия. Он сразу узнал её обладателя. Старый (не)добрый враг — Макаров — стоял напротив лежащего перед ним Прайса, не способного даже приподняться на локтях из-за полученных в ходе падения вертолёта повреждений. Мгновенно достав оружие из кобуры, лоялист за секунду до казавшейся неминуемой гибели капитана выстрелил Владимиру в левое плечо, однако тем самым перенял атаку взбесившейся мишени на себя. Ультранационалист направил дуло пистолета на бывшего союзника. Вдруг прозвучал выстрел, и что-то с бешеной скоростью пролетело мимо Юрия, слегка напугав его своей внезапностью. Макаров упал на колени. Во лбу, в самом его центре, у противника зияло небольшое кровоточащее отверстие из-под пули снайперской винтовки. После этого мертвец рухнул лицом в пол и испустил последний вздох. Лоялист обернулся в сторону предполагаемого нахождения своего спасителя. Увидев МакТавиша в одном из окон стоящего недалеко от отеля многоэтажного здания, он улыбнулся и движением правой руки отдал непревзойдённому снайперу честь. Джон, глядя на всё это через прицел, приподнял уголок рта в усмешке и понял, что дело сделано. После того, как Соуп внимательно проследил за успешно оказанной Прайсу помощью, он в спешке прибрал оборудование, которое принёс с собой, и поспешил как можно скорее скрыться с места преступления, пока его никто не заметил.***
После выполнения миссии Юрий осознал, что больше не желает продолжать военную карьеру. Отныне у него другая цель: обеспечить нормальную «жизнь» МакТавишу, ведь и гибель, и воскрешение бывшего капитана были на совести лоялиста. Он не мог спать ночами, думая над тем, как ужасно поступил с Соупом. «Какой же я идиот», — думал он каждый раз, когда погружался в мир сновидений. Но и Джон чувствовал себя отнюдь не лучше. У бедолаги больше не было потребности дышать великолепным воздухом, наслаждаться божественной пищей; он не чувствовал боли, не мог регенерироваться. Однажды МакТавиш, играясь острым ножом, порезал себе ладонь, и Юрию пришлось зашить глубокую рану на руке друга, хотя швы, несмотря на их прочность, всё равно разошлись. Вскоре они были вынуждены переехать в другую страну из-за одного случая. Соуп впервые за несколько недель вышел на улицу полюбоваться окружающим миром. Он специально решил прогуляться вечером, чтобы не привлекать лишнее внимание, однако внезапно оказавшийся на его пути Прайс заметил старого друга. Сначала мужчина подумал, что обознался, но уже через пару секунд остановился, как вкопанный, и внимательно всмотрелся в лицо пешехода, побледнев от ужаса. МакТавиш смотрел своему наставнику точно в глаза и не шевелился. Когда же Прайс начал постепенно двигаться к мертвецу, последний резко повернулся к нему спиной и рванул оттуда так, что аж пятки засверкали. Вернувшись обратно, он не сказал Юрию ни слова о неожиданной встрече и выдвинул идею отправиться в путешествие вокруг света. Сожитель искренне удивился желанию МакТавиша повидать мир, однако согласился на предложение. Первой и последней страной, которую они посетили, стала Украина. Юрий, в отличие от Джона, знал украинский, поэтому служил своему другу в роли переводчика. Остановившись в случайном городе, напарники сняли однокомнатную квартиру, ибо проживание в гостинице дорого бы обошлось им. С переездом на новое место Соуп совсем потерял интерес к жизни. Даже появление возможности спокойно разгуливать по улицам, не опасаясь за то, что его кто-то узнает, не прибавило смысла продолжать существование. Так зачем всё это? Ради чего? Нет, он не должен подпускать подобные мысли к себе.***
МакТавиш давно заметил, что кто-то следил за ним. Самое ужасное было то, что он чувствовал себя уязвимым даже в собственной квартире. Постоянные тени, чей-то шёпот… Как-то раз он проснулся в холодном поту и не на шутку перепугался, увидев за углом убитого в Праге Макарова, смотрящего на него безумным, полным ненависти взглядом и наводящей страх ухмылкой во весь рот. Джон не рассказывал другу о преследующих иллюзиях, но тот и без того замечал его «беспричинную» тревогу. Сожитель пытался поговорить с Соупом на данную тему, однако бывший оперативник умело увильнул от разговора, после чего заперся в своей спальне, откуда не выходил на протяжении недели. Капитан всегда держал под подушкой пистолет, который Прайс передал ему в Праге. От осознания близости средства самозащиты, он чувствовал себя более-менее в безопасности. Конечно, в итоге дело дошло до того, что Соуп во мраке не признал и едва ли не пристрелил страдающего от бессонницы сожителя, который из-за скуки решил прогуляться по квартире. Время шло, и чем дальше события, произошедшие в Праге, оставались где-то в прошлом, тем сильнее Юрию делалось хуже. Но, несмотря на это, он был искренне рад за МакТавиша, который оживал прямо на глазах. В прямом смысле этого слова. Одно событие убедило лоялиста, что он не ошибся в верности данного суждения. В ту ночь, как, впрочем, и во все остальные, Юрий дурно спал, потому и услышал в давящей на уши тишине чьи-то тщетные попытки вздохнуть, которые привели его в спальню Соупа. Тот задыхался. У русского сердце в пятки ушло от увиденного зрелища. Так как Джон долгое время не считал нужным разрабатывать лёгкие, он совсем позабыл, как это делается вообще. С горем пополам мертвец всё же смог выполнить свой первый с момента воскрешения вздох. С тех самых пор Юрий больше не считал напарника таковым. Жизнь наконец-то начала налаживаться, но только для Соупа. Лоялист часто падал в обморок, а бывали дни, когда его голова раскалывалась на две части, и он просто не мог найти себе места. Постепенно МакТавиш обнаружил, что с каждым разом раны, полученные непосредственно перед смертью, становились незаметнее, в то время как у Юры откуда ни возьмись появлялись точно такие же отметины. Всё бы ничего, но впоследствии они стали настолько глубокими, что однажды, поднимаясь с кровати, лоялист узрел пропитанную кровью часть постели. Жуткая мысль посетила его бренную голову: кажется, они с Джоном как бы меняются местами, и теперь он медленно умрёт от потери крови, как это случилось с Соупом. Собрав в охапку багровые одеяло и простыню, он спрятал их в большой пакет и бросил в мусоропровод в подъезде. Юрий посчитал, что будет лучше, если он промолчит о данном происшествии. Пусть это будет расплатой за гибель капитана.***
Соуп подошёл к висящему на стене календарю и оторвал листок с напечатанным на ним вчерашним числом, открывая взору сегодняшнее. Ровно год назад Юрий, использовав перчатку воскрешения, возвратил его к жизни, и МакТавиш задумал перенести так званый день рождения на этот день. Несмотря на то, что при жизни оперативник не особо величал данный праздник, сейчас он был бы как нельзя кстати. Всё потому, что его сожитель за прошедший год стал совсем плох, и Джону хотелось подбодрить друга. Он не собирался подготавливать стол из различных закусок и прочие банальности, понадобится лишь бутылка какого-нибудь алкогольного напитка, чтобы спокойненько отметить ежегодное торжество и вместе предаться воспоминаниям давно минувших дней. Незаметно подкрался осенний вечер. Соуп вернулся в квартиру к начинающемуся закату; его алые оттенки уже показались на горизонте, привлекая внимание прохожих своей потрясающей игрой красок. МакТавиш повесил курточку на крючок вешалки и за пару секунд избавился от ботинок. Держа в правой руке бутылку красного вина, он проследовал на кухню, в которой, подперев щеку кулаком, сидел задумчивый Юра. Джон поставил стеклянный сосуд на стол перед сожителем, обратившись к нему: — Отметим очередной год моей жизни? Юрий вопросительно уставился на собеседника. — Разве сегодня? — не поверил лоялист. — На самом деле, нет, — Соуп отыскал и достал два бокала, после чего присел рядом с другом. — Просто решил скромно отметить годовщину моего воскрешения. — Ничего себе скромно, — усмехнулся второй, однако противиться не стал. Когда напиток был разлит по бокалам, оба мужчины внезапно заговорили о прошлом. Впервые за всё время знакомства они открыли друг другу свою молодость. МакТавиш поведал другу о том, как из-за несчастного случая потерял чуть ли не всё на свете, но самое главное — родителей. Отец всегда видел в нём будущего военнослужащего и с раннего возраста обучал сына стрельбе из снайперской винтовки. Конечно, оружие было не настоящее, но Соуп понял принцип его работы. После гибели семьи он полноценно подался в армию, а позже попал в один из отрядов САС, где и началась его вторая, полная интереса жизнь. Юность Юрия же, с его точки зрения, не отличалась значимыми событиями. Матери будущий ультранационалист лишился ещё при своих родах, а отец, оставшись один, не мог дать ему должного воспитания, да в конечном счёте ещё и спился. Юрию пришлось сбежать из дома в поисках лучшей участи. Джон обхватил бокал вина ладонью и поднёс к губам. Сделав несколько глотков, он посмотрел на лоялиста. — Что-то не так? — спросил он, обнаружив, что тот даже не притронулся к багровому напитку. — Извини, — Юрий отодвинулся из-за стола и медленно приподнялся, — мне нужно ненадолго отлучиться. — Без проблем, — МакТавиш откинулся на спинку стула и перевёл взгляд на поздний вечерний мир за окном. Лоялист устремился к выходу из комнаты. Скрывшись из виду, он упёрся обеими руками в стену и едва не потерял сознание, а на одежде небольшими пятнами начала проявляться кровь. Нет, пожалуйста, только не сейчас!.. Ему нужно в свою комнату, нужно привести себя в порядок и перебинтоваться. «Ну же, соберись!» — бранился он у себя в голове, понемногу пробираясь в гостиную, так как именно там находилось всё необходимое для оказания медицинской помощи. Соуп повернул голову в сторону стула, на котором буквально минуту назад сидел Юрий, и нахмурился. Лишь сейчас он заметил тонкую, периодически прерывающуюся кровавую дорожку, ведущую к выходу из кухни, а мгновение спустя из глубин квартиры раздался внезапный грохот. Это заставило МакТавиша моментально подскочить на ноги и броситься на поиски источника шума. Забежав в гостевую, он ненадолго вошёл в ступор, увидев лежащего на полу друга, но быстро опомнился и перевернул его на спину. Отвратительно пахнущая железом жидкость ударила Джону в нос, отчего он поморщился. Лоялист был без сознания, видимо причиной обморока послужила потеря крови в огромных объёмах. Расстёгивать рубашку не было времени, так что он разорвал её… и замер. Его взору открылось изуродованное увечьями различной тяжести, окровавленное тело Юрия. У МакТавиша волосы встали дыбом, когда он узнал эти ранения. Они выглядели точь-в-точь как те, которые он получил год назад. Сейчас от них не осталось ничего, кроме болезненных воспоминаний. И Соуп догадался, почему. Между тем лоялист понемногу вернулся в реальность и продолжал молча валяться на полу, ожидая смерти. Джон же не мог осмелиться на такой поворот истории, потому достал припрятанное на всякий случай огнестрельное оружие и направил его себе в грудь, точно в сердце. Из-за невозможности сказать хотя бы слово Юрий не успел остановить решительно настроенного МакТавиша. Грохот выстрелов эхом прокатился по всей округе, однако Соуп вместо того, чтобы упасть замертво, разорвав сокрушающую невидимую связь между ними, продолжил пребывать в настоящем мире и медленно убивать своего друга. — Чёрт возьми, как остановить этот процесс?! — яростно прорычал бывший капитан. И вдруг его посетила светлая мысль: — Перчатка… Обернувшись, он кинулся к лежащей на покрытой пылью полке нужной ему металлической вещице и взял её в руки. В последний раз презрительно покосившись на изделие, Джон замахнулся и швырнул его об стену; столкнувшись с препятствием, перчатка разлетелась на множество разномастных деталей. Точечные зрачки Юрия расширились до предела, а всё его тело пронзила невыносимая острая боль. Прилив сил полностью захлестнул лоялиста с головы до ног, что предоставило ему возможность с криком воспрянуть на месте. Лихорадочно глотая воздух ртом, он подполз к стене и упёрся о её холодную поверхность спиной. За окном послышался рёв полицейской сирены, а через несколько минут во входную дверь грубо постучали. Но Юрий не сдвинулся с места, даже когда группа спецназа снесла ту с петель и штурмом взяла квартиру. Спустя несколько мгновений он почувствовал, как пара крепких рук резко скрутила его. Лоялист не сводил полных слёз глаз с лежащего в метре от него МакТавиша, к которому тут же подбежал кто-то из оперативников. Под осуждающие взоры вышедших на порог любопытных соседей и проходящих мимо подъезда случайных прохожих его отвели в полицейскую машину. Допрос преступника не дал блюстителям порядка абсолютно никаких результатов, а экспертиза показала, что свежая кровь на теле задержанного принадлежала именно ему. Это предстало перед полицейскими одной из самых непростых загадок, так как телесных повреждений на нём они так и не сумели обнаружить. Ко всему прочему следы пальцев на рукоятке пистолета соответствовали отпечаткам убитого, потому все доказательства против Юрия канули камнем в воду. Пришлось отпустить загадочного мужчину из-за недостатка улик. Только куда ему теперь податься? Здесь его больше ничто не держит, да и нигде не ждут. Как быть? Взглянув на наручные часы, подаренные Соупом несколько месяцев назад, лоялист слабо улыбнулся. МакТавиш дважды спас его жизнь, пожертвовав обеими своими. Разве может он теперь лишиться её добровольно? Юрий вытащил из пачки последнюю сигарету и, щёлкнув зажигалкой, неторопливо закурил. Он не делал этого с тех пор, как начал чувствовать себя хуже, но охотно делился папиросами с ежедневно поправлявшимся МакТавишем. Выдыхая пары табачного дыма в небо, он серьёзно задумался о возвращении в команду капитана Прайса. Всё вернётся на свои места: он продолжит военную службу так, словно ничего не произошло вообще, и никому не расскажет о сей удивительной истории. Размышляя над этим, он затушил окурок подошвой ботинка и выбросил его в рядом стоявшую урну. Идея была настолько бредовая, что лоялист загорелся желанием сию же секунду приступить к её реализации.