Притяжение

Но спустя пару дней произошли некоторые изменения в обычном укладе Чамкыран. Утром атмосфера в небольшом доме была довольно напряжённой. Мать угрюмо молчала, что было удивительно, Эдже тихо поглядывала в тарелку, иногда разглядывая ногти, окрашенные ею самостоятельно в розовый цвет. Хазан же просто наслаждалась тишиной. Пусть напряженная, пусть угрюмая, но все же тишина. Ни слова про деньги, ни слова про кастинги, ни слова про ее пацанский внешний вид. Почти идиллия. Но и ей не суждено продлиться долго. — Сегодня у Эдже очень важный кастинг. Самое красивое лицо Турции. "Эгемен Косметикс" делают конкурс для девушек и выберут самую красивую, что будет представлять их линию косметики, — издалека начала Фазилет. — Это те, у которых ты работаешь? — вздернула бровь Хазан. Да, госпожа Фазилет действительно уже неделю как работает в особняке семейства Эгемен. И даже тащит туда младшую дочь. Зачем? Одному Аллаху известно. Хазан старается не думать об этом, радуясь, что мать немного успокоилась и стала сама зарабатывать деньги, работая экономкой. Ей нравилась работа: роскошный особняк Эгеменов не мог не восхитить падкую на богатство женщину, как и возможность управлять персоналом «класса ниже». Фазилет чуть не считала себя там хозяйкой. Будучи в собственном доме, она искала все больше недостатков и все горестней вздыхала, поговаривая, как Эгеменам повезло. — Именно они! Но я не могу отлучиться с работы. Конкурс будет вечером, поэтому ты, Хазан, отведёшь Эдже. И прошу тебя, не устраивай там скандалов. Это такая возможность для Эдже! Ее фотографию уже отобрали, это второй этап. И он очень-очень важен. — Нет, мама. У меня работа вечером. — Да как работа?! Аллах-аллах. Девочка, ты что же меня совсем не слышишь?! Эдже уже прошла главный отбор! Нам осталось немного для победы! Не будь упрямой ослицей, давай. Посмотри на сестру. Она же просто красавица! Да никакая девушка не сравнится с этой невинной, пышущей молодостью красотой! Хазан! Ну что ж ты за сестра такая! — А Эдже сама хочет туда? Зачем весь этот театр? Это все ерунда, я тебе говорю. — Вай-вай. Больно много ты знаешь, юная госпожа. А я ещё говорю про завистников в нашем районе. Да главная завистница живет с нами под одной крышей! Хазан уже не выдерживала подобных обвинений и криков, потому спокойно встала и ушла, не оборачиваясь. Через некоторое время в комнату зашла Эдже и застала сестрой за книгой. Она подошла, присела на край кровати и тупо смотрела в противоположную стену, чувствуя заинтересованный взгляд сёстры, но не реагируя. — Ты действительно хочешь на этот конкурс? — не выдержала молчания Хазан. Она скорее чувствовала, чем видела, нервное состояние Эдже. Связь сестёр позволяла им передавать друг другу эмоции и чувства на каком-то высшем уровне. — Не знаю, — не отрывая взгляда от стены, очень тихо и как-то отстранённо ответила Эдже, — мама хочет, чтобы я пошла. Она думает, что кто-то из Эгеменов меня там узнаёт и захочет сделать моделью без особых конкурсов и забывая об остальных участницах. По этой причине она меня вечно брала с собой в особняк. Хотя от меня было больше бед, честно говоря. — Эдже повернулась к Хазан и посмотрела ей в глаза. Она была подавлена. — Сестра… — Тебя там обижали? — тихо, но младшая Чамкыран знала, что это может означать затишье перед бурей. — Почти. Но… Мне кажется, это пошло на пользу. Я поняла, что моя внешность абсолютно ничего не решает. Я видела невестку Эгеменов, жену самого старшего сына. Так вот, она красивая, даже очень, и так стильно одевается, но вот не любят они ее. Я была невольным слушателем их перепалок. А ещё они все смотрят на бедных людей, как на тараканов. Господин Хазым довольно вежливый, но слышала бы ты, как обращаются с нами его дочь и невестка. Это так низко и неприятно. Будто мы можем сами выбирать в каких условиях родиться. В общем, я не знаю, нужен ли теперь мне этот конкурс. Я видела девушек на первом этапе. Все высокие, стройные, красивые, ухоженные, явно при деньгах. И все старше меня. Плюс ещё есть одна проблема… — Какая? — Ясин. Он против. Он очень сильно ревновал из-за того, что я помогала маме в особняке. И к особняку ревновал, потому что он мне нравится. Даже приходил туда и пытался меня забрать, но мама увидела. Он так кричал, Хазан. Мне даже стало страшно. Хазан громко вздохнула. От мамы не отделаться, это они обе понимали. Пойти на конкурс — чревато для Эдже новым скандалом с Ясином и, не дай Аллах, чего посерьёзнее. — А вообще, это я попросила маму, чтоб мы с тобой пошли. Она собиралась отпроситься с работы. Да уж, девушки прекрасно представляли, как бы Фазилет отпрашивалась. Много раз намекала бы, что ее дочь красавица и как им нужно выиграть конкурс. — Правильно сделала. Тогда мы пойдём туда и откажемся от участия. А маме скажем, что тебя не приняли. Хорошо? — Отлично! Спасибо, сестра! Эдже сообщила матери, чтобы та не беспокоилась и что сестра проведёт ее на конкурс. Фазилет, конечно, с настороженностью отнеслась к подобной новости, но мечта о славе и деньгах застлала ей все мысли. Вечером она зашла в комнату девочек убедиться, что ей не соврали. Эдже как раз расчесывалась. — Хазан, ну что ж ты сидишь! Иди, помоги ей. Выпрями волосы, и помоги накраситься. Аллах-аллах. Вы же опоздаете! — Мама, не переживай, мы успеем. У нас же четыре руки. А ты не опаздывай, Эгемены не терпят опозданий, ты же помнишь, — мягким голосом проговорила младшенькая. — Ты права, дочка, права. Я тогда побегу. А вам, мои девочки, удачи! — и кинув последний внимательный взгляд на старшую дочь, Фазилет закрыла дверь и убежала завершать свой наряд. — Слава Богу. Я думала, она решит пойти с нами, — прошептала Эдже, сделав большие глаза. — Ладно, давай начнём. Что делать? И они вдвоём очень быстро справились с макияжем и причёской Эдже. Вообще, Хазан умела накладывать макияж. И даже хорошо умела. Она часто помогала Эдже собираться, укладывая волосы или используя косметику. Неизвестно, когда и с чего эти все началось, но подобное времяпровождение было для них негласной традицией. Молчаливое, но уютное единение двух близких подруг. Когда все приготовления Эдже были закончены, а время ещё оставалось, та принялась уговаривать сестру хоть немного принарядиться. — Хазан, ну давай, ну чего тебе стоит! Я даже не прошу тебя надеть платье. Просто надень другие штаны и блузку! Впоследствии долгих и мучительных уговоров, с огромным количеством аргументов и мольбами, Эдже все же заставила Хазан надеть джинсы и белую блузку. Не успела Хазан и слова вставить, как ее посадили на кресло перед зеркалом и нанесли немного румян и слегка подвели губы. И только, когда Эдже хотела распустить ей волосы и сделать прическу, она запротестовала. А время действительно поджимало. Огромный и роскошный пятизвёздочный отель, в котором проходил второй отбор конкурса, захватывал дух. Эдже, хоть и была тут уже во второй раз, все равно не могла успокоиться и вертела головой в разные стороны. Хазан была также впечатлена, но это впечатление ее больше пугало. Люди, которые тут живут, обладают огромными деньгами и могут распоряжаться жизнями народом беднее, как хотят. А ещё их двоих легко могли выставить за дверь, что было бы совсем унизительно. Она не готова была терпеть унижения. Потому Хазан уверенно шла в том направлении, что подсказали им на рецепции, упрямо не поддаваясь соблазну повертеть головой и оглядеть окружающую дороговизну. Хазан даже немного поняла ревность Ясина. Эдже с таким восторгом и интересом на все глядела, что на секунду показалось, будто та забыла, зачем они пришли. Они попали в большой зал, полный длинноногих, тощих, разрисованных девушек в вызывающей одежде. Старшая Чамкыран даже опешила от такого. Такие короткие юбки, высокие шпильки, яркие губы… И что они забыли среди этого собрания? Она перевела взгляд на сестру: молодая, нежная, но неприметная, она была одета в бордовое платье с открытыми ключицами и на чёрных невысоких шпильках. И как их мать ожидала, что судьи конкурса отметут всех кандидаток, явно знающих свои удачные места и имеющих немалый опыт в подобном дела, в пользу ее маленькой дочери? — К кому мы должны подойти? — наклонившись к уху сёстры, шепотом спрашивает Хазан. Хотя это было без надобности. Вряд ли их кто-то бы услышал в таком шуме. — Туда, — указала подбородком Эдже на стол для троих, что находился у противоположной от дверей стены, за котором сейчас сидел всего один человек, со скучающим видом оглядывая окружающих. Тут к нему подошел ещё один мужчина и он сразу встал с места, застегивая одну пуговицу пиджака, внимательно слушая, что подошедший говорил. Хазан посмотрела на Эдже, чей настрой явно упал. Ее уже не восхищала красота отеля, она уныло смотрела на моделей. Те же в ответ кидали лишь высокомерные, где-то презрительные, взгляды на двух сестёр, перешептываясь между собой. Подобное поведение лишь добавило сил и уверенности Хазан, которая поначалу замялась подходить к двум высоким молодым и явно успешным мужчинам. Она взяла сестру за руку и шла с выпрямленной спиной и поднятой головой. Брови слегка нахмурены, губы сжаты, а во взгляде решительность. Но тут она услышала чей-то очень громкий шёпот и противное хихиканье совсем рядом с собой. — Какая маленькая девочка, зачем ее сюда привели? — Наверняка, чтобы показать, как надо одеваться и краситься, посмотри на неё. А рядом кто? Надеюсь, она не пришла на кастинг. Это было бы просто смешно. — Подожди, это не та девочка, что приходила с мамой? Где же эта бешеная женщина, мне интересно? — Может ее сюда не пустили? Хазан резко развернулась посмотреть на наглых сплетниц. Это были две высокие девушки с крашенными волосами, малиновыми губами и в коротких чёрных платьях. Они были так похожи, что вряд ли кто-то старался запомнить имена этих двоих или вообще хоть как-то различить. — Ваших мозгов хватает лишь на то, чтобы обсуждать чью-то внешность за его спиной? Серьезно? И вот это, возможно, будущее лицо марки косметики знаменитой компании Эгеменов? — Девушки, у вас какие-то проблемы? — послышался низкий голос со стороны. — Да, проблемы. Оказывается, модели должны быть только красивыми, а ум и воспитанность сейчас не актуальны в данной сфере, — злобно прожигая взглядом двух уже перепуганных девушек, без запинки и раздумий произнесла Хазан. — Сестра… — тихий писк Эдже заставил девушку повернуться и теперь она смогла увидеть того, кто задал вопрос. Она увидела высокого, с широкими плечами и чёрными волосами мужчину, который прожигал ее холодным и цепким взглядом голубых глаз. И она, кажется, уже видела этого мужчину. Память подкинула быстрым вихрем уже забытые воспоминания о том, как ее недавно сбили и страшно оскорбили. Видимо, ее злость отразилась на лице, потому как мужчина прищурил свои большие глаза, пытаясь восстановить себе память о знакомых чертах и полыхающих возмущением глазах. — Мы можем поговорить наедине? — с нажимом спросил он, наконец найдя в своей голове ответ, и прекращая долгие немые гляделки. Только сейчас он понял, что в зале все голоса и звуки как-то стихли, ожидая его дальнейших действий. — Конечно, — коротко ответила боевая девушка, сложила руки на груди в защитном жесте и все также пронизывала его испепеляющим взглядом. Он развернулся на пятках и направился к выходу, зная, что она пойдёт за ним. Мужчина остановился на пару секунд, чтобы что-то сообщить другому. Хазан узнала его: он сидел за судейским столом до того, как подошла уже дважды причина ее злости. Она лишь услышала, что его звали Эрдал и что тот не знает, где может быть Синан. А мужчина краем глаза заметил, что девушка достаточно далеко от него и идёт очень медленно. Это заставило его ухмыльнуться. Упрямая. Когда он вышел из зала, то остался стоять возле двери. Через пару секунд вышли две девушки. Первая упрямо вздернула подбородок и без страха и смущения смотрела ему в глаза, вторая же, помладше, потупила взгляд, теребя подол простенького платья. Поразительное отличие. — Что стало причиной конфликта? — без вежливостей и прочего начал мужчина. — Как я уже сказала, они сплетничали и развозили грязь, обсуждая чужую внешность. Классный у вас конкурс. Не важно, какой человек на самом деле, главное лишь красиво лицо. Потом будет очень интересно следить, как ваша фирма будет выписывать огромные чеки за оплошности ваших моделей. — И поэтому Вы привели сюда эту девочку, чтобы показать, какая она хорошая, милая и бесхитростная? Или же предложить себя за свою справедливость и честность? А, может, Вы сейчас мне припомните недавнее происшествие на дороге, желая с легкостью получить работу модели, давя на мою совесть? — ухмыльнулся мужчина, про себя отмечая правдивость в ее словах насчёт сумм денег, которые им прийдется выплачивать в качестве компенсаций за моральный ущерб или задетые чувства в случаях ошибок модели. — Да как Вы смеете?! Я пришла сюда, чтобы сказать, что моя сестра отказывается принимать участие в этом конкурсе. — Конечно. Вы пришли сюда, в этот отель, чтобы сообщить мне о том, что Вы или Ваша сестра не хотите быть моделью. Вы могли просто не прийти, знаете? — Теперь знаю. Как профессионально! Никаких отчетов, документации, ответственности, лишь сплетни и вольное посещение. Хороша фирма. Эдже доселе притихшая, заметила, что он уже не на шутку разозлился из-за слов ее сёстры. Она сама не понимала причину такого гнева и уже собиралась извиниться, схватить сестру за руку и сбежать, но только она открыла рот, как за спиной этого мужчины прозвучал голос: — Ягыз! Ты уже выбрал моделей? Интересный у тебя вкус, братишка. — Синан… — громко выдохнул и закатил глаза тот самый Ягыз. — Ты где был? Ты же знаешь, что я тебя просил не опаздывать. — Да, но, видимо, мое опоздание никак не помешало тебе найти девушек, — подмигнул молодой мужчина. — Это не модели, они пришли сюда, чтобы отказаться участвовать в конкурсе. — Правда? Очень жаль. Я думаю, мы бы сработались. Пока длился диалог между братьями, притихшие сёстры разглядывали представших мужчин. Синан Эгемен. О, Хазан его знала. Он занимается в ее спортивном клубе. Когда она только пришла туда устраиваться на работу в свои 18 лет, то ей казалось, что она по уши влюблена в него. Красивый, с ангельскими кудрями, прелестными ямочками на щеках, которые появляются во время его обворожительной улыбки, и искрящиеся глаза. Он казался просто божеством. Конечно, не только ей. Почти все посетительницы были ослеплены его харизмой и обаятельностью, а он не мог пройти мимо заинтересованной в нем девушки. Пожирая взглядом каждую тренирующуюся в коротком топе или обтягивающих лосинах, он игнорировал простушек, менее симпатичных девочек или обладательниц не стройного телосложения. Хазан было комфортно любоваться им со стороны, ни капли не стараясь его заинтересовать. Бетюль тогда очень старалась заставить Хазан что-то поменять во внешности, чтобы привлечь внимание Эгемена. Она всегда говорила Хазан, что та в разы красивее всех тех пустышек-Барби, что окружали парня. Девушка же контактировала с ним всего пару раз за несколько лет. Однажды он напился и завалился в их клуб ночью, когда она уже собиралась его закрывать. Она с трудом его понимала, но позже выяснилось, что его мать умерла от болезни. Немного поговорив с ним, она не могла пустить совсем пьяного парня за руль, а потому вызвала такси. Тогда он не появлялся в зале пару дней, а когда пришёл, то совсем ее не помнил. Но ее это никак не задевало. Уже в свои 19 лет Хазан поняла, кто такой Синан Эгемен. Она видела его похотливый взгляд на девушек, его пренебрежение всеми, кто не был красив и богат, избалованность и желание, чтобы все танцевали под его дудку. Также она стала невольным свидетелем неприятной сцены разборок Синана с его девушкой. Красивая, высокая, стройная блондинка устроила настоящий скандал. Она кричала, плакала, обвиняла его в изменах, угрожала и умоляла, а он лишь смеялся над ней, наслаждаясь ее истерикой. В тот же день, когда она собиралась принять душ, она услышала громкие и непристойные звуки, доносившиеся с последней кабинки и выбежала оттуда с горящими щеками, не зная, что делать. Это ведь, по сути, нарушение общественного порядка. Позже она увидела выходящую и слишком довольную девушку и Синана, следовавшего за ней. Они ее не заметили, но в ней тогда что-то надломилось. Когда она осознала, что Синан Эгемен вовсе не ангел, а, можно сказать, даже плохой парень, ей стало противно. Она верила, что влюбилась в него, была убеждена, что ее сердце не могло ошибиться. Но видимо так и произошло. Единственное, чему она была рада, так это тому, что больше ничего не чувствует к Синану вот уже 4 года. Сердце не стучит, когда видит его в зале, ничего не щемит, если замечает его внимание к другим, а глаза не ищут его среди остальных. «Братишка». Синан Эгемен назвал того мужчину братом. Хотя неудивительно. Такого высокомерного и презирающего остальных ещё поискать надо. У Хазан сложилось стойкое негативное отношение ко всем представителям семьи Эгемен. И если на Синана ей, по сути, все равно, то вот Ягыз вызывает тонну агрессии. Сначала обвинил ее в мошенничестве, потом посчитал, что она будет просить его сделать ее или ее сестру моделью без честного конкурса. Мерзкие буржуи. Эдже, в свою очередь, была перепугана не на шутку. Эти двое мужчин казались такими влиятельными, что она боялась даже пискнуть. Синана она тоже видела в их особняке, куда ее заставила пойти мама. Парень провоцировал уже давно немолодого отца и нервную сестру. Он веселился, когда его отчитывали. Он ей совсем не понравился. Ягыза она в доме не видела, но много слышала, как Хазым Эгемен общался с ним по телефону, как его обсуждали помощницы на кухне, о том какой он красивый, умный, интересный, но холодный, и как интересно растопить этот лёд и узнать, что за страсть в нем таится, также она была невольным слушателем, как та самая нежеланная невестка науськивала своего мужа против отца и брата. Тогда Эдже представляла его как высокого, доброго, вечно занятого в бизнесе и делах, мужчину. Ей казалось, что она не ошиблась. Ведь она шла позади Хазан и успела застать сцену, как после его обращения к одному из судей конкурса какой-то рабочий подходит к тем двум девушкам и просит их немедленно покинуть помещение без права участвовать в конкурсе. — Нет, не сработаемся, — дерзко ответила Хазан, пожирая злобным взглядом Ягыза Эгемена и получая в ответ спокойный, хоть и слегка раздражённый взгляд. Потом она резко развернулась, прерывая зрительный контакт и ушла. Эдже кинула испуганный взгляд на братьев промолвила «простите» и быстрым шагом догнала сестру. — Хазан, откуда такая реакция? Ты его знаешь? И про какое еще происшествие он говорил? — Этот придурок сбил меня на машине. — Да ладно?! Тебя сбил сам Ягыз Эгемен? — Не пойму твоего тона: ты возмущена или радуешься? — Нет-нет, что ты! Я просто удивлена. — А ты его откуда знаешь? — Слышала о нем в особняке. Его там очень уважают, любят и даже боятся. — Поменьше тебе бы в тот особняк ходить. Нечего его уважать. Он посчитал, что я специально бросилась под машину, дабы отхватить кругленькую сумму денег. Козел. — Ого! Узнала бы мама, точно на тебя разозлилась, что ты не взяла… Не взяла же? — Нет, конечно! Мне не нужны ничьи деньги! — Та не злись ты так, я же не хочу тебя обидеть. Просто спрашиваю. — Не надо просто спрашивать, Эдже. Идём быстрее, у меня от этого шума болит голова. Попали домой они довольно быстро, разговор по дороге особо не клеился. Настояние Хазан было испорчено стычкой с неприятным ей человеком. Уже возле порога Эдже увидела приехавшего на мотоцикле Ясина и быстро пообещав сестре, что скоро придет домой, побежала на своих каблуках к любимому. Хазан покачала головой и толкнула дверь, заходя внутрь. Наконец-то это закончилось. Теперь никаких высокомерных и наглых Эгеменов в ее жизни не будет. Ей просто не повезло встретиться с одним из них дважды, что обвинил ее в том, что ее натуре было совершенно не свойственно: враньё, алчность и хитрость. Его слова были для неё оскорблением и почти довели до слез. Почти. Из-за него она не собирается плакать. Теперь все закончилось. Также она надеялась, что Эдже больше будет уделять время учебе, меньше слушая маму. Возможно, она поумнеет и поймёт, что не стоит выходить замуж в 18 лет, а надо продолжать учиться. Позже пришла мать и напала на обеих с расспросами о том, как прошёл конкурс и взяли ли Эдже. Ее разочарование было столь ощутимо, что Эдже успела пожалеть о решении отказаться от конкурса. На следующий день Фазилет была в том же угнетенном состоянии, что был прямо пропорционален хорошему настроению Хазан.