Притяжение

Ягыз Эгемен всегда был послушным сыном, надежным братом, ответственным сотрудником, понимающим руководителем, верным другом и вежливым незнакомцем. Этакий идеальный пример современного и успешного жителя Стамбула. Он молод, красив, трудолюбив, богат, обходителен и безобразно холост. Ягыз отличался от своих братьев хотя бы тем, что нёс бремя этой картинки эталонного «аристократа» за троих сразу. Отец часто жаловался на слабохарактерного и неинициативного Гекхана, которым управляла жена, как хотела, дергая словно за ниточки; на развязного Синана, что никак не мог повзрослеть и взять ответственность хотя бы за свою жизнь, вечно ввязываясь в неприятности любого вида и сложности, и на Селин. Его маленькая сестра с каждый днём становилась все более вспыльчивой, эмоциональной и неуправляемой, поглощаемая отчаянной нехваткой такого привычного для ее возраста и статуса (как-никак долгожданная дочь после трех сыновей) внимания матери, отошедшей в мир иной несколько лет назад, занятых лишь своими проблемами братьев, близкой подруги, у которой явно прогрессировал синдром Адели по отношению к младшему сыну Эгеменов, и уставшего от всего и всех отца. Ягыз и сам чувствовал себя страшно измученным. У него никогда не было права на ошибку. Его безнадежно преследовали ненасытные журналисты с одной лишь целью подловить неудачный момент или зафиксировать неоднозначное событие, слегка приукрасить его и получить сенсацию в виде прокола самого Ягыза Эгемена — завсегдатая экономических статей. Разумеется, у них ещё ни разу не получилось. Ягыз очень бережно и трепетно относился к репутации семьи, он не позволял себе наслаждаться размеренной жизнью и уж тем более не допускал мысли о том, чтобы попасть в заголовки газет, что собирали последние сплетни сливок турецкого общества. Он будто старался сбалансировать количество пойманных вездесущими камерами грешков своего брата своими достижениями. Гекхан, самый старший сын, был очень желанным ребёнком. Первый наследник мальчик — гордость для любого мужчины! В то время Хазым и Севинч жили небогато. Семейное предприятие было передано Хазыму после внезапной смерти Эмира Эгемена, его отца. Молодой наследник не был опытен в ведении бизнеса, но благодаря поддержке добросердечных друзей Эмира и экономическим реформам в стране, бизнес начал быстро расти, стал узнаваем не только в Турции, но и на международном уровне. Хазым много времени проводил в работе, часто забывая о еде и сне. Сына он видел не часто, а тот рос в окружении заботливой мамы и участливой тети. Может, тепличные условия и почти полное отсутствие отцовского внимания и сыграло свою роль в том, что Гекхан не желал вылезать из зоны своего комфорта, был несколько завистлив по отношению к независимому брату и, в целом, выглядел довольно неловким, когда речь заходила о его личном мнении касательно семейного бизнеса. Только когда Хазым позволил себе расслабиться в работе, он осознал свою оплошность и решительно перевел фокус своего внимания на семью. Но Гекхан стал уже совершеннолетним, а Ягызу было почти 12. И Хазым видел, что его второй сын уже в таком юном возрасте был ответственным, энергичным и предприимчивым. Многие успешные знакомые хвастались тем, что отправляли детей учиться заграницу: кто в Англию, кто в Германию или Америку. Он посчитал это хорошей возможностью развить в Ягызе независимость, уверенность, умение постоять за себя и быстро адаптироваться в незнакомой обстановке и получить хорошее международное образование. Таким образом, Ягыз был обязан отправиться в далекую и незнакомую страну, оставив любимых родителей, братьев и новорожденную сестру. Его мир полностью перевернулся, и ему пришлось учиться выживать в среде таких же перепуганных сверстников с разных уголков мира. Он готов был плакать, кричать, устраивать истерики и голодовки, на коленях умолять забрать его в тёплую, солнечную и такую родную Турцию. Но он помнил слова, сказанные отцом перед вылетом, о том, что тот верит в Ягыза, потому мальчик должен постараться стать сильным и добиться высот. И Ягыз молчал, ведь он не мог разочаровать отца, что всегда был для него примером для подражания, он просто не мог сдаться. Потому он стал усерднее учиться, беря на себя больше, чем допускали школьные правила, стараясь занять себя по максимуму. Чтобы после занятий, заходя в свою комнату, он просто падал от усталости на кровать и забывался сном без сновидений, едва коснувшись подушки. Так у него появилось много хороших друзей и знакомых, учителя ставили его в пример, а родители на другом конце света твердили, что гордятся им и очень скучают. Но вернуться в Турцию ему не предлагали. Он видел, как быстро растут его младшие брат с сестрой, как стареют родители, и старался избавиться от привычки считать часы до конца семестра, когда он наконец-то сможет сесть в самолёт и покинуть эту огромную страну, в которой чувствовал себя пугающе одиноким и брошенным. На каникулах мальчик старался проводить время с родными, умело скрывая горечь тоски, когда его не узнавала сестра, и остроту обиды, слыша семейные шутки, истории и планы за обедом, в которые Ягыз по их невнимательности не был посвящён. Его семья будто находилась в огромном мыльном пузыре, лопнуть который он был не способен. И вскоре Америка перестала казаться такой чужой и страшной. Ягыз очень сдержан, невозмутим и холоден. Он не позволяет эмоциям брать над собой верх. Он хорошо знал закон сохранения энергии на собственном опыте и насильно переводил все свои негативные эмоции в необходимое русло: сначала – в учебу, позже – в работу. Работа стала для среднего сына Эгеменов настоящей отдушиной. Именно зарываясь с головой в дела, он прятался от своего удушливого одиночества и беспощадных внутренних демонов. Не будь Ягыз Эгемен настолько сильным — не добился бы таких высот в рекордно молодом возрасте. Не будь Ягыз Эгемен настолько слабым — сказал бы отцу всю правду ещё в самом начале, уничтожил бы в зародыше идею лишить его всего и, возможно, был бы сейчас куда счастливее. Но прошлое невозможно изменить. Да и он не нуждался в этом. Но вся его хваленая выдержка покатилась к черту, разбилась вдребезги, оглушающе взорвалась, обрушилась тяжелой стеной, оставив полупрозрачную дымку самоконтроля, не развеянную полностью, но и не способную удержать всю лавину эмоций Ягыза, когда он увидел в утренних новостях заголовок: «"Эгемен Косметикс" наконец-то нашли самое красивое лицо Турции для представления своей новой марки косметики». Он так и застыл с чашкой кофе в руке в идеально выглаженном костюме с аккуратно зачёсанными волосами в до блеска начищенных кожаных туфлях. На несколько мгновений все вокруг застыло, казалось, исчезли звуки, редкие пылинки застыли в воздухе, внутренние органы прекратили свою работу. Ягыз моргнул и все вернулось на свои места: на плите шкворчала уже подгоревшая яичница, по полу шумно и деловито ездил робот-пылесос, стрелки наручных часов двигались в нужном направлении и он смог сделать вдох. С глупой надеждой, что это очередной вброс любителей розыгрышей или фейковых «доверенных лиц», он нажал на заголовок, чтобы перейти на основную статью и убедился в бесполезности надежды. Там была прямая ссылка на заявление, написанное на официальном сайте их компании вчерашним вечером. Ягыз опустил телефон и сжал пальцами переносицу. Он стоял так минуту, следя за дыханием, чтобы успокоиться. Не получилось. Телефон с громким звуком столкнулся с противоположной стеной, куда его с размаху отправил в порыве необузданной злости мужчина, тяжело дыша. Все его старания, огромное количество потраченного времени и ночей без сна, нудное и долгое достижение своей цели — все шло насмарку из-за одного дурацкого объявления. Только один человек мог это сделать без разрешения Ягыза. И Ягыз чувствовал, что он сам виноват. Виноват, что доверился брату, что не стал за ним следить, что поверил его словам о желании заниматься этим проектом на пару с братом, о том, что хочет поддержать его стремление воплотить в жизнь идею матери сделать качественную недорогую косметику, подходящую для всех женщин. Ягыз до безумия любил порядок, ему просто жизненно необходимо, чтобы все шло именно так, как он запланировал и к чему он целенаправленно шел, он был самым настоящим маньяком контроля. Но уж слишком наивный и доверчивый, верящий, что семья поддержит и не подставит, не подведёт. Что семья — это нерушимая крепость, где каждый друг за друга горой. Вот только от семьи этой лишь общая фамилия и семейный бизнес, который, по большому счёту, ведёт Ягыз. Мужчина ревностно охранял видимость сплочённости их семьи, будто когда-нибудь это вернёт покой и согласие в их отношения. Будто все будет так, как было до его отъезда в Америку. Вот только больше к этому никто не стремился: Синану было плевать на все кроме самого себя, также, как и Гекхану, только с его стороны была ещё падкая на власть и богатства жена-лиса, а Селин, уставшая бегать за вечно занятыми и безразличными братьями, вцепилась в свою подружку, готовая на все лишь бы не потерять такую необходимую дозу внимания и общения в ее лице. Ягыз растрепал рукой идеальную укладку, с силой нажал пальцами на виски, провёл несколько раз ладонями по лицу и сделал глубокий вдох. Ему нужно поговорить с младшим братом.