Подарок на Чхусок

Из-за того странного поцелуя в гримёрке, после их "фотосессии аля броманс", Кёнхун слегка отдалился от парня. Не оборвал контакты, нет. Просто стал более сдержанным по отношению к старшему. Хичоль решил не давить на него - это был лишь поцелуй, а младший развёл столько драмы. Ким решил, что подождать, пока Мин остынет, будет лучшим его решением. Сам же Хичоль чувствовал что-то тёплое по отношению к парню. Кёнхун очень нравился ему. Нравился настолько, что хотелось вырывать стоны из его рта и целовать тонкие губы, пока воздух на планете не кончится. Но он держался - да коряво, да из последних сил - но держался. Вернее, он так думал. По вечерам, смотря новые выпуски, он замечал, как неосознанно касается парня, как смотрит на него, пока думает о чем-то. Потом начал замечать, как Мин смотрит на него. То самое, тёплое чувство, всё сильнее жгло нутро, становясь невероятным испытанием для выдержки старшего. «Ты его друг, Ким Хичоль! Не смей даже надеяться на что-то!» — с этими мыслями и проходили все его дни. А потом он привык. Привык, что он просто друг. *** Это произошло после выпуска с сестрами и наследством. В тот момент, когда нужно было с завязанными глазами угадать руку своей "жены". Как раз настала очередь Кёнхуна. Сначала шутливые братья подсунули ничего не подозревающему парню кактус. Пластиковый, конечно, они же не совсем садисты. Потом в ход пошла рука баскетболиста, а младший только откинул её со словами: «Чанхун, убери себя». После этого девушки и правда выставили свои ручки вперёд. И когда Кёнхун начал с первой рукой, собираясь перейти ко второй, Хичоль подсунул ему свою лапку под шумок. Просто смеха ради, на самом деле. Электрический заряд прошиб их обоих в момент прикосновения. И если Кёнхун мог подумать на Солби, то Хичолю в этой ситуации крыть было нечем: он-то мог видеть. Младший продолжил искать свою "жену", дотрагиваясь до протянутых ему рук и одной ноги, отметая неверные для себя варианты. Дойдя до Солби, он почувствовал какую-то особую ауру, а руку последней девушки даже не потрогал нормально. Видимо, был в себе уверен. — У меня есть два варианта. Номер два и номер шесть. — После этих слов Хичоль открыл рот от шока. Он напряжённо улыбнулся и, казалось, смутился, а в глазах Солби закипала ревность. — Тебе нужно выбрать только одну, не мешайте ему. — Сказал судья, а Хичоль и Солби вышли вперёд и ждали ответа от парня. Ким был так сильно взволнован и смущён, что не переставал глупо лыбиться и прикрывать лицо ладошкой. Тем же временем в голове Кёнхуна творился настоящий бардак. «Два или шесть? Тот заряд или же та аура? » — эта мысль атаковала его мозг, но уже через пару секунд сердце само подсказало верное решение. — Номер два, — все вокруг взорвались молчаливым шумом, кто-то победным, кто-то печальным, а Хичоль согнулся пополам от беззвучного нервного смеха. — Отлично, а теперь возьмитесь за руки. Нужно снять повязку. — Уже знакомое тепло прошибло старшего от кончиков пальцев до самых пяток. Когда Хондон только начал развязывать повязку на младшем, тот довольно громко крикнул: — Я люблю тебя, зайка! — Для Хичоля после этих слов наступила полная тишина, сквозь которую, как в вакууме, доносились крики людей вокруг. Кёнхун же казалось был в шоке, увидя перед собой друга, но при этом он не переставал улыбаться. Парень даже не заметил, когда Солби шлёпнула его по щеке пластиковой ладошкой. — Это был ты? — Смеясь, спросил певец. Это были первые слова, которые Хичоль расслышал сквозь вакуум, созданный четырьмя словами Кёнхуна: «Я люблю тебя, зайка». — А кто ж ещё..? — Он, не переставая смущённо улыбаться, протягивал руки навстречу парню. — На кой ты мне свою граблю сунул? — Сказал Мин, шутливо ударяя Хичоля и одаривая парня нежным насмешливым взглядом. Старший был растерян и счастлив. Он спешно поднял Кёнхуна с пола, а тот тут же с жаром обнял Хичоля, уткнувшись губами и носом в шею парня, продолжая тихо хихикать. — Это и правда была моя рука, — сказал Ким, прижимая певца к себе и ощущая горячее дыхание на коже. Повинуясь каким-то инстинктам, он повернул голову и вдохнул запах волос своего друга. Персик. Кёнхун пах персиком. *** Он уже и не помнил, как отстоял съёмки до конца. Не помнил, как попрощался с гостями и стаффом. В голове была каша мыслей, шею зудило от недавних прикосновений, а запах персиков казалось заполонил весь воздух вокруг. Мозг набатом отбивало фразу Кёнхуна: «Я люблю тебя, зайка». Было приятно слышать такое, но понимание того, что фраза предназначалась не ему, сдавливало лёгкие. Но взгляд. Слегка ошарашенный, но полный теплоты и счастья. Взгляд младшего всплывал в сознании всякий раз, когда Хичоль закрывал глаза. «Пиздец. Неужели я.. влюбился..?» Стук в дверь заставил парня вздрогнуть и вынырнуть из мыслей. Осознав, что сидит в гримёрке в полном одиночестве, Хичоль опустошенно выдохнул. — Да. Да, заходите, – он потёр уставшее лицо руками, а когда вновь поднял взгляд к зеркалу, перед которым сидел всё это время, рядом с ним уже стоял улыбающийся Мин Кёнхун собственной персоной. — Ты собираешься и дальше тут сидеть в прострации? Или, может, мы всё-таки уйдём с работы? — прищурив глаза, сказал младший с улыбкой. А Хичоля прорвало от этой беззаботности. Он резко вскочил с кресла и повернул парня за плечи лицом к себе, посмотрев тому прямо в глаза. Кёнхун дёрнулся от неожиданности, но взял себя в руки и удивлённо уставился на старшего. Картина была довольно пугающая и немного возбуждающая. Хичоль смотрел на него с расширенными зрачками, его дыхание было быстрым и прерывистым, а кожа слегка блестела от пота. — Что? Что-то случилось? — робко спросил младший. — Ты случился, — после этих слов Хичоль сорвался и впечатался в губы парня поцелуем. Кёнхун не вырывался. Он был в шоке от напора старшего. Но всё же решился ответить на этот безумный выпад. Приоткрыв рот, он отдался во власть старшего. Через секунду горячий язык Хичоля проник внутрь, а самого младшего прижали к стене. Чужие руки блуждали по его телу. Хичоль был совсем не нежным сейчас. Он прижимался к Мину и покусывал его язык и губы так, что в пору было бы кричать, но крайняя степень возбуждения не давала это сделать. Кёнхун отвечал ему, - сначала неловко, а потом уже охотно - тёрся об него всем телом и запускал руки в длинные волосы. Старшего всё это только раззадоривало. Он оторвался от желанных губ, чтобы посмотреть в глаза парня напротив. Вид открылся впечатляющий: обычно тонкие губы сейчас опухли от страстных поцелуев, щёки пылали, глаза горели, а волосы разметались. Мин Кёнхун был идеален, особенно в этот момент. — Ну и что ты застыл? Поцелуй уже меня, — хриплым голосом сказал младший, показывая на свою шею. — Вот сюда. Хичоль кивнул и припал к манящей шее пухлыми губами, засасывая тонкую кожу и оставляя на ней бурую метку. С каждым поцелуем-укусом он спускался всё ниже, покрывая собой каждый миллиметр тела парня. Провел кончиком языка от ключиц до горошин затвердевших сосков, слушая громкие вздохи изо рта Кёнхуна. Старший на секунду оторвался от горячего тела друга и заглянул ему в глаза. Младший казалось был на пике - смотря Хичолю в глаза, он облизнул пересохшие губы. Рука Хичоля слегка сжала его вставший в штанах член. И сладкий громкий стон вырвался изо рта Кёнхуна. — Ты такой прекрасный. Разреши мне позаботиться о тебе. — Голос старшего охрип и от этого стал ещё более возбуждающим. — Что ты? – Кёнхун слегка вскинул брови, непонимающе уставившись на старшего. – Что ты хочешь сделать? Но Хичоль только посмотрел ему в глаза из-под пушистых ресниц и плавно опустился на колени перед парнем. — Расслабься и получай удовольствие, — сказал старший. Он уже во всю орудовал с ненужными штанами и боксерами. Пара ловких движений – и твёрдый орган обернули тонкие длинные пальцы, а острый язычок лизнул влажную от смазки головку. Мин от таких действий выгнулся и шумно выдохнул. После того, как его член очутился в горячем плену, Кёнхун словно забыл о скромности - парень начал развязно постанывать и двигать бедрами в такт с чужими движениями. Хичоль сам не до конца понимал, что сейчас происходит. Но он точно знал, что хочет этого. Хочет ловить каждый вздох и стон. Ведь неизвестно, что чувствует по отношению к нему Кёнхун. Тот хоть и негласно согласился на некое подобие прелюдии, но не пошлёт ли он Чоля сразу после неё далеко и надолго? Об этом даже не хотелось думать. Когда в штанах уже болело от тесноты, Хичоль свободной рукой расстегнул брюки и застонал. Прямо так. С членом Кёнхуна во рту. В этот момент рука младшего нырнула в волосы парня и сжала их на затылке. Хичоль снова застонал. Тогда Кёнхун решился попробовать. Он начал плавно насаживать старшего на свой член, постепенно ускоряясь и получая всё больше и больше волшебных эмоций. Кончили парни одновременно. Хичоль на пол гримёрки, а Кёнхун в горячий рот старшего. Тяжело дыша, они присели у стены. Тишина давила. Потихоньку отходя от головокружительного оргазма, парни почувствовали неловкость от сложившейся ситуации. — И что это было? – Не выдержав, спросил Кёнхун. — Можешь считать, что это подарок на Чхусок. — Тихо ответил Хи. — Да? Неплохой подарок. Неординарный. — Со смешинкой в голосе промолвил младший. Хичоль, не веря своим ушам, повернулся к парню и застыл. Тот улыбался. Довольный, как кот объевшийся сметаны. Милые ямочки появились на его щеках, а всё лицо, казалось, светилось от счастья. — А где твой подарок? — прищурившись, спросил Хи. Ответом на его вопрос был полный нежности поцелуй. — Я дарю тебе всего себя и своё сердце. Будь аккуратен, не разбей его. — В самые губы прошептал Кёнхун и ещё раз прижался к пухлым губам.