***
Пшеничные волосы развеваются на ветру, путаясь. Если мальчишка остановится, то его вполне можно спутать с полем, ведь выращивают тут пшеницу. Матвиенко строго шагает за ним, стараясь не потерять этого слишком активного ребенка. Его только начищенные берцы покрылись землей и травой. Парень только вернулся с годовой службы. Это наверное единственное, что помогает всем им не стать манерными. Еще более двухсот лет назад их предки решили, что каждый мужчина в их семьях должен пройти военную службу. Сережа вернулся как раз перед свадьбой Дмитрия и Катерины. Пока виновников торжества бывший солдат не видел, зато успел пересечься с главами семейства и их женами, а еще погулять с маленьким Антошкой. Мальчишка перебирает своими ножками, направляясь к конкретному месту, точнее человеку. Арсений в сарае со своим любимым конем и новорожденным жеребенком. Мальчик значительно вырос за этот год, особенно он разросся в плечах. Сережа очень хочет рассказать ему все о военной жизни, ведь Арсений следующий отправляется на службу. Антон забегает в сарай и быстро оказывается рядом с жеребенком. С Поповым он не разговаривал еще ни разу в своей жизни, да, они много времени проводили вместе, но чтобы перекинуться парой слов — никогда. Сережа с самой искренней улыбкой, на которую только способен этот кавказец, крепко прижимает к себе Арсений, который так же крепко обнимает в ответ. Антоша чуть грустнеет, ведь его так Попов никогда не обнимал. Да, трепал по голове, но больше ничего. — Пойдемте в дом, мне надо еще с Димой поздороваться и его невестой. Они втроем возвращаются через поле в дом, из которого уже льется приятная музыка. Антон держит Арсения за руку и не мешает старшим говорит об российской армии. В доме множество гостей, но само торжество еще не началось, ведь собрались не все. Все проходит с шиком и блеском. Шастун бегает пол вечера с другими маленькими детьми и лишь иногда останавливается, когда видит грозный взгляд Арсения, который даже не моргает. Дав, много людей, но ведь так интереснее же. Спать Антон уходит раньше всех, укладывает его Сережа, легко поглаживая по светлым волосам и пухлым щечкам.***
На дворе лето тысяча восемьсот шестидесятого года. Арсений стоит на перроне и дожидается свой поезд. С минуты на минуту он должен сесть в него и отправиться служить. За спиной раздаются быстрые и тяжелые шаги, ему даже не надо оборачиваться, чтобы понять кому они принадлежат. Антон резко разворачивается его к себе лицом и обнимает крепко-крепко. Арсений сразу же прижимает юношу в ответ. Шастун не мог присутствовать на прощание в доме, зато успел добраться до перрона, правда непонятно, как он будет возвращаться. Но Попов эгоист, потому что его это сейчас вообще не волнует, главное, что Антон сейчас здесь, в его объятиях. Они так почти и не сказали друг другу ничего, живя под одной крышей, но все было ясно и так. Звук прибывающего поезда заставил двух парней отпустить друг друга, Арсений как всегда потрепал младшего по голове и пошел в свой вагон. Антон не понимал, как теперь ему жить в этом огромном доме без Попова, который всегда скрашивал его вечера своим присутствием, игрой на фортепьяно или скрипки, криками, когда он не мог придумать очередной рифмы для стихотворения. И множество других мелочей, которые скрашивали серые будни. Целый год без Арсения Попова — это вообще возможно? Антон ушел с перрона, только тогда, когда поезд совсем скрылся из виду. Он абсолютно не представлял, как доберется до дома, но Арсений того стоил. Парень развернулся на каблуках и пошагал к ближайшему зданию, где можно взять карету напрокат. Шастун вообще не доверял поездам, они совсем недавно появились, поэтому парнишка просто боялся их, боялся, что с Поповым может что-то случиться. Но с Сережей же все хорошо, значит и Арсений доберется.***
Арсений сидел за столом в столовой, уплетая порцию супа, да, не такой вкусный, как дома, но тоже ничего. Парень шутил с другими солдатами и оценивал всех девушек, которые были здесь. А было их тут штук сорок, всего ничего. Арсению бы сейчас домой, послушать как Антошка выучивает очередную роль для театра, талантливый мальчишка. Сослуживец щелкает пальцами перед носом Попова, возвращая его в реальность. — Арсений Попов, вам письмо. — а вот и одна из девушек. Ее тонкий голосок приятно режет слух, заставляя обратить на себя внимание всех. Она совсем молоденькая. Арсений подходит к ней с самой очаровательной улыбкой, на которую только способен. Девушка смущенно отводит глаза, протягивая Попову конверт.Кому: Арсению Попову От кого: Антон Шастун
— Антон Шастун. — шепотом произносит мужчина, а на его лице расцветает такая яркая улыбка, что ей можно затмить Солнце. Попов забывает про обед и красивую девушку перед ним, просто быстрым шагом идет до своей койки в комнате, чтобы прочитать письмо в одиночестве. Помещение встречает парня тишиной, которая ему не свойственна. Арсений боится открывать конверт, потому что не знает что в нем. Может это приглашение на свадьбу или еще хуже. Страшно, очень страшно. Попов пересиливает себя только через минут десять. Здравствуй, Арсений. Я правда не знаю, как пишутся письма, но все-таки вот. Это не первый исписанный листок, и даже не десятый. Я все не мог подобрать слова, ведь мы никогда не разговаривали, общались взглядами и прочим. Но сейчас я попробую собрать все мысли, чтобы написать это письмо. Я очень скучаю по тебе, правда. Мне не хватает твоей поддержки. Недавно мама предложила мне познакомиться с некой Ириной, но я отказался, сам не знаю почему, наверное испугался. В моей жизни же не так много женщин: родительницы, Катерина, Савина и Оксана. Последняя, кстати, очень похорошела, приходится осаждать строптивых юношей, но я обещаю, что в обиду ее не дам, как и ты. Катерина вчера водила меня в театр, потому что Дима с остальными взрослыми были заняты на работе. Это был потрясающий спектакль, хотел бы я когда-нибудь выступать так же. Савина заплела мне косу, после чего все разом приняли решение, что мне надо подстричься. ты бы долго смеялся над моим видом, хорошо, что ты этот позор не увидишь. Ах, да, подстригала меня тоже Савина, больше не буду играть с ней в парикмахерскую. Про больницу вообще молчу. Сережа на днях водил меня в министерство, Александра Второго, конечно, я не встретил, что очень меня опечалило, зато мне понравилась одна должность, но какая, я не собираюсь пока говорить, чтобы не сглазить. Но это, если с театром у меня не выйдет. Я бы хотел, чтобы все те моменты, я разделил с тобой, как раньше, но ты далеко. Пожалуйста, возвращайся поскорее.Антон.
Арсений был готов пустить слезу, но сдержался. Шастун и правда, никогда не писал письма, только добавлял фразы, когда еще несколько лет назад, Сергей находился здесь же. Попов незамедлительно сел писать ответ, но строчки все не шли, потому что не могли вместить всех чувств Попова. Уже совсем поздно вечером, Арсений, сломя голову бежал, чтобы успеть отдать письмо той девушке. Она уже стояла около ворот, мило беседую с одним из солдат, когда Попов, чуть не сшиб ее с ног. Он успел. Этой ночью сон не шел, как и мысли об Антоне не покидали солдатскую голову.***
На дворе конец февраля тысяча восемьсот шестьдесят первого года. Арсений собирает в огромный рюкзак свои вещи, которые ему могут понадобиться. Сейчас страшно, но надо выезжать, несмотря ни на что. Под угрозой жизни многих людей, страх должен быть побежден. В голове слишком много мыслей, что даже немного начинает тянуть виски. Дверь комнаты отворяется с тихим скрипом впуская статного мужчину в возрасте. Арсений оборачивается на звук, тут же принимая стойку «смирно». Военный протягивает конверт, хлопает по плечу и уходит, перед этим развернувшись на своих армейских каблуках. Попов смотрит на немного неровные буквы, что очень странно для отправителя. В конверте лист, форматом А4, на котором выведена только одна строчка. Прошу, не уходи на войну, вернись домой. Без подписей, без приветствия или прощания. До выхода из лагеря остается всего пара часов, его товарищи по службе уже давно написали письма своим родным, но почтальон еще был здесь. В этот раз это не красивая блондинка, а маленький, по-мнению Попова, мальчик. Он был чуть моложе Шастуна, но значительно ниже него ростом. Арсений не смог подобрать слов, чтобы ответить Антону, его хватило только на одинокое прости по середине листа.***
Пару лет спустя… Арсений выходит на перроне родного города. Он уже не так сильно боится поездов — привык. Сейчас только началась полноценная весна, почти растаял снег и зацвело все вокруг. За спиной Попова тяжелый рюкзак, а впереди еще более тяжелая встреча с Антоном. Парнишка больше не писал с того самого письма, да и правильно делал. Арсений с солдатами так быстро меняли свое местонахождение, что уследить было невозможно. За трехчасовой путь до дома, Попов перебрал сотни вариантов встреч с Шастуном, но никак не мог подобрать нужную фразу. Он правда надеялся, что парнишка встретит его там, где оставил чуть менее трех лет назад, но этого не произошло. К имению Арсений добрался на лошади, карету не захотелось брать. на пороге его сразу же заключили в объятия родители, потом Дмитрий с Сережей, а после и друг детства — Павел, с его новоиспеченной супругой — Ляйсан. Они все проследовали в большой зал, в котором уже был накрыт роскошный стол на человек сто, не меньше, но кроме старших членов семьи никто новый не добавился. Арсений очень надеялся, что увидит Антона среди пожилых родителей, но парень не появился и через час. — Он не захотел присутствовать, сказал что не хочет тебя видеть. Голос Дмитрия казался чуть приглушенным из-за собственных мыслей Арсения. На веранде было прохладно, но Попов все равно отказался накинуть шубу на плечи. Холод помогает собраться с мыслями. Позов аккуратно коснулся плеча старшего товарища, чтобы убедиться, что слова достигли его ушей. — При всех так сказал? — Нет, что ты, матушка бы не выдержала. Мне лично сообщил. — А остальным? — Сказал, что не может из-за очень важных дел на работе. Он и сейчас там, можешь съездить, я тебя прикрою. — Но… — А что бы ты делал на его месте? Попов усмехнулся, заключил Дмитрия в объятия и вышел с балкона. Времени даром он терять не хотел, поэтому уже через пятнадцать минут скакал на лошади по узким улочкам. До министерства добрался быстро, пару раз сбавляя темп, чтобы подумать над словами, но правильных он так и не подобрал. Звук шагов отдавался от стен, поэтому план остаться незамеченным провалился еще в стадии зародыша. За все время, что Попов отсутствовал, ничего не изменилось. Только видно, что стены были покрашены несколько месяцев назад, да вот цвет не сменили. Арсений шел мимо кабинетов, параллельно ища нужный. Шастун А.А. Попов открывает дверь, не удосужившись постучать. Антон поднимает свои зеленые глаза, в которых читается детская обида. — Что ты здесь делаешь? Шастун аккуратно кладет бумаги на стол медленным движением, в котором читается вся злость и обида. Попов улыбается, запирает дверь и проходит на середину кабинета. Антон изменился. Его волосы чуть потемнели, а черты лица стали взрослее. Парень не двигается, ждет ответа на свой вопрос и получает его. — Пришел повидать тебя, ты же не удосужился явится на пир, в честь моего возвращения. — У меня много работы. — Не оправдывайся, я вижу обиду в твоих глазах. — Я не хочу тебя видеть. Уходи. — Нет. — Тогда уйду я. Это первый в их жизни такой длинный диалог. Они все это время смотрели друг другу в глаза, стараясь найти ответы на все вопросы, но ничего не получалось. Антон резко встает со своего рабочего места, огибает стол, направляясь к двери, но Попов его хватает за запястье, резко разворачивая к себе — Брось, хватит истерик. Вот он я. Что ты еще хочешь? — Чтобы ты отпустил мою руку. — сквозь зубы цедит младший. Попов закатывает глаза и толкает Антона к дивану. Шастун всегда путался в ногах, прямо как в это раз, он приземляется ягодицами на мягкий кожаный диван, сверля злым взглядом старшего. Арсений подходит к нему медленно, сохраняя привычную грацию, хотя кулаки чешутся, как хочется приложить этому милому личику за детсадовские обидки. Антон пытается встать, но Попов снова его толкает легонько в грудь, заставляя сесть на место. В полумраке комнаты все кажется более интимным, важным. Голубые глаза превращаются в синие, а зрачок ненормально расширяется. Арсений упирается рукой в спинку дивана, нависая над Антоном, который вжимается в обивку. — Не заводи меня еще больше. Шастун громко сглатывает, заставляя кадык сильно дернуться, и подается вперед, нежно целуя. Он не просовывает язык в рот, а лишь аккуратно сминая губы. Арсений берег его за скулы, призывая открыть рот и впустить его. Антон подчиняется, полностью отдаваясь чувствам, которых сейчас слишком много в этом юном парне. Попов заставляет младшего встать, а сам садиться на его место. Шастун послушно седлает бедра старшего, обвивая его шею руками. Он соскучился, правда, очень сильно соскучился. Арсений расстегивает пуговицы белой сорочки, доставая ее из брюк. — Арсений, погоди. Так нельзя. Попов спускается поцелуями к шее, скидывая сорочку с худых плеч. — Можно, сладкий, можно. Арсений обнимает Антона за талию, прижимая ближе. Шастун стягивает одежду старшего через голову, не удосужившись даже расстегнуть все пуговицы, но его нельзя винить — руки от нетерпения и желания слишком сильно дрожат. Попов гортанно смеется, прижимая еще ближе. Кожа младшего горячая, нежная, приятная. Арсений запускает руку в его штаны, нащупывая истекающий член. Антон целует за ушком, а после прикусывает мочку. Попов чуть спускает с него штаны, сжимает ягодицы, чуть поглаживает девственную дырочку. — Будет чуть неприятно, но ты же носишь масло для рук с собой? — Да, в ящике. Антон кивает в сторону небольшой тумбы около дивана. Попов осторожно тянется, чтобы не упасть. Когда спасительный бутылок оказывается в руках старшего, Шастуна неплохо так начинает трясти. — Не надо, прошу. — Доверься мне. — Не хочу. Арсений чуть подается вперед, целуя. Его сразу пропускают в рот, разрешая хозяйничать. Штаны окончательно покидают тело Антона, а он даже не совсем это понимает, полностью отдавшись поцелую. Попов выдавливает немного масла на поясницу младшего, собирая ее пальцем. Мурашки покрывают тело Шастуна, из-за температуры жидкости. Арсений проникает первым пальцем, параллельно целуя Антона и водя свободной рукой по его боку. — Расслабься. И Шастун подчиняется, стараясь концентрироваться на хорошем. Растяжка один из самых неприятных моментов, но она позволяет уменьшить боль, а это важно. Именно так когда-то говорил Антону какой-то парень в баре. Правда он тогда говорил про растяжку девушки, но какая разница? Арсений решает, что его мальчик готов, только когда он самостоятельно начинает насаживаться на три пальца. Попов вынимает их с характерным звуком и разочарованный стон. В зеленых глазах столько покорности и ласки, что от этого кроет сильнее, чем от возбуждения. Кстати, о нем. Член неприятно упирается в ткань брюк, поэтому Арсений старается побыстрее избавиться от дискомфорта. Антон не помогает, не потому что сил нет и разум затуманен, а потому что слишком приятно греет душу тот факт, что Попов сейчас старается, чтобы побыстрее оказаться в Шастуне, ни в ком-то, а именно в нем. Арсений плавно входит, придерживая Антона за талию. Двигаться не начинает, пока младший не начинает кивать. Сначала все идет медленно, потом Попов начинает набирать темп и менять углы проникновения. Когда старший попадает по простате, то кабинет наполняется слишком громким стоном Антона, блага юноши находились тут одни. Шастун уже сам скачет на Арсении, сильнее прижимая его ближе и глубже целуя. Хотя это уже больше похоже на секс языками и не понятно, кто кого ебет. Попов меняет быстрый темп на более медленный, от чего Антон начинает хныкать, прося быстрее, вынуждая снова ускориться. Кончает первым Шастун, так ни разу и не притронувшись к себе, Попов не позволил, заломив руки за спину. Некоторым это может показаться жестоким, но Антону понравилось. Они вытирались сорочкой младшего, когда приятную тишину нарушил голос. — Что будет дальше? Арсений прижимает его своим телом к столу, кладет руки на тазовые косточки, притягивая ближе. — Матушки еще до моего отъезда обсуждали наши с тобой отношения. Думаю, они все поняли раньше нас.