В некотором царстве, некотором государстве, за тридевять земель жил-был прекрасный принц Марио. Неслась молва о нем за темные леса, за высокие горы, глубокие реки, бескрайние моря. Говорили люди о том, что нет прекраснее на свете юноши. Кудри его золотистые, на солнце переливаются, глаза лучистые, мир вокруг освещают. Улыбка белоснежна, кожа бархатна, а голос томный и тягучий. Разные принцессы хотели замуж за принца, по-всякому пытались ему понравиться: и приданным богатым, и умениями разными, и красотой неземной. Да только никому не отдавал предпочтения принц. Ждал Марио любви искренней, так что бы сердце от нежности щемило, да бабочки в животе порхали. Но проходили годы, а любовь не приходила. День ото дня становился грустнее принц. Как не пытались развеселить его придворные шуты, какие бы шутки-прибаутки не выдумывали, ничто не могло вызвать прекрасной улыбки Марио.
И вот однажды, до королевства дошел слух о том, что появился в их землях дракон. Огромный, черный, как ночь, с клыками и зубами острыми, словно бритва. Поговаривали, что охотится он на молодых дев, да только еще не одна не попалась в лапы чудищу. Каждый раз он уходил ни с чем, но каждый раз появлялся вновь.
Принц был храбрым юношей, поэтому не боялся присказней о злом и страшном драконе. Поэтому не боялся ходить по лесам и полям в одиночку. Охотиться на всякую мелкую дичь и собирать полевые цветы. И все равно ему было на то, что занятие отнюдь не мужское.
И вот сегодня, как обычно, Марио собирал ромашки на поле, а на плече у него болталась свежепойманная дичь. Но вдруг потемнело небо, зашелестел ветер и раздался громкий рык над головой принца. Не успел он обернуться, как оказался в лапах дракона страшного. Подняло чудище его высоко в небо, да понесло в края неведомые. Хотел было Марио закричать, на помощь позвать, да только от страха у него голос отнялся. А дракон тем временем уносил его все дальше.
«Наверное, несет меня дракон в свою пещеру каменную. Эх, судьба мне стать обедом для этого чудовища. Не для этого моя ягодка цвела» — грустно думал принц.
Долго ли, коротко ли, быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается, прилетел дракон в пещеру свою. Со сводами каменными, с потолками высокими, с выступами неровными. Возвышалась она над морем бескрайним, омывалась волнами гремучими, что бились о скалы острые. Бросил свою добычу дракон на пол песчаный. Упал принц, ударившись сильно, но не обратил Марио на боль внимания. Забился в угол дальний и не собирался просто так обедом дракону становиться. Хотел юноша бой неравный чудищу дать.
Заревел дракон, зарычал дракон, забился в конвульсиях. Страшно было принцу, да так, что забыл он, как дышать, во все глаза глядя на мечущегося дракона. А потом чудовище ударилось о пол и предстал перед Марио вместо дракона юноша прекрасный: глаза его темные, словно шоколад заморский, волосы иссяня-черные, собранные в хвост причудливый, кожа бронзовая, да с мышцами накаченными, переливались они под кожей тонкой. Взмахнул своими ресницами пушистыми, осмотрелся, хотел было сделать шаг, да не удержавшись упал.
— Твою мать! — вскричал бывший-дракон, от бессилья своего ударив по полу, — ай! Больно же!
Не выдержал принц, бросился на помощь юноше. Помог подняться на ноги ему.
— Спасибо, — широко улыбнулся дракон, взглянув на него осоловелым взглядом, а потом еще и икнул для убедительности.
Все стало на места свои тут же, понял принц — дракон-то его унесший пьян мертвецки. Дыхнул он на Марио парами винными, да снова чуть не упал.
— Почему ты пьяный? Разве драконы могут пить? — спросил принц, все еще придерживая дракона и не давая упасть ему.
— Могут! Еще как! — подтвердил юноша, а потом громко расхохотался, — особенно такие неудачники, как я!
— Почему ты неудачник? — озадачился Марио.
— Потому что только дракон-неудачник может вместо девы прекрасной притащить к себе в пещеру парня!
— А почему ты забрал меня?
— Потому что перепутал тебя с девицей, вот почему! Какой нормальный мужик цветы собирать будет? — усмехнулся дракон, пошатываясь отойдя от ошарашенного принца.
— Я не просто мужик! Я принц! — возразил Марио, кудрями встряхнув и подбородок вольный высоко задрав.
— Да мне плевать кто ты там! Мне нужна была девица! А я притащил тебя. Теперь другие драконы меня точно засмеют! — фыркнул юноша и снова икнул, — так, где-то тут было еще вино! Ты не видел?
— Нет, ты же только что меня принес, — растерянно ответил Марио, — а как тебя зовут? У тебя есть имя?
— Франциско, — нехотя бросил дракон, — о! Вот она родимая!
Сказав это, Франциско снова приложился к бутылке с пойлом своим веселящим, да осушил его одним махом.
— Тебя-то как зовут, принцесса? — усмехнулся Франциско, присаживаясь у стены.
— Марио!
— Очень приятно, Марио, — молвил дракон, да тут же провалился в сон, да такой глубокий, что захрапел тотчас, чем напугал еще больше и так напуганного принца.
Словно мышка сидел Марио, в углу забившись, лишний раз боясь вздохнуть. А от громкого храпа дракона, даже каменные стены пещеры дрожали. Время тянулось медленно, солнце сделав круг, плавно ушло за горизонт, погрузив и без того темную пещеру во тьму.
До рассвета принц в полудреме сидел, ноги к груди прижав да руками обхватив, слушал, как рядом с ним крепким сном спал похитивший его дракон. Сон так и не пришел к нему, и до самого утра, Марио дрожал от холода и страха. Со стоном проснулся Франциско, за голову руками схватился, да на постели поднялся. Глазами мутными пещеру осмотрел, да на Марио задержался.
— А ты кто такой? — голосом, севшим спросил, нащупывая под кроватью топор с широким лезвием, — убить меня пришел, щуплый рыцарь?
— Да какой же я рыцарь? — изумился Марио, да от обиды надулся. Где это видано, чтобы его, принца наследного да опять забыли? — ты сам меня вчера сюда принес…
— Не помню ничего, — пожаловался дракон-Франциско, но топор все же откинул в сторону, — ты мою бутылку не видел?
— Так ты сам вчера все допил…
— Ты не понял, — Франциско вновь посмотрел на него взглядом оценивающим, размышляя, зачем же он принес его в свою пещеру, — мне нужна вода.
— Не видел у тебя воды, да и еды, впрочем, тоже…
— За едой выходить надо. На полянку.
— Ты видимо хотел сказать на охоту…
— Нет! Никакой охоты! — от возмущения, да в знак протеста подскочил дракон с места да руки к щекам прижал, — как можно беззащитных зверюшек губить? Нельзя мясо есть!
— А твой запрет на мясо, в сторону принцев тоже распространяется? — боясь порадоваться своей удаче, поинтересовался Марио.
— И на принцев, и на принцесс, и даже старых королей… — и после этих слов, Марио позволил улыбке появиться на лице и весело насвистывая, он вышел из пещеры вслед за своим драконом. Который с тяжелого похмелья да в помятой рубахе, выглядел вовсе не устрашающе.
Долго под солнцем, палящим они бродили по полянке. Франциско все цветочки да ягодки собирал и в корзинку осторожно складывал. Яблоки дикие рвал, да корешки выкапывал. Все то он знал, да все понимал. Названия мудреные Марио называл, а тот не понимая, головой кивал. Так, на всякий случай. А еще незаметно взглядом по деревьям скользил, высматривая гнездо птичье, которое можно разграбить. А Франциско, о коварных планах его не догадывался, да на свой скудный завтрак довольно смотрел.
Усевшись под деревом, Франциско, словно радушный хозяин, отдал принцу лучшие травы, да самые крупные ягоды.
— Это настоящая дикая ежевика. — гордо молвил он, — тебе понравится.
Не обманул дракон. Ежевика и правда оказалась сочная да спелая. А добродушный дракон сытому Марио уже не казался таким опасным.
До самого заката гуляли они по лесу, дракон владения свои Марио показывал, да о жизни драконьей рассказывал. Скучно жилось Франциско одному, поговорить вечерами за бутылкой крепкого не с кем, на судьбу несправедливую пожаловаться и душу раскрыть. Много тайн скрывал дракон. Таких страшных да постыдных, что ни одной живой душе не расскажешь и не сознаешься. Уставшие вернулись они к пещере, сел Марио у входа и ноги, гудящие перед собой, вытянул. Не привык он к прогулкам дальним, без лошадей и охранников.
Франциско веток сухих насобирал, шалашиком сложил да немного из бутылочки своей побрызгал, чтоб разгоралось лучше. Огонь заполыхал, и сразу светлее стало да уютнее. Сел дракон поближе к Марио, да руки к пламени протянул. Не обжигало оно его, чувствуя огонь что по венам его растекался, да только причиной его была, не сущность его магическая, а близость принца молодого. С первого взгляда на него, запал ему Марио в сердце. Лучше всех принцесс и принцев он ему показался, ровни ему не было. И решил для себя тогда Франциско, что добычу свою на волю никогда не отпустит. Вот только как на себя его внимание обратить? Этого влюбленный дракон не знал, в делах сердечных опыта не имел. Да и в плотских утехах, тоже.
Не разочаруется ли Марио? Не поднимет ли на смех неопытного Франциско? Да и волнуют ли его вообще, мужчины? Как узнать и понять? Тяжкие мысли мучили и путали, и не зная другого способа успокоить тревогу, Франциско сделал большой глоток обжигающего горло напитка. Легкость, что дарил хмель было привычным и любимым состоянием. Осмелел дракон, разговорился, руки в ход пустил. То обнимет Марио, да к уху его ниже склониться, да шепчет жарко:
— У тебя такие кудряшки, как у молодого барашка! — распылялся в комплиментах Франциско.
Марио смущенно руки его в сторону отвел, глаза в землю опустил, да только улыбку, что стала шире спрятать не смог.
— И зубки белые-белые, как у котенка… — все ближе приближался Франциско, обхватывая его настойчивее за талию, да на протесты не реагируя, — а глаза твои, как звезды ночью ясной. Яркие — яркие.
— И маленькие-маленькие? — безуспешно пытался Марио воздуха свежего дыхнуть, хватку драконью было не ослабить.
Не ответил Франциско, слов не нашел. К губам его только неумело прижался, в себя его сильное, гибкое тело вжимая. Как не бился принц, стараясь выкрутиться, да не под силу ему это было. Так и пришлось ему натиску сдаться, губы свои навстречу открыв, да на поцелуй этот отвечая. А сам нащупал бутылку пустую, за горло ее крепко сжал и со всего размаху по затылку дракону дал. Застонал тот, голову сжимая и через миг на землю рухнул. Довольный Марио откинул бутылку в сторону, через побежденного дракона перешагнул и насвистывая в пещеру ушел. Спать.
Прошло с той поры немало дней. Страдал и мучился Франциско с каждым днем все больше. А Марио словно совсем не замечал его тоски по нему, взгляд отводил, а на касания не реагировал. Словно назло, следуя хитрому плану, он все чаще пробегал мимо него почти обнаженным, прыгая в прохладную воду горного озера, лежал на травке, обсыхая под лучами теплого солнца, заставляя сердце бедного дракона биться словно в приступе тахикардии. Да и тело его реагировало так, как и следовало для мужчины в самом расцвете сил и требовало того, о чего раньше он и не задумывался всерьез. Солнышко, деревья, птицы и травы, все потеряло привлекательность и очарование. Завяли цветочки, что он выращивал с любовью и заботой возле пещеры, птицам корма не носил, да про полеты совсем забыл. Пил вечерами, сидя на улице, да тосковал, не зная, как поступить дальше. Убить ли Марио? Отпустить на волю, или пленником своим оставить? Авось сам когда-нибудь от безысходности к нему придет, да любви попросит. Да вот не хотел Франциско его принуждать. Мечтал он о том, чтобы Марио сам его полюбил, и по доброй воле к нему потянулся.
Шли дни. Они складывались в недели и все реже Марио заговаривал о доме. Словно совсем позабыл он о том времени, когда счастливо жил в своем царстве, нужды ни в чем не зная. Не жалобы теперь слышал от него дракон, а смех его, да планы, на зиму что он строил. Не рвался домой принц, а хотел пещеру утеплять, да запасы делать. Не перечил ему Франциско, не рушил его фантазий о снежной зиме и крутых горках. Пусть ждет зимы, которая тут никогда не наступит. Вечерами, сидя вдвоем у костра, слушал Марио его рассказы о дальних странах и землях, где обитали сородичи Франциско, что отказались от него. Слушал о широких морях и глубоких, прозрачных озерах, о башнях хрустальных что своими шпилями касались облаков и не укладывая голову на плечо дракона, в полудреме просил когда-нибудь, ему эту сказочную страну показать.
Целовал в макушку он спящего Марио, на руки его поднимал да в пещеру уносил, где спали они в обнимку до самого рассвета.
Утром после очередной бутылки голова болела нещадно, свет солнечный по глазам бил, да в висках отдавался. Со стоном Франциско развернулся, да поднялся, за стенку держась. Вышел на улицу, спутанные волосы с лица откинул, да щурясь опухшими глазами на Марио посмотрел. Бодрый и свежий, как роза майская, был принц. На берегу озера их сидел, да лицо свое умывал. Словно почувствовав Франциско, обернулся, улыбнулся, улыбкой сияя да взмахом руки его подозвал. Послушно подошел Франциско ближе, да тут же отскочил в сторону от холодной воды, что брызнул в него Марио.
— Раздевайся! — распорядился он, поднимаясь с большого валуна, — и в воду залазий. А то ходишь тут весь не мытый, да вонючий.
— И ничего я не вонючий, — пробурчал дракон, да на всякий случай рубаху свою мятую понюхал. Все-таки немного, да пропах он алкоголем, да потом. Но вслух признавать это не стал. Неловко.
— Снимай-снимай, — настаивал Марио да вверх его рубашку потянул, — идем.
Почти силком затащил его в ледяную воду закаленный Марио, да плечи его полил, лицо умыл и волосы распустил.
— Ах, такие красивые, — любовно перебирал их Марио, — а ты совсем не ухаживаешь. Спутались все, свалялись…
— Ай! — воскликнул Франциско, когда принц особо сильно потянул за длинную прядку, — больно!
— Расчесывался бы чаще, не было бы больно! — с нравоучением отчитал его Марио, — а теперь терпи.
И Франциско терпел. Сжимал зубы и терпел, пока Марио распутывал узелки, расчесывал и укладывал прядки. Расслабился в его руках он, доверился, и даже начал получать от этого процесса удовольствие.
— Тебе надо чаще меня расчесывать.
— Да хоть каждый день! — с готовностью воскликнул Марио, и поймав на себе взгляд темных глаз дракона, подался навстречу его губам.
Первый поцелуй в жизни, показался Франциско самым лучшим, что случалось с ним в жизни, как и Марио, лучшим человеком, которого он встречал. Совершилось то, о чем раньше он и помыслить не смел. В его руках человек, который тянулся к нему сам и ни капли не боялся. Еще и целовался с таким жаром и страстью, что остатки трезвого и здравого разума, отключились. Только в этот раз, виной тому поцелуй Марио, что действовал сильнее любого алкоголя.
***
О пропавшем принце быстро разошлась молва. Говорили разное люди — и то, что дракон похитил его, и то, что кто-то даже сам лично видел, как уносил ящер Марио в небеса, и то, что кто-то даже пытался отбить его у дракона, пытаясь вступить в неравный бой. Не все было правдой, не все было ложью, но ясно было одно — принц похищен ужасным чудовищем.
Король чуть не сошел с ума от горя и назначил награду в полцарства тому, кто спасет его сына. Но не хотел никто даже за столь щедрую награду лезть в логово дракона страшного. И опечалился король и не знал, что же ему делать, не мог ни есть, ни спать, ни царством своим управлять. Не выдержал его верный и самый преданный рыцарь. И вызвался он пойти на спасение принца-Марио. Хотя готов был бежать на спасение еще в самый первый день. Но не позволяла ему клятва королю.
Звали того рыцаря Сеск Фабрегас. Но не любил храбрый рыцарь имени своего. Поэтому просил называть себя только по фамилии. Отправился он на поиски принца. Хоть и не знал куда идти, но шел по велению сердца своего. Был уверен рыцарь, что именно оно приведет его к Марио. Ведь давно был влюблен он в прекрасного принца. Тщательно скрывал Фабрегас чувства свои. Страдал сильно, глядя на то, как улыбается Марио приезжим принцессам, боялся, что охмурит одна из них его и придет его пора на ней жениться. Но пока принц отвергал всех, а на него даже не смотрел. Но от этого казался еще прекрасней. И желанней.
Шел Фабрегас лесами, шел он полями, через бурные реки, сквозь глубокие озера. Ночью шел и днем. Не зная отдыха, не слыша гула уставших ног, не чувствуя голода и жажды. Размышлял рыцарь о том, что как дракон мог похитить принца? Зачем он ему? Жив ли еще Марио? Конечно же, жив! В этом не сомневался Фабрегас. Потому что понимал, случилось, что с возлюбленным его, то умер бы и он сам в тот же миг! Уверен он был в силу любви. И надеялся, что за то, что спасет он Марио, тот отдаст ему свое сердце и подарит любовь.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Вскоре вдали, на линии горизонта показалась гора. Которая по мере приближения оказалась пещерой огромной, что стояла на скалах. Не знал Фабрегас, как добраться до пещеры. Но сила любви дала ему силушки богатырской, да такой, что и не помнил он, как оказался на самом верху.
Пошел рыцарь внутрь пещеры. Ожидал он увидеть на полу кости обглоданные, да черепа разные, но ничего подобного не было. Только сушились травы разные, развешанные вдоль стен. Словно жило тут не чудище, а колдунья лесная. В пещере той было много ходов, словно в лабиринте, не знал Фабрегас в какую-то сторону идти ему, но показалось, что услышал голоса он вдали, совсем приглушенные, но показалось юноше, что это может быть голос Марио. Пошел в ту сторону рыцарь, надеясь, что все еще жив его возлюбленный. И чем дальше он проникал, тем отчетливее слышались голоса. И не было сомнений у Фабрегаса, что один из них голос его принца. Да только почему-то смеялся Марио, заливался хохотом, хотя ожидал рыцарь услышать крики о помощи.
Осторожно, как можно тише, подошел Фабрегас к пещере из которой он слышал голос принца. Не решился сразу к нему он броситься, остановился за широким выступом, хотел оценить обстановку, да шансы свои сразить чудовище. Аккуратно выглянул рыцарь из своего укрытия, да увидел он совсем не то, что ожидал — лежал его Марио на кровати широкой, болтал своими ногами стройными, поправляя кудри золотые и рассказывал что-то другому юноше, который внимательно слушал принца и смотрел на него влюбленным взглядом. Взыграла ревность жгучая в храбром рыцаре. Что происходило тут? Где дракон? Кто этот человек? Не мог не заметить Фабрегас, что был тот красоты внеземной. Хоть красивее его принца он никогда и не видывал. Понял, что не просто человек перед ним, а тот самый дракон, что принял человечий облик. На обнаженный груди незнакомца висел амулет старинный, вздымалась она под дыханием его глубоким, красиво мышцы под кожей перекатывались, а когда Марио его провел рукой по ней, то снесло крышу храброму рыцарю. Не выдержал он, покинул свое укрытие, да как вскричал не своим голосом:
— Ах, ты чудище лесное! Ты что сотворил с моим принцем? Околдовал окаянный? Опоил травами своими жуткими? Соблазнил? Надругался? Выходи на бой смертный! Биться будем!
— А почему лесное-то? — удивился дракон, вскочив с места своего, закрывая от него Марио, — я в пещере живу вообще-то.
— Что? Да какая разница! На бой честный! Даже если и паду смертью неминуемой, то хоть отомщу за принца нашего! — взревел пуще прежнего рыцарь.
— Рыцарь Фабрегас? Это вы? Вы пришли меня спасти? — выглядывая из-за широкой спины дракона, спросил Марио.
Как заметил Фабрегас был он тоже обнажен, как не силился он отвести взгляда от тела ладного, да подтянутого, но не смог, жадно любовался он принцем, не в силах оторваться от этого зрелища.
— Да, мой принц, — молвил рыцарь, — разрешите попытаться вас спасти из лап чудовища!
— Не стоит, мой верный друг, — улыбнулся Марио, подойдя ближе, руки свои на плечи ему возложив, — мне тут хорошо! Я не хочу возвращаться в королевство.
— Но почему, мой принц? — едва дыша спросил Фабрегас, — вас там ждут отец, друзья и подданные.
— А здесь мое сердце, — кивнул принц в сторону дракона.
— Но ведь это неправда? Дракон опоил вас своими травами! Я не верю, что вы добровольно отдали ему свое сердце! Я убью его и чары спадут! — горячо проговорил Фабрегас.
— Не стоит, погибнет он, тотчас умру и я. Не смогу жить я больше без него.
— Но, принц-Марио, как же… Как же…
— Как же что? — удивился нерешительности рыцаря принц.
— Я… Как же я? Я ведь… — не решился дальше произнести свое признание рыцарь. Не мог он обрекать на эти знания своего принца. Раз счастлив он тут, с драконом страшным, то пусть, лишь бы ему было хорошо.
— Ты его тоже любишь? — вмешался дракон. Глаза его темные, словно светились темным пламенем, взгляд его в самую душу смотрел.
— Да, — тихо молвил Фабрегас не в силах сопротивляться этой магии драконьей.
— Насколько сильно? — спросил дракон, — готов за него отдать жизнь отдать?
— Готов! — ни секунды не сомневаясь ответил Фабрегас.
— А он не врет, — подтвердил его слова дракон, а потом обернулся к изумленному Марио, — любовь моя, а он красивый. Может оставим его? Будем жить втроем.
— Втроем? — хором спросили Марио и Фабрегас.
— Я вижу, что ты славный и храбрый рыцарь. И любишь всем сердцем Марио. Поэтому я готов разделить его любовь с тобой. Вижу я, что и он к тебе неравнодушен, хоть и скрыл это далеко в потемках своей души.
— Но Франциско, разве так можно? — изумлению принца не было предела.
— Нам можно все, дорогой. Никто нам не указ.
— Я согласен, — тотчас ответил Марио.
— Я тоже, — прохрипел Фабрегас.
— Как твое имя, — спросил у него Франциско, протягивая руку.
— Рыцарь Сеск Фабрегас. Но зови меня просто Фабрегас, — и пожал руку дракона он.
Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается…
Прошли года.
Миновали зимы, пролетели осени, лето красные пропели, весны зеленые прошли. А в одной пещере жили три прекрасных юноши. Жили дружно, мирно и в согласии. Не было между ними ревности. Была только страсть огненной и любовь бесконечная. Были счастливы они. Отдали кусочек души они друг другу, и сердца свои в руки свои. Любил принц-Марио своего дракона и рыцаря, до дрожи в коленях, до зубовного скрежета. Смог полюбить рыцарь-Фабрегас не только Марио, но и дракона, ведь был он прекрасным юношей, с чистой душой и звонким голосом. Смог полюбить Франциско рыцаря, отдался этому чувству он полностью и не пожалел ни секундочки. Теперь и жизнь его наладилась. Не был он больше посмешищем среди других драконов. Стали с уважением они к нему относиться. Ведь теперь у него было целых два возлюбленных и ни один сородич не мог таким похвастаться. Бросил он пить свое пойло, не было нужны в вине теперь.
Стоял Франциско у кромки озера их любимого. Смотрел вдаль и хотелось кричать ему о своем счастье. Хоть уже столько лет прошло, но чувства его были свежи, как роса утренняя. Почувствовал он своим нутром, как приближаются двое к нему, но не испугался. Знал, что это его возлюбленные. От прикосновений пары мягких и сладких губ к плечам обнаженным, разлилась по телу истома в нем. Улыбнулся Франциско, прикрыл глаза от удовольствия.
— Знаешь Хуанито, — горячо прошептал Марио, опаляя своим дыханием, — мы тут подумали…
— Да, мы тут с Марио подумали, подумали, — повторил Фабрегас, ухо прикусывая, — и решили…
— Что же вы решили, — простонал Франциско. Сводили с ума его ласки умелые.
— Мы хотим, чтобы ты нам родил маленьких дракончиков. Парочку другую, — попросил Марио.
— Что? — тут же встрепенулся Франциско, — ни за что! Вы с ума сошли!
— Ну, пожалуйста, любимый!
— Нет! Нет! Никогда и ни за что! — вскричал Франциско и, вырвавшись из переплетения рук, побежал в сторону леса, все еще крича, что никогда и ни за что он драконов новых делать не будет.
Лишь громкий смех раздался ему в ответ. Знали и Марио, и Фабрегас, что не откажет им ни за что в этой просьбе их дракон любимый.
