ты знаешь, что ты придурок

Сандер врубает полную громкость «Space Oddity», и, делая несколько оборотов на компьютерном стуле, начинает громко подвывать его любимому исполнителю. И все бы хорошо, если бы не шесть часов утра, и если бы не Робби, которому очень не хочется вставать в школу. Сандеру нужно было ко второй паре, и какого черта он встал в такую рань – одному господу богу известно. Тем не менее, ему безумно нравилось чувствовать свое превосходство над его парнем-школьником, который ежедневно прогибался под систему бельгийского среднего образования, обязывающую ходить в школу рано утром. – Сандер, – раздраженно пробормотал загробным голосом Робби. Боуи начал петь громче, а Сандер отстукивал ритм, используя свои колени в качестве барабанной установки. Да, Робби не нужно было так рано в школу. Он мог бы встать в семь. Но Сандер проснулся сейчас, и ему хотелось внимания. Оттолкнувшись ногами от пола на своем стуле на колесиках, он подкатил ближе к кровати, получив доступ к укрытой одеялом спине Робби. Сдернуть одеяло, начать убийственно щекотать или подставить к уху парня свой телефон, на котором громко играл Боуи? Каждый из вариантов нравился Сандеру до безумия, но щекотка, пожалуй, подходила больше всего. Резким движением парень сдернул одеяло и скользнул руками под майку спящего Робби, принимаясь щекотать его такие же сонные, как и он сам, бока. Сквозь моральную боль от вынужденного пробуждения, Робби начал смеяться, пытаясь поймать руки своего парня, но тот каждый раз вырывался. – Ты знаешь, что ты придурок? – сказал парень, когда Сандер наконец прекратил мучить его щекоткой. Он так счастливо улыбался, довольный своей шалостью, что Робби не мог злиться на него. А Сандер, нарочно сделав вид, что его не услышал, начал громко петь следующую песню Боуи, которая заиграла в его телефоне. Закрыв глаза, он в такт мотал головой, будто в комнате совсем никого нет. Такой подлец, разбудил Робби, и теперь, когда парень готов уделить ему внимание, он поет свои песенки? Непростительно. И Сандер получает трехочковый удар подушкой по своей наглой белобрысой морде – прямо в яблочко. – Ах ты, – говорит Сандер с интонацией, дающей понять Робби, что сейчас ему мало не покажется. Робби перекатывается на дальний от Сандера край кровати, свернувшись калачиком и повернувшись к нему спиной – таким образом пытаясь защититься от очень возможных ударов подушкой. Но Сандер вовремя понимает, что его противник применил броню против ударов подушкой, и сейчас они не имеют никакой стратегической силы. Зато его бока стали максимально уязвимы для очередной порции щекотки! Он моментально залетает на постель, почти принимаясь щекотать Робби, но вместо этого, внезапно теряя все озорство и боевой запал, утыкается носом в его затылок, легко перекинув руку через бок парня. – Ты меня любишь? – спрашивает в затылок Сандер, и в его голосе чувствуется неподдельная тревога. Как будто разбудив своего парня раньше, чем положено, он мог до смерти его обидеть, да еще и так, что Робби непременно захотел бы разорвать с ним отношения, заблокировать в whatsapp и поставить ноль звезд на букинге. Робби переворачивается к парню лицом, и, ласково зарывшись своей рукой в волосы Сандера, начинает их теребить. – Конечно, я люблю тебя. Он заботливо целует Сандера в нос и улыбается. – Люблю, даже несмотря на то безумие, которое ты вытворяешь в шесть утра. Сандер резко подается вперед, чтобы поцеловать Робби. Черт возьми, он, все-таки, очень классно целуется. Робби никогда не мог подумать, что у него может встать от одного поцелуя. От одного, блять, поцелуя. Он выдавал себя с потрохами. Сандер никогда не целовал коротко, это всегда был длинный, страстный поцелуй, обязательно с языком. Сандер был напористым, харизматичным, и эти его качества транслировались и на все, что он делал, включая его манеру целоваться, его ласки, все его движения. Перекатившись на спину, Сандер своими движениями дал понять, что Робби нужно перебраться на него, чтобы продолжить поцелуй. Сандер просунул свои ладони под пижамные штаны парня, нависшего над ним сверху, и начал ритмично и нежно сжимать его ягодицы. От этого Робби еле слышно простонал в поцелуй. – Ты такой чувствительный, – улыбнулся Сандер, ощущая твердость, которая упиралась ему в бедро. Дразнить Робби парню нравилось больше всего, потому что его смущенный румянец – это, пожалуй, весь мир. – Я хочу есть, – неожиданно заявил Сандер, разорвав поцелуй, и резко вскочил с кровати. Робби кинул удивленный взгляд. Из всех миллионов вещей, которые они, Робби и Сандер, могли сделать в этой кровати, уйти на кухню готовить завтрак была наименее заманчивой. Особенно сейчас. Сейчас, когда в его штанах все напряженно до предела. – Что ты хочешь? – оживленно спросил Сандер, – авокадо с яйцом, или, может быть, тосты с арахисовой пастой? Робби вздохнул, с сожалением понимая, что уже не в силах изменить планы своего импульсивного парня. – Тосты. Сандер ушел на кухню, а Робби скользнул рукой под подушку за телефоном, собираясь начать свой ежедневный утренний ритуал проверки новостной ленты в инсте. А уже через пять минут в комнату просочился сладкий запах теплого поджаренного хлеба.