And after the war (he loved you more)

Он часто ставил под сомнение дальновидность своего решения отправить единственного сына и наследника на север и разыскать там следопыта, именуемого Странником. С тех пор не прошло и восьми лет, но ему это казалось не более чем бледным воспоминанием. Однако, как и любое болезненное переживание, он помнил его остро: свое потрясение, когда Леголас не пожелал повиноваться, свой страх лишиться его, и тоска по уходящему прочь сыну. Их отношения были натянутыми как никогда. Это был опрометчивый поступок, и Трандуил признавал это. Не безрассудный, а необдуманный. Удержать Леголаса ему бы не удалось, не когда в молодом сердце поселилась такая решимость, но наименьшее что он мог сделать, это очертить границы его путешествия, с теоретически сведенными до минимума угрозами. Таким ему казалось собственное решение в то время, маленькая жертва: он не отпускал Леголаса насовсем, как он себя убеждал, он давал ему немного пространства, чтобы научиться летать и вернуться. Откуда ему было знать, на какой опасный путь он его обрекает? Мог ли он тогда предполагать, что его храбрый, несмышленый, и упрямый ребенок ринется помогать отнести единое кольцо в самый Мордор, и более того проберется в первые ряды величайших сражений за Средиземье. Теперь это не имело никакого значения. Потребовалось пять лет на то, чтобы уничтожить кольцо, а Средиземье постепенно свыкалось с мыслью, что если на земле и осталось какое-то зло, оно было смертно. А уж этим и до сегодняшнего дня никого нельзя было удивить. Нет, не это тревожило Трандуила, теперь все его мысли занимало то, что Леголас так и не возвратился, вместо этого он примкнул к следопытам из севера. Главным образом, он сблизился с новым королем Гондора. Трандуилу доводилось встречать этого человека дважды. Впервые он видел его совсем юным в Ривенделле, когда его еще звали Эстелем, в другой раз, когда они с Леголасом приволокли это существо, Голлума в Лихолесье, чтобы упрятать его там. Он не произвел на Трандуила никакого впечатления. Возможно, он и проявил каплю любопытства, в прошлом, но только оттого, что владыка Элронд приютил его. В целом же следопыт являл собой угрюмого и грязного бродягу, но никак не почитаемого человека. На первых порах он пришел в замешательство, услышав из уст Леголаса mellon в адрес этого человека, и он не поверил своим ушам, слушая, как Леголас тянет гласные куда дольше, чем требуется. При одной только мысли, что этот нищий оборванец мог быть больше чем боевым товарищем его сыну Трандуилу становилось не по себе. Он наблюдал короткие эпизоды их общения, пока они оставались в его владениях. Гуляя через залы, они непременно шли бок о бок, их лица склонялись друг к другу, когда они переговаривались, но и тишина между ними не была неуютной. Они могли сказать друг другу больше слов, обменявшись одним взглядом. Этот человек дотрагивался до него привычным касанием, и Леголас позволял ему. Не было никаких сомнений в том, что Леголас, должно быть, невинным образом, привязался к нему. За все время в Лихолесье Леголас ни разу не выказал ни к кому интереса. Эльфы его королевства были совершенно очарованы им, но он оставался недосягаемым. Не упоминая Тауриэль. Кажется, он был влюблен в нее, или он думал, что был. Как бы там ни было, теперь они были всего лишь хорошими приятелями. Кроме этого случая, других романтических влечений за ним замечено не было. Его сердце словно дремало. И до сегодняшнего дня такой ход вещей устраивал Трандуила. Ситуация определенно требовала вмешательства. Единственное, в чем он находил успокоение своего встревоженного разума, это тот факт, что Арагорн (со слов Элронда, который само собой не мог лгать о таких серьезных вещах) был обручен с леди Арвен. Но ему ли не знать о непостоянствах человеческого сердца. Сегодня они клялись в любви одним, а завтра уже другим. По крайней мере, Трандуил был уверен, Арагорн не позволит себе совершить компрометирующий ни леди Арвен, ни ее отца поступок. Где остались эти дни? Война разорила многие земли, и стерла с ее лица многие народы. Элронд желал лишь безопасности для своей дочери, а потому велел Арвен отправляться в бессмертные земли. И Арагорн поддержал его. Прощание их было горьким, но полным смирения, если верить Элронду, который остался, чтобы принять участие в сражениях. Арвен никогда бы не позволила отцу страдать и оплакивать ее раньше отведенного ей срока. Как не мог и Арагорн смотреть, как день ото дня она увядает. Это было благородно с его стороны, и Трандуил отдавал ему должное. Если бы только это благородство не породило нынешнюю ситуацию. Не было никаких сил это выносить. *** Исключительно из соображений приличия, Трандуил поступился своими принципами и отправился в Гондор с редким визитом по случаю коронации. Дары лесного королевства, преподнесенные в знак дружбы между их государствами, были недопустимо дорогими. А появление их владыки наделало шуму: определенно никто не ожидал, что эльфийский король Лихолесья, известный своим отшельническим образом жизни, вдруг изменит ему. Однако Трандуил в свою очередь не скрывал, что своим присутствием обязан сыну. Как бы там ни было, прием ему оказали достойный его персоны. Лицезрев своими глазами, как преобразился некогда грязный, словно без роду и племени следопыт, Трандуил был повержен в шок. Нынче облик его был аккуратен и величественен: его волос касался гребень, а одет он был в прекрасные одежды, и, конечно же, его голову венчала самая настоящая корона. Он улыбнулся Трандуилу сдержанно, как того и требовал церемониал, но в то же время и тепло. Казалось, он искренне счастлив видеть его. Трандуил, как и другие королевские особы, и славные воины был приглашен отужинать на коронационный пир. Он снисходительно принял это приглашение. Он был удостоен чести сидеть через три гостя от короля. По левую руку от него сидели Элронд и двое людей, высокого положения, по правую же место пустовало. Теоретически оно было отведено Митрандиру. Вскоре после коронации белый волшебник скрылся в неизвестном направлении, и никто не мог точно сказать ушел ли он насовсем. Было решено сохранить место за ним, в случае, если он явится. Со своего места Трандуил мог безо всяких препятствий наблюдать за королем и своим сыном, которому была оказана наибольшая честь, чем кому-либо: сидеть рядом с Арагорном. На протяжении всей трапезы король оставался любезным и внимательным к каждому гостю. Он старался, чтобы никто за столом не чувствовал себя обделенным в разговоре. Но только слепой бы не увидел, как часто он слегка склонял голову, чтобы прошептать что-то Леголасу. После чего тот ухмылялся, а то и смеялся вслух. А когда Арагорн вновь возвращался к общей беседе, Леголас не мог оторвать глаз от его лица. Несколько раз Трандуил ловил на себе смешливые взгляды Элронда, полные приятного изумления. Но когда он вспыльчиво вопрошал его, что же такого смешного он обнаружил, Элронд шел на попятную и отнекивался. Это продолжалось снова и снова, пока, к великому счастью Трандуила, не появился Митрандир и не начал переговариваться через него с Элрондом. У него не было выбора, кроме как присоединиться к разговору, а не сидеть немой статуей, или же покинуть празднество. И Трандуил сколько мог, поддерживал беседу на протяжении часа, а затем извинился и встал из-за стола. В Гондор он прибыл со своим народом, который в столь поздний час, вероятнее всего, праздновал и заново знакомился с эльфами Ривенделла, сопровождающими владыку Элронда. Предоставленный самому себе он решил побродить по залам королевской крепости, раздумывая о том, и об этом. Внешняя площадка была под открытым небом, он вышел на нее вдохнуть прохладный ночной воздух под сенью звезд. Он был так погружен в размышления, что не сразу услышал, как Леголас нагнал его. - Мой король. Трандуил развернулся медленно и как никогда царственно. Если бы только ему посчастливилось обмолвиться с ним хоть одним словечком, они не обменялись с сыном ни единым взглядом до коронации. А последняя их встреча была связана с тем злополучным Голлумом, и даже тогда разговор их вышел коротким и скомканным. Напряжение никуда не делось, а только, наоборот, между ними словно бы выросла стена, ее можно было погладить пальцами. Упоминание его титула из уст Леголаса неразрывно ассоциировалось у Трандуила с Арагорном, а при мысли о последнем что-то гадкое начинало теплиться внутри него и расти, расти, расти. - Думаю, твой король остался в зале, - ответил он, едва не прикусив язык от собственной язвительности. Гордыня никогда бы не позволила ему сменить гнев на милость так скоро. Он украл Леголаса, увел его сына у него из-под носа – да, но Леголас так же покинул его по своей воле. Леголас не повел и бровью. - Этот свет выносит стольких королей, куда уж мне жаловаться. Трандуил не нашелся, что сказать. Он помолчал, прежде чем произнести то, с чего ему следовало начать. - Я рад видеть тебя живым и невредимым, nin red. Я волновался бесконечно. Леголас, как ни странно, улыбнулся. - Владыка Элронд упоминал. Трандуил попытался совладать с выражением своего лица и не помрачнеть. Будь он неладен этот владыка Элронд. Будь она неладна эта чудовищная пропасть, разверзнувшаяся между ними. Он будто разучился разговаривать со своим собственным сыном. Со своей единственной семьей. Он начал было: - Я бы никогда…, - но осекся. Сделал вдох, поднял глаза на звезды, умоляя их сжалиться над ним. - Я всего лишь желал, чтобы тебе ничего не угрожало. И чтобы ты оставался подле меня. Его голос был хриплым и прерывистым, он и сам слышал, слова, словно с когтями рвались из его горла наружу. Это было одновременно и то, и не то, что он хотел сказать. Леголас держался решительно суровым, он явно боролся с самим собой, чтобы оставаться твердым. Трандуил понимал, что был недостаточно убедителен, и Леголас мог легко от него отмахнуться. Даже после стольких лет он не мог стать рабом своих эмоций и дать Леголасу узнать, что он чувствует на самом деле. Его замкнутость вклинилась между ними огромной глыбой, которую они с Леголасом тащили вдвоем с самого его детства и по сей день. С опозданием на несколько тысячелетий к Трандуилу пришло осознание, какую ошибку он совершил, держа Леголаса на расстоянии вытянутой руки. Как же не прав он был, балуя своего ребенка лишь холодом и безучастностью. Леголас опустил глаза, покачал головой своим мыслям. - Я знаю, adar. - «но я не могу» повисло в воздухе, не озвученное, но ясное. Они помолчали какое-то время. Вдалеке были слышны отзвуки пиршества. - Возвращайся в зал, - наконец Трандуил прервал затянувшееся молчание, - твои друзья ждут тебя. Леголас с готовностью кивнул, словно призрак былого послушания. Он взглянул на Трандуила в сомнениях, затем поразмыслив, шагнул к нему. - Береги себя, adar. И с этими словами он потянулся к нему и сжал его плечи. Это не было объятием, но это было, куда большим проявлением чувств, нежели привычные синдар. Это было незнакомо, но так желанно. Касание длилось всего секунду, и вот он уже отступил. Леголас собирался умчаться обратно, когда Трандуил вновь обратился к нему. - Леголас. Он обернулся. - Мне было бы приятно получать от тебя весточку время от времени. Леголас снова кивнул, на этот раз серьезно, и ушел. *** Рано утром Трандуил покинул Гондор (видимо, так рано, что не вся его стража успела протрезветь: одного наездника упрямо заносило в сторону от общей процессии). Оказавшись в Лихолесье, он с удовольствием вернулся к привычному для него образу жизни. Однако тревога поселилась в его груди. По правде говоря, Трандуил ожидал, что по окончании войны Леголас вернется в Лихолесье, возможно, не сразу, но вернется: выполнив свой долг, испытав все прелести приключений. Он никак не рассчитывал, что Леголас останется в Гондоре с людьми и их королем. Остальные члены братсва либо отправились туда, откуда они были родом, либо, как в случае с хранителем кольца в Бессмертные Земли. Но вот три года спустя после окончания войны и коронации Леголас все еще пребывал в Белом Городе. Единственным преимуществом его отсутствия было то, что иногда он получал от Леголаса послания. Посредством этой переписки Трандуил позволил себе воображать, между ними повис шаткий мостик взаимопонимания. И исключительно этой надеждой утешаясь, Трандуил избрал следующую тактику: он решил воздержаться от любой критики или комментариев в адрес связи Леголаса и нового короля, какую бы форму она ни принимала. Большую часть времени он старался вообще об этом не думать. Леголас описывал ему, как идут дела в Гондоре, что неизбежно, затрагивало Арагорна. Повсеместно признанный истинным королем людей, Арагорн выразил желание заключить союзы со всеми правителями Средиземья: он ратовал за мир во всем мире. Даже на землях, не входивших в его владения. Арагорн находил (вполне справедливо) объединение с другими королевствами лучшим способом достичь своей цели – обеспечить этот мир. Множество владык и королей повидал его двор. От отдаленных земель Эред Луин до ближайших, короля Рохана, от эльфов Лориена, включая все земли, пролегающие между ними. Его успеху можно было только позавидовать, не так давно Торин III Камнешлем, шестой король под горой после Даина II Железноступа пригласил Арагорна в Эребор. В ответ на это письмо, Трандуил подавив в себе неучтивые порывы, написал Леголасу выразить его королевское заверение, что на союз Гондора и Лихолесья Арагорн может полагаться безоговорочно. Было познавательно, если не сказать полезно, получать столько новостей из внешнего мира. Но далеко не все письма Леголаса касались государственных дел. В действительности, его интересы политическим устройством были весьма поверхностны и условны. По-настоящему его ум был пленен самим королем Гондора. Леголас никогда не отличался щедростью на похвалу и признание. Но в отношении Арагорна, его восхищение не знало границ. Это было ясно как день. Тот факт, что он стал его ближайшим советником, лишь подтверждал степень его преданности. Все это вкупе немного выбивало почву из-под ног Трандуила, но не так чтобы очень. Великое зло было повержено. Разве могли его пустяковые волнения сравниться с этим? Но у него все еще был сын. А отцовская забота, как известно, необъятна и порой неразумна. Он лишь эгоистично надеялся, что слепое поклонение Леголаса со дня на день сойдет на нет. *** Опасения подтвердились, но к его раздражению, поведал ему об этом не Леголас, а Элронд. Осенью седьмого года Четвертой Эпохи владыка Ривенделла нанес визит в Лихолесье. Нельзя не признать, его облик удивил Трандуила: Элронд осунулся и у него поприбавилось морщин с их последней встречи. Этап физического старения Элронд перешагнул давным-давно, так что это была усталость, ни с чем не спутаешь. У него как у полуэльфа было право выбора: вечная жизнь или удел смертного, но он откладывал принятие решения слишком долго. Трандуил знал, что многие эльфы отправились в Бессмертные Земли, а те, кто остались, слабели на глазах. Ему было интересно, что Четвертая Эпоха, эпоха людей сулит эльфам. Элронд поделился своими планами, отплыть в Бессмертные Земли в течение будущего года, где его ждали жена и дочь. Трандуил догадывался, что он так поступит. - Как поживает Арвен? - Замечательно. Мне не терпится увидеть ее. - Как же Ривенделл? Обратится прахом после того, как ты покинешь Средиземье? - Надеюсь на обратное. Элладан займет мое место. Недавно мы с ним были в Гондоре, где заверили короля Арагорна, что наш союз будет существовать и после моего отъезда. - Готов поспорить, они только этого и ждали. - Так и есть. – Элронд запнулся в нерешительности, посмотрел на Трандуила, собираясь с мыслями, - А что же ты, мой друг? Когда Леголас взойдет на престол вместо тебя? Трандуил нахмурился, спрятав глаза глубоко под брови. Он и сам часто задавался этим вопросом, но не особо придавал этому значения. Поскольку им было даровано бессмертие, в этом не было срочной необходимости. Однако в дни, когда Леголас был совсем юн, он был уверен, его сын унаследует все, что у него есть. Сейчас от былой уверенности осталась призрачная надежда. - Ты на что-то намекаешь, владыка Элронд? По-твоему я уже совсем не гожусь для трона? Снисходительная улыбка тронула губы Элронда. - Что ты, друг мой! Время над тобой не властно. – Он прервался ненадолго, позволив Трандуилу усмехнуться, - Я всего лишь полюбопытствовал, когда Леголас вернется к своему народу. Трандуил помрачнел и с яростью отпил из своего кубка. Без задней мысли он вспыльчиво огрызнулся. - Король Гондора не вечен. Элронд окинул его пораженным взглядом, но речь его оставалась плавной и мягкой, когда он продолжил. - Значит, тебе известно. Трандуил уставился в содержимое своего кубка, бордовая гладь обратилась самой ночью в этот час. - Остался ли еще кто-то, кому не известно о его привязанности. - Думаю, она взаимна. - Что ты имеешь в виду? Элронд допил вино. Трандуил распустил всю прислугу, чтобы они могли спокойно поговорить. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как протянуть руку к графину и подлить гостю еще. Элронд сложил руки на коленях, наблюдая за ним. - Ничего. Я лишь подмечаю очевидное. О чем ты, вне всяких сомнений, осведомлен и без меня. Я убежден, они нашли общий язык и очень сблизились. Трандуил не совладав с собой, громыхнул стеклянным графином о твердое дерево стола. Вцепившись в стеклянную ручку, он пристально посмотрел на Элронда. Его глаза сузились, а сердце затрепыхалось в груди. - У тебя есть доказательства? Элронд таинственно улыбнулся. - Мой визит в Гондор стал более чем неопровержимым. Слова Элронда неожиданно отрезвили его, оставили равнодушным: они разлетелись в сумраке ночи как птицы. Он с усилием разжал пальцы и откинулся на спинку стула. Его губы сжались в тонкую бескровную линию, Трандуил напряженно всматривался вдаль. Шепот деревьев, выклики ночных существ заполняли тишину. Почему он должен выслушивать это от Элронда? С досадой подумал он. Почему Леголас не сказал ему ни слова, своему собственному отцу? Эти вопросы лишь бередили старые раны. Разве Трандуил не знал ответа? Знал. Он корил себя и мучился. Ведь он, как и всякий, пожинал плоды своих трудов. Но он так же не мог не винить человека, который заварил всю эту кашу. Горькие думы захлестнули сердце Трандуила. Элронд терпеливо следил за ним, пока, наконец, не спросил, склонив голову набок. - Не одобряешь? Трандуил отозвался быстро и коротко. - Разумеется! - Отчего ты так злобно настроен к людям? Уж мне ли не знать, что подобные союзы заключались и прежде. - Уж тебе ли не знать, - с нажимом вторил ему Трандуил, - Это не значит, что я желаю такой судьбы своему сыну. - Считаешь, Леголас ошибся? При одной лишь мысли о Леголасе, сердце Трандуила переполнилось гордостью, нежностью и печалью. В груди стало тесно. - Не ошибся, сглупил. Он еще так молод, а молодость все прощает. Что до короля Гондора, не могу знать. Некогда он увивался за твоей дочерью, теперь же ходит под ручку с моим сыном, не находишь это крайне неоднозначным? - Люди отличаются от эльфов. Его любовь к Леголасу не означает, что его чувства к моей дочери в прошлом были лживы. Наша жизнь это путь, и он изменчив, а конечный пункт размыт. Мне трудно судить других за их выбор, ведь, в конце концов, каждый стремится быть счастливым. Трандуил ничего не мог сказать по этому поводу. А Элронд, пользуясь случаем, не стал развивать, и увел разговор в другое русло. Последнее чего он желал, это расстроить своего друга еще больше, и уж тем более иметь дело с его скверной натурой. Трандуил сумел отвлечься без серьезного ущерба и остаток позднего вечера они провели за приятной беседой. Но когда Элронд покинул его покои и Трандуил принялся готовиться ко сну, он снова стал прокручивать в голове их разговор. Он чутко спал той ночью и просыпался от каждого шороха. Поутру проводив владыку Элронда и его сопровождение в дорогу, он твердо намерился предложить Арагорну прервать свой путь в Эребор и остановиться в Лихолесье. Естественно, не из желания видеть Арагорна. Насколько ему было известно, союз между их королевствами означал лишь помощь во время войны и любезность в вопросах дипломатии. И уж никак не подразумевал, что Трандуил должен встречать его с распростертыми объятиями, искать встречи, или, на худой конец, наслаждаться его обществом. Прошло всего семь лет, и у него заходилось сердце от волнения предстоящей встречи со своим сыном. И ради этого он был согласен вынести присутствие Арагорна. *** Как только среди эльфов Лихолесья разнеслась молва, что их принц и король Гондора нагрянут погостить, дворец, словно, очнулся от долгой дремоты. Приготовления захватили каждый его уголок, и если раньше подобные обязанности Трандуил поручал мастеру церемоний, сейчас он взял все на себя. Не просто так, конечно же, Трандуил хотел пробудить в Леголасе тоску по дому. А потому он лично проследил, чтобы по приезде, гости ни в чем не знали нужды: ни в комфорте, ни в увеселениях. Короля с его свитой ожидали за неделю до осеннего равноденствия, они планировали провести в Лихолесье три ночи. По мнению Трандуила этого было слишком мало, но и так много. Отправляя приглашение, он, само собой, не ограничивал своих гостей во времени, так что решение было за королем Гондора. (Или же за Леголасом.) Невзирая на это, Трандуил сделал все, что в его силах, чтобы Леголас (и, так и быть, гости приставшие к его одежде, как репей) мог получить все, что ему захочется во время пребывания в его владениях. В его задумке не было бесконечных утомительных собраний, отвечающих официальным требованиям (за исключением второго дня), но изысканные блюда были предусмотрены каждый день. Винные погреба были заполнены до отказа, а поскольку эльфы Лихолесья его не жаловали, он позаботился, чтобы медовуха и эль не заканчивались. Спасибо Дейлу. Что касается третьего вечера, Трандуил намеренно оставил его открытым. Изначально он хотел провести его только с Леголасом, но сразу же отмел эту мысль. Как бы сильно ему не хотелось, он бы не стал заставлять его. Даже ему хватало ума понять, что это самая ужасная идея, на которую можно пойти, в свете сложившихся обстоятельств. Так что он ничего не планировал, в надежде, что Леголас сам проявит инициативу. Мастер церемоний предложил ему устроить частный ужин с королем Гондора, но Трандуил отверг это предложение. Он примет короля и его свиту как полагается – да, но его расположение оставалось формальным. Ему и так придется сделать над собой усилие и разговаривать с ним на пиру, о большем король Гондора мог и не мечтать. Солнце почти скрылось за горизонтом, когда королевская процессия приблизилась к Лихолесью. Пройдя во дворец, они не были тот час представлены Трандуилу. Эльф-распорядитель встретил их у западного крыла и провел в отведенные им комнаты: чтобы они могли отдохнуть от проделанного пути и спокойно отужинать. Трандуила заранее предупредили, что они прибудут в составе 30 человек, и еще трех сановников при Арагорне и Леголасе. Трандуил разместил их эскорт по шесть человек в до неприличия огромных гостевых покоях, расположенных на нижних ярусах его королевства. Сановников поселили там же, но отдельно от сопровождения. Королю Гондора Трандуил отвел роскошные покои, соответствующие его королевской персоне. Что до его сына, Леголас мог выбирать, к чему его душа лежит больше. Для него приготовили подобные покоям Арагорна комнаты, рядом с ним, и бывшие его личными покои (осиротевшие, с тех пор, как он ушел) были тоже готовы к его возвращению. Хотя, Трандуил и не встречал их лично, его распорядитель сообщил ему, что все благополучно разместились по своим местам. Он попытался убедить себя, что не придал значения тому, что Леголас все же решил остаться рядом с Арагорном. *** Трандуил плохо спал той ночью. Оказавшись в постели, он пришел к мысли, что помимо естественного желания увидеть наконец Леголаса, он испытывал страх перед встречей с ним. Это внезапное откровение напрочь лишило его сна. Благо, теперь ему было нужно все меньше времени на восстановление сил, еще одно подтверждение того, что он на этой земле жил уже очень долго. Лишь юным эльфам был необходим долгий и крепкий сон. Этой ночью он смог если не вздремнуть, то хотя бы оттянуть время. Тем не менее, пробудился он бодрый и свежий, кончики его пальцев подрагивали от легкого раздражения. Он намеренно одевался как можно медленнее, чтобы перед тем, как покинуть свою спальню, прийти к душевному равновесию. Эльфам, которых приставили к людям из Гондора, строго-настрого было велено продемонстрировать глубочайшее радушие и гостеприимство. Воинам предложили осмотреть арсенал, тренировочные корты и поля для стрельбы из лука. И, конечно же, отдыхать, ни в чем себе не отказывая. Трандуил также предусмотрел программу для Арагорна, ему устроили прогулку по королевским садам, и не более. Как правило, главы двух государств уделяли время частным переговорам, обсуждению политики и все в таком духе, но Арагорн держал путь в Эребор, в связи с чем, Трандуил со спокойной совестью оставил его в покое. К тому же была масса дел, требующих внимания эльфийского короля, и он бросался от одного к другому, в надежде привести свои чувства в порядок. Он прекрасно знал, что слывет взбалмошным чудаком, и у него не было в намерениях подлить масла в огонь и подбросить сплетен для пересудов, в результате которых на политической арене он стал бы посмешищем. Это был вопрос времени, когда Леголас найдет его. А его домыслы, на которые он старательно закрывал глаза, вновь всплывали на поверхность. Надо отдать ему должное, в разговоре Леголас мастерски обходил Арагорна стороной. Он настиг его в тронном зале и предложил пройтись. Трандуил охотно согласился. Воздух вокруг них наэлектризовался, а время остановилось. В молчании они поднялись на верхние уровни дворца, прошлись по зубчатому ободку, откуда открывался захватывающий вид на лес. В золоте осеннего солнца листва переливалась всеми оттенками зеленого. - Здесь стало так светло. Трандуилу, оглушенному тишиной, было непривычно слышать его голос. - О да, - тихо сказал он. – Некоторые участки леса по-прежнему погружены во тьму, но земли прилегающие ко дворцу исцелились. Мы переименовали их в Эрин Ласгален. - Что ж, отрадно знать, что моя родина более не таит в себе гибель. Леголас замолчал, устремив взгляд на запад. Лучи солнца подсвечивали его выбеленные волосы и кожу изнутри, казалось, сам свет исходит от него. Его светлые голубые глаза сияли. Он был по-настоящему красив даже как для эльфа. - Этот дом все еще твой,- вкрадчиво произнес он, рассматривая профиль своего сына, - Тебе здесь всегда рады. Ты можешь вернуться, когда захочешь, и оставаться здесь, сколько захочешь. Леголас повернулся к нему с легкой улыбкой на губах. - Благодарю, - он вздохнул, - Я с большим удовольствием читал твои письма. У меня было такое ощущение, словно… словно, я заново узнаю тебя. Услышав это, Трандуил окаменел. Он знал, что был не самым открытым и ласковым отцом, но каждое напоминание того, как сурово он отгораживался от Леголаса, резало его без ножа. У него не было оправданий. Он мог лишь смириться с тем фактом, что гибель жены и смерть, унесшая столько эльфов из его народа, измучила его душу такой болью, что в нем не осталось ничего живого. Ничего живого, чем он мог поделиться со своей плотью и кровью. Леголас этого не заслуживал. Погрязший в воспоминания, он не сразу среагировал, когда Леголас обратился к нему. - Ты еще не побеседовал с… с Арагорном? Трандуил с трудом выносил одно звучание его имени. - Нет. Следуя этикету, я обязан, разумеется. Он займет почетное место подле меня на пиру сегодня вечером. Леголас нахмурился. - На пиру? На пиру едва ли можно вести серьезные разговоры. Трандуил не удержался от того, чтобы скривить рот. - Едва ли. Леголас опустил глаза, нервно сжимая и разжимая пальцы. - Но он хочет серьезно поговорить с тобой. Это не удивило Трандуила, скорее породило странное любопытство. - В самом деле? С чего ты так решил? - С того, что он сам так сказал! – Леголас прервался, склонил голову набок и сказал, - Я думаю… Я думаю, он смог бы завоевать твое расположение, если бы ты только позволил себе присмотреться к нему. Трандуил приподнял бровь. - Если бы я себе позволил? Леголас опустил голову, но Трандуил мог видеть это причудливое выражение на его лице: нечто между добродушной усмешкой и детским кривлянием. - Прости мне мои слова, adar, но твои предубеждения почти не изменились за последнее столетие. Я знаю, как ты относишься к людям, тем более к их королям. И ты можешь мне не верить, но среди них есть достойные. Было непривычно слышать, как его сын критикует его манеры. Предубеждения, вот как. - Что ж, в его руках, убедить меня в обратном, - решительно отрезал Трандуил и двинулся дальше. Как бы ему не хотелось спросить Леголаса прямо о том, что же подразумевал Элронд, так же сильно, Трандуилу хотелось забыть этот разговор, как можно скорее. Леголас уступил. Неслышно вздохнув, он последовал за ним. Они продолжили неспешную прогулку, а Леголас не касался более тем, относительно которых они придерживались полярных точек зрения. Разговор, вселяющий в Трандуила ужас, был позади, и теперь он мог спокойно поговорить со своим сыном. Это не было просто, вовсе нет, они то и дело прерывались на неловкие паузы, но чем больше они говорили, тем лучше у них получалось. В этот момент он остро осознал, как переменилась его жизнь с уходом Леголаса. Такая простая вещь, как разговор с сыном, в своем доме осчастливила его больше, чем что-либо за последнее время. Через час Леголас ушел повидать старого лучника, научившего его своему искусству – Вронве. Трандуил нехотя отпустил его. Сам он тем временем ненадолго заглянул в свои покои перевести дух. После чего занял свое место в тронном зале, где ему предстояло выслушать обо всех горестях, с которыми к нему шли. Время пролетело незаметно, и вот уже близился вечер, а с ним и пир. *** Позже тем вечером, спустившись в главную залу, Трандуил стал свидетелем ошеломительного убранства. Не секрет, что синдар были охочи до празднований, но большой зал украшался лишь по особым случаям. От стараний, приложенных дабы впечатлить принца Лихолесья и короля Гондора кружилась голова. Огонь тысяч свечей наполнял стены теплым желтым светом. А ярче всего искрились длинные столы от мерцающих плодов, собранных в лесу, и обставленных нежнейшим мхом и крохотными белыми цветами. Столы ломились от яств, которыми можно было накормить армию. Бочонки вина, водруженные друг на друга, ожидали своего череда. Середина залы пустовала, чтобы вскоре заполниться музыкой и танцами. Люди Гондора затерялись среди эльфов, и к наблюдению Трандуила, будучи в меньшинстве, нисколько не стесненные, пили и говорили с эльфами так, будто жили здесь всегда. Когда Трандуил шествовал через залу, гости на его пути расступались и кланялись, а те, что стояли поодаль сворачивали головы, чтобы на него посмотреть. Толпа всполошилась с его появлением. Дело было не столько в его королевской принадлежности, сколько в нем самом. Трандуил возвышался над всеми, а его гладкие длинные сияющие белизной волосы величественно покоились на его плечах. В самой его походке были размеренность и власть. Одет он был в сверкающие серебром одежды, ворот и манжеты которых были отделаны редчайшими минералами серо-белого цвета. А взгляд его был подернут поволокой в бликах драгоценных камней. Едва ли Трандуил нуждался в изящном переплетении серебристого венца, поскольку только слепой не признал бы в нем короля. Как только он прошел за монарший стол, стоящий на возвышении относительно других, голоса смолкли. Трандуил обвел зал взглядом: Арагорн (и Леголас, не отходивший от него) оказался прямо посреди образовавшейся сутолоки. Кроме короны, и смутно напоминающей царственную, одежды, которую он носил с принужденностью, ничто в нем не выдавало короля. Трандуил обратил к нему свою ладонь, и окружавшие его, отступили. Арагорн с любопытством приподнял бровь. - Сегодня мы собрались, чтобы славить короля Гондора, - начал он, его голос чистый и бархатистый эхом прокатился далеко за пределы, - Да будет его правление долгим и мирным, а прочная дружба, связывающая наши королевства, принесет лишь благо! В этот миг рядом с ним возник эльф с хрустальным бокалом белого вина. Трандуил принял его и поднял, кивнув Арагорну. После тоста в честь короля Гондора застолье началось. Трандуил видел, как Арагорн, с трудом отделавшись от двух эльфов, с которыми говорил, направлялся к нему. В то же время, люди и эльфы рассаживались, а в опустевший зал вошел квартет музыкантов. Их игра не была громкой, но благодаря правильно рассчитанной акустике музыка лилась повсюду, приятно разбавляя журчание речи. Арагорн подошел к его столу. Трандуил приветствовал его наклоном головы и жестом пригласил присоединиться. Одежда Арагорна была цвета темного кармина. Сегодня у него одного была привилегия одеться в этот цвет, и он невольно цеплял взгляды окружающих. Арагорн поклонился ему, прежде чем пройти за стол. - Ваше величество, - обратился к нему Арагорн. И как Трандуил ни старался, он не смог уличить его в неискренности. - Ваше величество, - с прохладцей ответил он. К Арагорну тут же подошел эльф и предложил вино и эль на выбор. Арагорн остановился на вине. - Вы оказали мне великую честь, устроив такой грандиозный пир, - заметил он, кивнув на сотни эльфов в зале. - Как и вы оказали великую честь всем нам, привезя нашего принца домой. Признаюсь, я уже потерял надежду на его возвращение. Прозвучало как обвинение, будто Арагорн силой удерживал Леголаса в Гондоре. Арагорн ни капельки не оскорбился. - Откровенно говоря, ваша светлость, я уверен, он истосковался по дому. Трандуил стиснул зубы в бессильной ярости и приложился к бокалу. Идиот, зачем упомянул Леголаса так скоро. Он почувствовал, как теряет терпение. - Да неужели? Арагорн кивнул. - Да. Леголас говорил мне, что покинул дом в большой спешке, и фактически сам себя обрек на добровольное изгнание. Не в силах более смотреть на смертного короля, Трандуил перевел взгляд на музыкантов. Он выбрал одного, играющего на синдарийской арфе, и сосредоточился на его игре. Длинные, ловкие пальцы искусно щипали струны, как белый паук, дергающий нити паутины. - Полагаю, настала его пора. Арагорн слегка наклонил голову. - Настала его пора? Трандуил коротко взглянул на Леголаса, беззаботно щебечущего с Вронве. - Некоторые виды птиц остаются в гнезде как можно дольше, другие встают на крыло, едва успев опериться. Но также есть и птенцы, что выскакивают из гнезд с фантастической высоты, в надежде уцелеть и не разбиться. Такова наша природа. - Верно. Позвольте мне лишь добавить, иногда, некоторых из нас выталкивают из гнезда раньше времени. Да и само гнездо может быть полным опасностей местом, подверженным разорению и разрушению. Трандуилу потребовалось неприлично много времени, чтобы осознать, Арагорн не осуждает его, он отзывается о своем собственном детстве и взрослении. Это не помешало ему задать грубый вопрос. - Вы несчастливы, что с вами так обошлись? Арагорн задумался на мгновение. Слуги, тем временем, принесли на стол различные блюда. Арагорн дождался, пока они снова остались одни и продолжил. - Я ни на кого не держу обиды. В конце концов, мы сами хозяева наших судеб. А то, откуда мы родом, всего лишь часть нашей истории. Трандуил нахмурился. Всего лишь часть истории, для людей, возможно. Такт вынудил его оставить это и переменить разговор. Прозаичнее темы, нежели обустройство и восстановление его королевства нельзя было придумать. Однако Арагорн живо участвовал в беседе и проявлял искренний интерес. Вообще-то, упрекнув отца в его пренебрежительном к людям отношении, Леголас был прав. Более того, Трандуил был абсолютно убежден, пообщавшись с королем Гондора, он не только укрепится в своем мнении, а то и вовсе в них разочаруется. А посему Трандуил пришел в ярость, обнаружив, что ни к чему не может придраться. Человек возле него был чрезвычайно обходителен и отзывчив. К тому же, Арагорн совершенно не страдал высокомерием и оставался невозмутимым к его равнодушию и отчужденности. Он умел слушать, а если говорил сам, обдумывал и взвешивал свои слова. Не это представлял Трандуил, вспоминая, каким грубым и неотесанным он ему казался в их первые встречи. Неприятно было признавать это, но Арагорн изменился, и, надев корону, он прекрасно вжился в новый образ. Больше всего Трандуила сбивало с толку то, что Арагорн ни разу не посмотрел в сторону Леголаса, который сидел за ближайшим столом. Он слушал и говорил только с Трандуилом, и он смотрел только на него. Это, пожалуй, настораживало. Что за игру он вел? Зато, не в пример ему, Леголас напряженно за ними наблюдал. Трандуил остро чувствовал на себе его взгляд, все-таки, он был его отцом. Ребенком Леголасу порой взбредало в голову следовать за ним всюду, как хвостик, и безмолвно внимательно смотреть. Леголас всегда был серьезным ребенком, но после гибели матери, его врожденная сдержанность переросла в замкнутость. В последнее время, Трандуил все чаще задумывался, какую роль он в этом сыграл. Можно ли было назвать Леголаса хозяином своей судьбы? Или он был всего лишь результатом безрассудной блажи своего отца? Трандуил повернулся к Арагорну, прищурившись, тот распинался о делах в Рохане под управлением нового короля. Трандуил едва слышал, что он говорит, лишь пристально всматривался, пытаясь разоблачить его. Трандуил изучал глазами черты его лица: лоб у него был высокий, и немного выпуклый, так что его глаза оказывались в тени, у него был крупный нос, который, очевидно, уже не раз был сломан. Часть его лица была скрыта жесткой щетиной, из-за чего он производил впечатление человека вдумчивого и опытного. Время уже коснулось Арагорна своей беспощадной ладонью, на его лице были сеточки морщин, а гладко причесанные волосы сверкали там и сям серебристыми прядками. В целом, он был ничем не примечательной, не запоминающейся внешности человеком. Если бы только не его глаза – у него были восхитительного небесно-голубого цвета глаза. Они сверкали как драгоценные камни на свету. Трандуил снова подумал о Леголасе, о тех годах, что они провели врозь, когда его сын был непонятно где и непонятно с кем. Что произошло за это время? Со слов Элронда, да и нетрудно было предположить самому, Леголас пережил множество опасностей и горечь потерь. Уж Трандуилу не было нужды рассказывать ни об одном, ни о другом. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы уберечь Леголаса от этого. Но вдали от дома, с горсткой товарищей за спиной, они обрушились на Леголаса как лавина. Утрата, должно быть, отозвалась в сердце острее, нависающей угрозы. У кого же он искал утешения? Трандуила не было рядом с ним, но был Арагорн. Он сошелся с ним, потому что у него не было выбора? Вряд ли. Тогда их пути разошлись бы в тот же миг, как только Единое Кольцо было брошено в огонь. Но Леголас предпочел последовать за ним и дальше. Вопреки всеобщему убеждению, Трандуил имел представление о любви и о других ее меньших проявлениях, но такой силы, что молодые сердца лишались сна. Было ли это мимолетным увлечением? Но как? Что он сделал не так? Где Трандуил оступился, что все так сложилось? Эти мысли настолько заели его, что он начал отвечать Арагорну с едва скрываемым раздражением. Арагорн не только не подавал виду, но и продолжал вести разговор так, словно все в порядке, что рассердило Трандуила еще сильнее. К его счастью, пробил час танцев. Никогда еще прежде нога человека не ступала на землю лесных эльфов, тем более законного короля людей. Они не могли посоревноваться с эльфами в танцах. Один из управляющих армией Трандуила без промедления вывел Арагорна в середину зала. А далее он ни на секунду не оставался без внимания, будь то человека или эльфа. Арагорн был очень улыбчивым и веселым, что было притягательным для окружающих. Он казался таким расслабленным, словно рядом с Трандуилом ему не хватало воздуха, а теперь он не мог надышаться. Особенно, когда он танцевал с Леголасом. На памяти Трандуила еще не было вечера, на котором Леголас проявил бы такое рвение присоединиться к всеобщему веселью. Он был умелым танцором, как и все эльфийские воины. Трандуил сам обучил юного Леголаса искусству танца и клинка. Некогда сдержанная, бесстрастная натура Леголаса попросту не вязалась с подобным фривольным поведением, непозволительным Эльдар. Но сегодня все было иначе: Леголас не только отважился выйти танцевать с другими, он то и дело протягивал руку Арагорну, приглашая его на танец. И вот, это случилось, эльфийский принц приблизился к королю людей. Своды его дворца не рухнули в этот момент, а гости не придали этому большого значения, вопреки его опасениям. В глазах сидящих за столами эльфов, и танцующих пар едва ли это событие стало чем то из ряда вон выходящим. Когда они коснулись друг друга, вокруг них стало значительно свободнее, но лишь потому, что окружающие не забывали свое место. Разумеется, это не укрылось от остальных, они привлекли к себе внимание. Это также не укрылось от Трандуила, силящегося оставаться не посвященным. Сначала Леголас и Арагорн станцевали медленный кантале луин, а затем более быстрый и игривый кантале сийра. Леголас вел их непринужденно, кружась по залу, проворно обходя другие пары. Он не отрывал от Арагорна глаз. С другими, Арагорн переговаривался во время танца, и шутил. Но танцуя с Леголасом, ни один из них не открывал рта, лишь смотрели друг на друга с теплотой и нежностью, обменивались шутками через взгляды. Они разговаривали без слов. Леголас ни разу не обернулся посмотреть на отца. Абсурдно Трандуил внутренне негодовал от того, что Леголас не спросил у него разрешения. Само собой, он не должен был этого делать, но Трандуил хотел хотя бы иметь возможность сказать «нет», озвучить наконец свое возражение. Леголас не взглянул на Трандуила, прежде чем станцевать свой первый танец с Арагорном, зато инстинктивно посмотрели другие. Кроме этого, на него никто более и не думал смотреть. Никогда еще прежде Трандуил не чувствовал себя настолько незаметным, он словно перестал существовать. Некоторое время спустя Трандуил, утомленный восседать в полном одиночестве, осушая бокал за бокалом, встал со своего места. Зазвучали первые аккорды другого медленного танца. Леголас и Арагорн начали двигаться под музыку, когда он покинул зал. Лишь единицы проводили его взглядом. *** Трандуил не сразу удалился в свои покои. Вместо этого, он бродил тихими лунными коридорами крепости. Он шел, не видя перед собой никакой цели, тем не менее, шагал весьма решительно, подстегиваемый кипучей злобой. Твердым шагом он миновал темные залы, оставшись не замеченным стражей, пока не оказался на одном из внешних выступов своего дворца. Какие-то пару часов назад здесь он разговаривал с Леголасом. Пышный и цветущий в дневном свете, ночью лес будто возвращался в прежнее состояние. Свирепствующая тьма охватывала его. Деревья переговаривались от случайного ветра. Трандуил нашел в этой мрачности что-то близкое, она расположила его. Он уже собирался предаться своим унылым настроениям, если бы его не прервали. - Прошу меня простить, ваша светлость. Вам нехорошо? Резкий укол неприязни пронзил Трандуила, почти как настоящий, при звуке этого голоса. Он решительно стоял к нему спиной, вперившись взглядом в необъятные просторы перед собой. - Да, - натянуто отозвался он. - Вы покинули нас так внезапно… - Это не был вопрос, но в его интонации присутствовали нотки сомнения. - Как любезно с вашей стороны, что вы заметили. В воздухе витала ненависть. Арагорн резко остановился в нескольких шагах от него. - Я всего лишь был обеспокоен вашим самочувствием, ваше величество. Трандуил поднял глаза выше, темный живой лес бескрайне возвышался и оканчивался там, куда не доставал его взор. Ветви дрожали и гнулись. Гнев ослепил его. Пропади пропадом этот смертный человечишка, его нелепая обходительность и безвкусная вежливость. Трандуил бросил разыгрывать этот спектакль, был сыт по горло, притворяться доброжелательным и учтивым. - А я всего лишь избавил себя от тошнотворного мне зрелища. – Его голос был тягучий и непреклонный. Последовала короткая пауза. - Какое же зрелище стало вам так неприятно? - Якшание моего сына с тобой. Трандуил обернулся и встретился с Арагорном лицом к лицу. Король людей стоял на том же месте, взирая на него спокойно, но с достоинством. В скудном свете луны на его лице залегли глубокие тени, он казался намного старше своего возраста. - Значит, вы не одобряете. У Трандуила вырвалась горькая усмешка. Слова Элронда эхом прозвучали в его голове. Неужели он ставил под сомнение то, о чем он ему говорил. - Когда-то очень давно Леголас прислушивался ко мне. Больше нет. Теперь твое одобрение для него более ценно. - Ваше величество… - Отрицаешь это?! Леголас влюблен в тебя? Он выплюнул это слово, словно смертельный яд. И тут же пожалел о сказанном. Это был вопрос, ответ на который ему был известен. Но услышать его было равноценно смерти. Арагорн терпеливо изучал его лицо, выжидая, пока вспышка гнева потухнет. Затем он медленно начал. - За Леголаса я говорить не стану. Но моему сердцу он дорог стократно. Слова смертного едва ли отразят малую толику моей любви. Его слова не смягчили гнев Трандуила, отнюдь наоборот, они распалили его еще сильнее. Слова смертного, вот уж, правда. Трандуил сделал три больших шага в сторону Арагорна. Глядя на него сверху вниз, с высоты своего внушительно роста, он хотел утвердиться в своем превосходстве. Другой смертный уже давно бы с дрожью отпрянул, но не Арагорн. Арагорн твердо стоял на своем, полный решимости, но не лишенный потения. - Что ты предполагаешь выиграть от этого? – Глумливо поинтересовался Трандуил. Его обычно красивое лицо исказилось в злобной гримасе. В этот момент Трандуил отбросил привычную людям воздушную эльфийскую сущность и выглядел поистине угрожающе. - Он не принцесса, как твоя дорогая Арвен, и у вас не будет наследников на твой престол. Он и не полуэльф, чтобы отречься от своего бессмертия ради тебя. Ни одна мышца не дрогнула на лице Арагорна в течение этой тирады. Даже упоминание Арвен, гадкий ход, не пошатнуло его воли. На самом деле, происходящее позабавило Арагорна, и Трандуил услышал это, когда он беззлобно ответил. - Я бы не стал просить его, даже если бы это было возможно. - Тогда чего ты хочешь? - Быть с ним, - мягко сказал Арагорн, - и вашего благословения, если вы решитесь подарить его. Трандуил сузил глаза, его ноздри подрагивали. Неслыханная наглость. - Мое… Тебе не видать моего благословения, как своих ушей, Эстель! Я не знаю тебя, а ты не знаешь его. Он был моим сыном почти три века, а время проведенное с тобой лишь песчинка в пустыне. - Это не так, я хорошо знаю Леголаса, - абсолютно спокойно ответил он, - и я буду узнавать его до тех пор, пока он мне позволит. Трандуил уставился на него в изумлении. Он был потрясен. За всю его долгую жизнь никогда прежде ни один смертный, ни куда более ничтожная тварь не противостояла ему так открыто. Не бросала ему вызов такой несокрушимой силой духа. Воля у Арагорна была подобна кремню, и как бы Трандуил его не истязал, он не отступал от своих убеждений. И эта его черта, пожалуй, довела бы до ручки любого. - Как смеешь ты…как смеешь ты, являться к моему двору и оскорблять меня такой дерзостью? Арагорн удивленно приподнял брови, его лицо переменилось. Он пытливо поинтересовался у Трандуила. - Разве любовь это дерзость? Трандуил ответил не колеблясь. - Для меня – да. Арагорн замолчал. Ни разу за время их размолвки он не разорвал зрительного контакта. А теперь он смотрел куда-то поверх плеча Трандуила, где Лихолесье шумело и билось, как волны о скалы. - Леголас любит вас. Это по-прежнему дерзость? У Трандуила перехватило дыхание. Когтистая лапа огорчения больно впилась в его сердце, он едва ли мог сообразить, что сказать. Безмолвный он стоял и смотрел на задумчивого Арагорна. - Я знаю, как вы убиваетесь по нему, как глубока ваша печаль. Я знаю, вы бы вернули его, если бы могли. И вы сможете, если он захочет. А он захочет вернуться, я уверен, когда придет время. У вас двоих в запасе еще множество веков. Мое же время с ним это взмах ресниц, ваше величество. Позвольте мне быть с ним, пока я могу. Договорив, он вновь перевел на Трандуила взгляд. Лунный луч переместился и пересек его лицо наискосок ото лба до подбородка, лег как серебристый шрам. Его глаз выхваченный белым светом сверкал, и Трандуил впервые за весь вечер, ясно увидел, это не были глаза юнца, они сияли, это верно, но цвет их был потускневшим, а ободок практически стерся. Арагорн был из долгожителей и хорошо выглядел для своих лет, но в его словах была истина, понятная даже ребенку. Для эльфа время, отведенное ему на этой земле было как пшик. - Я не воображаю, будто бы я достоин вашего сына, - тихо признался он, - Думаю, мне не хватило бы всех часов моей жизни, чтобы доказать, что я заслуживаю стоять рядом с ним. Но моя жизнь клонится к закату, и мне бы хотелось провести эти годы с ним, провести их счастливо. Я надеюсь на ваше понимание. Насмешка непроизвольно слетела с губ Трандуила. - Весьма эгоистично. – Все его ехидство куда-то испарилось. Арагорн пожал плечами. - Я ведь человек. Неужто вы ожидали от меня большего? Трандуилу было нечего ему сказать. Он чувствовал себя разбитым. Те гнев и негодование, за которые он так отчаянно цеплялся, покинули его, а он остался изнуренный и побежденный. Трандуил был слишком упрям, чтобы признаться в этом, но это было так. Они разделили несколько молчаливых минут, Трандуил смотрел на Арагорна, а Арагорн на темный лес. Пока, наконец, не стало очевидно, что нет ни единого шанса сказать друг другу что-либо еще. Арагорн поднял на него глаза, поклонился и ушел. Трандуил еще какое-то время стоял неподвижный, уставившись в пространство перед собой. В лунном свете, он был так бледен и безупречен, что любой проходящий мог легко спутать его со статуей. Поглощенный размышлениями, он сдвинулся с места лишь, когда все это перестало иметь смысл. Отрешенный от всего мира он отправился в свои покои, где переоделся ко сну и лег. *** Как и предыдущей ночью, он едва сомкнул глаза, и встал, смирившись со своими дурными предчувствиями. Прокручивая в голове снова и снова их с Арагорном разговор, он не пришел ни к какому выводу, а его тревога не рассеялась. Его поведение было возмутительно, но Трандуил был бы не собой, если бы его было так просто выбить из седла. В конечном итоге, Трандуил обнаружил себя в сквернейшем расположении духа. Угрюмо приводя себя в надлежащий вид, он подумал, неплохо бы, здесь был Элронд. И тут же отверг эту мысль. Зная Элронда, он, вероятнее всего, встал бы на сторону Арагорна. Много толку от его присутствия. Когда он покинул свои комнаты, большая часть дворца, без сомнения, пребывала в бессознательном состоянии или мучились от похмелья после вчерашнего пиршества. Вообще-то это было обычным явлением для Лихолесья, и Трандуил охотно потворствовал склонностям своего народа. Ему доставляло большую радость держать свою крепость в полной власти, без единой души, путающейся у него под ногами. Гулять светлыми залами, а не красться в потемках. Основная часть его дворца была сооружена на переплетении древних деревьев, и уходила глубоко по землю, и держалась на узлах корней. Для того, чтобы погреться под прямыми лучами солнца, необходимо было подняться на самые верхние уровни дворца. Таким образом, Трандуил решил пробраться в конюшни, расположенные в северной части Лихолесья. Он прошмыгнул через чудака - гвардейца, поднялся выше и выше, и уже вскоре подходил к северной стороне крепости. К удивлению многих, в Лихолесье были весьма скромные конюшни, относительно численности королевской кавалерии. Боевые лошади, как правило, были самыми лучшими, они беспрепятственно паслись на равнине окруженной лесами. Обладая высокой прирученностью, ни животные, ни сами эльфы не могли вспомнить, как давно они мирно сосуществовали. Лошади сами приходили к эльфам и легко поддавались тренировке и обучению, даже в самые кратчайшие сроки. Однако, в тихие дни, когда война никому не грозила, лошади были предоставлены сами себе и могли уходить так далеко, как пожелают. Поэтому конюшни лесного короля не были большими: секций хватало для содержания лошадей короля, его гонцов, и любых жеребых кобыл и жеребят, ищущих убежища. Когда у него находилась свободная минутка, Трандуил с удовольствием приходил проверить лошадей и их жеребят. Королевские конюшни, пожалуй, были самым грязным и смрадным местом во всем Лихолесье, едва ли подходящим для эльфийского короля. Но Трандуил все равно бывал здесь в мгновения покоя. В этот час, он надеялся, еще спал даже конюх. Но войдя внутрь, он сразу ощутил чье-то присутствие. Приглушенное пение раздавалось среди стойл, слишком тихое, для того чтобы различить слова. Но Трандуил узнал мотив колыбельной. Он прошел через ряды денников, завернул за угол и увидел Леголаса. Он сидел на тюке сена, а его взгляд был прикован к пятнистому серому жеребенку. Леголас перестал петь и теперь что-то тихо ему мурчал на эльфийском, пока его мама следила за ними, лежа в углу. Жеребенок, шатаясь на слабых ножках, не решался подойти к незнакомцу. Завидев Трандуила, жеребенок шагнул назад, а потом и вовсе обернулся на кобылу, равнодушно взирающую на него. - Доброе утро, adar. – Леголас не обернулся, он не сводил глаз с маленькой лошадки. - Леголас. – Трандуил отозвался, в нерешительности замолчал, не зная, что сказать еще, - Я… Я предполагал, ты отдыхаешь. Леголас кивнул, не меняя положения. - Все еще спят. Что ему было ответить? Повисла тишина. Леголас ласково подманивал жеребенка, пока, наконец, тот настороженный и трепещущий не подошел так близко, что Леголас смог прикоснуться к нему. Леголас погладил его по голове, провел рукой по нежной шерстке. - Ты поговорил с Арагорном, как я понял. Трандуил инстинктивно напрягся, не из-за безмолвного упрека в его голосе, а потому что прошлой ночью Арагорн направился к Леголасу и обо всем ему рассказал. - Поговорил. - Вышло скверно. – Безразлично отметил Леголас. Трандуил с трудом сдержался от презрительного замечания. Хотя желание было велико. Не дождавшись ответа, Леголас продолжил, как будто в подтверждение. - Не понимаю, за что ты так его невзлюбил, - смущенно пробормотал он, жеребенок тыкался мордой в его ладонь, - Я не думал, что это будет так тяжело. Скажи, неужели ты такого низкого мнения обо мне? - Ты сам себе господин, Леголас. Ты заявил об этом предельно ясно. А раз так, неужели мое мнение имеет какое-то значение? Леголас глухо засмеялся ужасным лающим смехом. Он покачал головой, отняв руку от животного. - Порой я тебя совсем не узнаю. Я думал, ты поддержишь меня хотя бы сейчас. Но все, что ты говоришь и делаешь, пропитано лишь злобой и желчью. Ты насмехаешься надо мной. - Я не хотел показаться таковым, я бы никогда не стал насмехаться над тобой, и я не злюсь. Я… я чувствую себя… преданным. Впервые за все это время Леголас вскинулся и обернулся посмотреть на него. Его глаза расширились от ужаса. - Кто тебя предал? Я? - Когда покинул меня. С тех пор я только это и чувствую. Леголас глазам своим не верил. У него был затравленный взгляд. - Поверить не могу, ты думаешь только о себе. Если бы это был кто-то другой, бросил бы в Трандуила таким обвинением, он бы устроил ему хорошую выволочку. Слова жалили, несмотря на то, что были правдой. Но его уличил в этом Леголас, и никто другой, и потому у него не было желания препираться. - А ты нет. Ты совсем не похож на меня и моей заслуги в этом нет. -Что ты пытаешься сказать этим? - Что я люблю тебя. Последовавшая за его словами тишина была гробовой. В замешательстве Леголас уставился на него, он не был уверен, не ослышался ли он, а если и нет, то может ли он верить ему. В этом не было его вины. После трагичной смерти его матери, Трандуил на корню пресекал любые проявления эмоций. Это не было намеренно. Жизнь после ее гибели была невыносимой пыткой. Но Леголас не знал, как трудно ему было влачить остатки своего существования, едва ли это можно было назвать жизнью. Трандуил скрывал от него это, но вместе с тем, он так же не проявлял никаких других чувств. Оглядываясь назад, Трандуил понимал, это был самый эгоистичный поступок в его жизни. Его сын не знал печали, но он и не знал любви. Это было потрясающим подарком природы, его Леголас вырос любящим, добрым и сильным без его участия. Они были отцом и сыном, они были связаны по крови, но они были словно знакомые незнакомцы. Им была известна друг о друге любая мелочь, но они не знали друг друга. Во всяком случае, такое было чувство, теперь, когда эти события разделили их. У Трандуила в груди ныло что-то, как заведенное. Ему бы остановиться, но он продолжил, собрав всю оставшуюся уверенность в кулаке. Внутри он трепетал от страха. - Я всегда любил тебя. Весь мой мир заключен в тебе, nin red. Ты единственная причина, по которой я заставлял себя вставать из постели по утрам. Я редко говорил тебе это, если вообще говорил, но это правда. Вот почему Арагорн мне так ненавистен. Мне ненавистен любой твой избранник или избранница. Видишь ли, вот такая она … порой душащая, поглощающая, уродливая родительская любовь. Ровное сопение лошадей и редкое ржание нарушали тишину. Леголас, казалось, впал в ступор. Только смотрел на Трандуила своими неземными яркими голубыми глазами, безо всякого выражения на лице. В абсолютной прострации, Леголас вздрогнул, когда любопытный жеребенок коснулся его щеки бархатным носом. Этого было достаточно, чтобы он пришел в себя. Леголас повернулся к нему и погладил его шею, пусть даже в сильном потрясении. Трандуил сделал вздох, готовясь сказать самые трудные слова. И у него получилось. - Он… достойный человек. Арагорн. Леголас удивленно хлопнул глазами. - Так и есть. Леголас ожидал услышать больше, но Трандуил покачал головой. - Боюсь, это большее, на что я способен в данный момент. К его облегчению, лицо Леголаса просияло невинной и нежной улыбкой. Он тихо рассмеялся, приласкав жеребенка в последний раз, и встал. - Было бы преступлением требовать большее. В данный момент. - В самом деле. Они помолчали, глядя друг на друга. И впервые за долгое время стена между ними с треском рухнула. Это произошло с боем, но, сколько это подарило надежды им обоим. Наконец Трандуил предложил. - Не хотел бы ты прокатиться? Леголас еще раз улыбнулся. - Погода так и шепчет. *** Они оседлали двух лошадей и вывели их из леса по направлению к руинам Эсгарота, где они провели несколько прекрасных часов, катаясь вдоль кромки озера. Они мало говорили, их прогулка была наполнена такой безмятежностью и умиротворением, что никакие слова не были нужны. Трава еще была влажной от утренней росы, а водная гладь скрыта туманом, пока солнце не встало, и он не рассеялся под его лучами. К их возвращению в Лихолесье, дворец пробудился и ожил. Конюх забрал у них поводья и увел лошадей, а Леголас вернулся к людям. На заседании совета и других личных встречах Трандуил думал только об утренней прогулке и его разговоре с Леголасом. Вспоминал слова, которые сказал опять и опять, раздумывая над ними, воюя сам с собой. В этот же день немногим позднее на пути в свои покои Трандуил пересекся с Арагорном. Он шел в компании одного из лучших генералов эльфийской армии Анандирасом. Подойдя к Трандуилу, оба низко поклонились. Они почти скрылись в конце холла, когда Трандуил решился, обернулся и окликнул его. - Владыка Арагорн. Арагорн и Анандирас задержались и повернулись к Трандуилу, идущему к ним. Арагорн с опаской приблизился к нему, пока Анандирас держался на почтительном расстоянии. Он поприветствовал Трандуила кивком головы. Его покорность была настолько искренней, что маленькая серебристая корона выглядела неуместно на его челе. - Ваше величество? - Я сожалею, что был так резок прошлой ночью. Едва ли это можно было назвать извинениями, но это было своего рода признание, которым горделивый король Лихолесья не разбрасывался. И Арагорн в полной мере оценил значимость приложенных усилий. Он слегка приподнял брови. - Я надеюсь, в будущем нам удастся придти к взаимопониманию, ваше величество. Странный ответ, но этого было достаточно. Трандуил кивнул ему и медленно продолжил свое шествие, пока не наломал дров. Вечером Трандуил уселся нацарапать Элронду письмо. Белый ворон терпеливо сидел на своем насесте. Трандуил зачеркивал слово за словом, пока не бросил эту затею. Возможно, стоит сесть за написание позже, когда он будет уверен, что не пожалеет об отправленном. *** На следующее утро Трандуил вышел проводить гостей из Гондора у восточного крыла. Когда он прибыл, все было готово к отъезду, эльфы помогали им приладить припасы в дорогу на спины пони. Эльфы и люди с теплотой жали друг другу руки. Трандуил удивленно наблюдал за их прощанием, он даже не подозревал, что его народ успел так подружиться с людьми. Завидев отца, Леголас оставил свою белоснежную лошадку. Он подошел к Трандуилу и одарил его теперь уже знакомой мягкой улыбкой. - Я был счастлив повидаться с тобой. Сердце Трандуила сжалось. - Я был счастлив поговорить с тобой по душам. – Ответил он. Леголас опустил глаза, собираясь с духом, и вновь встретился с ним взглядом. - Возможно… возможно, я мог бы навестить тебя еще раз весной? На Ност-на-Лотиэн? Трандуил не удержался от редкой улыбки. Она едва тронула его губы, но такая искренняя, тревога немного отступила. Теперь, когда он знал, что будет жить ожиданием этой встречи и что разлука их будет краткой. - Врата моего дворца всегда открыты для тебя, Леголас. Леголас расплылся в улыбке и на мгновение Трандуил увидел в нем того белокурого ребенка, каким он некогда был. - Благодарю тебя, adar. В этот раз Трандуил сам протянул к нему руки и сжал его в объятиях. Этот жест, тем более на публике, был для них диким, и присутствующие эльфы удивленно переглянулись, став невольными свидетелями этого. Но беспредельная нежность и благодарность в глазах Леголаса окупили все его смятение и неуверенность сполна. Как и в прошлый раз, касание длилось секунду, и Трандуил отпустил его. Он формально поклонился ему и сказал: - Будь осторожен, Леголас. Леголас с нескрываемым ликованием поклонился ему в ответ. Трандуил бросил взгляд через его плечо на Арагорна, украдкой наблюдающего за ними. Трандуил задумался на минутку. После вчерашней их случайной встречи вряд ли им было, что сказать друг другу до следующего раза. Арагорн все еще смотрел на него, когда Трандуил отошел от Леголаса и направился к нему. Все-таки ему нужно было кое-что сказать этому человеку. Он чувствовал, как Леголас пораженно обернулся вслед за ним и провожает его глазами. «Отлично», - горько подумал он, «Ведь я делаю это для тебя.» Арагорн был одет просто, никакой короны на нем не было и в помине. На самом деле, он был едва отличим от своей свиты, если не брать в расчет исключительную неуловимую грацию, пронизывающую все его существо. Но даже она, увы, не имела отношения к тому, что вообще-то он был королем, и у него была власть. Когда Трандуил подошел к королю людей, на лице Арагорна застыло настороженное выражение. Он наклонил голову в знак уважения. - Ваше величество, мы выражаем огромную признательность за такой радушный прием и за то, что вы лично почтили нас этим утром. Слова на удивление звучали честно, несмотря на отзвук долгой отрепетированности, это был дипломатический навык, которым Трандуил так и не овладел. Банальные фразы претили его натуре, он предпочитал говорить откровенно, и при необходимости даже грубо. - Не могу сказать, что ваше пребывание я нахожу приятным, но для меня эта встреча стала назидательной. Арагорн ничего не ответил, продолжая смотреть на Трандуила. Раньше Трандуил счел бы его молчание высокомерием, но сейчас, приглядевшись к нему повнимательнее он наконец-то понял. Арагорн был человеком, который привык иметь дело с требовательными самодурами-королями. Ведь, как правило, правители были абсолютно глухи и упрямы как ослы. Арагорн был готов услышать все, что он скажет, в независимости от того, оскорбит это его или возвысит. Это заставило Трандуила посмотреть на него по-новому. Он несвойственно себе устало вздохнул. - Ты должен понимать, что заслужить мое благословение будет непросто… но ты можешь попытаться. Его глаза расширились, но Арагорн быстро оправился. Не было никакой торжествующей улыбки, это было не в его стиле. Арагорн кивнул, поклонился низко и с мольбой проговорил: - Я буду, ваше величество. *** Трандуил стоял у восточных ворот, пока лес не поглотил последнего наездника. Они будут следовать по реке в Дэйл, покинув границы леса, пришпорят лошадей и двинуться вдоль озера, у которого они были утром с Леголасом. Задолго до наступления темноты они прибудут в Эребор. Еще несколько минут после их исчезновения, Трандуил оставался на том же месте, всматриваясь в лесную чащу. Пустота внутри него снова начинала разрастаться, и он не знал ей названия. Она распространялась по всему его телу, как хворь. Но в этот раз она была другой, нежели в тот, когда Леголас намеренно сбежал из Лихолесья. Он как мог, наладил отношения с сыном, он попытался переступить через себя и поговорил с Арагорном, но он не до конца чувствовал себя удовлетворенным. Но гнев точно больше не держал его в своем плену. Опасения перед встречей с Леголасом рассыпались, тревога, что их отношения никогда более не станут близкими и теплыми рассеялась, страх потерять своего сына навсегда тоже отпустил его измученное сердце. Но тоска никуда не делась. Эта любовь была такой сильной, что она поглощала всю его энергию. Она казалась почти неестественной. После своей любимой жены, у Трандуила не оставалась больше никого, кому его сердце было радо. И он обращался с ним как со своей собственностью, ревностно и озлобленно. Примирение с Леголасом и Арагорном не уняло его грусть, и у него по-прежнему екало в груди, когда Леголас покинул его дом этим утром. «…вот такая она … порой душащая, поглощающая, уродливая родительская любовь.» Собственные слова прозвучали в его мыслях. Трандуил стыдился самого себя. Он так отличался от Элронда, любовь которого к Арвен была такой чистой. Похоже, Трандуил никогда не изживет в себе эту лютую ревность. Только время покажет. Возможно, однажды Леголас сам побывает в его шкуре. Птица со свистом пронеслась над его головой, и Трандуил, очнувшись, вспомнил о белом вороне, сидящем на жердочке возле его письменного стола. Солнце только поднималось, день еще не начался. В голове у него был порядок, он решил, попробовать-таки написать Элронду письмо. А значит, стоило вернуться в свои покои. С этими мыслями он вскочил на коня и отправился обратно.