***
Однако Себастьян не прекращает смотреть на него. Кроме того, он смотрит пристальней, чем раньше. Даже друзья Курта, которые не обращали внимания на ситуацию с Карофски ровно до самой худшей ее стадии, заметили это. — Себастьян Смайт выглядит слегка одержимым тобой, — говорит ему Рейчел однажды перед Гербологией, — он кажется таким потерянным в последнее время. Я даже начинаю переживать за квиддичный матч на этих выходных. Слизерину нужно победить, Курт. И ты должен исправить это. Курт смотрит на нее так, будто бы она обезумела: — Почему я должен беспокоиться о победе Слизерина? — Потому что твой собственный факультет играл так отвратительно в этом году, что у вас чертовски мало шансов победить, — просто говорит Рейчел. — Почему бы тогда тебе не помочь мне? — Потому что слизеринцы эгоистичные, грубые придурки, — встревает Мерседес, — а Себастьян — мудак. Рейчел жмет плечами, не принимая во внимание оскорбление ее факультета: — Он гей, знаешь? — говорит она, обращаясь к Курту. — Открытый, как и ты. Все слизеринцы знают это. И он очень талантливый. И у него отличные зубы. У Себастьяна и вправду замечательные зубы. А также замечательные волосы и замечательное лицо. Обидно, что он настолько придурок, ведь он очень привлекателен. Курт никогда особо не обращал на него внимания раньше. Пару лет назад он слышал сплетни о том, что Себастьян гей, но, учитывая опасность с Карофски, эти слухи не казались чем-то из разряда того, на чем Курту следовало бы концентрировать свое внимание. Кроме того, Себастьян слизеринец, и, честно говоря, не самый дружелюбный из них. Он происходит из чистокровной семьи, известной своей нелюбовью к магглорожденным, но он одержим Куртом Хаммелом, женоподобным гриффиндорцем-полукровкой. Тот факт, что Себастьян является открытым геем, меняет все. Это немного волнующе, на самом деле, и со временем Курт привыкает к этой мысли. Тот, кого хочет он, возможно, тоже хочет его. Возможно, захотел первым. Кто-то не настолько страшный, как Карофски, который готов сделать все что угодно, ради того, чтобы сохранить свои секреты. У Себастьяна нет таких секретов, и когда у него возникают возможности застать Курта одного, чтобы пугать его, чтобы делать ему больно, чтобы разрушить всю ту веру в людей, что еще осталась у Хаммела, Смайт не пользуется этими шансами. В следующий раз, когда Себастьян смотрит на него, Курт ловит его взгляд и больше не отводит глаз. И тогда он начинает ждать. Проходит несколько недель перед тем, как Смайт отыскивает Курта. Он моет руки в туалете на втором этаже, когда замечает в зеркале отражение Себастьяна, приближающегося к нему. — Смайт, — здоровается он, ухмыляясь зеркалу. Он куда более уверен в себе, чем ожидал. Куда более возбужден. — Хаммел, — отвечает Себастьян, доставая свою палочку из кармана. — Я закрыл дверь. Это могло бы звучать как угроза, думает Курт, но в голосе Себастьяна отсутствует какая-либо язвительность. Курт оборачивается. — И зачем ты сделал это? Себастьян копирует ухмылку Курта и говорит: — Меня впечатлило то, что ты уже раскусил меня?.. И тогда Курт понимает, что не ошибся. Ему удается сдержать вздох облегчения: — У меня есть один вариант, — соглашается он. — Но, может быть, ты покажешь мне? Так, на всякий случай… Губы Себастьяна дотрагиваются до губ Курта еще до того момента, как затихает эхо последних сказанных слов. Этот поцелуй оказывается грубым, но он совсем не напоминает того, что украл Карофски, даже когда Себастьян притягивает руками лицо Курта. Хаммел оказывается прижатым к раковине, в то время как Смайт прерывает поцелуй. — Блядь, — выдыхает Себастьян, — ты вообще понимаешь, как сильно сводишь меня с ума? — он раздвигает ноги Курта коленом. — Начинаю понимать, — говорит Курт. — Ты мог бы просто сказать, знаешь. Я ведь до последнего момента думал, что ты хочешь проклясть меня. Себастьян снова наклоняется слишком близко. — Нет, никогда, — говорит он, лишь на мгновение надавливая своими губами на губы Курта, — слишком хорош для этого. Курт фыркает: — Кто, ты или я? — Мы оба, — отвечает Себастьян с нахальной ухмылкой на лице, и это настолько очаровательно и сексуально одновременно, что Курт просто не может больше терпеть. Он притягивает Смайта за галстук еще ближе, пока их лбы не соприкасаются друг с другом. Они целуются еще минуту, вылизывая, посасывая и кусая друг друга, и это настолько в новинку для них обоих, что ужасно сложно стыдиться. Когда Курт, наконец, отлипает, они оба тяжело дышат. Когда Курт осознает, что он начинает возбуждаться, он чувствует, как эрекция Себастьяна упирается ему в бедро. Курт знает, что ему следует остановиться, пока это не зашло слишком далеко. — Ладно, — говорит он, легко отталкивая Себастьяна, — хоть мне это и нравится, но я совсем не заинтересован в том, чтобы потерять девственность в туалете на втором этаже. — Я знаю пароль к ванне префектов, — Себастьян пару раз поднимает и опускает брови, пока Курт не начинает смеяться, — там куда более романтично. — Я запомню это, — улыбается Курт. — Ну же, где твоя гриффиндорская тяга к приключениям? — уговаривает его Смайт, но все же отступает назад, позволяя Курту отойти от раковины. — Разве тебе не плевать на гриффиндорцев? — Хах, я люблю гриффиндорцев, — отвечает он, — особенно в те моменты, когда они принимают поспешные и глупые решения в мою пользу. Курт подходит, чтобы поправить галстук Себастьяна. — Что же, — говорит он, — к твоей неудаче, этот гриффиндорец уже закончил с глупыми решениями на сегодня. — Ах, ну что же, — повторяет Смайт с улыбкой на лице, — у нас всегда есть завтра.There's Always Tomorrow
4 июня 2013 г. в 17:58
Себастьян Смайт всегда смотрит на Курта Хаммела.
Себастьян встает из-за слизеринского стола, разговаривая с друзьями и насмехаясь над хаффлпаффцами, но он все это время одним глазом наблюдает за Куртом, сидящем на другом конце зала за гриффиндорским столом. В их небольшом классе Зельеварения для семикурсников Себастьян пристально смотрит Курту в спину на каждом уроке. Хаммел ловит его взгляд каждый раз, когда ему он, скучая, осматривается по сторонам. Даже на квиддичном поле, куда он ходит с Бриттани, чтобы понаблюдать, как Сантана тренируется с командой Слизерина, Себастьян смотрит на него. И это нервирует.
Раньше Курт мог бы и не заметить, но после того случая с Дэвидом Карофски в прошлом году, Курт определенно точно знал, что стоит настораживаться, когда слизеринцы смотрят на него слишком часто. Преследование Карофски тогда вылилось в бесчисленные издевательства, кульминацией которых стало сексуальное насилие. Курт не чувствовал себя в безопасности ровно до тех пор, пока Дэвид не был исключен из школы. Но теперь его страх вернулся снова.
Курт говорит себе, что он гриффиндорец. А значит, он храбрый, и никогда не вляпается в это снова. Особенно из-за смазливого испорченного слизеринца, который привык получать все только благодаря фальшивому обаянию и влиянию отца.
Однажды днем Курт находит Себастьяна на улице. Тот сидит на траве и читает, когда Курт подходит, крепко сжимая палочку в кармане своей мантии. Вокруг них немало учеников, находящихся на достаточном расстоянии для того, чтобы не дать Себастьяну в открытую напасть на Курта, но сидящих слишком далеко для того, чтобы услышать, о чем они разговаривают.
— Смайт, — зовет Курт, надеясь на то, что его голос звучит куда более уверенно, чем он сам себя чувствует. В прошлый раз, когда он столкнулся лицом к лицу с насилием, ничем хорошим это не закончилось.
Себастьян поднимает на него безразличный взгляд.
— Хаммел, — кивает он.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Мы разговариваем, разве нет? — спрашивает Себастьян, в его глазах проблескивает веселье. — Правда я не знаю, чем могу помочь тебе. Я не знаю ничего о заклинаниях красоты или о женской моде.
Курт игнорирует насмешку:
— Я хочу знать, в чем заключается твоя проблема со мной, — говорит он, подходя ближе.
Себастьян смеется, поднимая свои руки в шутливом жесте.
— У меня нет никаких проблем с тобой, насколько я знаю, — говорит он. — Я даже не помню, когда мы в последний раз разговаривали.
Курт хочется сбить эту ухмылку с лица Себастьяна. Желание решить проблему с помощью кулаков, а не магии, приходит потому, что он был выращен магглом, думает Хаммел. Себастьяну никогда, возможно, не приходилось драться. Это придает Курту надежду. Тут у него, наверняка, будет некоторое преимущество.
— Ты всегда… смотришь на меня, — наконец говорит он.
— Правда? — невинно спрашивает Себастьян.
— Я хочу, чтобы ты прекратил.
Себастьян закрывает книгу и встает нос к носу с Куртом, который пытается сопротивляться желанию отступить назад. Себастьян выше, и это заставляет Курта чувствовать себя почти настолько же уязвимо, как тогда с Карофски.
— С чего бы мне смотреть на тебя, Хаммел? — спрашивает Себастьян, смотря Курту прямо в глаза. — Зачем мне вообще путаться с женоподобным гриффиндорцем-полукровкой? — он отступает, оставляя Курта стоять трясущимся от унижения.