Андрей уже не помнит ни себя, ничего, что с ним происходило даже пару дней назад. он заливает в себя очередную бутылку с крепким спиртным, которое обжигало горло и заставляло чуть ли не кровью отхаркиваться из-за переизбытка алкоголя в организме. если бы он только слушал частичку своего трезвого разума, то возможно он бы не сидел в углу своей комнаты, вжимаясь в стену.
перед ним только стена, но фантазия дорисовывает все сама. облик человека, которого он потерял не так давно, тот, кто стал причиной его вечного пьянства и ночных истерик. и вот даже сейчас из глаз льются горячие слезы, обжигая раздраженную кожу щек не хуже, чем алкоголь обжигает слизистую глотки. все плывет перед глазами, из рук падает бутылка, веки становятся тяжелее, словно они наливаются свинцом.
***
«однажды просто дай знак,
если блуждаешь в темноте».
***
пара секунд и он снова в своей квартире. такой же пустой и холодной, но что-то поменялось. Пирокинезис встает с кровати, — «Я ведь был на полу», — проносится в его голове, пока он бредет на кухню, пытаясь понять, а точнее осознать, как он оказался в своей кровати.
по глазам бьет яркий свет от люстры на кухне. странно, он что, не выключил свет? глаза полуприкрыты, рука автоматически тянется к выключателю, но он резко ее одергивает, видя за столом
призрак Фёдора. нет, нет, нет, этого точно не может быть. Пирокинезис явно перебрал. не может перед ним сейчас находится его друга, любовника, называйте как угодно. ни при каких условиях этого не может быть. не может, потому что он сам пару месяцев назад стоял напротив его гроба со слезами на глазах, сдерживая все свои эмоции. тогда ему хотелось кричать и насильно заставить холодный труп подняться на ноги, умолять, чтобы это был розыгрыш и ничего на самом деле не происходило., но увы.
— какого хуя? — срывается с губ парня хриплым голосом, словно он орал до этого всю ночь и день, хотя на самом деле все так и было. он стоит в дверном проеме, не решаясь сделать шаг вперед, боясь, что он проснется и Федя просто исчезнет.,
но вместо всего этого он видит лучезарную улыбку Логвинова. тот явно рад встрече, но глаза его пусты, как у куклы.
«сейчас жизнь подарит все, чтобы думал, что я живой,
а завтра мы разобьемся на главы отдельных книг».
Федя ничего не говорит, улыбается, словно пытаясь показать Андрею, что все у него хорошо, вот он, сидит перед ним живой и здоровый, пусть все и знают правду, что это не так., но не долго думая, желтоволосый кидается в крепкие объятия Фёдора, чувствуя, как чужие руки крепко сжимают его, цепляясь пальцами за ткань домашней футболки. сам Андрей не уступает в объятиях, прижимает чуть ли не до хруста костей, уткнувшись в плечо Логвинова, из-за чего ткань его одежды тут же становится влажной, а плечи Пироконезиса предательски трясутся.
— почему? — шепчет Андрей, не поднимая головы, все сильнее сжимая и сжимая любимого человека в своих объятиях. — почему? — он не ждет ответа. знает, да и понимает, что бессмысленно. все эти вопросы все равно были ни к чему. он знал только одно — Федя сильно заебался и уже давно пытался свести счеты с жизнью, вот только не решался из-за глупого мальчишки, что был в него влюблен., но однажды они оба оступились, сильно поссорились и это было конечной точкой.
Андрей вздрагивает, чувствуя, что что-то острое впивается в его спину, словно нож, и резко отстраняется от тела, застывая в ужасе. перед ним уже не Федя, которого он знал, перед ним стояло непонятное черное пятно с красными глазами, худыми и длинными руками, и с такими же пальцами с острыми когтями. галлюцинации не хуже, чем при сонном параличе, только есть разница — сейчас парень может двигаться. он отходит назад и упирается в теплое тело. снова Федя. он не поворачивается, смотрит вперед на демона, что тянет к нему свои лапы, а сзади слышит такой ласковый и родной голос:
— Я просто проводник по самым ужасным снам, — и усмешка, жуткая, холодная. мурашки бегут по его телу, заставляя дрожать от страха.
на глазах снова слезы, только уже от страха, что с ним может что-то случится. жаль, что он не знает правды.
***
холодное тело на таком же холодном полу. рядом бутылка портвейна, вокруг рассыпанные колеса, в ладони одной руки холодное окровавленное лезвие. другая рука — вся в крови, исполосована, и было уже поздно что-либо делать.
его находит их общий с Федей знакомый. просто повезло, что он решил навестить Андрея, ведь тот не появлялся ни на каких радарах уже несколько месяцев после похорон друга. вместе с другом он похоронил себя и любовь. он стал безжизненным куском плоти, что только и делало, что закидывалось таблетками и заливало в себя кучу алкоголя, надеясь, что это поможет.
все эти приходы были лишь сном, одним большим сном, где он мог видеться с Федей. он не понимал к чему его слова о самых ужасных снах и вряд ли когда-то уже поймет.
в том сне он уже видел все это, рыдал, захлебываясь собственными слезами и выкриками, что все это ложь и он проснется живой, только с диким похмельем., но он не проснулся.
«пойми, я просто проводник по самым ужасным снам,
мы встанем с тобой впритык и взглянем прямо в глаза.
о нас не напишут книг, не снимут новый сериал,
Ведь я просто проводник по самым ужасным снам».
