***
Ричард не боится незнакомца. Призрак является его чёртовым оберегом, защищая от невидимых угроз. С ним Ричард может дышать полной грудью, а мальчик с пулей во лбу прекращает ему сниться ночью так часто. Ричард возвращается в участок, чтобы снова слушать рассказы Анджелы, а также получить от сына Хэнка в подарок рисунок. Коул нарисовал его в роли Бэтмена, и Ричард думает, что это самый крутой рисунок из всех тех, какие он только видел. Призрак видит это, кривит уголки губ и кивает, одобряя работу. Ричард аккуратно складывает лист бумаги и укладывает в нагрудный карман пальто. Идея заговорить с призраком приходит через неделю. Ричард впервые ощущает, что паутинка одиночества прекращает его сковывать так сильно, как раньше. Ощущает, когда призрак сидит за соседним пустым столом, закинув длинные и худые ноги на мебель. И лишь стоит призраку пропасть на два часа, как Ричарду становится трудно дышать и кажется, что весь мир сужается, пытаясь его уничтожить. Стоит призрачной фигуре внезапно появиться — мир возвращается в прежние размеры. В департаменте темно. Патрульные сидят либо в буфете, либо на вахте, слушая рассказы троих охранников. Ричард знает, что Джон улыбается и рассказывает о своей любимой Мире и о её способностях к выпечке. Он часто приглашает сослуживцев к себе домой для того, что показать свою красавицу-жену. Но заместо того, чтобы присоединиться к ним, Ричард смотрит на своего призрака, который продолжает сверлить его не самым ласковым взглядом. — Как тебя зовут? — Тихо спрашивает Ричард, боясь собственного голоса. Он боится, что стоит ему сказать что-либо слишком громко, как призрак исчезнет, а он снова останется один. Призрак всегда криво улыбается. По-другому не умеет. Кожаная куртка висит на плечах, не срываясь, словно приклеенная. Чёртова магия, по-другому это не назовёшь. Мужчина может сидеть на столе, кривляться перед Джеффри, пялиться на рисунки Коула, словно пытаясь что-то вспомнить, а может также сидеть напротив Ричарда, касаясь пальцем собственного шрама. Обычно Декарт хочет в такие момент схватить призрачную руку своего новоиспечённого «друга», если можно его так называть, и приказать прекратить ему это делать. Ему это не нравится, потому что Ричард желает внимания призрака. Нередко фантом, словно читая мысли мужчины, кривится и поворачивается к нему. На его вопросы призрак только качает головой. Он не пытается разговаривать с ним, не пытается что-то рассказать. Только всё чаще начинает оберегать его. Хватает его за пальто, заставляя пригнуться от пули. Выбрасывает коробки из-под пиццы. Подбрасывает объявление о дорогих квартирах, словно знает, что на счету у Ричарда не тысяча долларов, а такое денежное состояние, что внуки его внуков могут шиковать спокойно. Призрак сжимает руку через кофту, когда видит звонок отца. Ричард чувствует прикосновение к кофте, но не более. Ему хочется обнять призрака и высказать ему всё, что есть на душе. Потому что Ричард может открыться молчаливому фантому. Но Декарт знает, что его призрак понимает всё сам. Ему не нужны слова. Ричард ненавидит всё это. Ненавидит галстуки, чёрные пиджаки за дохуллион долларов. Он любит свою семью, но не любит их заскоки. Его тошнит от морепродуктов и изысканной кухни. Мужчина не может представить Коннора в джинсах дешевле тысячи. Ричард не может представить, как отец ест пиццу. Но он может видеть, как мама нежно смеётся, стоит ему принести ромашки. Ромашки стоят в вазе дольше, чем отцовские розы. Ричарду кажется, что он спит, потому что Элайджа Камски надел тапочки за три доллара, а мама начала причитать о том, что тот совсем не следит за порядком квартиры. Она громко говорит Коннору, чтобы тот тащил швабру и ведро с порошком, потому что она сейчас будет убираться. Ричард ощущает отголоски боли в руке, когда щипает себя и понимает, что это всё — не сон. Вон, папа начинает ремонтировать его ноутбук, брат чихает на пыль, а мама напевает песни, проводя тряпкой по раме картины. Он смотрит на призрака, который впервые улыбается и задорно подмигивает ему двумя глазами перед тем, как исчезнуть. Ричард улыбается, когда Хлоя кричит ему с кухни: спрашивает, какую пиццу заказать. Отец предупреждает его, что если эта пицца будет без колбасы, то он повесится на шнуре зарядки от ноутбука. Угроза принята, поэтому на столе оказывается три упаковки пиццы с колбасой. Ричард чувствует, как лёд, сковавший его много лет назад, начиная испаряться. А всё благодаря призраку, который может касаться предметов. Призраку явно плевать, сколько денег у Ричарда на банковской карточке, почему он сменил отцовскую фамилию на мамину, почему не щеголяет в ботинках от Dr. Martens, а бережно хранит их в шкафу. Призраку достаточно того, что Хлоя Камски готовит сыну на две недели вперед, Коннор смеётся и рассказывает брату про пса, которого спас позавчера, а Элайджа Камски, надув щеки, убивает взглядом собственный палец, и без того пострадавший от молотка. Призраку достаточно видеть счастливый взгляд ярко-голубых глаз и видеть тёплую искреннюю улыбку. Призрак закрывает глаза и растворяется в воздухе. Но когда вновь открывает их, то видит только собственную стеклянную клетку. На стекле появились тонкие царапины, хотя две недели назад стекло можно было назвать пуленепробиваемым. Мужчина не знает, кто он, где он находится. Только гул в ушах стоит, заставляя его морщиться, сворачиваться клубочком и ждать. Ждать, когда он вновь станет кому-нибудь необходим. Станет для кого-то важен.***
Всё меняется, стоит Ричарду осознать свою влюблённость. Влюблённость в наглого призрака, который скидывает его отчёты со стола, садясь на деревянную поверхность, качает ногами, как ребёнок. Призрак явно не замечает его чувства, либо не хочет замечать. Мужчина начал хулиганить, как самый настоящий кот, ухмыляясь. Ричарду остаётся только злиться и убирать беспорядок. Ричард честно пытаается забыться. Его лёгкие начинают превращаться в кусок чёрной гнили, потому что курит он слишком часто. Как бы призрак не старается прятать его сигареты, Рич находит. И курит, курит, курит. А потом в один момент понимает. Он же призрак. Он ничего не чувствует. И это стало его мантрой. Ему плевать, Ричард. Слышишь? Ему абсолютно плевать. Его не существует в природе. Ты вообще осознаёшь, что это может быть твоим собственным бредом? Твоим защитным барьером после убийства ребёнка? А ты так легко смирился с этим, словно так и должно быть. Словно Боги послали тебе собственного ангела в кожаной куртке. И в ёбанных берцах. У тебя же есть похожие, Ричард. Только они стоят как зарплата копа. Куртка, берцы… Ты сам выдумал его. И сам влюбился. Как самый настоящий псих. Ты просто слишком любишь себя, чтобы признаться самому себе. Ты о т в р а т и т е л е н. Декарт готов закричать в голос. Обругать собственную совесть, чтобы она закрыла свою ядовитую пасть! Он не мог… Не мог создать настоящее божество, не мог влюбиться в плод своего воображения! Глаза цвета ртути следят с беспокойством. Призраку не нравится то, что человек замыкается в себе. Ему не нравится то, что Ричард кричит по ночам и плачет. Ему не нравится то, что детектив кусает своё запястье в кровь, словно борется с самим собой. Призрак хочет прикоснуться к человеку и ободрить его! Когда призрачная фигура приближается, а Ричард замечает это, последний отшатывается от него с такой скоростью, что бьётся спиной о стену. — Нет! Не смей! Уйди! Проваливай к черту! — Кричит он во всё горло, смотря на призрака красными опухшими глазами. Он с иронией думает, что всё закончится так же, как и началось. У него в квартире возле стенки. Боль и волнение в ртутных глазах настолько ему противны, что Ричард готов сдохнуть, перед этим согласившись обвариться в собственном соку. — Съеби отсюда нахуй! Призрак отходит назад, словно от глухого удара. Он слишком печально смотрит на Ричарда, фантомная рука вытянута навстречу страдающему. Призрак просит взглядом разрешения: можно подойти и помочь? Но холод и злость в глазах напротив указывают ему на его место. Приказывают послушной псине уйти, несмотря на то, что она легла на спину, подставив нежный живот под ласки, взамен получив лишь жестокие удары хозяйского ботинка. Призрак уходит, оставив Ричарда. Оставив пустоту внутри него. Сны о мальчике и панические атаки вернулись.***
Ричард не желает больше вариться в собственной кислотной ненависти. Но раз за разом он встаёт до рассвета, одевается и едет в участок. Ричард продолжает давиться сигаретным дымом, ёжиться под взглядом ртутных глаз и пытаться найти решение избавиться от нудного призрака, которого видит только он сам. Незнакомец продолжает появляться, а отец раз за разом присылает сообщения о том, чтобы его сын наконец-то вернулся домой. Пусть продолжает быть копом! Но Элайджа мечтает, чтобы его не мучили кошмары, в которых его сын погибает от пулевого. Элайджа гений, но он и живой человек тоже. Который любит жену и своих детей. Который не понимает, что происходит с его ребёнком и почему Ричард внезапно охладел к ним и стал их игнорировать, хотя пару дней назад уже готов был вернуться в отчий дом. Элайджа жмурится и делает глоток дорогого виски, сжимая кулак. Он слышит всхлипы Хлои и тихий шёпот Коннора, который просит маму не плакать. Собака, спасённая Коннором, скулит, положив свою голову на колени Элайджи. Животные намного умнее людей. Тёмные глаза с печалью смотрят на хозяина и послушно принимают ласку. Флэш не хочет, чтобы хозяин грустил.***
Плевать, что подумает призрак. Он не может чувствовать. Не важно, что он наблюдает со спины, как Ричард целуется с нежной и хрупкой блондинкой. Призраку всё равно на то, как он пытается стать ещё ближе к девушке, прижимая её к стене собственной квартиры. Призраку настолько плевать, что он растворяется в воздухе, оставляя их вдвоём. А Ричард может вздохнуть спокойно и продолжить ублажать девицу. Лишь бы стереть печальные ртутные глаза из памяти, которые, кажется, пропечатались на внутренней стороне его век.***
Ричард слишком много выпил и теперь толком не помнит, что произошло. Но аромат женских духов его убивает. И дело не в похмелье. Ричард готов сдохнуть только от того, что следы от красной помады везде. На его лице и груди, на постели и, сука, на белой рубашке. Девки нет и этого достаточно, потому что Ричард не готов чувствовать тошноту с утра пораньше. А вот сжечь постель и рубашку — вполне себе. Призрака нет пару дней, а чувства внутри мужчины слишком ужасны. Стоило ему вспомнить, что произошло вчера, как в груди появился мерзкий червячок, который пожирал его изнутри. Он готов биться сейчас головой о стену, умолять призрака появиться вновь и плакать-плакать. Но незнакомец не появляется. Совесть Ричарда молчит, а самому на душе так больно, будто призрак был кем-то очень важным. Будто Ричард просрал самое дорогое, что было у него в жизни. Настолько дорогое, что пиджаки от известного бренда не сравняться с любимым призраком. Когда глаза цвета ртути открылись, призрак стал готов закричать во весь голос. Но не смог. На стекле пропали трещины и оно уплотнилось в несколько раз. Как бы призрак мужчины не бил стекло, ничего не происходило. Только чёрная кровь стекала из его разбитых костяшек. Призрак закричал немым криком и сполз по стене на пол. Утыкаясь носом в колени, он, как верный пёс, стал ждать неизвестного. Внутри него оборвалась тонкая нить, что соединяла его с Ричардом. В стеклянной клетке было светло и очень тихо. Закрытый вакуум, но шёпот призрака так и не был услышан. Только мужчина знал, что шепчет имя Ричарда, как мантру. Он не знает, сколько времени прошло. Здесь оно течёт очень медленно, заставляя призрака сжаться и заскулить. Ты не знаешь, кто ты. Ты всего лишь тень, запертая в клетке, неспособная вспомнить маленькую деталь о себе. Ты слабое существо, зависимое от человека, которому ты не нужен. Ты никому не нужен. Ты навсегда останешься в этой пустоте. Н и к ч ё м н ы й. Призрак не появляется долго. Так долго, что Ричард попадает в засаду по своей неосторожности. Паническая атака подкрадывается незаметно, а сам Ричард замирает, видя направленный на него пистолет. Он может лишь смотреть в этот ствол своими кристально-голубыми глазами. Перед глазами проносится вся жизнь. Он пытается заставить себя двигаться, но ничего не получается. Декарт вспоминает печальные глаза цвета ртути, которые просили Ричарда не отталкивать от себя их обладателя. Ричард готов смириться со своей смертью, ведь теперь он сможет быть со своим призраком, касаться и целовать его. Он сможет попросить у него прощение, ведь призрак умнее, чем жалкий кожаный мешок. Ричард готов закрыть глаза, но замечает призрачное действие. Призрак со всей силы отталкивает его, а пуля лишь задевает плечо, оставляя после себя глубокую царапину и порванную ткань пальто. Призрак аккуратно укладывает мужчину возле кирпичной стены. Стоит убийце двинуться по направлению к Ричарду, как призрак резко разворачивается, а пуля проходит сквозь него. Пуля замедляется и растворяется. Но Ричард видит, как на белом худи выступают кровавые подтёки. Декарт отрицательно качает головой. Декарт не верит в то, что призрак материализовался. Не сейчас. Не тогда, когда он готов в открытую признать, что он влюбился в собственную фантазию. Но худи меняет цвет с розового на алый. Ричард ненавидит алый на белом. Призраку достаточно подойти к преступнику, который его не видит. Прозрачная ладонь проходит через его грудь, а мужчина замертво падает на пол. Мужчина возвращается к Ричарду, аккуратно проводит длинными пальцами по разорванной ткани. — Прости… — Тихо шепчет Ричард, жмурясь от боли. Он закрывает глаза и чувствует, как слезинка скатывается по его щеке. Призрак одним движением стирает его слезу и исчезает, в последний раз смотря на Ричарда своими глазами цвета ртути. Скорая вызвана, а преступник сбежал. Физически Декарт жив. Но морально он мёртв.***
Отец оплачивает дорогую частную клинику, а Ричард пребывает в ней неделю. Глубокая царапина начинает гноиться, оставляя после себя отрезвляющую боль. Мама с Коннором приезжают каждый день, чтобы привести любимый виноград и чтобы просто проверить Ричарда. Последний давит из себя улыбку, но кристально-голубые глаза уже не светятся счастьем, как тогда. Они пусты и холодны. Ричарду холодно. Не спасают тёплое пуховое одеяло и родные братские объятья. Ему хочется еще раз увидеть любимые ртутные глаза. Он готов вариться в собственной кислоте по сотне раз на дню, лишь бы ему вернули его призрака. Но никакая молитва и никакие Боги не делают этого. Отец привозит ему его ботинки, которые пылились в шкафу всё это время, чёрное дорогое пальто. Манжеты шелковой чёрной рубашки обхватывают запястья. Ткань прохладная и вызывает мурашки. Чёрные джинсы, порванные на коленках, сидят, как вторая кожа. Застёгивая пальто, Ричард даже не бросает взгляд в зеркало. Он хочет домой. Не в дешёвую квартиру, которую снимает за копейки. Он хочет домой. Где уютно и тепло. Где можно удобно лечь под плед и смотреть разные ужастики. Ему будет достаточно положил голову на мамины колени и уснуть. Глубоким сном, в котором его не будет преследовать призрачная любовь. Когда они проходят мимо палаты под номер сорок девять, Ричард замирает, замечая знакомое лицо. Взгляд ртутных глаз выглядит потерянным, а сильные длинные пальцы сжимаются. Мужчина пытается привстать, но маска на лице и врачи не позволяют. Каштановые волосы лохматые и стоят торчком, а шрам на переносице слишком выделяется на белой коже. — Гэвин? Гэвин, вы слышите меня? Вы вышли из комы, Гэвин. Всё хорошо, вы в больнице, — обеспокоенно говорит врач. Ричард подходит к стеклу, всматриваясь в любимое лицо. Он жадно рассматривает каждый шрам на лице, каждую царапинку, не замечая ни окликов родителей, ни встревоженных взглядов, обращённых на него. Стоит лишь Гэвину бросить беспокойный взгляд в сторону стеклянного окна, как он расслабляется. Ричард готов поклясться, что он узнал! Он узнал его! Узнал! Гэвин едва слышно шепчет: «Ричард?», но этого достаточно, чтобы тот прочитал своё же имя по чужим губам. Ричард довольно произносит только два слова, заставляя отца вздрогнуть, а мать счастливо улыбнуться. Эти слова повисли в воздухе, но Декарт уверен, что они дошли до его живого призрака и были услышаны. Он уверен в том, что специальный агент Гэвин Рид вновь вернётся в ФБР. Он уверен в том, что поедет вслед за любимым, но уже будет жить не в дешёвой квартире с ржавой водой, а в трёхкомнатной с хорошим отоплением. Он уверен в том, что теперь может писать свои любимые романы и не вспоминать о детской крови на собственных руках, ведь Гэвин с такой любовью целует его пальцы. Он уверен в том, что Ричарда теперь не будут преследовать панические атаки, ведь теперь он будет с ним и не позволит, чтобы кристально-голубые глаза заволокла пелена слёз. Он уверен в том, что Ричарду понравится собака породы самоед по кличке Вольпино. Он уверен в том, что его больше не оттолкнут. Потому что он любит и сам любим. — Моя любовь.