Одна семья

Ощущение ремней на руках вошло в его сознание ещё до того, как он проснулся, заставив инстинктивно дернуться и напрячь силы, чтобы освободиться. Он застонал - от боли во вправленном, но ещё не зажившем до конца запястье, от осознания, что его опять поймали и невозможности освободиться, от проснувшийся вместе с ним головной боли. Джокер открыл глаза, осматривая доступную ему часть комнаты. - Они снова заперли нас, Радость, - голос звучал хрипло, и он облизнул пересохшие губы, что не особо помогло. - Твой обожаемый папочка привязал тебя ремнями к кровати, как когда-то делали санитары в той психушке. Ты рад этому факту, Радость? Ты благодарен ему за такое внимание? А, Радость? Я не слышу! Джокеру показалось, что его крик, переходящий в смех, должен был разбудить весь дом. На самом деле голос из пересохшего горла едва ли можно было услышать, стоя у дверей комнаты. Резко оборвав смех и задержав дыхание, он попытался вернуться снова, по-змеиному выкручиваясь из удерживающих его ремней - и только тихо зашипел, когда вместо ожидаемой свободы получил лишь новый укол в запястье. - Мы вольны лежать здесь сколько угодно, Радость, пока о нас не вспомнят. Твой папочка или его слуга. - Джокер сосредоточил все своё внимание и силы на левом здоровом запястье и потянул руку изо всех сил. В отличие от левой, на правой руке не было ременного кольца, но нарастающая боль в запястье не давала выдернуть руку из-под широкой ременной ленты, шедшей через грудь Джокера. Но если у него не останется выбора, он попытается забыть эту боль. - Нет, - Джокер был настолько сосредоточен на попытке выбраться, что не сразу осознал, что слова были произнесены им самим. - Нет, это не мог сделать папа или Альфред. Просто не мог... Голос дрогнул и прервался, из уголка глаз выкатилась слеза и медленно потекла по щеке. Джокер зло взвыл - если бы это было в его силах, он бы приложил Артура головой обо что-нибудь твердое (и не один раз), но под ним была только мягкая подушка. Поэтому он смог только впиться ногтями в ладони и дернуть руки изо всех сил. Левая рука, скользнувшая все-таки в ременной браслет, застряла в нем на какое-то бесконечно долгое мгновение. В то время как правую прострелило такой болью, что перед глазами словно взорвался фейерверк, а напичканное препаратами сознание начало медленно, но неумолимо проваливаться в темноту. Последнее, что он осознал перед тем, как отключиться, было то, что больная рука все-таки выскользнула из-под ремня и он попытался вскинуть её вверх, в то время как здоровая скользнула обратно в браслет ограничителя. После этого он отключился. *** Альфред, уложивший в постель засыпающего на ходу Брюса, и Томас, успокоивший Марту, убравший подписанные документы в личный сейф и обещавший жене присоединиться к ней в семейной спальне через некоторое время, встретились в холле четвертого этажа у запертой комнаты, как им хотелось верить, Артура. - Как он? – Томас пытался по непроницаемому лицу дворецкого прочесть ответ до того, как услышит его. - Я ввел ему все прописанные препараты. Он спал в тот момент, когда я выходил отсюда полчаса назад, - Альфред напряженно прислушивался к тишине за дверью. Дворецкому показалось, что он уловил какой-то призрак звука, и ему хотелось проверить свое подозрение, но не хотелось беспокоить Томаса, который устало потер глаза, решая стоит ли ему сейчас открыть эту дверь или отложить очередную встречу с сыном на завтра, когда он как следует отдохнет, а Артур очнется от препаратов. После еще пары минут беззвучных размышлений и колебаний, мистер Уэйн достал из кармана пиджака ключ, вставил в замок и повернул. Альфред подобрался, готовый к любой неожиданности. *** Артуру снился вчерашний день. Кухня, полная заманчиво пахнущей еды – шкафы были заставлены баночками и коробками, в которые он заглянул почти во все. Разумеется, он нашел и ту вазочку с леденцами, один из которых был спрятан в шкафу. Джокер внутри него улыбнулся, растягивая его губы в широкой хищной улыбке: - Ты их хочешь, Радость? Тогда возьми. - Но они не мои, - Артур отшатнулся от дверцы, но не смог разжать руку, удерживающую вазочку. – Мой только тот… - Который в шкафу, – закончил Джокер мурлыкающим голосом. – Тот – твое сокровище, а эти добыча. – Он развернул один и положил в рот. – Похоже на сладкую сигарету, не находишь, Радость? Джокер поставил вазочку на место, зачерпнул горсть сладостей, убрал в карман пиджака, и закрыл шкаф. - Это для тебя, Радость. Я их спрячу, чтобы ты мог их искать потом, - снова широко улыбнувшись, Джокер отправился изучать дом. Иногда он останавливался и прятал леденцы – среди пышной зелени комнатного цветка, на верхнюю полку шкафа, с маленькую пустую вазу, стоявшую для украшения на комоде, за массивную картинную раму и в еще десяток укромных уголков первого и второго этажей дома. Эта своеобразная экскурсия завершилась у двери комнаты Артура. Какое-то время Джокер стоял, раздумывая следует ли удовлетворять потребность Артура в сигарете, потом все-таки решился и повернул ключ в замке. Сон пропустил события. Артур стоял перед зеркалом и курил последнюю сигарету, стряхивая пепел в слив раковины. По сверкающей поверхности, прерывая отражение, шли лучи трещин, перемежаясь с кровавыми дорожками. Голова болела, но боль потихоньку уходила куда-то сквозь зыбь сна. Он докурил и уронил окурок следом за пеплом и предыдущими сигаретами. А потом широко развел руки в стороны, подняв их ладонями вверх. Даже при повторном воспоминании сейчас во сне Артур не мог понять, кто ведет в танце. Он и Джокер были словно два кавалера, забирающие себе одну девушку друг у друга. Артур откинулся назад, И Джокер тут же согнул левую руку, скользя ею над правой и положил на плечо – сначала ладонь, потом медленно пальцы. Артур неестественно выгнул правую руку, запуская движение всем корпусом и переступая ногами – поворот влево. Джокер вскинул правую руку, толкнул левой плечо – перекресте рук и обратный поворот, правая рука на левом плече. Артур наклоняет голову и выгибает левое запястье назад почти до хруста. Джокер улыбается и тянет левую руку вверх, снова разворачивает тело в другую сторону, выбрасывает правую руку от плеча, так же резко выворачивая правое запястье, с тихим им одним слышным щелчком. Артур опускает левую руку за спину, Джокер заводит правую навстречу ей, и они соединяются на короткое время, скручивая плечи, выгибая голову, смотря в глаза собственному отражения. Мгновение и Джокер дергает правую руку вправо, Артур ведет левую влево, и они замирают на мгновение перед разбитым зеркалом, запрокидывают голову и начинают смеяться – оба, одновременно, поэтому смех звучит то глухо и надрывно, то высоко и безумно. Смех резко оборвался, и он, Джокер, услышал подъезжающую машину, вышел из комнаты и сел на верхней ступени лестницы. Он, Артур, в этом сне оставил Джокера на лестнице, а сам спустился вниз – впервые за долгое время пребывания в Уэйн-Мэноре один, без этого пугающего, особенно сегодня, присутствия рядом. Пошатываясь, Артур дошел до кухни, до холодильника. Этот был много больше, чем стоял у него в квартире, и пришлось долго повозиться прежде, чем продукты оказались аккуратно выгружены на ближайший стол – скидывать их на пол казалось слишком наглым и расточительным, но вероятно Альфред не будет против, если он некоторое время посидит в спасительной темноте и прохладе холодильника. Один, без оставшегося на лестнице Джокера. Артур влез внутрь холодильника, помедлил мгновение и прикрыл за собой дверцу. Он не боялся сейчас ни холода, ни темноты, ни приступа клаустрофобии. В холодильнике было спокойно, уютно и даже почти тепло. По крайней мере он уже мог не замечать жгучего холода, кусающего его сквозь тонкую ткань рубашки. Напротив, с каждой минутой ему становилось все теплее. Артур крепче обхватил себя руками как раз в тот момент, когда кто-то открыл дверцу снаружи. Он протестующие застонал, щурясь на яркий свет лампы, ударивший его в глаза. Сон закончился *** Томас удивлённо замер, даже не убрав руку с щелкнувшего выключателя. - Альфред, кажется, ты говорил, что он проспит спокойно до утра? Но дворецкий был поражен не меньше самого мистера Уэйна. На него смотрели ясные чистые глаза Артура, который медленно моргнул и перевёл взгляд на мистера Уэйна. - Папа, - голос звучал едва слышно и дрожал от волнения. - Ты пришёл забрать меня из холодильника? Ты правда пришёл забрать меня? Альфред мгновенно подался вперёд, чтобы взять с тумбочки в изголовье кровати стакан с водой. Какое счастье, что Артур проснулся только сейчас и ещё не успел измучиться от жажды. "Хотя может и успел" - дворецкий отметил сбитую повязку на правой освободившейся руке. Томас бросил короткий вопросительный взгляд на Альфреда, который едва заметно пожал плечами, приподнял голову Артура и начал осторожно поить его водой. После первого глотка, правая рука Артура дернулась, и он сам придержал стакан. - Да, сын, - Томас посмотрел прямо в серые, такие же как у него, глаза. - Я пришёл, чтобы забрать тебя из холодильника. И ото всюду, где тебе будет плохо. Мистер Уэйн широким шагом подошёл к кровати Артура. Но тот не дослушал даже его последней фразы и со счастливой улыбкой провалился в глубокий спокойный сон. - Спасибо, папа. Только осторожней на лестнице - там остался... "Джокер" - закончил про себя Альфред.