Призрак

Это началось почти сразу, и, сказать по правде, Зоро не сильно удивился. Только-только закончились похороны Куины. Местные жители отслужили необходимые ритуалы, покрылись пылью столь выбившие всех из колеи события, и люди продолжили жить дальше. Только иногда кто-то случайно оговаривался, и тогда деревня скорбно молчала. Грустно хоронить молодых.  Зоро тоже отрыдал своё. Он успокоился на следующий день, потому что мужчины не плачут, и пообещал исполнить их с Куиной общую мечту. Больше он ничего не мог сделать для подруги, которая его так легкомысленно оставила одного.  Сначала Зоро казалось, что ноша стала в два раза тяжелее: он тренировался как бешеный, после додзё шел в лес, отрабатывал удар за ударом, блок за блоком, пока не терял сознание от недосыпа и измотанности. Его никто не останавливал. Сенсей ушел в себя, закрылся, подавляемый виной и отчаянием, и хоть немного оживал только во время занятий. От него теперь постоянно пахло саке и болью, и Зоро невольно старался держаться от наставника подальше: он не знал, как ему помочь. Более того, Зоро не очень представлял, как помочь даже самому себе.  Лес стал ему родным домом. Кроны деревьев пели колыбельную, трава заменяла перину, а холод и влажность по утру будили лучше ушата ледяной воды. Не будь Зоро таким крепким, давно бы уже подхватил какую-то болячку, но он продолжал изматывать себя тренировками и не обращал внимания на неудобства. Подумаешь, трава мокрая, а от земли тянет чуть ли не могильным холодом. Мелочи для великого мечника.  Зоро понимал, что изменился. Видел это в испуганно-жалостливых взглядах местных и в настороженном поведении животных, которые, рыча, старались обойти его по широкой дуге. Чужой страх стал новым неприятным опытом, но Зоро заставил себя этим гордиться. Он не сдался. Не опустил рук. Ему было, какую цель поставить перед собой, найти повод, чтобы раз за разом вытаскивать себя из скорлупы. Или, наоборот, затягивать себя в собственный круг ада? Да пофиг. Лишь бы не стать тенью, не уйти следом. Жить, вопреки всему. Он сможет.  Сможет же? *** Однажды Зоро опять вырубился в лесу, так и не выпустив дзё из рук, а проснулся оттого, что тело само по себе откатилось в сторону, прячась от удара. Перед глазами колыхалась сонная пелена, похожая на жидкий туман, а ещё стояла Куина. Самое время было заорать. Вот только слова застряли в глотке и проталкиваться дальше не собирались. Куда уж им, Зоро даже дышать стало тяжело. Призраки не ходят по земле просто так. Это абсурд.  Зоро ущипнул себя за руку, и легкий укол боли расползся по телу мурашками. Куина не исчезла.  — Неплохо, — хмыкнула она. А потом перехватила дзё поудобнее и замахнулась снова. Зоро ради интереса замер на месте, за что и получил удар в живот. Дух выбило начисто, а Куина только раздраженно скривилась. — Серьезно? А если бы у меня меч был? — Меня бы разрезало пополам, — подумал Зоро. Куина согласно хмыкнула. Мысли читала? Зоро не знал, да и не важно это было. Живот болел, наутро там обязательно расползется синяк, а значит его подруга была реальной. Вся, от черных волос до полупрозрачных пальцев на ногах. Зоро невольно восхитился: Куина решила попрать законы природы в посмертии, если при жизни не получилось. И все-таки он не мог не напомнить: — Ты умерла. Я сам видел. — И что с того? — Куина вскинула брови в демонстративном удивлении, и Зоро про себя отметил, что в посмертии она стала эмоциональнее. Но большего он не успел: Куина снова занесла дзё над головой, в неожиданном терпении показывая, что готова атаковать, и ему стало не до размышлений. Призрак или нет, но била Куина как и раньше, сильно. И по самым незащищенным местам.  *** Она не ходила за ним по пятам и ничего не объясняла. Просто появлялась, когда хотела, и исчезала, если ей становилось скучно. Зоро её не держал — или просто так думал. Ведь призраки почему-то оставались среди живых вместо того, чтобы пойти на следующий круг перерождения. Должна была быть причина.  — Почему ты здесь? — однажды спросил подругу Зоро. С момента той странной призрачной тренировки прошло уже пять лет, и ему казалось, что он имел право знать. Они же друзья, даже сейчас. Особенно сейчас, когда Куину не видел никто кроме него. Даже родной отец.  — Так все просто, — ответила Куина. Была ночь, она сидела на крыше додзё, и лунный свет мягко струился сквозь полупрозрачное тело и заканчивался где-то на земле. Теперь Зоро знал, что призраки не отбрасывают тень, а еще — что под лунными лучами могут сверкать, как настоящие драгоценные камни. Уникальные познания. Кто еще мог бы похвастаться подобным? — Ты же сошел с ума. Но не волнуйся, так бывает. И что это только что был за удар, дурачина? Тебя бы сейчас даже ребенок убил.  Зоро закатил глаза и сосредоточился на тренировке. Сошел с ума, так сошел. Действительно, мелочи какие. С кем не бывает.  *** — Ты идиот, — объявила ему Куина. Зоро её плохо видел: подруга сидела на верхушке столба, к которому его привязали, и беспечно болтала ногами. Как только он пытался приподнять голову, она почти ласково била его рукоятью меча по затылку, мол, ракурс слишком интимный. Зоро мог бы сказать, что раз так, пусть слезает и сидит как благовоспитанная девушка, но промолчал. Куина и благовоспитанность были антонимами, а собственную голову было жалко.  — Завались, — все-таки буркнул он. Спорить было лень, слушать, как его отчитывает малолетка, еще ленивее. Еще и солнце пекло как бешеное: было около двух часов дня, самое жаркое время. — Не беси.  — Ути, какие мы нежные, — не обиделась Куина. А потом заметила повеселевшим голосом: — Кажется, к тебе гости.  Зоро с трудом приоткрыл глаза и поморщился: пот старательно пытался попасть туда, куда не надо. Умыться бы. А лучше в море с разбега или в горную реку. Но что-то ему подсказывало, что с этого столба он может и не слезть, если судьба повернется к нему не тем местом.  Над стеной виднелось две головы. Обе незнакомые, скорее всего любопытные дети из города пришли поглазеть.  — Страшный преступник, да? — мысленно усмехнулся Зоро, а Куина сверху довольно хихикнула. Горло было сухим, его драло от любого движения, будто песка насыпали. Но Зоро все равно крикнул. — Эй ты! Спускайся, ослабь веревки. Я денег дам.  На самом деле веревки не особо мешали. Бесили страшно, конечности занемели, но именно поэтому Зоро нужна была поддержка, иначе он бы просто позорно сполз по столбу вниз. Чертов капитанский сынок со своей вседозволенностью. Мудак. О такого было даже жаль лезвие пачкать, но вот дать по почкам хотелось со страшной силой. Надо было тогда, еще на площади, не покупаться на чужое-честное-слово, а сразу решить вопрос силой. Вот только девочку было жальче собственной ущемленной гордости.  — Знаешь, — вдруг подала голос Куина, — мне кажется, ты сейчас сделаешь очередную глупость. Даже смотреть на это не хочу.  Зоро невольно вскинул голову. Куины действительно не было. Зато через стену перелезала девочка, а странный пацан в соломенной шляпе сверлил его любопытным взглядом. Им тут что, цирк?  — Поздравляю, Зоро, ты теперь клоун, — насмешливо пробормотали над ухом.  Действительно, клоун.  А онигири были вкусные.  *** Впрочем, глупость Зоро действительно сделал. И даже не одну. Ввязался в них по самую маковку и пока не знал, пора ли начать рвать на себе волосы или стоит подождать, присмотреться.  Его новый капитан был забавным. Придурошный тип, со странными принципами и дурашливыми улыбками. И все-таки он спас Зоро жизнь, вернул мечи и не потребовал какой-то демонстративной верности. После того, как Морган приказал солдатам самоубиться, поведение Луффи впечатляло.  — Он мне не нравится, — проворчала Куина. Небо затянуло облаками: темно, хоть глаз выколи. — Дурной какой-то.  — Да ладно, — Зоро отмахнулся, хотя его самого беспокоили некоторые вещи. У них не было еды, компаса, они просто плыли, ожидая, пока берег сам ткнется им под ноги, как соскучившийся щенок. Луффи же беспечно спал в странной неудобной позе, от которой даже у Зоро болело бы все тело. Хорошо быть резиновым. — Он забавный. И я могу уйти в любой момент.  — Ты-то? — Зоро ощущает чужой скепсис почти физически. — Ты ж дурак, еще и сумасшедший. Впрочем, вы друг друга стоите.  Зоро на это только пожал плечами. Куина так часто говорила, что он идиот и псих, что он успел с этим смириться. Не труп, как некоторые, и уже неплохо. На его мысли Куина обиженно поджала губы, пнула его по ногам и исчезла.  — Девчонки, — проворчал Зоро и прикрыл глаза. Над горизонтом занимался рассвет, а значит, его бдение подходило к концу.  *** Встреча с Михоуком произошла намного раньше, чем Зоро был к ней готов. Они даже до Гранд Лайн не доплыли, так, засуетились в середине Ист Блю, зависли по капитанской милости в плавучем ресторане. Луффи сказал «нам нужен кок» и не видел никаких препятствий. Даже то, что потенциальный член команды соглашаться не спешил. Впрочем, для Луффи это нормальная ситуация, привычная. Он всю команду так набирал, ломая хребет сомнений через колено. Ах да, Михоук. От лучшего мечника мира Зоро перепала кровопотеря, шрам через весь торс и чуть ли не детское восхищение: Михоук был достоин того, чтобы ради него переплыть Гранд Лайн. С Зоро не только не сбили спесь, ему даже вставили новое шило в задницу. У Луффи что ли позаимствовали? А то уж как-то спокойно он сидел рядом. Смотрел. Глаза как две гальки.  — Чего молчишь? — прохрипел Зоро, но губы в усмешке растянул, даже не скривился, хотя от малейшего движения тело простреливало болью.  Луффи не ответил. Положил ладонь на бинты, погладил, будто слепой, пытающийся касаниями увидеть лицо напротив. Провел от начала шрама вверх к его концу у плеча, и, сделай он прикосновение хоть немного ощутимей, Зоро бы пришлось закусывать подушку, чтобы не орать: рыжая ведьма и носатый этого явно не оценят.  Куина маячила где-то под потолком самодельной луной, детским ночником, раскаленным пламенем. Она тоже глядела, пристально, и Зоро не надо было смотреть ей в глаза, чтобы понять: там зависть плескалась пополам с восхищением.  — Я твой капитан, — наконец-то заговорил Луффи. Он завис над Зоро, уперся руками по обе стороны от его головы, смотрел своими глазами-гальками прямо в душу. — Я запрещаю тебе умирать. Ты понял, Зоро? Зоро удивленно моргнул, а Куина захохотала, будто услышала лучшую шутку на свете. Зоро честно не понимал, что именно её так развеселило, но и разбираться не хотел: Луффи закрывал все пространство, поля соломенной шляпы бросали тени, и сам он выглядел одной бездонной чернотой.  — Ты не можешь мне этого приказать, — наконец-то сказал Зоро. Он не видел выражения лица капитана, но готов был поклясться, что тот был недоволен ответом. Может быть даже зол. Но Луффи ушел. Просто встал и вышел, и даже дверью в каюту не хлопнул.  — Кажется, ты его разозлил, — усмехнулась Куина, подозрительно довольная. Она спустилась ниже, так, чтобы полностью занять место Луффи. — Он тянет тебя вниз, ты ведь понимаешь? «Не умирай, Зоро»? Серьезно? — Я уже сказал, что думаю на этот счет, — Зоро повернул голову к стене. — Закрыли тему. — Закрыли, — вроде бы покорно согласилась Куина, но вдруг обхватила его лицо ладонями и с неожиданной силой заставила Зоро посмотреть ей в глаза. В отличие от глаз Луффи они горели красноватым огнем. — Ты слово дал. Мне, а не ему. Помнишь? — Помню, — кивнул Зоро и отмахнулся. Рука прошла через Куину насквозь, но подруга даже не поморщилась и со смехом растворилась в воздухе. Зоро устало прикрыл глаза, пытаясь пережить приступ ноющей боли. — Помню. Забудешь такое. ***  — Мне кажется, или она на тебя похожа? — Зоро задумчиво смотрел вслед разгневанной дозорной, так напоминающей ему зависшего над плечом призрака лучшей подруги. Только повзрослевшего.  — Всегда знала, что ты идиот, — Куина недовольно нахмурилась, неприязненно смотря Ташиги в спину. А когда дозорная споткнулась и почти влетела носом в брусчатку, довольно рассмеялась. Зоро поморщился.  — Раньше ты такой не была. — Так то раньше, — Куина дернула острым плечиком и жадно, с понятным обожанием погладила ножны проклятого клинка. Вадо обиженно и уязвленно потяжелела.— Но от неё была польза. Пусть живет. Зоро пристально посмотрел на нее, но обычно внимательная подруга даже не подняла взгляд. Сандай Китецу довольным сытым динозавром вибрировал под её пальцами, полностью отрезая Куину от внешнего мира. Они нашли друг друга.  ***  Крокодайл и его люди стали первой настоящей проверкой на прочность: они превосходили их числом, навыками и силой, а еще действительно собирались их убить. Вся эта история вокруг принцесс и переворотов вызывала у Зоро зубную боль и мигрень, но капитан сказал полный вперед, значит полный вперед.  Да кого он обманывает, это было весело. Все эти переходы через пустыню и новые места, которые сам Зоро вряд ли удостоил бы взглядом, новые противники, благодаря которым он поднялся на новый уровень.  Зоро был в восторге.  Даз Бонз свалился к нему в руки, как подарок судьбы. Человек-лезвие, живая сталь со способностями наемного убийцы. Лучшего противника и пожелать было нельзя.  Он почти проиграл. Израненный, валялся на животе, подставив спину. С трудом шевелился. Сердце то грохотало в глотке, то становилось тише далекого шепота. Даз Бонз возвышался над ним скалой из железной руды, гильотиной, но Зоро видел лишь новую ступень в своем пути к лучшему мечнику мира. К Михоуку.  — Думай, Зоро, — потребовала Куина. Она сидела у него на спине и размеренно хлопала его по затылку. — Ни один мечник не показывает спину врагу. Вставай, Зоро.  — И без тебя знаю, — прорычал Зоро сквозь стиснутые зубы. Медленно поднялся, а в голове крутилось «думай, думай, думай».  — Как разрезать сталь? — Куина почти танцевала вокруг него, но это уже не отвлекало. Она была даже красивой сейчас: кружилась, как лист на ветру посреди разрушенного города, песка и трупов. Не дождавшись ответа, сжалилась. — Самый сильный меч способен разрубить то, чего нет.  — То, чего нет? — Ага, — она кивнула, — помнишь, отец говорил? Сенсей действительно рассказывал Зоро эту историю. О великих мечниках, которым не помеха даже самая прочная сталь. Если цитировать: «самый сильный меч» защитит то, что дорого, и разрежет, что угодно.  — Что дорого, что угодно, — Зоро досадливо цыкнул. — Не лучшее время для философских вопросов. — А это всегда так, — поддакнула Куина. — Ну так что? Зоро промолчал. И кинулся в атаку, потому что не узнаешь, пока не попробуешь. И он пробовал, удар за ударом, показывал свои самые лучшие, самые сильные техники. Вот только они не работали.  — Знаешь, такими темпами ты тут умрешь, — Куина села перед ним на корточки. Зоро видел только ее ступни, такие белоснежные и чистые в творящемся хаосе. Нереальные. — Не жди на той стороне теплого приема. Переворачивайся! Зоро приподнялся на руках и перевернулся одним слитным движением, чтобы принять последний удар Даз Бонза на грудь.  Сначала было тихо, будто все звуки отключили разом. Даже Куину Зоро не видел и не чувствовал. — Ушла, наверное, готовить теплый прием, — подумал он почти с улыбкой, чувствуя, как тело становится слабее, а потом помрачнел. — Интересно, как остальные там? Мугивары, дурашливые и бесящие большую часть времени, так искренне ввязывающиеся в эти битвы друг за друга, посвятившие себя путешествию к своей мечте, такие похожие на самого Зоро, — стали важны для него. Он вроде бы и раньше это знал, но действительно принял только сейчас, когда лежал почти трупом в самом начале Гранд Лайн.  — Им наверняка нужна помощь, — подумал он, вспоминая по-детски непосредственного Чоппера, паникующих Нами и Усоппа, регулярно падающего в море — и неприятности — Луффи. Даже тупой кок не был неуязвим. Зоро, впрочем, тоже. Но он привык считать себя одним из сильнейших в команде, вытаскивать друзей из передряг, быть тем, кто выстоит несмотря ни на что. Так что же, получается, он им врал? «Я твой капитан. Я запрещаю тебе умирать, Зоро!» — Надо же, какие все умные и требовательные, — со злым весельем подумал Зоро, поднимаясь на ноги. В устаканившейся тишине это было неожиданно легко.  А потом он услышал. Или, правильнее сказать, почувствовал?  Дыхание. Каждая вещь, которая его окружала, была наполнена энергией и жизнью. Даже куски колонны «пели» каждый на свой манер.  И Даз Бонз тоже пел. Его способность, фрукт, который временно стал с ним одной плотью и кровью, продолжал жить своей жизнью, и Зоро слышал его. Чувствовал. Знал каждую тональность, каждую ноту. Слабость.  Все оказалось проще, чем он думал. Почти очевидным. Зоро будто до этого был слеп, а сейчас прозрел и все пытался насмотреться, впитать в себя эту новую и удивительную реальность. Жаль, у него было мало времени на созерцание. Один удар.  — Спасибо, — искренне сказал Зоро, убирая катану в ножны. Музыка всё ещё пела, резонировала, то ластясь к рукам, то обхватывая сердце тисками. Колонны звучали приглушенным громовым плачем, небо — неуловимой капелью, люди — встревоженным пчелиным роем. Только за спиной у Зоро было тихо, словно кто-то зажал у инструмента струны.  Даз Бонз упал, чтобы в ближайшее время не подняться.  *** — Это было удивительно, да? — Куина привалилась к его спине, обхватила за шею тонкими руками. — Хоть что-то новое за столько лет выучил.  — Да, — подумал Зоро. Мугивары рассыпались по палубе беспокойной веселящейся толпой, так что вслух было бы странно говорить. Хотя Куина пыталась заставить его забыться и рявкнуть что-то в ответ: её любимая с детства игра. Они плыли дальше. Гранд Лайн манил, обещал и в открытую приглашал умереть в своих водах, и это было заманчивее королевских яств и удобств. Мугивары бредили новыми приключениями, и это было великолепно. Зоро с ними было по пути.  — А ты чего не пьешь? — Луффи плюхнулся рядом резиновой бомбочкой, как всегда шумный, внезапный и совершенно бестолковый: от резкого движения часть рома из его кружки пролилась за борт, на борт, на рубашку и кожу. Зоро невольно отстранился, чтобы на него не попало, а потом залип: капли мерцали, замирали на шее, ключицах, стекали от локтя вниз, к запястью, и Луффи ловил их языком.  — Ты пялишься, — Зоро не видел Куину, но её голос был наполнен отвращением. Это так неожиданно взбесило, до сжатых кулаков и красных мух перед глазами. За долгие годы Зоро впервые пожалел, что Куина не умерла до конца. И, конечно, она это почувствовала. Они словно стали одним целым, двухголовым, четырехруким монстром, с одним на двоих психозом и целью. Или уже нет? — Я же говорила, что он тебя отвлекает. Они все. Одному лучше. Без них. — И без тебя? — Зоро невольно оскалился. Бешенство пузырилось в венах, кипятило кровь, срывало предохранители. Руки сами потянулись к оружию. —.оро? Зоро, эй, — руки перехватили, сжали требовательно, сильно. Осторожно. Не будь этого мимолетного, почти неощутимого сначала спокойствия, желания помочь, Зоро бы, наверное, пошел в разнос. Но он моргнул, раз, другой, прогоняя багряную пелену.  Луффи смотрел на него, серьезный и собранный, даже улыбался фальшиво, только лишь чтобы со стороны никто не заметил.  — Я в порядке, капитан. — Я вижу, — кивнул Луффи, и по нему было видно, что он не верил ни одному слову. Зоро не знал, почему Луффи пристал именно к нему. Откуда в его безбашенном нутре столько серьезности?  Но потом ощущение пропало. Луффи снова улыбнулся во все тридцать два и неожиданно обхватил всем собой, прижался, горячий, мягкий, кости и мышцы скорее угадывались интуитивно, чем чувствовались. Зоро хотелось сжать в ответ, а лучше прижать к чему-нибудь, чтобы было удобнее. Только вот что же удобнее ему было бы делать, он так и не решил. Поднял потяжелевшую от напряжения руку, устроил её на чернявой макушке, растрепал волосы. Луффи довольно рассмеялся, боднул в плечо и потащил к остальным, пить и праздновать очередной только что придуманный праздник. — Почему бы и нет, — подумал Зоро. Шипящее счастье и свою широкую улыбку он проигнорировал. *** Они не разговаривали несколько месяцев, и Зоро не знал, как к этому относиться. С одной стороны, он чувствовал себя непривычно свободным. А с другой, пустым. Будто у него вынули часть органов, оставив только кровь и ошметки мышц.  Он привык к Куине. Она его поддерживала, сопровождала, помогала тренироваться. Но она же его и пугала. Особенно в последний год, когда он присоединился к Луффи. Куина словно сорвалась, испортилась, протухла, стала ему тесной и обременяющей, как старая змеиная кожа. Но избавиться от неё окончательно у него рука не поднялась, да и Зоро не знал как. А даже если бы знал, вряд ли бы смог.  Это же Куина.  *** Триллер Барк свалился на них явно милостью Робин, с её шутками про смерть, ну и Луффи, которому без музыканта в команде жизнь была не мила. Впрочем, Зоро давно устал удивляться выходкам капитана и даже стал получать от них удовольствие.  И не только от них, если вспомнить, какой Луффи контактный и обнимательный, как часто он разлеживался на Зоро резиновым одеялом, запрыгивал на спину, весь мокрый дрожал в объятиях после падения за борт… Перечислять можно было вечность, и Зоро с удовольствием увеличил бы список, но как-то руки не доходили и возможности не было. И это при том, что — Зоро не сомневался — Луффи был не против. От Триллер Барка веяло могильной землей и сыростью, гротескное кладбище перетекало в стремный зомби-лес, где единороги пили чай с деревьями. Ходячие мертвяки танцевали диско и пели, а скелет с афро играл на скрипке пиратские песни. Мугивары были в восторге — кроме Нами и Усоппа, да и те пугались скорее по привычке — а Луффи радовался громче всех и уже видел в скелете-музыканте нового накама. Классика. — Чувствуешь? — Куина была к нему холодна и появлялась редко, с недовольным лицом и сжатыми в кулаки ладонями, но если уж решала показаться, то по делу. Как сейчас. — Эх, конечно ты не чувствуешь. Правильно тебя Санджи называет тупоголовым.  Зоро уязвленно хмыкнул, но промолчал: он действительно не понимал, о чем говорила Куина. Что именно он должен был чувствовать? Противника, предзнаменование? Погоду?! — Сам поймешь, — Куина усмехнулась. Странное выражение лица для ребенка. Взрослое. Голодное. Чужое.  — Ты не Куина? — спросил Зоро мысленно. Он ждал любого ответа вплоть до его отсутствия, и при этом не желал услышать ни один из них.  Если это не Куина, то Зоро проходил с чужим призраком, поддался его влиянию, не смог отличить друга от врага. Если же это она, то в какой момент она превратилась в это? Как Зоро это пропустил? А еще оставался вариант, что Зоро на самом деле сошел с ума. Тоже так себе новость. — Зачем тогда спрашиваешь? — Куина спокойно посмотрела прямо ему в глаза, не скрывая ни красноватого отблеска своей радужки, ни снисходительной смеси из заботы и равнодушия. А еще обиды, куда же без неё. Зоро не знал, стоило ли ему как-то извиниться перед подругой и считал ли он вообще себя виноватым за те чувства и связи, в которых она его упрекала. В её словах была своя правда, но Зоро все меньше был с ней согласен. Накама не сделали его слабее. Мечты Луффи и остальных не сбили его с пути. Чувства, которые последние месяцы греют изнутри, тоже никак не мешают: иначе Сандай Китецу давно бы убил его. Наоборот, Зоро ушел дальше, чем смог бы сам, и то, что это «не доказано», его не волновало. Разве плохо чувствовать себя на своем месте? — Я думала, что твое место не здесь. — Я тоже так думал, — Зоро дернул уголок губ в улыбке, хотя от этой мысли хотелось подражать капитану и растягивать пасть в оскале, хохотать до потери пульса, обнимать резиновое недоразумение и кромсать противника на ровные кусочки. Зоро больше не был своим среди чужих и уж точно не был чужим среди своих. Даже сейчас его приняли со всеми закидонами. Зоро наконец-то дома. — Так сопливо и сладко, что меня сейчас стошнит, — скривилась Куина, а Зоро нашел в себе силы не обидеться и только усмехнулся: — Если что, иди в лес. — Сам иди, идиот. *** Куина была права: на острове кроме психованного доктора, шичибукая и единорога были интересные персонажи. Например, Рюма, зомби-мечник, владеющий удивительным клинком Сюсуй. Зоро пообещал себе, что на корабль без него не взойдет, и Куина его наконец-то поддержала. В этот раз она сидела на каком-то камне, на безопасном расстоянии, стараясь не попасть под удар.  — Боишься? — спросил её Зоро, когда Сюсуй, его новый трудный ребёнок, улегся в ножнах до следующей битвы. Куина тут же оказалась рядом, будто зачарованная дотронулась до рукояти катаны самыми кончиками пальцев — и расплылась в блаженной, наисчастливейшей улыбке. Зоро пришлось несколько раз напомнить о себе и упрямо пойти вперед, чтобы Куина отвлеклась и снова обратила на него внимание. — Это не я. Это ты боишься, что меня заденут. Зря, кстати. — С чего мне бояться, ты же и так мертва, — Зоро даже остановился, но положил руку на рукоять Сюсуй. Куина, тянущая к ней руки, недовольно скривилась, закатила глаза и раздраженно тыкнула Зоро в плечо.  — Сам себя спроси и хоть раз ответь честно! А то опять свалишь на меня всю ответственность. Не надоело? — О чем ты говоришь? Откуда я знаю, что творится в твоей призрачной голове?! — Так то-то и оно, что не в моей голове копаться надо! — Дура, я-то здесь причем?! — Сам дурак! — Зоро, сейчас не время говорить сам с собой, потом психоанализом займешься, — Усопп почти влетел ему в спину, тут же развернулся и побежал обратно. — Там в огромного зомби засунули тень Луффи!  — Черт, — Зоро сжал зубы и рванул следом. Сердце лихорадочно билось: до рассвета оставалось всего ничего, и если они — если он не успеет, то плевать на себя, но капитан умрет. Зоро не мог этого допустить.  — Мне не нравится Луффи, но носатый дело говорит, — Куина летела у его плеча. — Зато будет возможность опробовать Сюсуй. — Плевать на Сюсуй, — мысленно отрезал Зоро, и Куина будто побледнела, истончилась.  — Ты изменился. Мне это не нравится, Зоро.  — Потом, — отмахнулся он, вбегая на площадку, где застыл Орз. Остальные мугивары уже были там, а значит у них был шанс — мизерный, но был — продержаться, дать Луффи возможность найти и победить Морию. Любой ценой. *** Они выиграли одну битву, а потом вляпались в другую не пройдя и шагу.  Луффи лежал на остатках поля боя, остальные даже не начали зализывать раны, так, пережидали приступ эйфории и всплеск адреналина. Усталость захватывала тела одновременно с надеждой. Зоро иногда посматривал на отрубившегося Луффи и чувствовал коктейль из щемящей нежности и гордости. Это был его капитан. Все это мучение, хождение на грани смерти окупалось пониманием, как они выросли, как стали близки друг другу. Не только они с Луффи, но все мугивары. Наконец-то после Эниес Лобби они почувствовали себя единым организмом. — Зря радуешься, — прошипела ему на ухо Куина. Зоро недовольно дернул плечом и скосил взгляд. Подруга будто истончилась, зато ее глаза метали молнии. — Чего тебе неймется, отличная битва была, — мысленно проворчал Зоро. Он слишком устал для гнева, для разборок с Куиной — и с собой. Рома бы и спать, и чтобы на Санни, чтобы вокруг знакомо пахло деревом, а внутренняя чуйка отслеживала биение сердец команды, корабля, подсказывала, что все живы. Что на какое-то время все закончилось.  — Ты не понимаешь. Сейчас ты силен, да. Но это пока. Эти твои чувства. Привязанность, — Куина зло скривилась, под её кожей заходили желваки. — Любовь. Они тебя погубят. Где твои амбиции, Зоро?! Где мечта, которой ты обещал посвятить жизнь? Обещал! — Ты преувеличиваешь, — буркнул Зоро, чувствуя, как в груди расплывается холод. Все эти слова сбивали с толку, их будто написали красным цветом на огромном листе и впечатали Зоро в него для лучшего понимая.  — Ой ли, — Куина рассмеялась. — Я уйду, когда захочу, да? Ты ведь так говорил. Но вот ты здесь. Ты многого достиг, не спорю. Но пора идти своим путем! Иначе… Зоро повернулся к ней, ожидая продолжения, но Куина молчала и улыбалась, зло и довольно, и смотрела куда-то вверх.  —… ты умрешь. Там был Кума. *** Нежность? Зоро теперь почувствовал ужас. Страх сжимал его изнутри, потому что — серьезно — закончить все сейчас? Когда они через столько прошли, когда он столько всего понял? Когда Луффи и остальные наконец-то в безопасности? Черта с два. Зоро почувствовал панический страх и это его не смутило, ему даже не было стыдно за унизительную позу, за просьбы, за то, что он умолял более сильного, опытного: было не до этого. Даже крохотная щепотка боли Луффи пробивала насквозь, куда там молниям Энеля.  — Как он до сих пор жив?! — металось на границе сознания, пока Зоро соскребал себя с обломков и пытался подготовиться к той грядущей убийственной пытке, на которую он пошел добровольно. — Идиот, псих, — хохотала Куина, танцуя прямо на телах измученных пиратов, как символ бедствия, как сумасшедший ангел смерти. — Добро пожаловать в ад, ты стоишь у врат смерти, Зоро. Твои мечи останутся здесь, твоя мечта — наша мечта — будет похоронена! Какая ирония, верно?  — Нет, — бросил Зоро, не смущаясь, что его кто-то мог услышать. Куме точно было все равно. Он ждал. Зоро быстро вытер глаза от крови и посмотрел на Луффи, на его умиротворенное лицо, ровно вздымающуюся грудь. На команду, которой и так слишком сильно досталось. Опять на Луффи. Усмехнулся. — Капитан приказал не умирать. Я не умру. — Прощай Зоро, — Куина в мгновение ока оказалась рядом и целомудренно поцеловала его в лоб. Как покойника. — Я буду скучать. Зоро вошел в шар. *** Больно. Даже подсознание не приносит облегчения: каждый нерв дрожит от перенапряжения, мышцы ноют, то сжимаются, то расслабляются и лежат под обрывками кожи мертвым грузом. От кровопотери тело холодное, и Зоро честно не знал, что Чоппер с ним сделал, чтобы не дать сдохнуть там, как собаке.  Куина появилась из ниоткуда. Просто подошла к нему, вышагивая по непроглядной тьме, как по паркету. Села на корточки. Почти незаметная, так, дымка с нечетким контуром. Если бы Зоро не знал, не чуял сердцем, то спутал бы с кем-то или чем-то. — Знаешь, я рада, — вдруг заговорила Куина. Её голос звучал мягко на грани между детской звонкостью и девичьей плавностью. Так она говорила, когда была жива. Только Зоро тогда этого не мог оценить, не замечал просто. — Что ты жив. — Я тоже, — ответил Зоро. Под спиной соткалась трава, где-то в условном верху засветилось солнце. Куина легла рядом, закинув руки за голову. — Значит ты… — Да, — она улыбнулась. Искренне светло. Зоро приподнялся на локте, чтобы посмотреть ей в глаза: чистые, светлые. Без оттенка красноты. Зеленые. Зоро такие каждое утро в зеркале видит. — Люди взрослеют, Зоро. Идут дальше. Тебе тоже пора.  Зоро кивнул. На душе впервые было спокойно и ровно, будто ветер разметал пепел после пожарища, оставив только усталую, но чистую землю.  — Я не отказываюсь. От мечты. Я стану сильнейшим мечником мира. — Чтобы быть его достойным. Чтобы защитить команду, — Куина кивнула. Встала, отряхнула шорты и майку. Махнула рукой на прощание. — Мне пора. Если что, ты знаешь, где меня искать.  Она развернулась и пошла куда-то вдаль, где условно настоящее встречалось с прошлым, реальность с воспоминанием. Там Зоро с удивлением увидел очертания Триллер Барка, яркого, похожего на страшный рисунок из детской сказки. Куина замерла у самой границы, будто замялась, как сам Зоро у шара Кумы. А потом так же упрямо, с наигранной легкостью сделала шаг вперед.  — Прощай.