«Теперь я понимаю, что значит «перегореть». Именно это со мной произошло. Я перегорел. Что-то во мне погасло, и всё стало безразлично. Я ничего не делал. Ни о чём не думал. Ничего не хотел. Н и ч е г о.»
А.Гавальда. «35 кило надежды»
Ожидание — вещь, которая медленно и верно сводит тебя с ума. Ты постоянно думаешь об этом. В твоей голове появляются сомнения, о которых ты даже никогда не задумывался ранее. Ты был верен своим мыслям, своим убеждениям, своей любви и надежде. Ты верил. — Брат, ты в порядке? — голос Дамлы заставил шатена поднять голову. Прошла неделя после того несчастного случая и вот их отец уже дома. С ссадинами, парочкой синяков, но живой и рядом, улыбающийся во главе стола в домашней футболке. Дженк задумался, видел ли он отца когда-либо в футболке… Нет, никогда ранее, даже если это были домашние посиделки, барбекю или выезд в загородный дом на отдых. Всегда при параде, в официальном стиле. Костюм тёмного и цвета и белоснежная рубашка, всё выглажено по швам. Всегда аккуратно выбритый и свежий. Но сейчас он был совершенно другим. Он был не отцом. Он был папой. Одет по-домашнему, ярко улыбающийся, дарящий уют в этот дом, когда-то наполненный холодом. Сейчас в особняке было по-настоящему. По-семейному. Тишина и спокойствие. — Да, всё хорошо. — лёгкая улыбка появилась на его лице и парень вдруг посмотрел на маму. Шениз Карачай. Всегда с идеальной причёской, одетая с иголочки, даже в худшие дни, смотрящая прямо на него. С подозрением и беспокойством. Последние два дня он действительно боялся заговорить с ней, боялся задать неправильный вопрос. Показаться грубым, когда только всё наладилось. И мама чувствовала это. Видела, как сын уходит от разговора, стремясь лучше поговорить с Недимом, которого избегал столько лет. Но казалось, что парень и не был против, наоборот с радостью поддерживал разговоры. — Ты не очень разговорчивый в последнее время, — золотоголовая женщина склонила голову, прищуриваясь. — Много мыслей. — холодный тон, заставивший отца покоситься. От лишних вопросов его спасла лишь парочка, медленно спустившаяся по лестнице. Недим нёс детскую переноску, что-то весело бубня в неё. — Доброе утро, — Джерен подала голос, улыбаясь и осторожно касаясь плеча своего мужа, обгоняя и садясь за стол через стул от Дженка. — Где сестра? — тихо проговорила она, так чтобы услышал только он. — Вместе с вашей мамой уехала куда-то, — таким же шёпотом проговорил он, слегка наклоняясь к ней. Светловолосая лишь нахмурилась, пересаживаясь на стул между ними и слабо кивая. Их взаимоотношения были достаточно странной вещью. После всего пережитого, после взаимных оскорблений и общей ошибки они смогли стать друзьями. Смогли спокойно переносить общество друг друга и даже иногда с радостью оставаясь наедине, обсуждая многие вещи. Не так давно Джерен пришла к нему в комнату и села в кресло с видом, что её жизнь закончилась. На его вопрос девушка лишь ответила, что поругалась с Недимом и теперь чувствует себя виноватой. Тогда они проговорили до глубокой ночи, поддерживая друг друга. Это было не поддающимся разумному объяснению. Но это было. Сегодня Дженк Карачай впервые боялся наступления вечера. Сегодня он должен получить заветный конверт. Шатен был уверен, что всё не так, как он думает. Его всю неделю мучили угрызения совести за сомнения, но что-то внутри так яростно кололо, заставляя чувствовать тревогу. Аппетита не было совершенно, поэтому немного погодя, парень встал из-за стола благодаря за завтрак, говоря, что ему надо заехать на фирму по делам. Недим лишь с удивлением глянул на него, но виду не подал. Кузен знал, что Дженку не нужно сегодня на фирму, они должны были туда поехать через пару дней, обсудить дела по поводу командировки, пока господин Агях полностью не оправится. Весенний ветерок обдал его лицо, заставляя вдохнуть аромат приближающегося лета. Пахло липой, которая вот-вот должна расцвести, и свежескошенной травы. Солнце припекало, заставляя сильно жмуриться, поэтому он сразу же достал солнцезащитные очки из бардачка своего мерседеса, заводя его и отъезжая со двора своего дома.***
Время идёт медленно, словно издеваясь, напоминая, что так было всегда. За эту неделю он тысячу раз задумался, зачем согласился на предложение врача. Но интерес, любопытство и сомнение… Нет, не сомнение. Страх. Страх внутри него, перебороли желание «не знать». Как же сильно он хотел отмести эти мысли! Тревога с каждой секундой. Минутой. Часом. Росла внутри него, заставляя нервно сжимать длинными пальцами кожаный руль. Появилось непреодолимое желание позвонить Джемре. Она взяла после второго гудка. — Дженк? — кажется, она не ожидала его звонка, но явно была рада. — Привет, — если бы он говорил хоть немного чаще, то его голос сейчас бы не сел. Но её мягкий голос заставил шатена счастливо улыбнуться. — Как спалось? — Сегодня не очень, если честно, — призналась она, — думаю, это потому, что никто не отбирает у меня одеяло. — смеётся. Так весело и игриво, заставляя его тоже смеяться. — Что с тобой? — Что со мной? — Карачай удивлённо посмотрел на дисплей, когда получил этот вопрос, заворачивая на дорогу, которая ведёт к выезду за город. — Я чувствую, что ты напряжён. Всё хорошо? — Джемре всегда беспокоится за него, иногда ему казалось, даже больше, чем за саму себя. Парень с мольбой посмотрел на дорогу, приоткрывая рот и собираясь сказать в чём проблема. Но замолчал. Почему? Он сам не знал, просто хотелось, чтобы она была спокойна. Желание рассказать, поделиться своим переживанием проиграло в борьбе с желанием, чтобы девушка попусту не переживала. Его любимая девушка слишком много пережила из-за него. Много стресса, боли и горя. Он обещал ей быть сильным за них двоих. И он будет. — Да, да, я в порядке. — соврал. Не смог рассказать. — Ты приедешь вечером на ужин? Джерен и Недим ждут тебя. — Они всегда ждут меня, — со смешком проговорила она, а потом резко замолчала. — Ты точно в порядке? — тревожные нотки. Она чувствует. Конечно, чувствует. Всегда так было. — Джемре, дорогая, я в полном порядке, просто Дамла и Джерен выносят мне мозг, что ты не приехала на ужин вчера, а я оказался оленем по их словам, что не уговорил тебя, — даже не врёт, вчера Дженк и правда получил взбучку от этих двоих из-за того, что не настоял и не привёз её на семейный ужин. Было как-то неловко говорить, что они поужинали в ресторане… — Надеюсь, ты не сказал им… — усмехается, а по ту сторону что-то падает. Слышно тихое выругивание. — Из тебя повар, конечно… — Заткнись! — даже через телефон он слышал её усмешку. — Я приеду сегодня на ужин. И кстати, ты сказал им, что собираешься переехать назад в квартиру? — эхом отдался голос шатенки. На громкой связи. — Сегодня вечером скажу, у них случится истерика, — Дженк громко усмехнулся, зная, что всё семейство терроризирует его, пытаясь занять общением. Казалось довольно странным. — Переживут. — цокает. — Ладно, мама пришла, увидимся вечером. — немного с разочарованием проговорила шатенка. — Увидимся вечером. Целую. — Дженк! — вдруг вскрикнула она, боясь, что он сейчас скинет. — Да? — Я люблю тебя, — ласково, нежно, чувственно. — Я люблю тебя, — Карачай был готов поспорить, что на лице девушки появилась слабая улыбка, и она слабо кивнула. Разговор прекратился, а сам шатен оказался на мысе. Перед ним предстал пролив во всей своей красе. Недолго думая, набрал другой номер. Заспанный голос. — Ненавижу тебя. — Изабель прямо-таки готова была его убить. — Почему ты просто не можешь зайти ко мне в комнату, несчастный? — Потому что я уже уехал, несчастная. — засмеялся, услышав на том конце ругань и почти что видя, как та села на кровати. — Приезжай на мыс. Никому не говори, что едешь ко мне. Мне надо поговорить с тобой. — быстро, чётко, без лишних слов. Сбросил.***
За то время, что он ждал несносную девушку, Дженк сотню раз обдумал верное ли это было решение. Он понимал, почему позвонил именно ей, понимал, что хочет рассказать. Но оставалось лишь несколько часов до результатов, почему именно сейчас? Почему не рассказал ещё неделю назад? Пару дней? Хотя бы вчера? — Ну и? — знакомый и протяжный голос раздался над ухом, заставляя вздрогнуть. Иззи протягивает ему стаканчик с кофе. Обжигает. — Что за секретность, Дженки? — Я думал, ты забыла где выход в особняке. Почему так долго? — с благодарностью принял стаканчик, присаживаясь обратно на капот, всматриваясь в то, как слабые волны плескаются о берег. — «Почему так долго?» — спародировала, занимая место рядом с ним. — По-твоему, я должна была к тебе ехать, похожая на местное чучело? — Ну ты и сейчас не красавица, — получил кулаком в плечо. — Шучу, ты всегда словно с подиума сошла, даже после всех пьянок. — Это же я, забыл? — смеётся, глубоко вдыхая морской воздух, слегка закидывая голову. — Ладно, почему мы здесь? — Кое-что случилось… — казалось, что волны успокаивают его. Брюнетка резко повернула голову на него. — Я не ожидал такого от себя… — Ты стал геем? — отпитый американо застрял в глотке, заставляя кашлять и нервно коситься на подругу. — Боже-боже, я пошутила! — сильно ударила по спине. — Ты убьёшь меня сейчас! — отскочил в сторону, упираясь руками в колени и тяжело дыша. — Какой ещё гей? С ума сошла? — Просто, что ты можешь от себя не ожидать? Ты же Дженк Карачай! — Изабель извиняюще пожимает плечами, отпивая кофе и вновь всматриваясь вдаль. — Я сделал тест. — признание вышло скомканное и сухое. Казалось, он готов был назад запихнуть его, надеясь никогда больше не проговаривать вслух. — Тест? Какой тест? — удивление появилось в её глазах, словно шторм в полный штиль. — Отцовства. — Ты не уверен, что ребёнок Джерен от тебя? — казалось, что он снова подавится сейчас и они уедут отсюда на скорой. За последнюю минуту подруга чуть дважды не довела его. — Изабель! Господи! Этот ребёнок от меня, закрыли тему, — на эту секунду он уже пожалел, что рассказал ей. Но это была Иззи, всегда разговорчивая, пытающаяся понять. Всегда ищет суть дела, когда человек ещё не договорил. Дженк спрятал лицо в руках, с силой потирая его и зажмуриваясь. — Тогда, что за тест? Не говори, что есть ещё дети! — Нет, господи, ты можешь дать мне договорить? — Так, говори! Ты же молчишь, Дженки! — С отцом! Со своим отцом! — выпалил быстро, сразу же бледнея. Стыд и горечь застали его сознание. Произнести это вслух оказалось ещё сложнее. А сама мысль казалось ещё бредовее. — Что? — девушка уронила стакан на землю.***
В назначенное время, в назначенном месте. Сердце бешено бьётся. Анализ делался втайне, без имён. Поэтому сейчас, когда большинство кабинетов уже закрыты, а на улице пылает яркий закат, Дженк сидел на стуле в кабинете врача. Изабель ждала в коридоре, нервно измеряя шагами расстояние от кабинета до лестницы. Брюнетка была уверена, что это всё неправда. Хотела верить. Но она знала своего лучшего друга. У Дженка Карачая была лучшая чуйка. Сейчас девушке казалось, что друг был там непозволительно долго. Казалось, что он сейчас разгромит всё вокруг, обрушит эту частную больницу на головы всех присутствующих. Но вот он наконец-то вышел. Нервный, держащий в дрожащих руках конверт с результатами. Дженк смотрел на неё своими зеленовато-карими глазами с мольбой, со страхом и нотками боли, как будто от неё зависел ответ. — Почему моя группа крови не подходит? Разве у нас не должна быть одинаковая? Шатен всматривается в голубые глаза напротив. Девушка слабо кивает. — На это есть множество причин, господин Дженк. Смешение крови может давать такой результат. — Но моя сестра… Надрывает конверт. Руки заледенели, покалывая в кончиках пальцев. Паника настигает его. Изабель нервно сглатывает, хватая его за рукав. — В большинстве случаев должно совпадать, вы правы. — Тогда почему не совпадает? — Я говорила вам, что всё зависит от группы крови родителей, от родства. — Родства? Судорожно перехватывает вложенный вовнутрь листок, аккуратный и ровный. Внутри натягивается какая-то невидимая нить. Эмоции. Чувства. Всё настигает его. — Странно, вы уверены, что это ваш родной отец? — Что? Что вы себе позволяете? Конечно, я уверен, это мой родной отец! — Господин Дженк, я не хотела грубить вам, просто… — Что, просто? Вы на что намекаете? — Ни в коем случае. Чтобы вы были спокойны, мы можем сделать тест на определение родства. — Нет! Не смейте, слышите, не смейте предлагать мне такое! Думайте тысячу раз прежде, чем предлагать подобное. — ярость и злость. Уходит. Ни за что, нет. Это его папа. Сейчас пропадут все его сомнения, верно? Сейчас он раскроет этот лист и будет стыдить себя всю оставшуюся жизнь за свои сомнения и непристойные мысли. Джемре тихо сопит на его груди, а перед глазами отец на больничной койке. Раннее утро. Мысли путаются и он принимает решение. Раскрывает злосчастный листок. Изабель с испугом заглядывает в него. Дженк бежит глазами по строчкам. — Доктор, ваше предложение в силе? Я подумал… Я бы хотел сделать тест. Боится читать дальше. Внутри всё доходит до пика, до болезненного осознания. Видит. Перечитывает. Снова и снова, пытаясь выучить. Его обманывают. Нет. Ни за что. Это его папа. — Дженк… — хриплый голос подруги, она крепко сжимает его руку. Рухнуло, всё рухнуло. Внутри что-то порвалось. Руки дрожат. Больно. Ноет. Хочется, чтобы прекратилось, но не прекращает. Лишь с каждой секундой растёт всё больше, накатываясь словно снежный ком. Он не понимает, как по щекам текут горячие струйки. Этого не может быть. Не может. Его обманывают. Обманывают. Как всегда. Мама сыграла с ним злую шутку, верно? Мама хочет проучить своего непутёвого сына. Она всё узнала и решила проучить. Точно. Это игра. Мама решила наказать своего сына. — Дженк… — Это неправда, нет, неправда, — истерический смех, а внутри всё горит. Горит ярким пламенем. Смеётся во весь голос, что есть сил, чувствуя, как он сгорает. Пусть он сгорит, прямо сейчас, заживо. Это неправда. Ложь! Красные глаза вновь отпускаются на проклятый ответ. «Процентное соотношение родства Агяха Карачая и Дженка Карачая составляет 25%, они не имеют прямых родственных связей».Агях Карачай — его дядя.