Boy

Утро не казалось таким уж и добрым, впрочем, такое случалось часто. Всегда. Тело неудивительно болело при каждом малейшем движении, а за окном было пасмурно. Вставать совершенно не было желания, в этом также способствовало сопение под боком, что мягко прижимало к себе. Хенджин спит. Минхо пора идти, но тело неприятно ноет, а синяки не оставляют тело в покое. Парень недовольно шипит после неудачной попытки встать и разочарованно плюхается обратно, надеясь, что это лишь на утро все так ужасно и к середине дня всё станет гораздо лучше. Настроение обязательно поднимется от «выше дерьмогого» до «как обычно» и «вполне сойдёт», а сон поглотит душевные переживания и ужасающие мысли, что всплывают в голове неосознанно. Грустный взгляд Хенджина, что лишь сейчас проснулся, встревожено провожает уходящего Минхо. День не становится лучше. На улице всё также пасмурно, а к вечеру обещали дождь. Мышцы неприятно тянет, а синяки под глазами едва скроет что-либо. День оказался отвратительным. *** Месяц. Второй. Хенджин исчез. Его нет ни в универе, ни в клубе. Минхо не будет навязываться, писать, названивать, даже если есть уже совсем нечего, а вес стремительно покидает тело. Тому просто надоело вот и всё, может у него отношения или он уехал куда-то отдыхать. Там где тепло, наверное… Минхо плачет каждую ночь, едва ли слышно. Без Хенджина сложно. Когда желудок в очередной раз болезненно даёт о себе знать, он начинает собираться. Тот самый клуб, где они с Хваном впервые заговорили и потрахались. Пьяные, в первой попавшейся комнате. Тот самый, куда Минхо приходил ещё не раз. Десятки безликих, богатых и глупых. Необходимо лишь соблазнить, нахально улыбнуться и удачно поторговаться — вот уже и вишнёвые в кармане. Но всё иначе сейчас, охотиться не приходится, ведь охотятся на него, и вскоре Минхо стоит у оговоренного заранее места. Комната на втором, направо, третья. Внутри темно и тихо — понятно сквозь щель у пола и гробовую, даже слегка неловкую, тишину вокруг. Провальсировать в комнату, нежно стянуть с себя шёлковую блузку и, наконец, получить долгожданные бумажки. Дверь скрипучая и тяжёлая. Хан незамедлительно подскакивает со своего места, когда замечает больно знакомую глубину глаз. Сейчас бы посмеяться от души и прыгнуть в окно. На секунду всё кажется очередным сном, когда под утро просыпаешься с болезненным стояком. Минхо не двигается, застыл. Это странное чувство неловкости, гигантского недоумения и капельки азарта в собственных зрачках. Хан влюблен определенно и такой расклад событий ни что иное, как подарок судьбы. Минхо совсем по-другому открывается ему сейчас. Тот явно нервничает, прячет глаза и бездействует. Мило. Раскрывает рот, но тут же осекается, поджимает губы и уводит взгляд. Раздумывая, пятится назад, упираясь в дверцу. Накрывает ладонью ручку и, наконец, говорит, тихо, неуверенно — это ошибка, прости, я…не могу Приоткрывает дверцу, в попытке сбежать, от чего неприятный скрип заполняет комнату, но сделать этого не дают. Дверь с хлопком ударяется, перекрывая все пути к отступлению. — Уйдёшь сейчас — останешься в долгу. — дыхание щекочет кожу, обжигает и вынуждает съёжиться. Да, возможно, Минхо не ожидал такой смелости. Мальчишка ведь сильно влюблён и глуп. Как бы не так… — Слушай, я могу отсосать, всё. — Джисон глупый, неопытный, его не стоит бояться, а сейчас можно вполне удачно выкрутиться. — Не думаю, что обойдусь лишь этим — ладонь мягко очерчивает бедро, что заставляет напрячься, а руками оттолкнуть парня, усадив на край широкой кровати. Джисон смотрит свысока, а Минхо уже не кажется таким смелым. Колени упираются в грязный пол, а уверенность давно уже отсалютировала, пожелав удачи. Скрыть дрожание рук совсем не удается, Минхо это порядком раздражает. У Джисона уже стоит высоко, когда Ли расстегивает пуговицу черных джинс. Ладонью поглаживает бугорок, вызывая дрожь по всему телу. Губами прикасается, ведёт выше, но взгляд не поднимает. Джисон перехватывает чужие руки, сжимая в своих. Поглаживает большими пальцами ладонь и смотрит, изучая. — Поцелуй меня У Хана глазищи-бусинки, а взгляд уставший. Поцелуй получается на удивление теплым и нежным. Мягко и трепетно так, что кончики пальцев на ногах слегка подрагивают от столь приятных ощущений. Джисон поднимает парня с колен, притягивая ближе. Кровать неприятно скрипит, а Хан поглаживает спину сквозь ткань. Минхо льнёт без особого желания, мелкими поцелуями покрывает и норовит избавиться от лишней ткани. Джисону хочется большего. Коснуться каждого миллиметра чужой кожи, схватить за волосы, надавить, зацеловать, загнать плоть по самую глотку, сжать чужую задницу в ладонях. Но он не делает ничего из этого. Отстраняется от нежных прикосновений, на что Минхо недоуменно моргает, выжидает следующих указаний, но ничего не происходит. Джисон лишь притягивает ближе, утыкаясь в плечо, обнимает крепко. Минхо упрямый, руками касается промежности, поглаживает, на что Джисон недовольно рявкает, удерживает чужие руки, сильно сжимая запястья — Не утруждайся Последний поцелуй перед тем, как лечь по разные стороны кровати. Отвернуться друг от друга, раздумывая о тяжёлом. Ночь сегодня на удивление спокойная.