Солнце плавно опускалось за горизонт. Совсем скоро должно было стемнеть.
Обычно в такое время тренировка у валуна заканчивалась, и ученики Урокодаки в своем темпе собирались домой. Гию, переводя дыхание, принял бы руку помощи Сабито, поднимаясь на ноги, а Макомо похвалила за очередную упорную тренировку, одаривая мечников теплой улыбкой.
Но завтра Гию и Сабито должны были уйти на «последний отбор», так что сегодняшний вечер обычным назвать не повернется язык.
Да и не трое их вовсе. У расколотого камня присутствуют только двое.
Сабито сидит на одной половине валуна и наблюдает за догорающим закатом, полностью поглощенный опускающимся светилом и своими мыслями. Маска, сделанная учителем, уже как-то привычно сдвинута вправо.
Макомо же делит с ним вторую. Подобрав колени к груди, она в который раз принимается рассматривать лицо парня, в попытке справиться с чувством, заставляющим ее сердце трепетать, стоит мечнику одарить ее мимолетным взглядом.
На самом деле чувством этим была любовь, и она это прекрасно знала. Макомо была влюблена в Сабито вот уже больше полугода.
— Волнуешься? — тихо спрашивает она, чтобы отвлечься от ускорившегося сердцебиения.
— Я в себе уверен, — спокойно отвечает Сабито, не отрывая взгляда от скрывшегося наполовину солнца.
Макомо уверена в нем тоже. Настолько, что все чаще видит, как он становится Столпом Воды, рядом стоит Гию, а затем и она сама присоединяется к ним после прохождения своего отбора.
Но это только через год, и она соврет, если скажет, что вовсе не расстроилась, когда учитель сказал ей подождать.
Девушка приподнимает кончики губ, чуть склоняет голову набок, чтобы разглядеть Сабито получше.
— А я уверена, что из тебя получится прекрасный Водный Столп.
Солнце прекращает отражаться в зрачках, когда он переводит полный непонимания взгляд на нее. Макомо хочется понять, что именно вызвало такую реакцию — возможность его становления столпом или их неожиданное упоминание. Ответа она так и не получает — строй мыслей путается, когда уголки губ Сабито приподнимаются, а сам он нежно проводит рукой по ее волосам.
— Нужно дать Гию затрещину за то, что и ты теперь видишь меня Столпом, — Макомо прикрывает глаза, когда в груди от его улыбки приятно тянет.
Девушка знает — Сабито никогда не сознается, что ему нравится, когда о нем думают в таком ключе. А еще он никогда не признается, что их отношения отличаются от его с Томиокой. С ней он более аккуратен и нежен.
Гию он тоже любит, но любит по-своему. Иногда, когда слова не доходят, его приходится приводить в себя иным способом, более действенным, чем длинные монологи и строгость в голосе.
Ей кажется, что он действительно что-нибудь сделает с парнем в бордовом хаори по приходу домой, несмотря на эту обманчивую полуулыбку.
— Не надо, — мягко просит она, а затем добавляет. — Он ведь прав.
Сабито на это лишь наигранно и тяжело выдыхает, принимает исходное положение и снова смотрит куда-то вдаль. Макомо ловит себя на мысли, что не может понять, о чем он думает.
Следующим утром, когда солнце поднялось высоко, они провожали будущих охотников на «последний отбор». Урокодаки-сан, немного поговорив с Сабито лично, теперь подозвал к себе Гию.
Оставшись наедине с подошедшим мечником, Макомо не знала, что, помимо уже сказанного, можно было добавить. Да и нужно ли вообще. Так что они вдвоем молча делали вид, будто им очень интересно смотреть на Томиоку и Урокодаки-сана, стоявшего рядом и дающего последние напутствия.
В какой-то момент Макомо вдруг показалось, что признаться Сабито в своих чувствах сейчас будет прекрасной идеей. Что сегодня — тот самый подходящий момент, которого она ждала.
Но здравый смысл в ней просыпается раньше, чем она говорит то, что хочет.
— У вас все получится, — выпаливает Макомо, переведя взгляд на Сабито. Его глаза очень быстро находят ее, устанавливают зрительный контакт, который не хочется разорвать. В синей радужке отражается что-то, но она не может разглядеть, что именно, потому что он резко поворачивает голову, всматриваясь в два стоящих к ним спиной силуэта. Через пару мгновений, он, кивнув сам себе, разворачивается к Макомо, а затем и вовсе оставляет легкий поцелуй у уголка девичьих губ.
Отстраняется он медленно, смотрит куда угодно, но не на нее. Короткое и хрипловатое «верно» срывается с его языка, отвечает на поддержку девушки и даже, быть может, на крутящийся вопрос в голове Макомо тоже.
Ошеломленная и почти оглохшая от биения своего сердца, она лишь придвигает маску на лицо, когда Урокодаки-сан становится рядом. Их с Сабито щеки одинаково пунцовые. Макомо машет удаляющимся мечникам вслед, думая о том, что только что произошло.
От переполняющих эмоций сердце готово пробить грудную клетку, и честно? Она не против.
***
Когда последний отбор проходит только Гию, она рада, что он остался жив. Но когда девушка смотрит на Томиоку, то видит кого-то другого. Кого угодно, кроме человека, с которым вместе росла и которого так хорошо знала, и печаль в его глазах, очень похожая на море, топит ее.
Впрочем, новость о том, что Сабито стал единственным погибшим в тот год, собственноручно вырезав большую часть демонов, спасая людей, ударила ее под дых так, что земля ушла из-под ног, а в глазах потемнело.
Она прекрасно понимала Томиоку, и пусть его больше не было рядом, скорбь они делили на двоих, хотя справлялись с ней по-разному.
Гию — где-то далеко выполняя задания, пытаясь свыкнуться с фактом того, что он должен продолжать если не жить, то хотя бы существовать. Макомо — дома, не бросая тренировок. Ей хочется стать сильнее, хочется пройти отбор, хочется оказаться там, где был Сабито, и снести тому самому демону голову.
Так что когда Урокодаки неохотно дает добро на прохождение «последнего отбора» после долгих и упорных попыток отговорить ее, девушка, окруженная глицинией и другими будущими охотниками, считает себя полностью подготовленной.
Но судьба у учеников Урокодаки грустная, печальная, отзывающаяся набатом сердца в ушах и горечью на языке. Демон, убивший двенадцать человек до нее, красочно рассказал о том, как размозжил Сабито голову.
А затем оторвал ей конечности, воспользовавшись моментом слабости.
Перед тем как умереть, перед глазами Макомо всплыл образ лисьей маски со шрамом на щеке.
Его шрамом.
***
Неожиданно для себя она открывает глаза в знакомом, чуть ли не родном месте. Его невозможно забыть — она провела там почти целый год, разрубая свой валун, а до этого, будучи помладше, они с Гию и Сабито любили здесь играть.
Она резко дергает руками, обхватывает себя за плечи, ощущая целые конечности, касается головы, чувствуя под пальцами сдвинутую набок маску.
Макомо пытается встать. Ноги держат ее слабо — все еще больно, но она почему-то уверена, что это пройдет. Мысль о том, что она умерла, врезается в голову, бьет по ней молотом, но мечнице кажется, что она не смогла бы заплакать, даже если бы захотела — попросту нечем.
— Макомо?
Она отзывается на свое имя. Сердце пропускает удар, второй, а когда глаза натыкаются на знакомое, режущее глаза кимоно, то бьется так быстро, что еще чуть-чуть и пробьет ей ребра.
Сабито появляется, будто из ниоткуда, смотрит ей в глаза, затем бегло скользит по ее образу, пока она наблюдает, как боль искажает его лицо.
Макомо перестает дышать, попросту не может. Горло пересохло, и все, что она может — стоять на одном месте без единой мысли в голове.
Словно разучившись ходить, она делает неуверенный шаг, потом еще один, медленно сокращая между ними дистанцию.
Пока Сабито за один раз не сводит ее на нет, притягивая девушку к себе.
У Макомо слезятся глаза, она неверяще смотрит на темные стволы деревьев перед собой, не может поверить в то, что все это действительно происходит.
Она поднимает повисшие по бокам руки, обнимая его в ответ. Кусает губы, ощущая, как слезы оставляют тонкие дорожки на щеках, и утыкается лбом Сабито в плечо, позволяя себе расплакаться.
Он успокаивающе гладит ее по голове, пока она сжимает его хаори в своих ладонях.
Пустота в душе Макомо наконец-то исчезает.
