Не "нормальная концовка".

Стоя на холме вечерней зари, парень ковырял носком сандалий гравий, о чем-то раздумывал. Было видно: то ли юноша был чем-то недоволен, то ли сильно о чем-то переживал. Не было понятно, ни сколько тот стоял, ни что он вообще тут делал. Можно было только судить о том, что лучше этого человека не трогать: в лучшем случае лишь раздраженно хмыкнет, в худшем – лишь напроситесь на ругань. Поэтому, даже в нескольких метрах от юноши не было ни одной живой души. Только светлый силуэт, что пронесся мимо, смог вывести парня из его мыслей. Наверное, только потому, что именно этого он и ожидал. Словно издеваясь и жалея одновременно, Судьба решила сделать все как можно быстрее. Нельзя с уверенностью сказать: хорошо это или плохо? В любом случае, спохватившись в последний момент, юноша полностью очнулся. - Нанаши! – обратился парень к уносящейся вдаль фигуре. Та недоуменно повернулась и с выискиванием осматривалась по сторонам. На лице Ёши можно было прочитать замешательство и недоумение: словно юноша понимал, кому принадлежит этот голос и то, что его обладатель даже в чрезвычайных ситуациях ни за что бы его не позвал. Однако, встретившись взглядом с человеком, что прислонившись у стены, вовсе не замечал капель воды, падавших с сырой формы, Нанасе заметно посветлел, и даже казалось, что возле того засверкали звездочки. - Нацукаге! - искренне удивился Нанаши, подходя все ближе. В свою очередь Суо мог заметить, что по карманам и в руках у юноши были распиханы различные вещи. От невероятно огромных леденцов, пестреющих всеми цветами радуги, вплоть до журналов, в которых обычно расписывалось, как всеми возможными способами заставить миллиардера выйти за тебя замуж, и какое платье надеть, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Завидев все эти вещи в повседневности, Нацукаге мог лишь удивляться безграничности человеческого воображения. А теперь, когда эта вся белиберда еле умещалась в руках Нанасе, больше всего Суо поражало, как этот парень смог пронести данное добро из одного конца города в другой, ничего не растеряв. Впрочем, задумываться об этом времени и не было: Ёши уже успел осыпать пустыми монологами с ног до головы. Нацукаге мог лишь только попросить того сбавить обороты. - Да, прости, вечно я так... Так что ты хотел сказать? А то обычно ты пытаешься сбежать, когда меня на горизонте завидишь. -"И не зря", - пронеслась мысль в голове Суо, но тут же, отбросив её куда подальше, вспомнил о свей цели. Думая, что на практике это гораздо сложнее, чем в теории, парень еще несколько секунд подбирал слова, которые недавно складывались в ровный и вполне логичный ряд. Теперь же, разбившись на буквы, а затем на пиксели, придуманный текст исчезал, словно песок в открытой ладони. Пытаясь не рассыпать эти ускользавшие крупицы, Нацукаге поспешил задать свой вопрос: - Ты не хочешь... Прогуляться? Как-нибудь, - как можно естественнее попытался произнести парень, неосознанно придумывая, как перевести тему. На лице Нанаши читалось неописуемое удивление, не совсем похожее на его обычное состояние. Казалось, все содержимое в руках парня сейчас упадёт на землю, а он сам грохнется в обморок. Однако, взяв верх над эмоциями, тут же растянувшись в улыбке, Ёши заинтересованно спросил: - Ты что, свидание мне назначаешь? - У тебя вообще все с головой в порядке?! - вспыхнул Нацукаге, - Какое свидание? Нанасе засмеялся и виновато приподнял одну руку (вторая была занята вещами), в качестве просьбы о пощаде, показывая несерьезность сказанного. Затем, успокоившись, ответил в своей манере: - Конечно не против! Но прямо сейчас я немного занят. - Вижу, но не совсем понимаю, - искренне ответил Суо, все еще думая, для чего Ёши могли понадобиться эти вещи. - Налаживание дружеских отношений, - пояснил парень. Яснее, по правде говоря, не стало. Но решив не вдаваться в подробности, Нацукаге продолжил: - Тогда завтра? - поднялся с места парень, смотря в сторону автобусной остановки, к которой как раз-таки подъезжал, вроде как, нужный номер. Его собеседник так же посмотрел на машину с каким-то замешательством, но затем покачал головой и ответил: - Конечно, до встречи! – сказал Нанасе и с этими словами ушел в противоположном направлении. Суо еще с пару мгновений смотрел вслед этому кролику, похожего на своего сородича из небезызвестной сказки: такого же торопливого и со своим невообразимым списком дел. Затем парень направился к остановке, с которой его «вроде как нужный номер» медленно отъезжал, уступая место следующему такому же автобусу. Конечно, ему легко давалось общение со сверстниками, так как они все, как и сам Нацукаге, были нормальными людьми с большой буквы и точкой на конце. Нормальный. Ни больше, ни меньше. Просто нормальные. Но Нанаши под это описание не подходил от слова совсем. Ни их знакомство, ни их встреча, ни последующее общение – ничего из этого не было нормальным. Даже не так. Все это было полностью ненормальным. Именно поэтому это безобидное предложение было очень смелым поступком для Суо. Ведь предложи обычному человеку нечто сумасшедшее и сумасшедшему – обычное. Реакция первого не будет отличаться от второго. А самое ужасное, что собираясь сделать это еще в самом начале, теперь Нацукаге чувствовал себя должником, что, наконец, может избавиться от своей ноши. И эта мысль была жутко ненавистна ему. Ведь когда перед отъездом, Мисане – девушка с сиреневыми волосами, битфоном в виде кошачьих ушек и волевым характером – попросила ребят, близких друзей Нанасе, приглядывать за ним, и (уже лично у Суо) не сильно избегать Ёши, то в этот же момент парень почувствовал раздражение. Тогда и теперь "косатка" был в том настроении, в каком бывает ребенок, что самостоятельно решил прибрать беспорядок, но пришедшие взрослые, с криками и нервотрепкой за неубранную комнату, отбили все желание, оставив лишь один неприятный осадок. Осадок должника. Вот так же и с Нацукаге, но вместо комнаты был Нанаши. Хотя и вместо родителей были тоже Нанаши вместе с Мисане. Одна со своей просьбой, другой со своими идиотскими шутками. «Это что, свидание?» Конечно, в глубине души Суо надеялся, что это будет свидание. Однако разумом и внешней оболочкой сердца понимал, насколько это глупо и что даже под дулом пистолета юноша не сделает ничего двусмысленного. И, что, естественно, это будет просто прогулка. Стоит задуматься... Как это произошло? Ну, видимо, ещё в самом начале. Когда, не понимая, куда летят лестничные пролеты, а так же две еле-знакомые спины впереди, именно тогда в Нацукаге разыгрался азарт, смешанный с адреналином, что были вызваны толпой обезумевших одноклассников и хлорированной водой бассейна – чисто гипотетически, возможной последней вещью, увиденной при жизни. С последним этажом, появилось осознание безопасности. Но вместе с этим, те чувства, испытанные ранее, исчезли. Видимо, полученный опыт был настолько велик, что простым облегчением не удалось закрыть все освободившееся пространство души. От этого недостатка внутри, в Суо зародилась мысль, полная надежды, но прикрытая вуалью его обыденной раздраженности: - «Если я свяжусь с этими ребятами, то моим спокойным денькам придет конец». Думая об этом парень не стал сомневаться и, не задумываясь внешней оболочкой сердца, подписался на «дружбу». Даже увидев плачущего от счастья Нанасе, парня это нисколько не оттолкнуло. Удивило, но не более. Вся складывающаяся ситуация его забавила, и даже, о чудо: о ней было не слишком стыдно вспоминать! Новый этап в отношении Нацукаге к Ёши начался тогда, когда дружеский лист Нанасе стал на один пункт длиннее, пополнившись именем "Харуя Насуки". Суо было наплевать. Но, если быть более точным, то в его голове это выразилось так: "Какая-то малявка оказалась у Нанаши в друзьях. Впрочем, на другие отношения, кроме как с мелочью, он не способен. Так что мне наплевать". Затем ему было так же наплевать, когда очередной пункт списка преобразился именем "Акитака Куджо". - "Этот пустоголовый идиот как раз ровня тому пустоголовому идиоту. Поверить не могу, что мы окажемся с ним в одном списке друзей. Впрочем, мне наплевать" – пронеслось у Суо в мыслях. А затем он заметил, как же его вечно раздражают новички, что отдыхая на скамейке, специально смотрят только на него, и даже как-то умудрился сцепиться с одним из бедолаг. Просто так было гораздо легче не думать о том, как Нацукаге все равно на то, что видимо, он и сам причастен к списку людей, находящихся в френд-листе Нанаши, прослывших в голове юноши, как «беспросветные идиоты». Но… Когда Ёши появлялся то с его одноклассником Юкинагой, обсуждая, свежие номера какой-то популярной манги; когда его сестра дарила брелок, а позади нее стоял Нанасе, что одобрительно кивал, говоря ободряющие слова; когда Нанаши звал его, чтобы помочь очередному неудачнику в спорте отбить хоум-ран… Вот тогда стало не наплевать. - Не играй вообще, - озлобленно махнул рукой Нацукаге, оставив бейсбольного дурака плакать в скамейку от безнадеги. В этих словах не было никакого скрытого смысла, какой нашел его друг. В этих словах было лишь одно послание: «Идите все к черту!». После какого-то времени, просмотр дружеского листа у Нацукаге стал своеобразным ритуалом. Наличие людей, которых у Ёши не было в контактах, оставляли сомнительное чувство удовлетворения. Знать, что ещё есть люди, которые не слышали этого идиотского смеха и не видели детских глаз, что буквально одним своим взглядом сыпали огромным количеством эмоций в секунду - грело душу. И Нацукаге радовался этому, искренне радовался. Возможно даже сильнее, чем радовался выигрышу бесплатного мороженого. А мороженое он очень любил. Радовался потому, что считал, что кого-то это так же волнует, как и его самого. Если юношу заботило, кто был в друзьях Нанаши, то и сам Суо считал, что и Ёши будет интересовать, кто же в друзьях у Нацукаге. Но конечно, это было не так, и парень сам это прекрасно осознавал, правда, только внутренней составляющей, а не внешней оболочкой сердца. Именно внешней оболочкой сердца, отвечающей за удовлетворение юношеского самолюбия, Суо считал, что Ёши просто прекрасно скрывает свои чувства любопытства и дружеской ревности. Но уже после десятого "Я не могу, иду гулять с другом-которого-у-тебя-еще-нет-номер-восемь"; когда в ответ парень слышал «О, желаю отличной прогулки!», Нацукаге точно понял, что как бы тщательно он не искал, в лице Нанаши не было ничего и близко похожего на то, что выражало бы описанные чувства выше. Просто интерес, интерес слушать Суо, без какой-либо на то подоплёки или даже крупицы разочарования. Даже если это был отказ, подсознательная попытка показать, что таких, как Нанаши много. Нанасе слушал эти слова с тем же тёплым выражения лица. Словно это не его, а таких, как Нацукаге, было немыслимое количество. И по своему обыкновению завершал диалог, искренним "Ну, тогда до следующего раза?". Не тем «До следующего раза», что говорят люди, взаимно надеясь, что их собеседник забудет о данном обещании. Слово Нанасе имело смысл. «До следующего раза, даже если в следующий раз я снова услышу отказ. Даже если тебе не хочется, чтобы следующий раз наступал. Пока ты не скажешь, что устал от меня, что мои визиты тебя раздражают, что от одного моего вида тебя тянет к мусорной урне. До тех пор, до следующего раза!». - До следующего, - с усталостью завершил телефонный звонок Суо, со своим великолепным другом-которого-у-Нанаши-еще-нет-номер-восемь, и тем же вечером ежечасные проверки френд-листа закончились. Измученная постоянной проверкой, вкладка «Контакты» ликовала. Как и вечно икающие друзья-которых-нет-у-Нанасе-Ёши. Словно благословление свыше для страдающих. Но на этой стадии Нацукаге действительно начал чувствовать себя одним из многих. Один из бесчисленного множества друзей Нанаши. Элементарной единицей серой массы дружбы. - Он мне противен, - ответил он однажды Мисане, на вопрос «Что ты думаешь о Нанаши?». Даже с аргументами ответил. Даже сам понимал, что сказал. И даже правильно. Мисане, любившая, но понимавшая, поняла и приняла ответ Суо. Так же как и приняла самого Нанасе, со всеми аргументами и правильностью сказанного парнем. А Нацукаге не мог. Не мог простить безграничной доброты Ёши. И простить не мог лишь за то, что и себя прощать юноша был не в силах, хотя понимал своё «я» как нельзя лучше. «Я» было Эгоистом. Во всей этой недодружбе, «Я» смотрело только на себя. Выискивало момента собственного самоудовлетворения. Этому «я» не хотелось быть той милой серой массой дружбы Нанасе Ёши, что можно перепутать с милой серой массой дружбы Миуми или Мисане. Но, даже говоря «мое собственное я», создавалось ощущение перекладывания проблемы на кого-то, а это душило и выводило из себя. Поэтому никакого «я» не было. Вся проблема была в самом Нацукаге, без привлечения третьей стороны. Именно в нем зародилось то ужасное чувство собственничества. Суо хотелось, чтобы Нанаши замечал его. Но не как замечают обычных друзей, нет. Чтобы увидел издалека, пытаясь понять: тот или не тот человек. Смотреть, замечать незначительные детали, думать о них или просто оставить на заметку и спросить при первой возможности. В общем, хотелось того, что Нацукаге сам делал. Хотелось взаимности в этих мыслях и действиях. Хотелось взаимности. Вспоминая события прошедшего времени... - Знаешь, - сказал Суо, отрывая взгляд от небесной глади, - в этом месте тебя ещё более легко спутать с предметом интерьера. Парень специально сказал это, подсознательно ожидая хоть какую-то негативную реакцию. Случилось так, что однажды Нанаши снова пришел, прихватив с собой две баночки мороженого. Отклонить любимый дессерт никак не хотелось, и между «куча свободного времени» и «бананово-шоколадный вкус», Нацукаге принял именно последнее. Вопреки ожиданиям, Ёши был действительно озадачен этим высказыванием, хотя и не изменился внешне. - Я должен расценивать это как комплимент или оскорбление? – с искренним непониманием, наконец, спросил Нанасе, прикладывая палец к щеке, всем видом показывая свое замешательство. На этот вопрос Нацукаге не ответил, и поэтому Ёши лишь поинтересовался: - А с чего ты это взял? - Да ты весь в розовом, не считая формы. Я однажды увидел тебя, валяющегося в куче листьев, возле детского парка. Если бы ты не встал, тебя бы невозможно было бы заметить. - А, это Широро и Куроро… - усмехнулся Ёши, но заметив незаинтересованное лицо юноши, осекся, - Впрочем, неважно. Ты так считаешь? Я бы здесь отлично спрятался! Тут можно даже жить и пугать местных жителей. - Идиот? - усмехнулся Суо, и принялся вновь разглядывать тихие пейзажи. - Но пугать бы я их не стал. Не хотелось бы портить настроение другим своими выходками. Суо по-прежнему смотрел на розовую вату облаков, что медленно плыли вперед. Необъяснимое ощущение переворачивало его сознание вверх тормашками. И тогда показалось, что все люди на планете уже давно не живут на суше. Они скорее находятся на речном дне, и что для людей было небом – являлось медленным течением, с тающими снегами, или же, оравой хлопка. А сушей, естественно – искусно выделанным рифом. - Наверное, тогда будет одиноко, - продолжал Ёши, так же игнорируя, хотя и осознавая игнорирование собеседника, - местные жители не захотят подходить близко, а так как точного адреса у меня не будет - не смогу дать его, чтобы вы могли меня навестить. Мысли о подводном мире в конец свели все мысли Нацукаге, унеся их за течением небесного свода. Парень никогда бы не подумал, что его мысли могли сложиться в такое сентиментальное русло. Слава Богу, что люди еще не научились их читать. При последнем рассуждении, на юношу словно ведро с ледяной водой вылили, и, вспоминая подуманное, тот недоверчиво взглянул на Ёши. Парень, поймав взгляд, даже удивился этому испуганному выражению лица. - Нацукаге? - позвал Нанасе. - Что?! – резко ответил Суо, затем поправил себя, - Что ты хотел сказать? - Если бы я тут жил, ты бы навещал меня? – поинтересовался юноша и устремил взгляд на дорогу усыпанную листьями клена. Пытаясь придумать ответ, Нацукаге логично заключил: - Далеко от дома. Нанасе рассмеялся и ответил: - Конечно. На большее я и не рассчитывал. Эта радостная интонация всегда ломала парню мозг. - Если тебе не нравится мой ответ, то и делай подобающее лицо. Твой рассинхрон эмоций и слов заставляет других чувствовать себя некомфортно. - Но, я не расстроен твоим ответом, - попытался заверить Нанаши, - Я буду больше рад, зная, что тебе приносит облегчение от того, что я не буду тебя донимать. - Ты пытаешься сказать это дружелюбно, но смысл слов не меняется, - устало вздохнул Нацукаге. Встретившись с озадаченным выражением лица, парень невольно задумался: как же сложно объяснить человеку простые мысли. Потыкав носками кучи сырых листьев, не соответствующих сезону, Суо думал, как разъяснить его собеседнику смысл сказанных ранее слов. Наконец, пришедши к выводу, парень обреченно сказал: - Впрочем, такой мусор, как я не имеет права заставлять тебя менять свою точку мнения. От услышанного, глаза Ёши расширились до невероятных размеров. Нацукаге, делая вид, что не заметил, продолжил свой путь, так же разглядывая меняющийся ежесекундно узор облаков. Нанасе поспешил вслед за другом. - Нацукаге, что ты сейчас имел в виду? – обеспокоенно спросил юноша. Суо недоуменно посмотрел на собеседника и переспросил: - Имел в виду… Что? - Ты же не мусор Нацукаге! – залепетал Ёши, размахивая руками. - Если тебе станет от этого легче, то тогда я не буду мусором, - подметил самую часто повторяемую фразу парня Нацукаге, корча улыбку. - Нет-нет-нет! Нацукаге, твое мнение стоит выше моего. - Нет-нет-нет! Твое мнение стоит выше моего, Нанаши. В этот момент на Ёши снизошло осознание. Потянувшись ближе к парню, Нанасе, полностью ошеломленный, хотел что-то сказать, но вместо словесных выражений, слова из его головы выражались в движениях рук, мимике и беззвучном произношении, слетающим с губ юноши. Суо еще секунду самодовольно полюбовался этим бесценным зрелищем, а затем сказал: - Вот это ты говоришь каждый день, а другим приходится это слушать. Немая сцена закончилась так же стремительно, как и началась. Теперь Нанасе, заметно успокоившись, выглядел поникшим. Еще несколько метров парни шли молча. Внезапно, Нанасе выпрыгнул вперед перед Суо. Тот, чуть не врезавшись, остановился в паре дюймов от лица юноши. На том, казалось, не было и следа прежней задумчивости, а вместо этого, светила улыбка, во много крат превышающая своей ослепительностью. - Я понял! - светился от счастья парень, - Нацукаге, если я буду здесь жить, я бы хотел, чтобы ты приходил меня навещать. Пожалуйста! - Что? - не понял своего собеседника Суо. Однако, этот настрой сильно удивлял, в хорошем смысле слова: казалось, будто Ёши наконец что-то понял. - Ты, сказал, чтобы я хоть иногда действовал так, как я хочу, - пояснял Ёши, - А я хочу, чтобы вы меня навещали, когда я буду жить в этом парке. - Да с чего ты взял, что ты здесь жить будешь?! – вспылил Суо, чьи нервы уже и так были на пределе. - Кто знает, как жизнь повернется? – будто издеваясь, отвечал Нанасе, - И все же? Нацукаге, понимая, что этого разговора ему хватит на месяц вперед, наконец сдался: - Иногда. Нанаши довольно отошел назад и для парня открылась удивительная картина: ярко-красный диск солнца, что находился прямо позади юноши, создавал ощущение нимба. Зрелище было особенно красивым, ведь весь Ёши – от носков до головы – отлично сочетался со всем холмом вечерней зари. С вечно закатным небом, с розовыми облаками, с красными листьями деревьев – словно Нанасе родился, вырос, и умрет в этом месте. Будто он сам – холм вечерней зари. Этот парень, сошедший с иллюстраций детских книг, озарив своей самой наисветлейшей улыбкой, произнес: - Спасибо! Затем, увидев подъезжавший автобус, попрощался и поспешил к остановке. И даже, когда юноша принялся махать рукой внутри кабины транспорта, Нацукаге ещё стоял на месте, снова и снова вспоминая ту картину, что осталась у него в голове. Вместе с тем видом, в его голове сохранилось осознание собственных противоречий и ошибок. Тогда же, чувство собственичества усилилось стократно. Было невыносимо и хотелось, что бы этот человек знал, насколько сильно был в мыслях Нацукаге. Словно, когда икаешь из-за того, что кто-тебя вспоминает. Чтобы Нанасе от икоты держаться на земле не мог, чтобы она мучала его день ото дня, не давая передышку даже ночью. Но, конечно, это была лишь всего примета или что-то из той области, что не поддавалась объяснению. Теперь, когда встреча была намечена, и все, что оставалось - дожидаться завтрашнего дня, Ёши должен был умереть от судороги диафрагмы.