Поезд отправляется через две минуты

Самый простой способ понять, как общаться с ребёнком — это узнать, верит ли он в Санта-Клауса. Обычно, чем он старше, тем меньше шансов, что он всё ещё честно ждёт волшебного появления подарков под рождественской елью, и тем проще с ним общаться на равных. Хэтти девять. В Санта-Клауса она не верила с трёх. Иронично, что её сестра, Би, старше её на год, всё ещё с нетерпением ждала наступления той самой ночи и исправно пекла печенье для гостя в красном кафтане. Но Хэтти перестала верить в родительские сказки с того самого момента, как научилась читать: гораздо сильнее её привлекали истории про космические корабли и зарождение жизни на планете Земля, и с куда большей охотой она поверила бы в появление зелёных (на самом деле серых) человечков в её спальне, прямо между фортом из подушек и стареньким голубым комодом, чем в дедушку на летающих санях. Именно поэтому в ночь на двадцать пятое декабря в двухэтажном доме на окраине Нью-Йорка было необычайно тихо. Приготовления к Рождеству в семье Хэтти отгремели ещё на той неделе. Одна только Би сегодня носилась по всей кухне, пытаясь превзойти себя прошлогоднюю и испечь самые вкусные рождественские печенья в мире. Хэтти, в свою очередь, только скептически закатывала глаза и возвращалась к чтению «Автостопом по галактике». Би искренне обижалась. К счастью, Родители весь день пропадали в молле и не могли нарушить тихую войну двух сестёр, так что старшая смело хлопала дверью кухни. Когда на улице зажёгся последний фонарь, Хэтти лежала под одеялом с карманным фонариком и как раз дошла до момента, где космический корабль главных героев входил в атмосферу Магратеи. Одновременно с этим где-то на первом этаже зазвенели ключи, громыхнула входная дверь и в дом проникло завывание ветра на улице. — Дорогой, тише, — услышала Хэтти голос Мамы. — Пожалуйста. Дети наверняка уже спят. — Ладно, ладно, — примирительно ответил Отец. Хэтти услышала, как звякнуло что-то стеклянное о шкафчик для обуви. — Их сейчас наверняка даже поезд не разбудит. Хэтти заложила нужную страницу книги пальцем, щёлкнула фонариком и старательно прикинулась спящей. Сейчас Родители разложат покупки и обязательно пойдут проверять, как там их девочки. Быть застуканной бодрствующей в такое время суток совсем не хотелось. Обиду от того, что взрослым, в отличие от детей, можно оставаться на ногах после девяти вечера, Хэтти честно попыталась проглотить. Родителям понадобилось около двадцати минут (Хэтти считала про себя, а потому не могла быть уверена в стопроцентной точности), чтобы закончить с пакетами и проверить детей. Наверняка среди покупок, думала Хэтти, есть и подарки на Рождество, потому что всю предыдущую неделю она старательно обыскивала укромные уголки дома и ничего подозрительного не нашла. Выждав для верности ещё около десяти минут и убедившись, что Родители ушли в свою комнату готовиться ко сну, она выскользнула в коридор и, тщательно обходя на лестнице скрипящие половицы, спустилась вниз. Кухонные шкафчики: пусто. Антресоль в прихожей: пустее, чем обычно. Кладовка: пыльно и тоже пусто. Хэтти серьёзно задумалась, переминаясь босыми ногами на ворсистом ковре. В тишине дома она отчётливо слышала не только тиканье часов, но и даже течение своих собственных мыслей. И именно в этот момент весь дом задрожал. Сначала рассудительность Хэтти подсказала: землетрясение. Однако потом она припомнила, что, вообще-то, Нью-Йорк расположен вдали от сейсмически нестабильных районов и самое худшее, что может случиться — попадает посуда, как это было в позапрошлом году. Но когда её острого детского слуха достиг оглушающий звук локомотивного гудка, все подозрения отошли на второй план. Хэтти прижалась носом к окну: прямо напротив её дома тормозил, дымясь и скрипя колёсами, огромный красно-чёрный экспресс, разгоняющий вокруг себя падающий снег. Но возле её дома не было никаких рельс! Любопытство заиграло в её голове всеми цветами радуги, и Хэтти, наспех натянув ботиночки и плащ прямо поверх пижамы (а также не забыв любимую шляпку, чтобы спастись от снегопада), выскочила на улицу. Поезд выглядел вполне настоящим. Точно таким же настоящим, как десятисантиметровый слой снега у крыльца, наметённый за последние две недели. Хэтти, ёжась, осторожно приблизилась к одному из ярко горящих огнями вагонов, когда увидела среди снега и пара тёмную фигуру. — Поезд отправляется через две минуты! — гаркнула эта фигура голосом, который Хэтти определённо ни разу раньше не слышала. Однако она успела различить весьма очевидный шотландский акцент, хотя никогда в жизни с шотландцами не встречалась. Наплевав на давний совет родителей не разговаривать с незнакомцами, воодушевлённая появлением поезда прямо из воздуха Хэтти приблизилась к фигуре, пока, наконец, не смогла различить черты лица незнакомца. И вот что оказалось в самом деле для неё удивительно — незнакомец не был человеком. Она могла с уверенностью сказать, что он является представителем какого-то рода птиц, возможно, даже сов, учитывая, как торчали на его голове ярко-жёлтые перья и под каким углом изгибались крылья. Но вот только с понятием «птица» совершенно не вязалась чёрная форма кондуктора с обязательной шляпой и человеческий голос с шотландским акцентом. — Ты собираешься садиться, девчуля? — нетерпеливо спросил птица у Хэтти. Та, растерявшись, отступила на шаг и удивлённо указала на себя. Молча. — Да, да, ты. Ты видишь тут какую-нибудь другую девочку девяти лет? — Ну… А что это за поезд?.. — собравшись с мыслями, спросила она. — Как, «что за поезд»? — казалось, он был искренне оскорблён. Хэтти не знала ничего о выражении эмоций у птиц, но могла поклясться, что он нахмурился, совсем как человек. — Девчуля, ты какая-то невнимательная. Это — Полярный Экспресс! Я — его Кондуктор, как ты можешь заметить, — добавил он, разглядев на её лице смятение. — И мы отправляемся через минуту. Так что, если ты не собираешься садиться, отойди в сторонку, не хотелось бы, чтобы тебя окатило снегом. — И куда он едет?.. — Разумеется, на Северный Полюс! — Северный… Полюс?.. — Ты плохо меня слышишь, девчуля? — Кондуктор сложил крылья на груди. — Полюс! Се-вер-ный! К Санта-Клаусу! Хэтти прищурила глаза — частично от недоверия, частично от летящего в лицо снега. Как она уже знала целых шесть лет, Санта-Клауса не существовало, как, в общем-то, и Полярных Экспрессов, останавливающихся прямо на улице в пригороде Нью-Йорка, о чём она не преминула сообщить. — Девчуля, то, что ты не веришь в Санта-Клауса, ещё не значит, что Санта-Клаус не верит в тебя, — сказал Кондуктор тоном, который она обычно слышала от отца, когда тот чем-то крайне сильно огорчался. Например, когда Хэтти разбивала мамину посуду или ломала телевизор в попытке выяснить, как он работает. — Так ты собираешься садиться или нет? Хэтти поджала губы, внимательно посмотрела на Кондуктора и помотала головой. Тот, в свою очередь, только пожал плечами, ловко запрыгнул на нижнюю ступеньку вагона и размашисто махнул крылом, подавая знак машинистам, хотя Хэтти сомневалась, что они увидят его сквозь снегопад. Поезд тронулся. Хэтти провожала медленно набирающий ход состав и внимательно разглядывала надписи, вагоны и окна. Там, среди жёлтого света ламп, сидели другие дети. Кто-то громко смеялся, и она почти могла представить, как звучит этот смех; кто-то заинтересованно оглядывался, пытаясь искренне поверить в происходящее; кто-то мрачно теребил пижаму, точно такую же, как у неё, всё ещё в сомнениях. Кондуктор важно прошёл сквозь вагон, призывая всех к порядку. Грянул гудок локомотива. И тогда Хэтти побежала. Она неслась со всей силой своих девятилетних ножек, спотыкаясь в глубоких сугробах и крепко цепляясь за норовящую улететь шляпку, щурилась от снегопада и пыталась, пыталась, пыталась догнать уходящий состав. Она видела свет над дверью вагона где-то совсем рядом, но длины её рук не хватало, чтобы уцепиться за перила. От бега запершило в горле (или не от бега вовсе?). В голове звучал неуслышанный смех десятка детей, отправляющихся в путешествие на Северный Полюс. На несуществующем Полярном Экспрессе. К несуществующему Санта-Клаусу. Кто-то вдруг схватил Хэтти за вытянутую руку и неожиданно легко потянул наверх. Спустя мгновение она нашла ногами нижнюю ступеньку вагона и во все глаза уставилась на Кондуктора, крепко держащего её крылом за запястье. — Спасибо… — осторожно сказала она, вспоминая о вежливости. Щёки её краснели, как клубничные леденцы. — Никаких проблем, девчуля, — произнёс Кондуктор, подталкивая её к двери в вагон. — Заходи и занимай место. Поторопись, а то простынешь ещё. И Хэтти, смахнув с плеч рождественский снег, шагнула навстречу яркому свету жёлтых ламп.