***
Перед тем как отправиться в штаб, нужно было кое-что сделать. Куда именно приведёт его этот шаг — неизвестно, однако попытаться всё же стоит. С другой стороны назвать это действие «попыткой», было бы грубо и легкомысленно. Всё-таки, тут были и личностные посылы, которые священник хотел воплотить в жизнь, потому что так ему подсказывала его совесть и что-то светлое, что едва-едва болталось в пучине тёмной смолы-души. В последнее время все его усилия крутятся вокруг мафии и всего того, что её окружает. У него есть цель и планы, на которые катастрофически не хватает времени. Разоблачение Молли, словно медаль, имело две стороны. Конечно, хорошо, что предательство раскрылось так быстро, но плохо то, что всё-таки у неё было влияние на некоторых представителей старой «школы» паучьей мафии. Он мог бы с головой погрузиться в систематизирование и анализ, посвятить себя внутренним делам, не вылезая из штаба, однако были ещё некоторые моменты, которые нужно было уладить, в первую очередь, для поддержания себя и своей чести, пусть это и есть эгоистично. Постучав по двери, мужчина задержал дыхание, прислушиваясь к тому, что происходило за ней. Тяжелые и слегка шаркающие шаги говорили о не особо хорошем, возможно, даже усталом настроении хозяина номера, но деваться некуда. Осталась только надежда на его понимание и охладевший к конфликтам нрав. Открыли достаточно резко, но это не спугнуло священника. Наоборот, тот натянул приветливую улыбку, пусть и глаза, как и прежде, были наполнены лукавством. Этого у него не отнять. Бескорыстно и искренне он мог смотреть на своего собеседника очень редко, но это не есть плохо. Хитрый взгляд делал его истинным демоном, что мог внушить свою силу только лишь мимолётной искрой жёлтого цвета. — Прости, что потревожил, — сразу же произнёс мужчина, после чего заглянул за плечо демона, намекая на разговор внутри комнаты. Энджел промолчал, но впустил Джеронимо, учтиво отойдя в сторонку, чтобы закрыть за гостем дверь. Нотка пренебрежительности присутствовала, что было уловимо каждому. Даст всё ещё точил зуб за прошлое, но не мог опустить тот момент, что именно этот развратный таракан спас сестру из плена его же семьи и, что немало важно, он не выказывал своего пренебрежения в его сторону, когда раскрылась тайна. — Я ненадолго, не волнуйся, — сразу же предупредил священник, дабы успокоить паука, которого так внезапно побеспокоили. — Что-то случилось? — спросил Энджел, после чего отошел в сторону стола, где обычно заваривает кофе зашедшим. На самом деле, он не хотел что-либо спрашивать, и сделал это исключительно из вежливости, дабы гость мог чувствовать себя более расслаблено. Однако даже это не скрылось от глаз мужчины, поскольку тон был специфичным, практически кричащим о безразличии. — Мне пришлось… изгнать Молли, — долго подбирая слова, наконец, произнёс демон. Ему было не особо приятно озвучивать эту новость, поскольку связь между братом и сестрой, даже не смотря на мелкие конфликты, была ощутимой. Поэтому Джеронимо опёршись локтями о колени, смотрел на Даста снизу вверх, ожидая хоть какой-то реакции, готовясь принять что угодно. — Я знал, что так будет, — тут же ответил парень, после чего небрежно кинул в каждую кружку по два кубика сахара. — Я знал, что она задумала. — И ничего не сказал? — спросил священник, наблюдая за тем, как паук аккуратно расставляет чашки. — Это лишнее, вы и так бы всё узнали. Она не умеет играть в шпионство. Никогда у неё это не получалось. Так что, всё и без меня было очевидным, — позволив себе моменты откровения, устало проговорил Энджел, потупив свой взгляд в пол. — Ты разочарован? — Ты пришел спрашивать у меня весь этот бред? Или зачем? Что ты хочешь? — более раздражённо начал говорить демон, не стесняясь буравить взглядом гостя. — Я просто подумал, что ты должен знать, — выпрямившись, сказал Джеронимо, едва заметно пожимая плечами. — И я хотел сказать, что с вашей мафией я не собираюсь делать ничего плохого… — Ты хотел сказать с «твоей» мафией. Не нашей, — добавив натиска на последнюю фразу, сказал паук. — Как бы то не было, история этой организации, так или иначе, будет нести ваше имя сквозь года, — легонько подхватив со стола кружку, спокойно произнёс священник, не желая распалять между ним и Дастом конфликт. — То, что ты делаешь, уже противоречит тому, что мы делали. Это уже плохо для мафии, — не подбирая слов, говорил Энджел. — Это даже не мафия. Это бизнес, который… — Успокойся, — чуть раздражённо отвернув лицо от переизбытка лишней информации, сказал мужчина. — Нет конкретного понятия «мафия». Это не термин. Так же нет конкретно функционала для неё. Ещё не забывай, что мы в Аду. В наших руках возможность перевернуть всё с ног на голову и наоборот. Почему завёлся? — в конце спросил священник, внимательно наблюдая за собеседником. — Из-за личной неприязни, — не утаивая ничего, признался паук, с грохотом поставив чашку на стол. — Хвалю за честность, — едва усмехнувшись уголком губ, сказал мужчина. — Хочешь быть благородным? Честным? Быть отцом не только церкви, но и мафии? — подхватив ироничный тон гостя, начал спрашивать Энджел. — Это невозможно, — фыркнул тот. — Я попробую. За это никто ноги и голову отрывать не будет, — развёл руками священник. — Что ты вообще хочешь делать? Я уже знаю от Молли, что ты отменил заказные убийства, отменил работу наркотической фабрики, распустил отделения в других городах, отказался от союзничества… что это, чёрт возьми? — пытаясь сдерживать грубость, что клубком собиралась внутри него, спрашивал Даст. — Я хочу сделать Пентаграмм Сити своим городом, — внезапно произнёс мужчина, из-за чего бедный Энджел подавился напитком. — А Люциферу ты скажешь подвинуться? — не скрывая смеха, спросил паук, но всё же чуть насторожился, о чём говорили его сощуренные в лёгком недоверии глаза. Что-то было в его словах. Они были уверенными, звонкими и, без сомнений, цепкими. Более того, его тон был очень напористым, будто бы иного выхода у города не может быть. — Я тебе скажу даже больше… ему не нужен город. Он предпочитает наблюдать, тешась тому, на что способны его «дети». И он знает, зачем, и, что самое главное, для кого я это делаю. — Зачем ты мне это говоришь? — Я думал, что тебе небезразлична принцесса, — закидывая удочку, сказал Джеронимо, наиграно приподняв брови. — Я ценю её. Но… ты делаешь это ради неё? — решил на всякий случай уточнить паук. — Да, — совершенно спокойно и без утайки произнёс священник, после чего откинулся на спинку кресла. — Хочу помочь ей с её планом. Оградить город от кучки предателей, что сплотятся во время чистки. И если что-то пойдёт не так, оказать поддержку. — Это утопия, которой никогда не достичь, — сразу же зарубил всю идею мужчины Энджел, при этом ещё и скрестив руки на груди, что подтверждало его слова на всех уровнях коммуникации. — Первое, как ты достигнешь всего этого за такой короткий срок? И второе, что ты сделаешь с троицей «V»? Выпрешь из города? Я сомневаюсь, что они будут с тобой сотрудничать. К тому же, у принцессы с ними достаточно серьёзные недомолвки. — Тебя это так сильно зацепило? — только и спросил Джеронимо, лукаво усмехнувшись. — Конечно! Ты тут говоришь о нереальных вещах. Каждый удивится такой сказочке! — не скрывая своих бурных эмоций, говорил паук, после чего удивлённо начал следить за поднимающимся гостем, который озабоченно поглядывал на наручные часы. — Мне пора идти, — разорвал разговор священник, после чего сделал последний глоток кофе и поставил чашку на стол. — Спасибо, что принял, — добавил тот, отправляясь к двери. — Если хочешь знать больше и принять в этом участие, ты знаешь, куда идти… — Но ведь Аластор запретил мне… — Аластор больше не имеет власти надо мной и над мафией тоже. — А как же я туда приду, если… Но дверь закрылась, не дав Энджелу закончить своё предложение. Священник подготовил вкусную и весьма заманчивую наживку, а затем исчез, оставив паука наедине с его беспокойными мыслями.***
Аластор терялся в собственных чувствах каждый раз, когда ему приходилось ступать на порог того или иного места. Да, болото его напрягало, но и отель становился для него слегка рутинным обиталищем, пусть и по-своему безопасным. Тут он мог расслабиться и с облегчением вздохнуть, зарывая свои ужасные руки в волосы спелой пшеницы, обладательница которой мило ворковала у него над ухом. Но даже это становилось для него чем-то обыденным и неинтересным. Конечно, качели с одной стороны на другую — не давали ему заскучать основательно, но что-то было не так. Его буйная и взрывная натура хотела чего-то иного. Что-то, что будет вызывать ужас на лицах и Чарли, и Мари. Правда, в его голове всё же была более яркая палитра возможных эмоций и различных градаций поступков: от смешивания ужаса и удивления, до комбинации радости от страха. Ему хотелось, словно художнику, нарисовать что-нибудь этакое на милых улыбках и ухмылках демонесс, дабы просто побаловать свою эгоистичную натуру. И эта мысль, словно шкодливый паразит, не давала ему покоя, постоянно покусывая его за «зудящие» места в его разуме. Чарли ожидала его в кабинете, а если быть более точным, то она вообще не думала, что он вернётся так рано. Сам для себя же он решил, что пока разбирается с его личным «проклятием», то не будет устраивать никаких проблем, любезно пользуясь помощью, что ему предлагают. К тому же, доводить и без того слегка заведённую Шарлотту у него не было желания, пусть зрелище было бы и интересным. В целом, не только принцесса, но и весь Пентаграмм Сити стоял на ногах, ушах, вообще на всём, чём можно стоять, поскольку до чистки остались считаные дни. Именно в этот период Ад начинает проявлять всю свою гнилую натуру, выставляя разлагающиеся струпы на поверхность. Демоны планируют заговоры, убирают конкурентов, продвигают себя на места значимых и прочее. Это идеальная симфония для Радио-Демона, который заскучал за истинным злом, но во всей этой картине не хватало его, что немного удручало. Радиоведущий зашел без стука, сначала слегка открыв дверь, чтобы просто прислушаться к тому, что происходит. Тишина дала ему знак, что можно спокойно войти. Чарли ни с кем не говорила, не принимала гостей, поэтому была практически свободна. Хотя, даже если бы кто-то и был там, для него это не составило бы большой проблемы. Шарлотта не сразу обратила внимание на движение у её двери. Ей нужно было досчитать то, за что она взялась, иначе весь прогресс пошел бы насмарку, однако даже её упрямство и желание закончить подсчёты не были сильнее её любопытства. К тому же, появления Аластора она ждала как никогда. — Я думала, ты вернёшься позже, почти перед самой чисткой, — с лёгким восторгом произнесла принцесса, поднимаясь из-за стола. Её глаза вмиг оживились и заблестели. Для радио-Демона до сих пор открытость и наивность этой девушки есть чем-то непривычным. А то, что ему каждый раз рады, и вовсе явлением фантастическим. Она деликатно подошла к нему и не прикасалась, только лишь робко подтянула к себе руки, заключив их в замок. «Не прикасается, знает, что раздражает», — заметил мужчина, после чего сам себе ухмыльнулся. Он в последнее время не понимал самого себя. С одной стороны, он был готов похвалить демонессу, словно щеночка за её покорность, с другой, ему иногда хотелось, чтобы она поступила с ним иначе, сделала что-то наперекор, заставила злиться и испытывать эмоции. Но этого не происходило, и от этого ему было скучно. Аластор слегка небрежно приземлил руку на голову девушки и легонько потрепал её, даже не погладил, а просто сделал беспорядок с прекрасными волосами принцессы, а затем прошел внутрь и сел на своё излюбленное кресло. Будь сейчас Шарлотта не обременена делами, что касаются чистки и прочими финансовыми моментами, то обратила бы внимание на этот момент, но другие дела были важнее. Вся суматоха, движение, подготовка, приятная истома ожидания — были более яркими, чем даже сам Радио-Демон. И будь у неё возможность задуматься над этим, то наверняка бы её эти мысли ужаснули. Но не сейчас. На данном этапе её жизни, внутри неё бурлят амбиции и желание угодить и доказать. Угодить себе, а доказать — отцу. И если что-то выйдет из-под контроля, что случится с её восприятием — не известно. Шарлотта и так уже на грани. — Меня пытались хитрить и дурить, но не получилось, — не скрывая нотки самодовольства, произнёс Аластор, после чего осмотрелся и наткнулся взглядом на стопку бумаг. — Дела идут, я смотрю, хорошо. Ты всё успеваешь? — Даже более того! — импульсивно ответила девушка, присаживаясь рядом с радиоведущим. — Я чувствую себя отлично, и даже попыталась чуть-чуть подумать над твоей проблемой, — гордясь собой, произнесла та. «Это ложь…», — с нескрываемой горечью подумал мужчина. Обложка этой девушки-книжки была яркой, красивой и без сомнений, твёрдой, но внутри таилась обычная газетная бумага, буквы на которой растеклись от следов чашки с кофе, и это не единственные следы, которые впитала в себя эта книга. Он видел, что Чарли была где-то на грани. Её жизнь до этого года была другой, пусть уже и отстранённой от королевского особняка. События, что накладывались одно за другим, оставляли свой след в душе принцессы. И пусть она с уверенностью перешагивала трудности и внушала себя то, что смогла осилить все преграды, на самом деле это лишь умело построенная иллюзия самой же Шарлоттой. — И что же ты придумала? — заботливо поинтересовался Аластор. Он не верил в то, что девушка была способна предложить что-то стоящее в условиях назревающего безумия в её голове, но и откинуть то, что мысль может быть здравая — не мог. Всё-таки, перспектива избавится от своего «королевского» бремени была весьма соблазнительной. — Я договорилась с Атропос, в следующий раз она отправится с тобой к болотам. Она изучит артефакты, историю и всю подноготную. Ей нужен только лишь доступ ко всему этому. И она обязательно найдёт необходимую лазейку, — уже чуть успокоив свою бодрость и пыл, произнесла Чарли, позволив себе расслабится. — Атропос, значит, — задумчиво протянул Радио-Демон, поглядывая в ту сторону, где должна быть комната упомянутой демонессы. — Ты, наверное, хочешь сказать, что это не я потрудилась? — подпихивая локтем демона, спросила принцесса, пытаясь вывести его на чистую воду. — Я знаю, — тут же поменяла свой тон девушка. — Мне и самой стыдно, что я не могу помочь лично и вновь полагаюсь на помощь друзей. Но я не могу сейчас поступить иначе, потому что очень хочу помочь тебе. «Опять», — мелькнуло в голове у Радио-Демона. Опять она такая добрая и бескорыстная. Любящая и совсем… не интригующая. — Да нет, я не это имел в виду. Просто помню, что она не жалует мою персону, — усмехнувшись, сказал Аластор. — На счёт этого не волнуйся. Я уверена, что ей и самой не терпится изучить нечто новое, — подмигнула Шарлотта. — Мне стоит нервничать? — тут же наигранно насторожился радиоведущий. — Почему? — искренне удивилась принцесса, слегка выпрямившись. — Она может воспользоваться этими знаниями, чтобы причинить вред мне и всем жителям болотных топей, — не задумываясь, ответил мужчина. — А если и не она, то эти знания она может передать даже тому же Люциферу. — Говоришь, прям как хозяин и король, — непонятным тоном произнесла демонесса. Непонятным, потому что Чарли и сама не понимала, хорошо это, либо же плохо. С одной стороны, то, что Радио-Демон беспокоится о своём новом титуле и о той местности, что внезапно оказалось под его протекцией — отличный шаг. Это говорит о том, что он готов брать ответственность за то, что сотворил. Другая сторона была совсем иная. Шарлотта грустила из-за того, что Аластор очень редко находится с ней, и уже не так часто навещает отель. Контраст был колоссальный. Он практически не вылезал из этого здания, то и дело, мозоля глаза всем присутствующим. Сейчас всё иначе. Он отдалился. — Так можешь думать только ты, — хмыкнул мужчина, но не скрыл лёгкой усмешки. — Я устала уже задавать этот вопрос, но почему? — мягко улыбнувшись, спросила Чарли. — Потому что Королева Вуду считает меня самым бездарным, неспособным и катастрофическим Королём во всём мире, — произнёс Радио-Демон, явно не скрывая в своём голосе услады, которая тянулась из его «прекраснейших» титулов. — Королева Вуду? — сведя брови на переносице, по-детски буркнула принцесса, после чего уставилась на Аластора упёртым и злостным взглядом. — Какая разница, что она говорит тебе? — Но-но-но, дорогая, — хохотнул радиоведущий. — Она переживает за своих людей. Её слова небеспочвенны, ты должна знать это лучше всех, — усмехнулся тот, кидая на Шарлотту слегка умилённый взгляд. — Ты прав, — нехотя признала демонесса, после чего тяжело вздохнула и о чём-то задумалась, словно пыталась как-то переключиться на другую тему. — Что сегодня планируешь делать? — Ну, сначала хочу тебе немного помочь, — кидая взгляд на кучу бумаг у стола девушки, сказал тот. — Потом мне нужно будет поговорить с Хаском и решить несколько вопросов. — Ты опять ненадолго? — слегка разочарованно спросила Шарлотта, проигнорировав всё сказанное демоном. — Да, завтра, наверное, выхвачу твою птичку и отправлюсь с ней к болотам, — рассказал о своих намерениях радиоведущий. — Не хочешь остаться чуть подольше? — с долей детского каприза спросила Чарли, чуть склонив голову на бок, придавая своему виду большей игривости. — Дорогая, — мужчина зарылся рукой в волосы на виске принцессы, а затем тяжело вздохнул. — Чистка на днях, мне нужно как можно скорее решить этот вопрос, чтобы быть рядом и поддерживать тебя, — на ходу придумал Аластор, при этом мило улыбнувшись. — Это не мешает тебе прийти сегодня ночью ко мне, — не теряя прежнего настроя, произнесла девушка. — Только без домогательства. Договорились? — сразу же обозначил рамки Радио-Демон, и только после того, как увидел лёгкий утвердительный кивок, расслабился, слегка подтолкнув к себе в объятия Шарлотту. — Ну, что. Начнём разгребать ту кучу бумажек?***
Демонессу пропустили в здание без проблем, да и вообще мало обращали внимания на её персону. Да, она тут бывает часто, но всё-таки стоило бы интересоваться сотрудникам тем, кто пришел и зачем. Хотя, с другой стороны, может священник дал им указание не препятствовать её продвижению по штабу, что было на руку. Внимания больше заслуживало другое, а если быть точнее, то психологическая составляющая. Моральные стенания, которые приводили Атропос в необъяснимый шок — сводили с ума. Внутри неё бушевал протест, организатор которого упёрто не хотел идти на поводу извращённому священнику. Он пытался взывать к совести и гордости девушки, постоянно напоминая ей о былом величии и независимости от всех этих похабных вещей. Но была и вторая сторона медали. Стоило только перевернуть страницу с «боевой славой», как там виднелись новые строчки, которые вот-вот вывели новеньким пером. А говорилось там о невиданной ранее тяге к этому хитрому мужчине. Атропос прекрасно понимала, что он обхаживал её достаточно долго, применяя разные тактики, но при всём при этом, Джеронимо оставался самим собой, что и послужило позитивному результату. Помимо всего прочего, демонессу влекло ещё и что-то непонятное. Ей пусть и были чуждыми мысли о каком-либо телесном контакте, а уж тем более об удовлетворении, но нечто заставляло её мысли возвращаться к пережитому. Она чувствовала себя не сказать, чтобы достойно, даже наоборот. Но испытанное… это перевешивало все её глупые заморочки. И, наверное, поэтому она здесь. Девушка постучала несколько раз по двери и, не дожидаясь ответа, вошла. Страх куда-то улетучился, и в голове царила непонятная неопределённость. Раньше, по пути сюда, она думала о том, что просто поддаётся ему, но сейчас, когда она увидела его, такие мысли улетучились мгновенно. Он даже не смотрел на неё. Взгляд мужчины был устремлён исключительно на бумаги, которые в беспорядке лежали на столе. Волосы были взъерошены, воротник отстёгнут. Джеронимо оторвался от документов не сразу. За это время демонесса успела несколько раз пройтись туда-сюда, осматривая кухонную часть. К счастью, или нет, но его «апартаменты» были похожи на студию, причём очень просторную. Тут было всё и сразу, поэтому его рабочий домашний стол как раз был практически напротив двери, словно в кабинете. Однако когда тот поднял свой взгляд, то чуть прозрел, всё-таки, она пришла, и это было сродни спасению для него. Мужчина поднялся из-за стола и, не поправляя своего внешнего вида, тут же подошел к Атропос и нежно обнял, предварительно легко поцеловав её в макушку. Он сделал это достаточно быстро, ловко и уже отошел на пару шагов назад, чтобы ближе рассмотреть маленькую демонессу. Девушка ещё несколько секунд просто держалась за его рубашку и смотрела на него, продолжая осознавать свои чувства. От него веяло уютом и теплом, даже несмотря на холодную, и моментами отталкивающую внешность. Рядом с ней священник играл другими красками, становясь буквально оазисом для её души. Ей не хотелось отпускать его, в нём она видела некое спасение, однако внутри иногда противно шкрябали мысли о том, что она слишком быстро становится зависимой от него. С другой стороны, её это устраивало. Атропос чётко ощущала отдачу Джеронимо и не боялась проявить себя в ответ. Ей даже немного взгрустнулось, когда он слегка отстранил её от себя. Хотелось больше. Больше объятий и его нежности. — Мне нужно ещё чуть поработать, тогда я буду весь твой, — слегка устало проговорил демон, глядя на девушку виноватым взглядом. — Можешь пока расположиться, сходить в душ, — небрежно кивнув в сторону ванной комнаты, сказал тот. — В душ? — само вырвалось из уст демонессы. Она слушала его частично. В голове гудели пчёлы, и ей было мало что понятно. Он был уставшим и замученным, что было видно по его внешнему виду и по голосу, который лёгким и бархатным хрипом обволакивал её слух. Любовь к этому странному мужчине становилась более явной, что было очевидно даже по её слегка хмельному и блестящему взгляду. — Что такое? — хохотнув, спросил священник. — Хочешь, чтобы я пошел с тобой? Ради этого я дела отложу, — лукаво усмехнувшись, протянул мужчина, украдкой легонько коснувшись её талии, подталкивая нетребовательным движением девушку к себе. — Ну, уж нет! — проснулась Атропос, после чего буквально отскочила от демона. На самом деле её замешательство было связано с тем, что ей вообще предложили пойти в душ. Дело в том, что она не планировала оставаться тут на ночь, однако сам Джеронимо, похоже, думал иначе. Конечно, из-за этого было слегка не по себе, но по-другому она теперь поступить не могла, ибо, будучи распалённой и смущённой, девушка всё-таки рванула в ванную комнату и быстро там закрылась, желая спрятаться от нахального раздевающего взгляда. Единственное, что тешило её мысли, так это кинутая вчера фраза: «ничего такого, просто придёшь в гости». Раз он сказал «ничего такого», значит — ничего такого. С таким настроем девушка и расслабилась, позволив тёплым струям воды омыть её, даруя лёгкое расслабление. Однако даже здесь было что-то дикое и странное: непонятный дискомфорт, что пробирался в каждую клеточку её тела. Это была его душевая и его, по сути, дом. А она стоит тут обнажённая, незащищённая и это всё жутко давило на неё, заставляя ту машинально прижимать к голове плечи. А затем всё резко поменялось. Внезапно она действительно расслабилась. Тут было просторно и светло, никакого шума, голова была чиста и незаполненная глупыми звуками. Постепенно её мысли начали наполняться разными образами. Сначала это был просто священник, который временами то улыбался, то лукавил, то смеялся. Затем эти образы стали более чёткими и концентрировались на конкретных деталях. Это были его тёмные, словно смоль волосы, что иногда непослушно торчали в разные стороны. Ровная осанка, которая так и кричала о его скрытой самовлюблённости. Мимолётные хитрые взгляды из полуприкрытых век. Тихая, почти бесшумная походка, которая иногда пугала её. Уставший хриплый голос, что приводил её в лёгкое онемение, заставляя тело покрыться гусиной кожей. Руки… его большие руки и устрашающие пальцы, которые были способны сломать хрупкую руку или шею какому-нибудь демону. И всё это заставляло демонессу обессиленно облокотиться на стену и медленно сползти вниз, прижимая лейку душа к себе. Мысли об этом мужчине заставляли её сердце биться чаще, пробуждая какое-то непонятное чувство. Маленькие слабые разряды тока начинали пробираться к низу живота, начиная свой путь от кончиков пальцев рук и ног. Эти неведомые ранее ощущения заставили её тяжело дрожать. Пульсация этого странного комка была настолько сильной, что ей казалось, будто бы она сейчас потеряет сознание. А внезапно всплывшие воспоминания о вчерашней встрече и вовсе вывели её из строя. Атропос прислонила к губам указательный палец, а затем больно укусила его за костяшку, оставляя там кровавые следы, но даже это не могло привести её в чувства. Затем она резко поменяла температуру воды, грубо крутанув кран и когда на нее, наконец, полилась ледяная вода, стало чуть легче. Пусть было холодно и неприятно, однако отогнать от себя лишние мысли эта диковинная процедура помогла. Дальше возникла ещё более сложная задача. Во что ей одеться? Будет ли это правильно надеть ту же одежду, в которой она пришла? Внутренний перфекционист и любитель правил бунтовал. Как можно было одеться в то же тряпьё, которое было надето во время пути? Правильно, никак! Ещё и в чужую постель ложится? Это же кошмар и ужас. Выбор пал на то, что висело на вешалке, и тут в голову закрались мысли о том, что этот коварный таракан мог давно всё просчитать. В руках Атропос оказалась одна из его чёрных рубашек, правда не такая жёсткая и классическая. Видимо, она была либо домашней, либо уже старой, ибо её структура была более мягкой и покладистой. Деваться было некуда, поэтому девушка без каких-либо раздумий надела её. Из зеркала смотрела на неё смущённая Атропос, которая неуверенно теребила край одеяния. Она была огромной. Демонесса практически тонула в ней, однако это вовсе не лишало её шарма. Бёдра всё равно ярко выделялись, несмотря на «прямоугольную» форму рубашки. Ножки становились ещё более тонкими и изящными из-за большого размера. Теперь оставалось только перебороть себя, выключить стеснение, и быть непринуждённой, чтобы он не подумал о том, что она его боится или стесняется. Её надежды на то, что священник всё ещё погружён в дела, треснули, словно случайно опрокинутая детьми любимая мамина ваза — моментально, быстро и безвозвратно. Он как раз стоял практически около дверей и что-то расставлял на столе, где Атропос раньше видела какие-то кухонные принадлежности. И как только она покинула ванную комнату, его взгляд, конечно же, был моментально устремлён на неё. Демонесса стойко выносила его оценивающий и, без преувеличения, похабный взгляд. Из-за этого она не смогла полностью совладать со своими эмоциями, и поэтому выглядела достаточно грозно и устрашающе, ибо она чуть опустила голову вниз и исподлобья буравила священника взглядом негодования и злобы, хотя этого она не испытывала. — Что ты творишь? — вполголоса произнёс Джеронимо, едва покачивая головой из стороны в сторону, чем вызвал лёгкое недоумение со стороны девушки. — Что ты творишь, — уже на выдохе вновь произнёс тот, а затем прошел мимо Атропос, направляясь в ванную комнату. — Из-за тебя должен идти в душ, — цокнув языком, добавил мужчина, а затем резко развернулся и, положив две увесистых руки на плечи демонессы, наклонился к ней, а затем произнёс: — Сделай чай, пожалуйста, я ненадолго. После того как священник скрылся за дверью, Атропос мелко засуетилась, обернувшись в сторону стола, где как раз-таки и стоял чайник. Мало того, что она пережила непонятное приключение в ванной, так и он ещё в огонь добавляет дровишек, выталкивая её из привычной зоны комфорта. Что значит «из-за тебя пойду в душ»? Зачем ему говорить это? И не мог ли он осматривать её менее откровенно? Управление над мыслями вновь взяли вопросы, которые не могли найти себе в пару ответы. Внимание демонессы привлекло её едва заметное отображение в стекле. Она не сразу поняла, что смотрит именно на себя, поэтому слегка испугалась, но быстро пришла в норму. Если быть объективным, то выглядела она не как расслабленная девушка, которая пришла в гости к своему мужчине. Атропос стояла с таким видом, который так и говорил: я пришла захватить твою территорию и забрать всю одежду. Зрелище действительно забавное, однако этот вывод позволил ей собраться с силами и взять себя в руки. Отмахнувшись от назойливых дум, которые значительно усложняли жизнь, девушка принялась спокойно запаривать чай, однако для более удачного ритуала ей не хватало специального ситечка, ибо оставлять чаинки в кружке ей не хотелось. Поиски в шкафчиках не были успешными, поэтому та просто остановилась, думая, как бы ей поступить лучше. Тут то и пришло на помощь то спокойствие и, якобы, «уверенность». В голове всплыл вопрос: а почему бы не спросить Джеронимо? Поэтому Атропос робко подошла к двери ванной и деликатно постучав, начала излагать своё беспокойство по поводу важного дела, а именно заваривания чая. На её просьбу не откликались, что начинало злить неугомонную, поэтому её просьбы и стуки стали более настойчивыми и требовательными. Что на неё нашло в этот момент, непонятно, однако сидящая внутри совы капризная демонесса хотела, чтобы её тут же послушали. И если бы не феноменальный слух, то распахнутая дверь оставила бы ей след на прекрасном лбу. Однако даже победа в этой нелёгкой борьбе за внимание не утешила её. Да, священник вышел. Но вышел он абсолютно голый, что стало ясно после того, как клуб пара растворился, обнажая влажное тело мужчины. К огромному счастью, Атропос изначально была настроена смотреть вверх, поэтому первое время даже не заметила подвоха, мимолётно думая о том, что он действительно справился очень быстро. И в её голове совсем не закрались мысли о том, что она просто его достала и вынудила выйти к ней. — Ну, чего? — удивлённо спросил Джеронимо, опустив свой взгляд на девушку, попутно вытирая полотенцем влажные волосы. — Так бы и сказала, что хочешь со мной, — цепко схватившись за руку девушки, хитро протянул демон. Но Атропос не была настроена на шутки и флирт, поскольку она, наконец, поняла, что он стоит без одежды, это первое. А второе, так это то, что волей не волей, а взгляд таки пополз ниже, и чем руководствовался её интерес, демонесса и сама не понимала. Да и что ей думать дальше, голова тоже упёрто выдавать не хотела, поскольку на этом моменте её эмоции заклинило. Возмущение, удивление и даже страх не могли проступить на её лице, оставив на нём лишь непонятную гримасу с поднятыми бровями и торчащими, словно кол ушами. — Нет! — тут же неестественно взвизгнула девушка, после чего оттолкнула от себя мужчину с такой силой, что он был просто вынужден буквально «запихнуться» обратно в ванную комнату. А рука, которая держала демонессу за кисть, была тут же отбита дверью, и только непонятная итальянская ругать могла выразить весь спектр эмоций священника. Атропос не была уверена, ругань это вообще, или нет, однако тон, с которым произнёс её демон, говорила о том, что это всё-таки обсценная лексика. Придавив своим телом дверь, девушка еще несколько секунд стояла в таком положении, прижав руки к груди. К такому она ещё не готова, это было очевидно. Однако и назвать этот опыт плохим у неё язык не поворачивался. Рано или поздно она должна была его увидеть обнажённым. В этом не было ничего ужасного, наоборот. Как Джеронимо всегда и говорил, он держит себя в форме. Его тело действительно было эстетически красивым, по всем меркам. А мерки у Атропос, к счастью или наоборот, равнялись на мерки предлагаемых ей когда-то Аграт инкубов. Правда, вот пугало её совсем другое. И тут она не могла понять, кого винить. Свою миниатюрность, или… Атропос мотнула головой, отгоняя от себя всякие похабные мысли, а затем вернулась к столу. Теперь ей было вовсе непринципиально, что в кружках болтались непослушные чаинки. И так сойдёт. Из головы не выходило только одно… — Ты меня убить пришла? — возмущённо спросил Джеронимо, выходя из ванной комнаты уже в халате. Демонесса спокойно сидела на диване, разглядывая свои коготочки. Она совсем не нервничала и не переживала. Ему показалось. И при чём тут его вопрос? Это не более чем какие-то беспочвенные обвинения. Поэтому и отвечать на это странное замечание она не будет. Священник улыбнулся краем губ и легонько мотнул головой, думая про себя о том, что Атропос тот ещё ураган. Конечно, он знал, что за личиной сложной, грубой, угрюмой и серьёзной совы, скрывается нечто неуклюжее, порой капризное и неловкое. И, несмотря на то, что процедура отбивания руки ему была не особо по нраву, злиться на неё мужчина не мог. К ней он испытывал всепоглощающее понимание, которое позволяло ему прощать всё. Он прекрасно осознавал, почему она так себя ведёт, и не мог не любить её за это. — Я, в отличие от тебя, не стесняюсь, — театрально вздёрнув подбородок, сказал Джеронимо, после чего царской походкой прошел внутрь комнаты, а затем остановился около столика, где уже стояли кружки с готовым чаем. — Да тебе и нечего, — возмущённо буркнула демонесса, слегка приглушив свой голос. — У тебя какие-то комплексы? — резко наклонившись к Атропос, что всё это время спокойно сидела на диване, спросил священник, однако наклоном всё не ограничилось. Когда девушка среагировала и засуетилась, пытаясь красиво и элегантно прижать к себе ножки, тот моментально подхватил её на руки, а затем бросил на кровать, из-за чего та, словно кошка, вцепилась в покрывало руками, думая, что оно спасёт её от гибких пружин, что так и норовили отбросить её в сторону. Однако Джеронимо, как истинный джентльмен (забудем, что это именно он её кинул), придержал её за предплечья, не давая покинуть кровать. Правда, это было трудно назвать спасением, ибо он тут же накинулся на неё сверху, придавливая её руки и ноги к постели своими. — Что тебя в себе не устраивает? — сразу же в лоб спросил мужчина, всматриваясь в испуганные глаза Атропос. Демонесса отвернулась, не выдерживая такого взгляда. Он всегда смотрел на неё так, будто бы вся одежда на ней сейчас вмиг воспылает, оставив после себя лишь пепел. А стоило ей сосредоточиться на нём, как в голову вновь лезли те же эпизоды, что и во время душа. — Да я не… — и тут девушка задумалась. В голове начали возникать образы всех девушек из отеля и они, словно модели, имели прекрасные параметры, которые не стеснялись выгодно подчеркнуть. Везде было богато и Атропос, на самом деле, обращала на это внимание, пусть и понимала, что как бы они не старались, изменить или заменить свою внешность не получится, ибо это тело дано им исходя из их грехов и заслуг. Однако какой-то лучик уверенности в ней засветился. Почему-то Джеронимо не смотрел ни на одну из них, и тут даже не дело в их неприязни к нему, или в том, что у кого-то есть парень. Они были ему не интересны. Он заинтересовался ею, и не говорит ли это о том, что с ней всё в порядке и ей не стоит переживать? Раньше об этом демонесса не задумывалась. Такие мысли начали закрадываться ей в голову тогда, когда она начала видеть в нём не просто партнёра по работе, надоедливого таракана или ещё кого, а мужчину. И это было странное открытие. Но стоит заметить, что этот период смятения и недовольства собственным телом прошел быстро и закончился прямо-таки тут. Ибо она видела перед собой самого лучшего демона на свете. — Нет, никаких комплексов, — уверенно ответила девушка, наконец, повернувшись лицом в его сторону. Этот ответ удовлетворил его, и он даже не сомневался в сказанном. Священник четко ощущает, когда ему лгут, а когда говорят правду. Поэтому, не продолжая дальнейших пыток, мужчина просто свалился на кровать рядом с демонессой. — Меня всегда удручало то, что девушки себя не любят, — внезапно произнёс Джеронимо, грустно улыбнувшись. — О чём ты? — сразу же спросила Атропос, перевернувшись на живот, чтобы было удобнее смотреть на священника. — При жизни я видел много женщин, и у каждой была своя судьба. И что самое парадоксальное, они всегда были недовольны собой, — погружаясь в воспоминания, начал говорить демон. — Они смотрели на других женщин, соседок, и упорно искали недостатки в себе. А это преступление. Преступление против себя и, соответственно, Бога, — его голос опустился до лёгкой хрипоты, а глаза чуть прикрылись, чтобы было удобней воссоздать уже забытые образы. — И что же ты делал? Точнее… ты же с ними разговаривал, и… — девушка пыталась подобрать нужные слова, а сама подвинулась чуть ближе. — Я не только с ними разговаривал, — усмехнулся Джеронимо, после чего открыл один глаз, дабы посмотреть на выражение лица Атропос. — А что? Молился? — абсолютно искренне спросила та, несколько раз хлопнув ресницами. — Да, молился, — хохотнул мужчина. — Так молился с ними, что аж в Ад попал, — на этих словах тот лукаво усмехнулся. Демонесса заметно нахмурилась. Это говорило о том, что содержимое слова «молился» до неё всё же дошло. Да, она понимала, что это всё давно в прошлом и её интересовать его похождения не должны, однако это всё равно заставляло её нервничать. — У тебя, может, дети были? — вдруг спросила Атропос, пытаясь изобразить искренний интерес без злобы. — Я не знаю, — честно признался священник. — По крайней мере, никто ко мне не приходил и не говорил, мол: это твой ребёнок, — серьёзно задумался тот. — А в Аду? Много у тебя тут… бывших? — наплевав на тяжёлую судьбу всех женщин и вообще всё, начала спрашивать девушка, не стесняясь своей наглости. — Ну, только в этом штабе я насчитал пять девушек, с которыми у меня был интим, — мягко пытался выразиться Джеронимо, однако это не помогло, ибо демонесса уже прожигала в нём не одну дыру, очевидно представляя, как красиво вспарывает брюхо ему, а затем всем женщинам в этом здании. — L’amore non va senza gelosia*, — сказал тот, при этом искренне засмеявшись. — Что? — сведя брови на переносице, возмущённо спросила Атропос. — Ti amo alla follia**, — специально играя на нервах девушка, произнёс священник, а затем нежно улыбнулся. На этот раз девушка молчала просто надувшись. Она ничего не имела против того, что он говорит на родном языке, но ей было грустно из-за того, что он для неё неведом, и смысл сказанного от неё сокрыт. Тот же только улыбался и зачарованно смотрел на неё. Через несколько мгновений, мужчина аккуратно обхватил ладонями лицо девушки и легонько подвинул к себе, чтобы поцеловать. Демонесса не противилась и наоборот охотно поддавалась, поэтому без проблем подползла чуть ближе. Это не был страстный поцелуй. Тут была исключительно любовь и нежность, что он выразил в своём мягком прикосновении, которое словно шоколад таяло, стоило только приблизиться к друг другу. — Ti voglio***, — в губы прошептал Джеронимо, прислонившись лбом ко лбу Атропос. Девушка вновь чуть надулась, а затем тяжело вздохнула, из-за чего заставила мужчину засмеяться. Ему нравилась её лёгкая беспомощность. В такие моменты она была простой, и от неё не веяло ничем, что могло бы напомнить о том, что они в Аду. Ему было так хорошо с ней, что все проблемы, которые окружили его за считанные дни, стали блеклыми и незаметными. — Расскажи ещё что-то, — подвернувшись ему под бок, попросила демонесса, прижавшись к Джеронимо всем телом. — Каким ты был человеком? Что делал? И он начал рассказывать ей о своей жизни, с самого начала постепенно, вспоминая всякие подробности. Сначала она спокойно слушала и иногда спрашивала какие-то детали, затем замолкла. И только лишь тогда, когда он услышал едва уловимое тихое сопение, он понял, что смысла дальше что-то говорить нет.***
Всё-таки в приоритете стояли другие дела. Чарли и её работа, конечно, были нелёгким заданием и тоже требовали сил, однако более важный разговор был впереди. Аластор лёгкой походкой, вовсе не обременённой кучей дел и предстоящей ночью, шел к барной стойке, где неизменно стоял Хаск, думая о чём-то своём. Ниффти как раз куда-то ушла, что давало Радио-Демону больше пространства для действий. Весь его вид так и кричал о безмятежности и беззаботности, будто бы он решил наведаться к старому другу, дабы просто поболтать о всякой ерунде. И так и было бы, будь Хаск наивным дурачком, не видавшим жизни. Острый и мудрый глаз кота всегда видел в чём-то подвох, особенно видел его тогда, когда на удобный стул приземлялась тощая задница радиоведущего, за которой всегда тянулся шлейф каких-то проблем. И как только лицо напротив него искажала жуткая улыбка, бармен мог начинать вести обратный отсчёт, который, так или иначе, приведёт к какой-то просьбе или шокирующему заявлению. — Привет, дружище, — в своём манерном и задорном тоне произнёс Аластор, устремляя на демона чуть ли не влюблённый взгляд. Хаск молча достал стакан, с грохотом поставил его на барную стойку, открыл зубами пыльную бутылку и налил радиоведущему коньяк. Небрежно подпихнув напиток демону, тот и дальше продолжил молча наводить порядки в ящиках под стойкой. — Как же хорошо ты меня знаешь, — с нескрываемым восторгом произнёс тот, легко подхватывая стакан, чтобы зрительно оценить благородность цвета. — Более чем, — устало вздохнув, буркнул себе под нос бармен, всё ещё надеясь на то, что Аластор зашел сюда просто так. — Как дела? — вдруг спросил Радио-Демон, после чего сделал глоток. Каждый вопрос или «случайно» кинутая фраза от этого существа — очередной гвоздь в крышку гроба. Он будет надоедливо спрашивать о всякой ерунде и выводить своего собеседника до тех пор, пока он просто не сгорит от нелепости и количества информации, что вливаются в его уши, поэтому Хаск решил, что в свой же гроб он сам забьёт последний гвоздь. — Чего тебе нужно? — грубо спросил бармен, тяжело поставив локти на стойку. — О, я так рад, что ты спросил! — состроив на своём лице удивление, тут же ответил Аластор, после чего задумчиво посмотрел вверх, будто бы пытался вспомнить, есть ли у него какие-то новости или пожелания. И, когда показалось, будто бы из демона донёсся звук из микроволновки, который оповещал о готовности пищи, тот решил молвить. — Ты помнишь, как я собирал души для Бонди? — решил начать издалека радиоведущий. — Да, — уже насторожившись, произнёс Хаск, чуть отстранившись назад. — Я был отличным исполнителем, — похвалил себя демон, внимательно наблюдая за барменом, который с каждым словом отодвигался от него всё дальше и дальше, будто бы чувствовал, к чему всё идёт, но до последнего надеялся на то, что эта история на похвале и закончится. — Так вот, — Аластор щёлкнул пальцами. — Мне теперь нужен такой же! Будь Хаск в более плохом настроении, тот бы уже разбушевался, однако он был достаточно спокойным, что удивляло и самого Радио-Демона. Бармен молчал очень долго, будто бы пытался притвориться невидимым, но это его не спасло, поскольку для красного мерзавца не было никаких преград, и даже откровенное игнорирование оппонентом его персоны не могли остановить его. — Ты ведь мне поможешь? — изобразив на лице гримасу страдальца, который надеялся на милость, спросил Аластор. — Несколько… сотен… или тысяч душ в год. Всего-лишь… — Иди к чёрту, — только и ответил Хаск, после чего отвернулся от своего друга и продолжил заниматься своими делами. — Да куда уж дальше?! — наиграно возмутился радиоведущий, после чего облокотился на стойку и заглянул вглубь, дабы рассмотреть копающегося в ящиках бармена. — Ты с этим справишься лучше всех. Иначе мне придётся обратиться к Ниффти. — Нет. Ни я, ни Ниффти не будет этим заниматься, — настоял на своём бармен. — Вы связны со мной, — ухмыльнулся мужчина, после чего наколдовал над своей рукой две куколки Вуду, что один в один повторяли их с Ниффти форму. — Мы связанны иными узами, — небрежно помахав над рукой Аластора своей, сказал бармен, удачно развеивая иллюзию кукол. — И конкретных условий мы не произносили. — Опытная сволочь, — вполголоса протянул Радио-Демон, после чего тяжело вздохнул. — Тогда придётся обратиться к ещё кое-кому…