Чёрные перья действительности

Смотря на потухший экран телефона, Тодороки не мог понять, почему его сердце так бешено колотится. Возможно от того, что он впервые вёл переписку с другом? Но, наверное, это было всё-таки заблуждением. Это чувство преследует его ровно с того момента, как он стал един мыслями с Мидорией. Это всё было так странно, необычно и… невероятно тепло. Ему даже казалось, что никто не был к ней так же близок, как он в этот день. Он слышал её истинные размышления и будто на собственной коже ощущал все эмоции. И пусть она тоже слышала его мысли – это не вызывало дискомфорта и какого-либо волнения. Всё словно шло своим чередом. Она с ним не церемонится, не выказывает повышенного внимания, как другие девочки, многие из которых восхищаются только его внешностью, происхождением и врождённой силой. Почему-то… именно Мидория выбивается из этой массы. С момента, как он увидел её, все девчонки класса стали ему на одно лицо. Это было неправильно, но он разучился видеть в них что-то особенное. Возможно, он просто их ещё не знал, ведь поддерживать общение с большой массой людей он не пытался. Изуку Мидория… она полностью затмила его взор, заняла все его мысли. Всё то, о чём он думал с самого утра – было связано только с ней. И это только подкреплялось в течение дня. Лишь изредка она обращала его внимание на иные события, копаясь в его внутреннем мире, заставляя задуматься о столь многом, что он упускал из виду, но так или иначе она умудрялась вновь и вновь возвращать его внимание к себе. Эта девушка… Сердце вновь пропустило удар и он ощутил, как горит его лицо. Ну вот опять. Он снова думает о ней и внутри что-то трепещет. Доселе неизведанное, что заставляет его вздрагивать как от цикличных ударов электричеством. Он открывает переписку с ней и сглатывает. Такое скромное пожелание спокойной ночи, но оно вызывало внутри взрывы фантомных фейерверков. Сжав губы, он уткнулся лбом в ладонь, крепко зажмуриваясь. Шото не понимает, что с ним происходит. Он не тот человек, который испытывает разноплановые эмоции. Чаще всего они блёклые, однотонные и никогда не меняющиеся. А сейчас… он хочет широко улыбаться, смеяться как ребёнок и… утопать во внезапном ощущении непонятно откуда появившегося счастья. Он точно не в себе. Он точно не готов был к подобным изменениям в себе, ведь не понимает, контролируются ли вообще такие эмоции. И с чего бы вообще стоило начать, чтобы удержать их в узде? А ещё… он всё чаще начал возвращаться мыслями к своей маме, чувства к которой значительно изменились. Он никогда не забывал всю ту боль, что они принесли друг другу и шрам от ожога всегда напоминал всё самое ужасное, что пришлось перенести на хрупких детских плечах… но… он больше не пульсировал болезненными фантомными спазмами, когда он возвращался мыслями к тому злополучному дню. Желание увидеть маму спустя столько лет больше его не пугало и не заставляло сомневаться в собственных намерениях. Он должен с ней встретиться, чтобы, наконец, разобраться в себе и понять, как им жить дальше. Наверняка мама тоже хотела бы с ним увидеться, ведь они потеряли так много времени, занимаясь саморазрушением и чувствуя непреодолимую вину друг перед другом, не решаясь разбить, уничтожить эту возникшую стену из совершённых ошибок и сожалений. Он… больше не ощущает за собой слабости… - Шото, не спишь? За дверью его комнаты послышался тихий голос сестры. Нечасто она так поздно к нему заглядывает. Но именно сегодня Фуюми решила это сделать так невовремя. Тяжело выдохнув, он отложил телефон и подошёл к двери. Дав себе секунду собраться с мыслями, он открыл её. По виду старшей, она уже собиралась уходить, не получив ответа. - Сестра, ты что-то хотела? Увидев младшего брата, на лице девушки расцвела улыбка. Вроде и яркая эмоция родственника, но она не разожгла в нём какого-то трепета. Он снова вспомнил улыбку Изуку и тот трепет в груди, который она в нём вызывала. - Да, прости, что так поздно беспокою. Я только вернулась после встречи с подругой, - она неуверенно залепетала, отводя взгляд, будто не зная, куда ей деться от неловкости. Они не были близки, но это не мешало им поддерживать нормальные отношения. Хотя некоторая неловкость всё-таки присутствовала в их общении. Разница «разных миров», которые в него всегда пытался вбить непутёвый отец. - Я видела, как ты выступил на спортивном фестивале. Это было невероятно! Но не смотря на неловкость, сестра была искренней и никогда не делала того, что было бы неприятно Шото. - Да, спасибо, - он слабо улыбнулся и кивнул. Фую в ответ на это кивнула. Между ними повисло неловкое молчание, которое неприятно сдавливало всё внутри. Беседы никогда не были содержательными, но и этого, казалось бы, в их положении было достаточно. - Я, наверное, пойду… уверена, ты очень устал… Только Шото хотел с ней согласиться, но вдруг подумал о другом. Фуюми была старше его, опыта в общении с людьми у неё было куда больше, чем у него. Наверняка она сможет ему помочь разобраться с тем, что с ним происходит, ведь понять всё самому было сейчас непростой задачей. Он хотел сделать первый шаг, чтобы наладить с ней более тёплые отношения и, наверное, лучше момента не отыскать. - Фуюми… я… хотел бы кое-о-чём спросить тебя… можно? Кажется, что от этой просьбы внутри девушки что-то перевернулось. Это, вероятно, впервые, когда младший брат обращался к ней с такой просьбой. На её лице просияла невероятно светлая и чистая улыбка. Младшему стало даже немного стыдно за свой поступок. - Конечно! Спрашивай о чём угодно! Это даже немного смутило. Почесав затылок, он отступил, пропуская сестру в комнату. - Ну… это даже больше на разговор будет похоже, чем просто на вопрос-ответ… поэтому, проходи. В Шото явно что-то переменилось и сестра заметила это сразу. Он никогда не приглашал её в комнату просто так. Это заинтриговало её ещё больше. Она вошла в комнату брата и села за чайный столик. Шото последовал её примеру. Молчание продолжилось и теперь давило ещё сильнее. - О чём ты хотел поговорить, Шото? Он замялся, сжав губы. Он никогда не говорил о своих эмоциях в кругу семьи, потому разговор об этом вызывал некоторый стыд. Спасибо за это отцу. - У тебя… было когда-нибудь… ну… что… ускорялось дыхание… сердце бешено колотилось… и становилось жарко… - О нет! Только не говори, что ты заболел? Или случился конфликт твоих способностей? – Фуюми тут же взвилась, затараторив и обеспокоенно посмотрев на младшего. Тот отрицательно покачал головой. - Нет, со здоровьем всё в порядке. И с силой… Я… о другом… - он стыдливо отвёл взгляд. Услышав, что с братом всё хорошо, девушка тут же успокоилась. – Понимаешь… я… постоянно думаю… об одном человеке… и все эти ощущения… возникают в такие моменты… не знаю, как это трактовать… и что думать… вот… Фуюми слушала брата очень внимательно, внемля каждому слову. Проанализировав всё, её постигло весьма удивительное озарение, что тут же отобразилось на выражении лица. Глаза засияли, а уголки губ поползли вверх. - Ты думаешь о… девушке? Он молча кивнул, глядя на сестру исподлобья. - И помимо того, что ты чувствуешь из вышеописанного, наверняка странно реагируешь на её, скажем, улыбку или хорошее настроение? А может и вовсе на прикосновения? Или на какие-то тёплые фразы, адресованные в твой адрес? Он вновь кивнул. Он не знал, как сестра так точно описала его ощущения, когда он толком ещё не успел ничего объяснить. Она накрыла губы ладонями, а щёки заметно порозовели. Откуда такой восторг в её глазах, он так же не понимал. - Ещё полугода не прошло, как ты поступил в академию, а это уже произошло! - Произошло что? - Кто она? Она из твоего класса? Как зовут? Её же показывали по телевизору? Расскажи о ней! Так много вопросов сбило Шото с толку. Откуда такая внезапная активность и всеобъемлющий интерес? - А… ну… - все его мысли резко улетучились. Увидев, что брат сбит с толку, она попыталась унять свои внезапно разбушевавшиеся эмоции. Точно ведь, наверняка младший не был готов к такой реакции на свои слова. Этот ребёнок был слишком невинным, чтобы так просто понять столь очевидные эмоции. Хотя для него они были наверняка не такими очевидными. - Прости, Шото. Просто… не думала, что услышу от тебя нечто подобное так скоро… - хотя скрыть довольную улыбку ей было достаточно сложно. – Я, кажется, понимаю, что ты чувствуешь… но не мог бы ты подробнее мне рассказать об этой девушке, чтобы мои догадки не были лишены основы? Немного подумав, школьник утвердительно кивнул. - Попробую, - прикрыв глаза, он сосредоточился на воспоминаниях о Мидории. – Она… не похожа на людей, которых я встречал раньше. Она открытая и прямолинейная. У неё повышенное чувство справедливости и она не знает понятия личных границ. Она может без зазрения совести влезть в глубины разума и уничтожить всё то, чем ты жил раньше, дав взамен что-то новое, доселе незримое. Она очень умна и любознательна. Её даже выбирали в старосты класса, но её это совсем не интересовало и она с лёгкостью уступила место тому, кто этого хотел больше. Она… не боится со мной разговаривать и даже осуждать меня в некоторых случаях. Она невероятно сильна духом и никогда не сдаётся, идя к своей цели. Чтобы помочь другим, она готова поступиться собственным комфортом. Она готова даже проиграть, если знает, что поможет этим выкарабкаться оппоненту из ямы, в которую он себя загнал. Она… странная, но этим и притягивает. Кажется, нет в мире такой проблемы, которую она не могла бы решить. У неё есть план действий для всего, будь это глобальная катастрофа или обычный вопрос по учёбе. Она… никогда не сомневается в том, что делает и костьми ляжет за свои приоритеты. В повседневности она порой неуклюжая и неловкая… в ней нет ни капли женственности… но иногда что-то подобное в ней проявляется и в такие моменты от неё невозможно отвести взгляда. Порой кажется, что она взваливает на себя непосильную ношу и в такие моменты хочется её защитить… не скажешь, что она девушка… возможно, что в прошлой жизни она была уверенным в себе парнем и этот нрав отразился и в этой жизни… наверное, это чувство не похожести и заставляет чувствовать себя рядом с ней комфортно. В некоторых моментах она проявляет невероятную заботу к людям, которых знает мало, но она обязательно найдёт нужные слова. Она нашла их и для меня… я… начинаю приходить к пониманию тех вещей и людей, от которых из-за собственных страхов убегал. Она… смогла внести ясность во всё то, в чём я не мог разобраться годами, а она лишь несколькими фразами натолкнула меня на нужные мысли и показала те ошибки, которые я постоянно совершал. Она даже от части похожа на героинь сериалов, которые ты иногда смотришь. Особенная героиня, которая одним взмахом веера решает проблемы целой империи… не знаю и не понимаю, как ей это удаётся, ведь я даже не думал, что такие существуют. Для Шото было очень странно выдавать такой монолог, но, наверное, именно это описывало все его ощущения в отношении Изуку. Проговаривая всё это вслух, он всё больше убеждался в том, что его внимание даже чересчур сосредоточено на этой девушке, раз он смог всё так точно описать. - Наверное… это всё… Он поднял взгляд на сестру и вздрогнул. Такого счастливого лица он не видел у неё никогда. - Ты обязан меня с ней познакомить! И Нацу тоже! - А… л-ладно… но… - он снова был сбит с толку. – Так что ты скажешь мне о том… о чём я спрашивал..? Фуюми, услышав вопрос брата, чисто и искренне засмеялась. Это даже было немного неприятно Шото. - Ну… возможно я сейчас открою тебе Америку, но всё достаточно очевидно, - она стёрла с уголков глаз выступившие от смеха слёзы. – Шото, это называется влюблённостью. Школьник будто истукан захлопал глазами. - Что? - Это только начальные симптомы этой страшной болезни. Дальше – больше. Скоро ты потеряешь сон, а чувства начнут переполнять всё больше и ты поймёшь, что кроме этого человека в мире не существует больше никого. Она уже стала для тебя особенной, не такой, как другие. Но настанет день и без одного лишь её взгляда в твою сторону ты не сможешь вздохнуть, - она запнулась, глупо улыбнувшись. – Прости. Я, наверное, тороплю события. Но как-то иначе я не могу это обозначить. Он устало посмотрел на сестру и отрицательно кивнул. - Я действительно ничего о подобном не знаю… тебе, наверное, виднее. Но… мне нужно многое понять и обдумать, прежде чем принять или опровергнуть твои предположения… я обязательно расскажу тебе обо всём. Фуюми на это с улыбкой кивнула. - Шото, ты всегда можешь поделиться со мной своими эмоциями. И я всегда поддержу тебя, какой бы выбор ты не сделал. На его губах отразилась некоторая тень улыбки. - Спасибо, сестра, - он посмотрел на свою ладонь и крепко сжал её в кулак. – Знаешь… я… решил навестить маму. - Что? Маму? – она встрепенулась. – Но почему так внезапно? Он прикрыл глаза и стиснул кулак ещё сильнее. - Я… хочу поговорить с ней… хочу, чтобы она поскорее покинула эту клинику, ведь она оказалась там из-за меня. Я… хочу спасти её, как бы ни был против отец. Фуюми не верила своим ушам. Её брат сам изъявил желание встретиться с их мамой и помочь ей, хотя раньше и слышать о ней не хотел. Что же произошло с её братом за столь короткое время и приложила ли та девушка, о которой он говорил, к этому руку? Если всё так, как она думает, то, уверена, эта особа ещё проявит себя и будет менять её брата в лучшую сторону. Если всё так, она была бы счастлива как можно скорее с ней познакомиться. В воздухе начинает понемногу ощущаться, как их семью ожидают приятные перемены. *** Мидория неуверенно взяла записку в руки и медленно развернула. Она была готова увидеть на листе бумаги что угодно: предсмертную записку, план Наполеоновского сражения, карикатурный рисунок Кацуки… но не идеальную чистоту. На листе не было ни слова. Ни единой точки. Ничего. Абсолютно белый лист. Она подняла лист бумаги к свету, но даже сквозь просвет она ничего не увидела. «Странно… это ведь не может быть дурацкий розыгрыш?» Изуку отложила лист бумаги и взяла в руки блокнот. Внутренние ощущения подсказывали, что с блокнотом будет та же история, что и с предположительной запиской. И оказалась права. Блокнот был абсолютно пустым. Лишь на краешке последней страницы было пятно крови. По виду оно было старым и высохшим, потускневшим и будто бы здесь совсем лишним. Почему именно кровь? Вопрос был открытым. «Ничего не понимаю. Что она хотела всем этим сказать? Может быть нужно использовать какое-то химическое соединение, чтобы проступил текст? Но какое? Ошибиться и потерять всё очень легко, поэтому, пока не буду во всём уверена, лучше не экспериментировать.» Отложив блокнот в сторону, она продолжила изучать содержимое коробки. Ладони утонули в ворохе тёмной ткани, будто бы ей не было конца. Вынув оттуда два свёртка тёмной ткани, она неспешно развернула их. Это была одежда. Первый свёрток был похож на пиджак, или даже больше на военный мундир из учебников истории, но без погон и отличительных знаков. В него были вложены перчатки, шапочка с красным крестом, фата невесты и медицинская маска с таким же крестом, как и на головном уборе. Второй свёрток представлял собой юбку, которая запахивалась на поясе и была максимально свободной, наверняка не сковывающей движения. В неё были завёрнуты чулки, и в отдельный пакет завёрнуты туфли на невысоком каблуке. Всё это напоминало наряд медсестры из какого-нибудь фильма ужасов. Перед глазами так и стоит девушка в таком одеянии, пилящая кости, а на форму так и летят капли свежей крови. А на чёрной ткани ведь почти не видно крови. Идеальная экипировка злодея. «Злодея?» Пришедшая в голову мысль заставила руки начать крупно дрожать. Неужели это действительно экипировка злодея? И то, что скрывает бывшая владелица этого тела – это какие-то дела в теневом мире? «Так, спокойно. Рано себя накручивать. Нужно ведь во всём разобраться, правильно? Не стоит делать поспешных выводов, не так ли?» Но попытки себя успокоить не увенчались успехом. Сердце билось слишком громко в ушах, а на висках выступила испарина. «Наверняка это всё имеет какое-то значение, но пустыми домыслами я сделаю себе лишь хуже. В дневнике и записке наверняка есть какой-то секрет, но гадая мне его, конечно не разгадать… стоит убрать это всё, пока мама не увидела.» На данный момент это было наверняка самым верным решением. Она собрала всё в коробку и с опаской на неё посмотрела. Ей казалось, что здесь хранится секрет, который обязательно перевернёт её жизнь вверх дном. Поэтому, наверное, раскрывать его пока не стоит. Крепко сжав кулаки, Изуку попыталась глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Пока секреты ото всех, в том числе и от неё, спрятаны, не стоит вызывать в себе лишние беспокойства. Убрав коробку в шкаф и захлопнув тайник, она закрыла шкаф и прислонилась к нему спиной, спрятав лицо в ладонях. Мидория не хотела знать о значении этого одеяния и о секретах, что таит в себе чёрный блокнот. *** Золотая медаль в крепкой ладони школьника слабо поблёскивала в тусклом свете настольной лампы. Кофе, который он приготовил себе, уже остыл, но всё ещё издавал сладкий запах сливок и терпкой горечи. Но пить он его уже не хотел. Всё внимание было сосредоточено на обманчивом символе его титула «лучшего». Мысли сновали в его разуме будто назойливые мухи, а перед глазами стоял образ поражённого в бою Тодороки и напуганный под его напором Мидории. Эти два образа будто разрезали его плоть, заставляя раны кровоточить. Он не преуспел ни в чём. Он разрушил то хрупкое равновесие, которое он возвёл ещё считанные дни назад благодаря лояльности подруги детства. А в случае же с Тодороки – облажался по всем фронтам. Он показал свой максимум, но если бы противник был серьёзен и в какой-то момент просто не остановился, неизвестно, каким бы был исход боя. Всемогущий был прав, эта медаль будет его личным и вечным шрамом, который всегда будет напоминать о боли поражения. Сжав медаль крепче, Кацуки крепко зажмурился. Из груди рвался обречённый рык, его колотило ознобом и в то же время будто варило в жарком адском котле. Он не мог определиться с имеющимися в нём чувствами, утопая всё больше в одном из семи смертных грехов – унынье. Он настолько ненавидел себя, что готов был разодрать собственную смертную оболочку на куски. Швырнув медаль в стену, в порыве гнева он так же смахнул всё, что было на столе. Комната мгновенно погрузилась в холодный мрак. Школьник тяжело дышал, прожигая пустым взглядом возникшую вокруг него темноту. Всё было не так. Всё было неправильно. В этой жизни ему был выдан неверный сценарий. И переписать его он не в силах, ведь нет пера, которому было по силам внести изменения в написанный каким-то уродом бред. Вцепившись руками в свои волосы, он крепко сжал их и вновь утробно зарычал. «Какой бы идиоткой Деку не была, но она говорит правильно. Я стал не похож сам на себя, зациклившись на собственных пустых суждениях и разочаровании… отвратительно признавать чужую правоту…» И оно действительно было для него таким. Ему было невероятно трудно уложить в голове, что Мидория понимала его внутренний мир лучше, чем он осознавал его сам. Не смотря на его вечно меняющееся о ней мнение, она всегда всё видела в правильном свете и пыталась до него это донести. Но он как всегда… просто не хотел её слушать. Его переполняла злоба каждый раз, когда он чувствовал, как эта девчонка копает слишком глубоко в его мысли и душу. Осознал он это уже очень давно, но только вот… принять свои рассуждения он так же не мог. Переполняющие его негодование и злость так и порывались выйти наружу из раза в раз. Он вечно ходит по кругу, так и не обретя пристанища. «Нужно что-то менять, иначе… я окончательно потеряю шанс оставить её рядом с собой. В детстве у нас никогда не было проблем с общением. Мы были хорошими друзьями. Так почему внешние факторы так изменили нас?» И действительно, в детстве всё было иначе. Изуку не была похожа на других девчонок даже в те далёкие времена. Всегда светлая, рассудительная и искренняя. Неуклюжая, вечно в ссадинах и ранах от собственных способностей. Она так и располагала к желанию защитить её, ведь эта девичья хрупкость и невероятно светлая улыбка уже тогда заставляли его маленькое сердечко биться очень быстро. Но вместо того, чтобы защищать, он оттолкнул её от себя и каждый раз делал больно. Конечно, даже ей, этой всепрощающей дурочке, могло надоесть за ним бегать. А после того, как она потеряла память по его вине, она стала абсолютно другим человеком. Он не знает эту Мидорию. И вернётся ли когда-нибудь та самая невинная девушка из его воспоминаний – он не знал. Он чувствовал, что его подругу детства подменили на кого-то более сильного духом, но доказать он этого не мог. Но почему-то именно эта сильная в своих убеждениях и действиях Изуку ему нравилась куда больше. Но теперь они попросту поменялись ролями. Теперь он бегает за ней как голодный щенок, требующий хоть немного ласки. А получая её – тут же на инстинктах пытается укусить в целях самозащиты, и это не было правильно. Нельзя кусать тех, кто добр к тебе. У него есть несколько свободных от учёбы дней, чтобы привести мысли в порядок и понять, что же делать дальше. Иначе он не сможет больше заглянуть своей подруге детства в глаза. Просто не сможет, если не решит для себя, что же ему делать дальше. Действительно, быть конченным ублюдком никому не шло. *** Как бы Изуку не старалась, она не смогла толком и глаз сомкнуть. Безумный день, непонятные тайны, поведение Тодороки и… в итоге, перед Ураркой она сидела абсолютно вымотанной и в полной задумчивости. Хотя подруга от неё тоже не сильно отличалась. Мешки под глазами от недосыпа, немного растрёпанные волосы и мелко подрагивающие руки. Так и не получив ответа от Ииды, она не могла найти себе места от беспокойства. Она не представляла, что сейчас творилось в его душе, ведь потерять близкого человека было наверняка для него чем-то невыносимым. Она с подобным ранее не сталкивалась, потому и представить не могла, как бы его поддержать, когда вновь увидит. За подругу её так же одолевало беспокойство. Ей тоже было невероятно тяжело, ведь именно она находилась с Теньей в тот момент. Спортивный фестиваль так же был для всех непростым событием, потому она, вероятно, вновь зациклилась на всём происходящем, а не на собственных чувствах и состоянии. Держа кружку с чаем в руках, Очако медленно попивала из неё, будто глядя сквозь подругу. И молчание на них удивительным образом не давило. Будто всё шло своим чередом. Но она ведь пришла к ней в гости не просто чтобы помолчать и побыть ветошью, предметом интерьера, не так ли? - О чём размышляешь? Услышав голос подруги, девушка вздрогнула. - Ах, прости меня… просто… действительно много всего навалилось и я толком не спала… наверное, нам стоило встретиться в каком-то более подходящем месте, но, честно говоря, вряд ли меня хватит на большее, чем сходить до кухни тебе за добавкой чая. На это Очако лишь неловко засмеялась. - Не переживай об этом. Я всё понимаю. Знаешь, мне даже нравится бывать в твоей комнате. Эдакое каноничное пристанище отаку. Очередное замечание о слишком большой любви к герою Всемогущему заставило Изуку ярко покраснеть. Подруга вновь засмеялась такой реакции. - Не смущайся. На самом деле очень классно, когда есть кумиры. В каком-то роде ты совершенствуешь себя, чтобы достигнуть высоких результатов и это прекрасно. У меня нет такого увлечения конкретным героем, но кажется, что они все по-своему очень классные. Хочу стать однажды таким героем, который сможет быть полезным обществу, - она вдруг замолчала и её улыбка начала казаться не такой радостной. – Сейчас я бы очень хотела помочь Ииде… но не знаю, чтобы я могла для него сделать… Видя состояние подруги, Изуку отвела взгляд, прерывисто выдохнув. Ей бы и самой хотелось знать, как поддержать друга в столь трудные для него времена. Но в голову так ничего и не шло. Наверное, пока они снова не увидятся, вряд ли она сможет придумать, что ему сказать. - Ему нужно время. Оно, возможно, не лечит, но заставляет принять печальные события просто как факт. Мы же можем быть рядом и поддержать его, когда это будет необходимо. Сейчас бессмысленно придумывать и планировать, что ему сказать, ведь мы не знаем, в каком состоянии он придёт в школу и придёт ли вообще. Но как только мы его увидим, то считаю, мы подберём нужные слова и он обязательно увидит, как мы за него беспокоимся и насколько он для нас важен. Да, Изуку всегда могла найти слова для подруги, которые помогут ей успокоиться. И пусть сейчас та не совсем была уверена в своих суждениях, что прекрасно было слышно по голосу, но почему-то именно эти слова казались им как никогда правильными. На это Очако улыбнулась, стерев выступившую слезу. - А я всё ждала твоего бормотания и придумывания невероятных планов того, как мы будем спасать нашего Ииду. На это Мидория неловко улыбнулась. - Наверное, отложим подобный мозговой штурм на следующий раз. - Странно от тебя это слышать. Она с нескрываемой издёвкой посмотрела на подругу, что заставило обеих неловко засмеяться. - Кстати, ночью же ещё кое-что случилось. - Мм? – внезапная смена темы заставила Урараку встрепенуться. - Как только мы вчера с тобой поговорили, мне написал Тодороки. Говорить такое подруге было неловко, ведь у той ранее появилась навязчивая идея о том, что Тодороки как-то по-особенному относится к Изуку и честно говоря, это пугало. Но то, что происходило вчера, а потом ещё и эта переписка, оставили школьницу в смешанных чувствах. И Мидория очень сильно пожалела, что подняла эту тему. Хотя когда на лице подруги скорбь сменилась восторгом, почему-то на мгновение стало чуточку легче, ведь возникшее напряжение полностью сошло на нет. - Да? А что написал? Даже стало неловко от столь восторженного взгляда и широкой улыбки. Подруга умела быстро переключаться и это от части радовало. - Ну… проще показать… наверное… я в этом ничего такого не вижу… просто это было так внезапно и не знаю, как трактовать конец переписки… Урараке на самом деле очень льстило, что подруга ей говорит о подобных вещах и даже без стеснения показывает свои переписки. Не многие стали бы так свободно говорить о подобных вещах. Тем более, если это было личным. Изуку передала подруге в руки телефон и та тут же сосредоточилась на чтении. На самом деле целительнице было неловко показывать такие переписки, ведь как обозначил Тодороки, что он может доверять только ей, а она, в каком-то роде предавала сейчас его доверие? Или она просто накручивает себя? Она не знала, как подобное можно было трактовать, ведь с аналогичными ситуациями никогда не сталкивалась. Может быть один раз такое не будет критичным, ведь если во всём этом есть какой-то скрытый смысл, который не видит Мидория, увидит Очако? И они ведь не собираются распространяться на широкую общественность в попытке дискредитировать Шото? Всё точно останется в рамках этой комнаты. Девушка с интересом свайпала по экрану, быстро прочитывая сообщение и её улыбка становилась шире с каждым прочитанным сообщением. - Нет, ну тут даже слепой заметит, как он симпатизирует тебе. Не думала, что он может быть настолько трогательным и милым! - Да… он оказался не таким суровым, как выглядит, - да, она рада, что не только она заметила эту его черту. Значит, не показалось. Но то, что Урарака упомянула о симпатии, не уточнив, только ли она дружеская, заставило девушку напрячься. - Ты определённо ему нравишься! Это очень хорошо видно! - Нравлюсь как… друг? – надежда всё ещё теплилась внутри, ведь если там что-то большее, она не знала, что и думать. - Сомневаюсь, - Очако заговорчески улыбнулась. – Я могу и ошибаться во вопросе всеобъемлющей любви, что может потопить корабли, но ты точно ему интересна как девушка! Последняя ниточка надежды оборвалась. Этого Мидория боялась услышать больше всего. Ведь… она не знала, как на подобное стоило реагировать. - Абзац… - она будто разом потеряла все силы и рухнула на подушку. - А он разве тебе не нравится? Мне казалось, что он так же тебе симпатичен. Изуку взвыла, закрыв лицо подушкой. Урарака в удивлении посмотрела на подругу. - Что не так? Мидория снова взвыла, перекатившись на другой бок. Тяжело выдохнув, она отняла лицо от подушки. - В этом и проблема! – она резко села и взмахнула головой. – Я не заточена под это, понимаешь? Когда-то, считай, в прошлой жизни я могла испытывать такого рода чувства, но… я этого не помню, понимаешь? Я… я просто не могу ничего чувствовать к парням… не знаю, как объяснить… но это мне кажется не правильным! Подобная реакция удивила Очако. Она не знала, что и сказать на внезапное откровение подруги. Она впервые видела её настолько растерянной. - А… то есть… тебе нравятся девушки что ли? Подобный вопрос заставил Мидорию ненадолго зависнуть. По своей сути, она разумом была парнем и некогда она испытывала смешанные чувства при общении с девушкой, в частности с той же Ураракой… и она ей даже нравилась… но сейчас… спустя несколько месяцев, ни одна из девушек не вызывала в ней каких-то особых чувств. Если раньше Урарака прикасалась к ней и у неё сердце заходилось в бешенном ритме, то сейчас… на любые её действия она реагирует абсолютно спокойно. Будто бы… теперь это не имело столь странного для неё значения. «А правда… раньше мне действительно Урарака очень нравилась… и мне было неловко, когда она обнимала меня или брала за руку. Было неловко от переписок и звонков… ведь с девушками я никогда особо и не общалась. Куда всё это делось? Сейчас для нас в порядке вещей обниматься, браться даже за руки иногда… но трепета внутри это не вызывает никакого… будто… мне перестали нравиться девушки. В моём нынешнем положении, наверное, так и должно быть? Под новой личиной наверняка нормальна смена приоритетов. Что это? Душа и разум сдались телу? Ведь… аналогичный трепет во мне не так давно вызывал Тодороки… и даже Кач-чан… мои приоритеты изменились? Но как давно? Или… просто я стала смотреть на всё совсем по-другому? С точки зрения… девушки?» Внезапно Изуку вспомнила разговор с прошлым воплощением души в этом теле и о том, что жизнь в этом теле принадлежит новому хозяину. Может быть, она имела в виду и то, что касается чувств к людям? «Если всё так, то почему я не заметила в себе столь глобальных изменений? Я ведь должна была заметить? Ведь всю жизнь симпатизировать девушкам, а потом, под воздействием новой сущности… я стала ей соответствовать? И чувствовать нечто подобное по отношению к тому же Тодороки… тоже стало нормальным? Ведь если так задуматься, он вызывает во мне такие чувства, о природе которых я даже не задумывалась… в начале своего пути у меня и времени не было задумываться о симпатиях к уже противоположному мне полу… это действительно стало некой обыденностью? Сложно… мысли запутались и уже просто идут по кругу… я… не знаю, что ответить Урараке…» Молчание слишком затянулась, из-за чего Очако начала беспокоиться. Видимо, этот вопрос был для её подруги не простым и не до конца решённым. - У тебя трудности с самоидентификацией? Вопрос подруги заставил вынырнуть из скоротечного потока размышлений. Видимо, она слишком надолго ушла в себя. - Я… не знаю, что тебе ответить… честно… - Мидория сцепила руки в замок на своих коленях и сосредоточила на них свой взгляд. – Я… уже рассказывала тебе, что после случая в средней школе я очнулась без малейшего воспоминания о своей жизни… о чём-то знаю лишь из записей в личных дневниках, которые, вероятно, когда-то вела. Там было написано, что я с самого детства была влюблена в Кач-чана… но очнувшись, я не чувствовала ничего такого. Будто… я очнулась человеком, для которого прошлое не сильно имеет значение… будто и не была к нему никогда привязана. Все чувства и связи остались за пеленой пустоты, а новой мне пришлось учиться жить заново… отождествлять себя по-новому, принимать себя как будто бы… в первый раз… многие вещи мне кажутся странными, будто я из другой эпохи или мира… но при этом не имею малейшего понятия, что для меня правильно. В один момент мне действительно казалось, что симпатизировать девушкам это нормально… но чем больше я знакомлюсь с людьми и завязываю связи, тем больше мои выстроенные в первые моменты устои рушатся. Будто я ошибаюсь на свой счёт… и эти изменения происходят столь незаметно, что я удивляюсь, как ранее немыслимые вещи для меня стали нормальными… ведь по идее так и нужно, что раз я девушка, то парни должны мне нравиться… правильно? Поток мыслей, который излила ей подруга, казались невероятными. Неужели всё это роилось в её голове столь долгое время? Или в тот момент, когда между ними возникла неловкая пауза? Чтобы осознать всё услышанное, уже Очако требовалось время. - Воспоминания ко мне вернулись лишь крайне размытыми обрывками. И воспоминания ли? Может, я просто визуализировала свои записи до такого состояния, что восприняла их за собственную память? Мидория была вся как на иголках. Она давно продумала легенду о своей «амнезии» и уже мастерски ею пользовалась, просто подкрепляя к ней нужные размышления в зависимости от ситуации, чтобы это выглядело убедительно. Однако сейчас она была не уверена, не были ли некоторые её размышления лишены достоверности. Ведь… в силу различных событий и постепенному изменению её личности, взгляды так же могли измениться? И осознала она это только в текущий момент. - Знаешь… не вижу в твоих метаниях ничего такого… - А? - Мне кажется, это нормальным, что когда ты пытаешься выстроить свою личность почти с нуля, нормально быть в некоторой неопределённости. Теперь мне более понятно, почему ты не замечаешь, когда люди проявляют к тебе симпатии. Тебе просто ведь было не до таких вещей и, возможно, какие-то из них тебе до сих пор не знакомы? На это Изуку молча и смущённо кивнула. - Извини, я не эксперт в психологии, но могу точно сказать – ты замечательная и очень необычная. И однажды ты действительно сможешь определиться, что для тебя важно в отношении с людьми. Время покажет нам всё, но позднее. Если есть сомнения, я всегда готова помочь тебе разобраться во всём. Ты можешь мне говорить обо всех тяготах, что мучают тебя. Не уверена, что смогу дать тебе отличный совет, но ведь две головы лучше одной? И это поможет нам обеим многому друг у друга научиться! Разговор пошёл немного не в то русло, но то, как подруга пытается изо всех сил поддержать её, пусть и не знает всего и опирается на не самые правдивые данные, но уже это заставило в сердце Изуку разливаться невероятное тепло. Да, она всегда знала, что может доверять Урараке и что та постарается её понять и ни за что не оттолкнёт. Это было очень ценно, ведь до неё у Изуку никогда не было такого друга. - Спасибо. Очако тепло улыбнулась и чувственно обняла подругу. - За что спасибо? Мы ведь подруги, И-зу-ку-чан? От такого обращений к себе Мидория вздрогнула будто от разряда дефибриллятора. - Ты же не против, если я буду называть тебя по имени? Мидория растеряно захлопала глазами, не зная, как реагировать. По имени её называла только мама, поэтому слышать, как её тем более так уменьшительно-ласкательно назвал другой человек, заставило невероятно смутиться. - Ах… ну… сложно будет к этому привыкнуть… но я не против… наверное… - А ты можешь звать меня Очако-чан, - улыбнулась Урарака, отстранившись от подруги. – Ну же, скажи это! Мидории показалось, что она потеряла ощущение мира вокруг, а её лицо залил яркий румянец. - М-мне тоже надо? - Конечно! Ведь близкие друзья могут друг друга называть по именам! Давно хотела попробовать! – кажется, девушку эта ситуация откровенно радовала. Она протянула Изуку руку с широкой улыбкой. – Рада теперь познакомиться с тобой более близко, Изуку-чан! Сглотнув, Мидория спрятала глаза за чёлкой и плотно сжала губы. Ей было очень-очень неловко слышать своё имя и видеть подобный взгляд подруги. Но, кажется, всё шло как будто так и надо, ведь девчонки часто называют друг друга по именам и в этом не было ничего необычного. Наверное, и ей пора было сделать к этому шаг, ведь Урарака была именно той, кого она считала для себя близким человеком. Наверное, и подобное в скором времени должно стать обыденностью? Вскинув голову, Изуку широко улыбнулась, так, как никогда раньше не улыбалась подруге и пожала ей руку. - Я тоже очень рада познакомиться с тобой ближе, Очако-чан!