Счастье

      Ночь. Темное время суток, убаюкивающее своей простотой, но по не обыкновению спокойной и тихой. Казалось, будто все заснуло ради этого мгновения. Нигде не слышен грохот машин, стук обуви бегущих людей, что так спешат в теплую кровать. Свет от ламп тихо угасает, погружая город во тьму. Все остановилось. Нет времени, нет мира, нет ничего. Все осталось ждать, когда человек допишет последние строчки, изменив судьбу города. Но «господь» не желает продолжать. Все прошло слишком просто. Все слишком быстро. «Богу» так не нравилось. По душе больше игры и больше веселья.       Мужчина откидывается на спину стула, медленно перебирая в голове нужные строчки для продолжения рассказа. Ошибаться нельзя. Одна малейшая ошибка и все пойдет к коту под хвост. Даже смотря на всю эту быстротечность, терять, что организация имеет никак не радовало. Сейчас нужно придумать продолжение, и закончить повесть. Тогда все кто умер, все кто страдал, все кто учавствовал не зря это проживут. «Боги смерти» тоже имеют чувства. Они тоже знают о смерти, жизни, любви, страданиях, счастье. Все, что они делают, нужно лишь для создания чистого от греха мира, где каждый будет счастливым. Но как известно из средневековья: «Очищение приходит лишь через кровь». Но что в средневековье, что сейчас. Разницы для «Богов» нет. Главное — уничтожить грех. А грех пришел в этот мир с людьми со сверхспособностями и с одной из ужасных вещей этого мира — книгой, изменяющей все. Но для этого есть ряд особых условий. Одно из главных критерий — все должно идти в системе «причина-следствие». Так же без особой логики весь текст, просто пустой набор слов. По этой причине «Бог-дьявол» не знал как стоит объяснить правильно следствие, что так всем нужно. И никто не может помочь. Ведь все остановилось. Все заснули. Лишь луна поглядывала в окно, привлекая к себе внимание. Она будто так и говорила своим мягкий и сонным голос, зовя отправиться в страну снов Морфея. Но «Богу» это не интересно. В голове лишь: «Закончить книгу».       В голове пусто. А гробовая тишина только удручала, заставляя взять веревку и мыло и кое-что совершить во тьме. «Всевышний» лишь тяжко вздыхает, как вдруг чувствует чьи-то руки, что обвили его шею. Писатель был поражен. Все должны уснуть до тех пор, пока он не закончит. Неужели кому-то не подвластны силы книги и он может делать что угодно, наплевав на всю мораль и совесть.       -Дост-кун, — сладко протянула каждую гласную храбрая личность, находясь рядом с ухом «Бога», — мне скучно и одиноко. Почему бы нам не поиграть, пока никто не очнулся.       — Николай Васильевич, не забывайте причину, по которой все спят, — спокойно произносит «Бог-дьявол» , — Поиграть? Вы меня удивляете. Сейчас не до игр.       — Ох, говорит тот, кто превратил весь план в игру по очищению миру, — иронично прошептал фокусник. — Кто же играл с Дадзаем в шахматы, пока находился в тюрьме для эсперов. В безопасности играл, пока мы тут работали. Ай-яй-яй. Кто же? Подсказка. Дост-кун. Ой, я опять ляпнул ответ.       Закончив фразу, Арлекино легонько укусил мочку «Дьявола». Ухо демона настолько холодное, что под тело пробегают мурашки от ужаса. «Бог» был удивлен, а такие махинации с его телом никак не устраивали. Попытавшись освободиться, писатель судьбы падает на пол, поранив свою мочку из-за клыков клоуна, что так походили на вампирские. Маленькая стройка крови стекала с уха, капая на ковер, оставляя пятна, что не сойдут с ковра, даже при желании. От улыбки, освещавшейся луной, становилось до жути странно: то она манила «демона», то пугала до холодного пота. Он знает его слишком долго, чтобы не думать о следующих действиях.       — Николай Васильевич, вы омерзительны, — с нотками лжи произносит спокойный «Бог», медленно поднимаясь с холодного пола. — Вы меня разочаровываете. Кажется, вы забываетесь.       — Ох, забываюсь? — наклонил голову Фокусник. Все-таки у посланника сатаны получилось озадачить Джокера. — Омерзителен? Какая красивая ложь. А врать, что? Плохо. Какой же вы ужасный, Дост-кун.       — Забываетесь. Мешаете закончить начатое.       — Я лишь хочу помочь вам принять верное решение. Вы же не в силах найти правильное окончание истории? — мило улыбаясь, помощник демона спокойно и со смехом спрашивает. — Позвольте мне помочь.       — Не уходите от темы. И я в силах закончить историю, ибо, — не закончив фразу, «Бог» был прижать к стене и заткнут поцелуем.       — Простите за мою грубость, но я устал слушать эту болтовню. Я лишь вам помогу найти счастье, — отстранившись, тихо произнёс Арликино.       Бог и не подозревал, что когда-нибудь его первый поцелуй заберет такая пешка, вроде психопата-садиста. Но он был против. Эти жаркие поцелуи дурманили разум, отдавая тело в командование инстинктам и чувствам. Фокусник лишь прильнул к искусанным и сухим, но настолько вкусным и желанным губам, как сразу же попытался подчинить себе рот писателя. Его язык нырнул в эти запретные пути, сплетаясь в жарком и мокром танце. Царившие в тот момент эмоции в душе демона вели третью мировой войну с разумом. Чувства просили большего, а рассудок требовал остановиться, считая все неправильным. Но все же разум не смог справиться с настолько приятными ощущениями. Похоть, страсть, счастье, вдохновение — лишь малая часть, что царила в душе у Бога Смерти. Если поцелуй продолжится еще хотя бы на минуту, то кое-кто обязательно умрет от накатившего возбуждения и нехватки воздуха. Пальцы скребли темные стены, что так походили образу «Бога Смерти». Черно-фиолетовые, словно его заплеснувшая душа от постоянных боёв за свои права и мечты. Его жизнь — это череда убийств, лжи и потерь, от которых он всегда мечтал убежать. Сейчас он получил ниточка для спасения, что всегда находилась рядом и ждала момента появиться. Слабые тонкие и уставшие от рутины руки писателя оплетают шею Фокусника. Его Фокусника. Именно этого он ожидал, бродячих во тьме? Никто не узнает. Даже он сам. Лишь одно он понимает, что изменит в тексте и как все закончится. Клоун лишь приподнял Бога. Своего личного и любимого Бога. Кто бы, что не говорил об этом милому чуде, Арликин точно знал. Любой будет жестко убит. Это лишь его счастье, его мечты, его любовь. Они никогда не произнесут друг другу «я тебя любою». Они другие. У них другой способ показать любовь. Бесчисленные убийства — доказательство чистой любви.       Лишь одна луна, что так поглядывал в окно и желала внимания, знает о грехе, произошедшем в ту тихую и спокойную до невозможности ночь. Луна все хранит и молчит. Никто не узнает их секрет.       Не больше в мире эсперов, нет войны, нет демона Достоевского, нет Клоуна Гоголя, нет тех страданий, что правили во время борьбы за мир без грехов. Каждый стал счастливым. Каждый живет и радуется. И никто не помнит о Достоевском и Гоголе, что мирно живут в своем маленьком мире, в тихом лесу, в тихой и любимой России. В одиночестве от мира людей. Но… Счастливые.