There's no goodbyes, only us / Нет никаких прощаний, только мы, So I will follow / так что я последую за тобой.
Дизайнерские кожаные туфли так сильно жмут на пальцы, что он хочет стянуть их и бросить в сумрачный пруд напротив, стереть эти размытые отражения голубых фонариков и свет из окон на воде. Он слышит медленную музыку, громкий смех важных гостей, которые рады сейчас находится на этой вечеринке журнала GQ, и их бесполезные нудные обсуждения очередной сплетни. Зейну так всё это осточертело, что его тянет очистить желудок на этом самом месте, на заднем дворе шикарного дома, прямо в эту воду декоративного водоема и убежать на край света, лишь бы никто его не трогал. И ничто. В особенности тяжёлые мысли и болезненные воспоминания. Зачем он вообще согласился прийти на это чёртово мероприятие, зная, что сюда пригласят и Лиама тоже? Большая часть людей, находящихся в том большом зале, которые только что и делают — разрушают, сегодня, как обычно улыбались ему, хвалили и желали исключительно лучшего. Но всё это игра на публику, и все об этом знают. Они сломали его жизнь, лишили того, без кого он не может существовать и теперь он должен смотреть им в глаза? Он не может. Это причиняет столько боли, что буквально задыхаешься. Почти месяц он потратил на решение вопроса об уходе из группы. И как бы это глупо не звучало, но он крыса, которая бежит с тонущего корабля и пусть его обвинят в этом, но жизнь станет проще без этих спектаклей. Не видеть осуждающих взглядов от менеджмента; грустных глаз коллег по группе, которые на него смотрят каждый раз, когда они собираются на интервью; не слышать голос Лиама, надрывающийся над нотой в его любимой песне; его всхлипов, когда о нём пишут новую статью о том, что он бабник и ведёт развратную жизнь, когда, на самом деле, спит в кровати с одним человеком на протяжении долгих лет. Он никому пока не рассказал о том, что через два месяца официально уйдёт из группы, они договорились, что это заявление будет от менеджмента. Пусть не совсем красиво с его стороны, и ему правда стыдно перед парнями за этот поступок, но он больше не может терпеть всё это дерьмо. Он всего лишь хочет создавать музыку, а не личную жизнь напоказ и образ того, кем он на самом деле не является. Зейн понимает, что таков бизнес, но он готов пожертвовать топ-чартами, списками на награждение «Лучший артист года», наградами за большее количество прослушиваний и приличными деньгами, но зато он будет с той музыкой, которая ему нравится и с тем, кого он любит. — Зи, — позади него слышится шорох травы и медленные шаги. Голос скрежетом отдаётся в ушах. Зейн прикусывает язык, но не оборачивается, продолжая наблюдать за темной водой. Он мечтает о таком же прудике на территории их дома, где можно найти тишину и очистить голову от мыслей. — Как ты? — Лиам доходит до него и останавливается по правую руку, и Зейн чувствует на себе пристальный взгляд глаз. Лиам всегда так делает, когда нервничает, будто ищет в Зейне спасательный круг. Голова Зейна идёт кругом от того, как сильно ему не хватало этого сладкого голоса и ощущение тепла. — Прекрасно, — ему кажется, что он звучит, уверенно и немного грубо, но на самом деле это не так. Лиам не верит ему, и слегка толкает плечом. Зейн из-за этого жеста хочет упасть в медвежьи объятия Лиама и забыться, лишь бы дыра в груди затянулась. — Ты даже не поздоровался со мной, я этого не заслужил, — нежно ворчит Лиам, и натягивает свою фирменную улыбку, не отводя глаз с профиля Зейна. Ладони пакистанца так сильно вспотели, что скоро будут заметны мокрые пятна на карманах брюк, в которых он прячет их. — Давай же, посмотри на меня, — он ещё ближе подходит к нему, поворачиваясь корпусом в его сторону, так, что в носу у Зейна щекочет от родного запаха Лиама. — Пожалуйста, Зейни, — и Зейн проигрывает. Он всегда будет проигрывать в этой игре, это ведь Лиам. Его Лиам, с которым он по несколько дней не спал, и выслушивал рассказы о новых романтических песнях; парных татуировках, которые он хочет набить и о трёхэтажном доме на берегу океана с большим домашним кинотеатром. Зейн смотрит в эти светло-коричневые щенячьи глаза и снова погибает. Желание схватить его и спрятать в комнате от всего этого злого мира, не даёт спокойно сердцу биться в груди. — Привет, — здоровается Лиам и показывает зубы в улыбке. Воздух из лёгких Зейна выпрыгивает с большой амплитудой и застревает между их телами. — Привет, — отвечает Зейн, продолжая наблюдать за лицом Лиама и не двигаться, даже боль в пальцах ног перестала зудеть из-за тепла и взгляда бывшего. Лиам протягивает руку и убирает с его лба непослушные прядки волос. У Зейна от такого жеста мурашки табуном по спине пробегают, несмотря на то, что тот не первый раз так делает. — Эмм, как тебе вечеринка? — задаёт наитупейший вопрос Зейн, потому что в голове больше нет идей, что сказать. Кроме: «я люблю тебя каждой клеточкой своего тела». — Ты же знаешь ответ, — смеётся Лиам и наклоняет голову, не прекращая глупо улыбаться. Конечно, Зейн знает, что Лиам терпеть не может подобные тусовки, но всё равно они сейчас здесь. Зейн кивает и шумно выдыхает воздух из лёгких. Лиам отворачивается в сторону воды, и смотрит куда-то вдаль всей этой вечерней темноты, брюнет следует его примеру. Оба молчат несчитанное количество времени, не делают резких движений, боясь спугнуть что-то непонятное между ними. За спиной люди продолжают радоваться жизни, не замечая, двух глупых любящих парней, которые ведут себя, как подростки, не умеющие обсуждать свои отношения и решать проблемы, как взрослые. — Я…Я ухожу из группы, — Зейн нарушает тишину своим шёпотом и крепко закрывает глаза. Его сейчас стошнит от страха и мигрени, а тремор в руках только ухудшает ситуацию. Лиам молчит, но громко дышит и водит носком туфли по траве. Зейн ждёт, пока тот хоть что-нибудь скажет, пусть это будет даже ненависть в его сторону. Он справится с этим, по крайне мере, верит в это. — Я знаю, — выдыхает Лиам и поворачивается с мягкой улыбкой на губах к Зейну. Глаза Зейна расширяются от удивления, и он открывает рот, чтобы начать тираду о том, как ему жаль, но не успевает, так как Лиам хватает его за локоть и встает невыносимо близко к нему. — Надеюсь, ты хорошо подумал о том, что делаешь, и какие будут последствия? — чуть строже спрашивает Лиам, крепче сжимая локоть. Кожа второго превращается в пепел от желанных прикосновений. Зейн готов разрыдаться на его груди из-за уровня абсурдности этой ситуации. Он потеряет песни, которые писал бессонными ночами; деньги, которые зарабатывал, переступая через себя; любовь всей его жизни и доверие людей в музыкальной индустрии. Зейн знает, что потеряет всё, к чему он стремился всю свою никчёмную жизнь. Но с другой стороны, когда они расстались с Лиамом, что-то щёлкнуло в груди, и он осознал, что всё, чего он хотел в своей жизни, оставило его одного в их квартире. Зейн давно остался у разбитого корыта, и терять уже нечего. — Откуда ты-... кто тебе рассказал? — он не может собраться с мыслями, которые путаются в голове, и от этого заикается. Лиам ослабевает хватку, но не отпускает. Кто-то громко смеётся около двери на заднем дворе, и голова Зейна трещит по частям из-за этого звука, - будто кто-то сейчас насмехается над его чувствами. — Ответь мне, ты осознаешь, какие будут последствия, Зи? — Лиам звучит, как слишком заботливая мамочка-наседка, отчитывающая своего непутёвого сына. Лиам кладёт тёплую ладонь на холодную щеку Зейна и чувствует дрожь под кожей. Виски Зейна сжимаются из-за поступающего желания плакать от происходящего, но он сжимает челюсть и напрягается всем телом. — Да, я осознаю, что будет. Лиам, но… — он запинается и смотрит на него. В глазах собираюсь горькие слезы, а в голове тупой болью всплывают только одни строчки, которые Лиам, когда-то ранним утром посвятил ему: All I want / Всё, о чем мечтаю All I ever wanted / Всё, чего я так хотел It's in front of me / Передо мной, Right in front of me / Прямо передо мной. What have I done / Что я натворил? Now I never done / Теперь мне всегда мало тебя. This could be the end of me / Похоже, я пропал, Be the end of me / Это мой конец. И это смысл жизни Лиама: всё, что делает этот парень, он посвящает Зейну. Каждую строчку, слово, минуту, секунду, клеточку. Всего себя, только ему одному, и у Зейна кожа рвётся от того, что он не может дать Лиаму всего, чего тот заслуживает. Лиам достоин всех созвездий в бездонной вселенной. Лиам не задумываясь наклоняется и соединяет их губы в крепком и таком нужном поцелуе. Зейн цепляется за его шею, тянет на себя и дарит протяжный стон, который тихим эхом разносится по воздуху. Зейн думает, что был рождён, чтобы вечно целовать эти губы и обнимать это тело. Их языки сплетаются, воздуха с каждой секундой становится меньше, но ни один не хочет разрывать поцелуй. У Зейна по всему телу проносится жар и дрожь, но уже от невероятного наслаждения. Их губы так хорошо подходят друг другу, что когда-нибудь он напишет об этом сопливую песню и будет посвящать каждое утро сонному Лиаму, пока тот будет кидать в него подушки и кричать, чтобы Зейн заткнулся и не мешал ему. Лиам останавливается, но не отдаляется, прислоняясь лбом ко лбу Зейна и пытаясь восстановить дыхание. — Поехали отсюда, — умоляюще шепчет Лиам и сплетает их пальцы. Зейн кивает и сильнее сжимает кисть Лиама, пока тот стремительно ведёт его к машине, не отпуская руку. И им не важны эти угрюмые взгляды менеджмента и коллег по цеху, только Луи, Гарри и Найл понимающе кивают и умиротворенно улыбаются им. Они проходят сквозь зал заполненный людьми, цветами, белыми шторами и шампанским, доходят до машины, и Лиам открывает Зейну дверь. Лиам быстро целует того в губы и даёт сесть в машину, пока сам обходит транспорт и прыгает на водительское сидение и заводит машину. Зейн чувствует, как в кармане пиджака телефон разрывается от вибрации и волны сообщений от менеджмента, но ему так плевать с высокой колокольни на всё это, что он готов выбросить телефон в окно. Они потратили почти пять лет на эти безумные отношения, беспричинные ссоры, жёлтые сплетни об их «девушках», шантаж со стороны руководства и ненависть фанатов, что сейчас каждый из них думает: «Мы заслужили любви». После их расставания Лиам собрал свои вещи и уехал на другой континент, лишь бы не находиться рядом с Зейном, даже в одном городе. Он привыкал к одиночеству и рутинной жизни без Зейна, его ежеминутных сообщений, мучительных поцелуев и минетов по утрам, занимая свою голову и каждую секунду всем, чем только мог. Лиам освоил навыки игры на трубе, подался в выпечку и выучил почти в совершенстве китайский язык. Но всё было бесполезно, так как он просыпался каждую ночь запыхавшийся, как после десяти кругов бега вокруг дома, в холодном поту от страшного сна, в котором Зейн обещал, что будет любить его бесконечно, и обнимал до хруста в рёбрах. После Лиам тратил оставшееся время на слезы и крики в подушку от неизлечимой болезни по имени Зейн Малик. Лиам ласково кладёт свою руку на колено Зейна, не отвлекаясь от дороги, и медленно проводит вверх-вниз. Он слышит мимолётный всхлип Зейна и его сердце начинает выпрыгивать из грудной клетки. — Поклянись, что мы больше не расстанемся, — сломлено произносит Зейн и хватает руку Лиама, так сильно впиваясь ногтями, что после останутся следы на коже. Шестьдесят два дня и семь часов он страдал без Лиама в их квартире, пьяный и накуренный. Разбивал дорогую посуду на кухне и молился Аллаху стоя на коленях, чтобы тот вернул мужа на место в его жизни. Он скучал по хриплому утреннему голосу Лиама, звонкому смеху с глупых шуток и серьёзным разговорам о будущем. Зейн каждый вечер переслушивал голосовые сообщения, где они обсуждали цвет кафеля в их ванной, и Зейн меж делом шутил, что пойдёт за ним куда угодно и переживёт ради него Армагеддон, на что Лиам хихикал и бормотал какого дурака он взял в мужья. — Зейн, — шепчет Лиам и вырывает руку из хватки, из-за чего Зейн чувствует наступающий холод и сильную тягу в груди. Лиам расстёгивает две пуговицы на идеально белой и выглаженной рубашке и вытаскивает цепочку, на которой висит золотое обручальное кольцо. — Видишь? — Лиам показывает кольцо и отпускает цепь, возвращая руку на колено Зейна, пока тот заворожённо и неподвижно наблюдает за кольцом. — Оно всегда здесь, у сердца, которое я однажды отдал тебе, — твёрдо говорит Ли и переводит взгляд на Зейна. Если они разобьются из-за этого, то пусть на его надгробие выгравируют: «Во имя любви». Зейн поднимает взгляд с кольца и рассматривает его лицо, Лиам дарит слабую улыбку, сильнее сжимает кожу на ноге и поворачивается в сторону дороги. Зейн начинает суетиться и стягивает пиджак, а после расстёгивает по одной пуговице на рубашке. Лиам мельком непонимающе на него оглядывается, но не спрашивает, зачем он это делает. Лиам тормозит на красный сигнал светофора и поворачивает голову в сторону Зейна, пока тот продолжает возиться трясущимися руками с пуговицами. Зейн психует и слегка дёргает край рубашки, тем самым расцепляя последнюю пуговицу, и поворачивается корпусом к Лиаму. — Я сделал её пару недель назад, — осторожно шепчет Зейн, будто боится кого-то разбудить. Лиам опускает взгляд и замечает татуировку в виде кольца на уровне сердца с буквой посередине. Он ближе пододвигается к Зейну, чтобы рассмотреть тату. — Там буква «L», — произносит сипло Зейн. Лиам не обращает внимания на смену сигнала на светофоре, продолжая рассматривать кожу второго, осознавая, как сильно он скучал по нему. — Я решил, что если потеряю кольцо, хотя такого никогда бы не произошло, то оно всё равно, несмотря ни на что, всегда будет со мной, фактически выбитое на сердце, — он быстро всё это бормочет себе под нос, как всегда делает, когда сильно нервничает, но Лиам читает всё по губам. Лиам наклоняется и впивается в губы Зейна, ловя тихий вздох от удивления. Ладонь прижимается к груди, а пальцы невыносимо медленно обводят новую татуировку. Зейн прикусывает его нижнюю губу и тянет за плечи на себя. Лиам издаёт странный звук, похожий то ли на рычание, то ли на мычание и отстраняется от парня. — Мы почти приехали, — Лиам сильно сжимает руль и немного резко поворачивает направо, не замечая ехидной улыбки на губах Зейна. Он понимает, что ещё чуть-чуть, и они точно займутся сексом в машине на оживлённой дороге. Он подъезжает к отелю и останавливается у входа. — Идём. Зейн бесшумно кивает и выходит из машины, пока Лиам передаёт ключи швейцару и доходит до него. Глаза Лиама так красиво блестят, из-за чего у Зейна чувство, будто он пробудился после долгой спячки и в первый раз видит свет. Лиам берёт его за руку и тянет к лифту. — Я скучал, — они заходят в кабинку лифта, — ты не представляешь, настолько сильно, — отчаянно говорит Зейн и прижимается к стене, откидывая голову. Он пообещал себе, что не будет больше пускать сопли, тем более, на глазах Лиама. — Я тоже, прости меня, — Лиам подходит к парню и проводит мучительно медленно пальцем по шее, пуская мурашки по телу пакистанца. Так было и будет всегда. Зейн будет падать к ногам Лиама и возвращаться, как приручённая собачка. Он всегда будет сравнивать его цвет глаз с самым дорогим и райским шоколадом в мире. Будет, как наркоман, отдавать всё, лишь бы чувствовать его запах и спасаться в нём.Still deep in us, get that rush / Мои чувства всё так же глубоки, адреналин в крови.
Лиам настойчиво целует его губы и выталкивает из лифта, придерживая двумя руками за талию. Ноги Зейна подводят его, подкашиваются, и он спотыкается об уголок ковра, пытаясь наугад дойти до номера. Они добираются до двери и Лиам с ударом об стену, открывает дверь, толкая Зейна, пока тот снова, второй раз за вечер, расстёгивает свою рубашку и кидает в сторону. За вид такого Зейна, возбуждённого, с горящими глазами и приоткрытым ртом, он готов продать душу, лишь бы каждый день лицезреть этот шедевр. Руки Зейна ощупывают всё тело Лиама и стягивают пиджак с рубашкой. Зейн целует венки на шее Лиама и доводит до кровати, толкает на мягкий матрас, падая следом на него. Лиам шумно выдыхает и стискивает бока Зейн, вжимая его тело в своё. — Зе-йн, — голос Лиама звучит таким хриплым и сломленным, словно в его горле застряли осколки стекол. Зейн фактически скулит и обводит губами миллиметры на теле Лиама: шея, ключица, грудь, пальцы. Он тратит пару секунд на расстёгивание ремня и стягивает брюки с его ног, целуя бедра и наслаждаясь единственным звуком в комнате: блаженными стонами. Зейн ладонью сжимает через ткань боксёров член Лиама, и слышит шипение сверху. — Не издевайся, — в пол-голоса произносит Лиам и толкается в руку. Он сгорает от желания снять всё с Лиама и просто оседлать его, но сейчас эти прелюдии нравятся ему больше, правда, ещё чуть-чуть и они доведут его до оргазма. Он языком проводит по краю ткани, слегка прикусывая кожу, и стягивает боксёры. — Боже мой, — шепчет Лиам, выгибаясь под гуляющими руками Зейна, пока тот грубо обхватывает набухший член губами и полностью вбирает его, так, что он упирается в горячее и скользкое горло. Лиам чувствует, что может потерять сознание от волны жара и возбуждения по всем нервным окончаниям.I been feeling high when I touch your body / Я чувствовал себя хорошо, когда касался твоего тела
Лиам запускает свои пальцы в шелковистые волосы Зейн и начинает контролировать темп, чувствуя, что если Зейн ещё раз проведёт от основания до головки круг языком, он тут же кончит. Зейн стонет с членом во рту и это оказывается последней каплей для Лиама. Зейн невинно смотрит, развратно разместившись на коленях, и вытирает большим пальцем губу. Лиам тянет его за волосы на себя и резко переворачивает, оказываясь над ним. — Зи, — на выдохе говорит Лиам, и стягивает брюки с мокрыми трусами с худых ног, и с напором проталкивает язык к нему в рот. Зейн одной рукой хватается за напряжённый бицепс, а другой обвивает крепкую шею. Вещи с глухим звуком падают на паркет. — Ты ведь ни с кем не спал? — шепчет на ухо Лиам и охватывает ладонью твёрдый член. Зейн до крови закусывает нижнюю губу и качает головой, извиваясь под весом любимого тела. — Скажи мне, — Лиам сильнее сжимает член и разглядывает лицо Зейна. — Не-ет, только мои пальцы, — выпаливает Зейн и пытается поймать воздух, как рыба на суше. — Лиам, пожалуйста, — умоляюще мямлит он и толкается тому в руку. Лиам удовлетворительно кивает головой и снова целует, не жалея губы. Он бредил им, и засыпал с картинками кончающего Зейна, пока дрочил сам себе в номере забытого отеля. Язык Зейна – это самый сладкий яд для Лиама. Всё, что пакистанец умеет им делать: выводить восьмёрки на члене Лиама, вылизывать ключицы и грудь, щекотать нёбо во рту - все это могло свести Лиама с ума. Шатен просовывает палец в рот Зейна и не разрывает зрительный контакт, пока сердце падает в пятки от дрожащих ресниц и острых скул. — Как я, блять, мог, — Зейн еле понимает, что бормочет Лиам, и слегка прикусывает кончик его пальца. Лиам вытаскивает палец и, не медля засовывает в узкую дырочку Зейна, ловя губами тихое «ох». Ноги Зейна обхватывают поясницу, а руки сильнее прижимают к себе. — Ли, — Зейн закусывает мочку уха и проводит языком по венке на шее. — Я готов, — Лиам просовывает второй палец, и чувствует, как Зейн дёргает под ним, продолжая вылизывать шею. — Слышишь меня? — Лиам слышит, но будет делать, так как он любит: дразнить и не причинять боль, хотя бы физическую. Зейн ощущает, как Лиам вытаскивает пальцы, но на замену сразу чувствует горячий член мужа. Он от нетерпения впивается ногтями в кожу Лиама на спине и крепче сжимает ноги, тем самым толкая Лиама в себя. — Блять, — выдыхает Лиам, полностью входя в узкую и влажную дырочку, по всему телу проходит ток и он втягивает кожу на подбородке Зейна, оставляя следы от зубов. Лиам целует только что оставленный засос, и бережно двигается, сдерживаясь, чтобы не слететь с тормозов. Зейн зажмуривает глаза и глубоко дышит. Ни один из них никогда не представил, что секс может быть настолько интимным для них двоих. Столько невыносимо долгих часов они тратили, думая, друг о друге, но, не делая при этом ничего, чтобы быть рядом. Лиам думал, что сошёл с ума, когда однажды проснулся утром от голоса Зейна в соседней комнате. Он выпрыгнул из холодной кровати и вылетел из спальни на звук, который лился по его крови. Он оказался в пустой комнате, но всё ещё слышал голос мужа, надеясь, что он просто в другой комнате. Лиам оббежал весь номер и проверил каждый угол, но там никого не было, он был совершенно один. Тогда он задумался, что возможно ему нужна помощь, и вечером был уже в дрова пьян, не сказав об этом никому. Зейн громко стонет в его ухо, прикусывает кожу, оставляет засосы и тонет в матрасе, так как Лиам начал вдалбливаться в него, задевая каждый раз заветную точку. Лиам, как пять своих пальцев знает, как надо двигаться и под каким углом входить, чтобы довести до слёз любимого мужа под ним. Зейн же царапает потную спину от переизбытка чувств, и его прошибает от нахлынувших эмоций. Он больше не сможет без любящего, сильного, умного, превосходного Лиама. В уголках глаз собираются слезы, и он не понимаю отчего именно. — Я, — шепчет Лиам и оставляет поцелуй на лбу Зейна. — Тебя, — целует уголок глаза, и ускорятся, сжимая ягодицу. — Люблю, — целует с напором губы, и Зейн умирает от глубоких толчков, а после от тёплой жидкости внутри себя. Лиам проводит пару раз по члену Зейна, и тот кончает с криком, пачкая их животы. Зейн не припомнит, чтобы они хоть раз, за пять лет, так страстно занимались любовью, так что пальцы на ногах сжимают простынь, а шея болит от укусов. Но Зейн понимает, что всё ещё не в порядке, и оргазм тут не при чем. Лиам лежит на нём, всё ещё с членом в его заднице, и пытается отдышаться. Ему плевать на липкую сперму между их тел, и что он тяжелее Зейна. Он наклоняет голову на уровне груди и прикасается губами к свежей татуировке кольца, что-то нашёптывая в кожу. — Я разорвал контракт с лейблом, — единственное что слышит Зейн в этом потоке слов, и он не понимает, ему померещилось или он правда это услышал. — Что ты сказал? — удивленно переспрашивает Зейн и поднимает голову Лиама, пальцами обхватив подбородок. Лиам неподвижно смотрит на него и какое-то время не отвечает. Зейн выгибает бровь, в ожидание ответа и чувствует, как Лиам сдвигается и выходит из него. — Я сказал, что разорвал контракт с лейблом, и-... — Лиам не смотрит на него, он стягивает простынь с угла кровати и вытирает живот и ноги Зейна, как ни в чем не бывало. — Зачем ты это сделал?! — он охает и перебивает, обхватывая его запястье, и садится напротив. И плевать, что он голый, и что у них только что был лучший секс в жизни. — Лиам, боже, ты не можешь этого сделать, не тогда, когда я ухожу, ты ведь знал, что я разрываю с ними контракт, так, зачем ты это делаешь? Они устроят из твоей жизни ад, в этом нет необходимости, — Зейн срывается и начинает нервно тараторить, не обращая внимания на слезы на своих щеках, и обеспокоенный взгляд любящих глаз напротив. Может после оргазма все его чувства безграничной любви к Лиаму по-новому расцвели, может он просто соскучился и получил то, о чем мечтал два месяца в их доме, может он так сильно думал обо всём, что сейчас дал слабину и просто заплакал. — Лиам, они этого и добиваются, чтобы ты сдался–... — Милый, — Лиам зовёт его, и сплетает их пальцы рук, но Зейн мотает головой и не останавливается. — Им нужны только твои деньги, которые они вытряхивают из нас, доводя до края. Ведь осталось совсем немного до окончания контракта, немного потерпеть и всё–... — Малыш, — Лиам повышает немного голос и вытирает слезы со щеки парня. Зейн втягивает воздух в лёгкие и продолжает. — Будет нормально, Гарри с Луи смогли с ними договориться, и пережить все трюки–... — Мы не смогли, — Лиам кладёт руки на его щеки и поднимает голову, Зейн затыкается и прерывисто дышит, в его глазах собираются новые слезы, а виски стискивает наступающая боль. — Я не смог, я оставил тебя, струсил и ушёл, прости меня, умоляю, — говорит Лиам и сильнее сжимает лицо Зейна. — Я готов ползать на коленях перед тобой, лишь бы не видеть тебя таким, — Зейн всхлипывает и закусывает губу. Лиам перед ним полностью обнажён, не только телом, но и душой, — Зейни, я хочу каждый божий день просыпаться с тобой в нашем доме и будить тебя медленными поцелуями со словами любви. Я хочу, чтобы ты встречал меня вечером уставшего с бокалом вина на белом кожаном диване в нашей гостиной и обиженно рассказывал о комиксах, которые ты не успел купить. — Лиам смотрит в его глаза и видит бездну из внутреннего страдания, которое причинил ему он. Лиам сломал Зейна, когда собрал вещи, оставил ключи и уехал. Лицо Зейна искажается, на губе появляются красные следы от зубов и Лиам чувствует тёплые ласковые пальцы на своей талии. — Я хочу показать миру, как сильно я тебя люблю, ты адреналин в моей крови, и я не заслужил всего этого, — Зейн стонет и падает в объятия Лиама, продолжая рыдать и разрываться от непередаваемых чувств к мужу. Лиам успокаивающе гладит того по спине, целует в макушку и шепчет «прости» несчитанное количество раз. Зейн уже простил его, когда разбивал весь алкоголь в баре и кричал, что у него нет чувств для другого человека. И именно тогда он решил, что будет один, если Лиам не вернётся к нему, потому что полюбить Зейн больше не сможет.I been feeling like I deserve somebody / Мне казалось, я достоин кого-то
Зейн пережил неимоверный страх в своей жизни, когда его бросил и оставил разбираться с этим в одиночку, тот человек, из-за которого всё это происходит. Он возвращался домой и хотел с разбега вылететь в окно, потому что любая вещь Лиама в помещение была триггером для панической атаки. Он задыхался сидя в горячей ванной и расчёсывал до крови кожу на руках, ожидая, что его спасёт рыцарь в доспехах, но его не было ни тогда, ни на следующий день, ни через неделю. Зейн должен злиться на него, дать в челюсть, толкнуть, послать, но сердце и мозг против этого. Будто между ними были дебаты, и было принято единогласным решением, что Лиам остаётся в жизни Зейна навсегда. Зейн не знал, что ему делать, когда Пейн сообщил о расставание. Он не ожидал, что шатен сломается, не после того, что они пережили. Бежать за ним, отбирать чемоданы с вещами и умолять на коленях не делать этого? Зейн не видел в этом никакого смысла, так как для расставания не было причин, потому что их просто добили тяжелым молотком, сообщив о помолвке Зейна и Перри. И Лиам решил всё за них. В тот день пакистанец сильно разочаровался в их отношениях. В том числе и в себе. — Я клянусь, — твёрдо говорит Лиам, сильнее прижимая тело пакистанца к груди. Голова Зейна разместилась на тёплой груди мужа, нога закинута на его бедра, а умеренное дыхание щекочет кожу в области рёбер. На часах почти пять утра, но сон покинул их обоих, дав время для разговоров. Зейн успокоился, горьких слез больше нет, но страх и разочарование всё ещё летает в его голове. — Что? — уточняет шатен и переворачивается, подбородком упираясь в грудь, разглядывает серьёзное лицо рядом. Лиам наклоняет голову и открывает глаза. — Я клянусь, что мы больше не расстанемся, — уверенно говорит Лиам и не разрывает зрительного контакта с шатеном рядом. Он рукой тянется к кольцу на коже и пальцем выводить круги по контуру. — И клянусь, что поменяю кафель в ванной на другой цвет, — чуть тише произносит он, Зейн хихикает и щипает его за сосок. Лиам сжимает его в объятие и довольно улыбается, но после продолжает уверенным тоном. — И обещаю купить тебе, тот новый лимитированный комикс с Мстителями. — Зейн ощущает, что желание плакать накрывает его стремительной волной, но слезы в чаше закончились, поэтому он наклоняется и тягуче целует предмет его любви. Пакистанец верит ему. Верит в родственные души. Верит в глаза напротив. Верит в новый кафель в ванной. — Я люблю тебя, Зейн Малик-Пейн.You go following flights to the stars / Ты совершишь полёты к звёздам, And these cars can get us home / И одно из этих авто довезёт нас до дома.