Ради тебя

Сказать, что первые несколько недель были довольно легкими, — значит соврать. Иногда Питер признавался сам себе, что он лучше бы пережил еще одну встречу с Таносом, чем разозлил Старка. Их первый день прошел более или менее гладко. Они заняли свои спальни, разложили вещи, попытались договориться о домашних обязанностях, проговорили границы личного пространства, которое не раз нарушали то по глупости, то назло другому. Последние пару недель будто сделали их другими людьми. Тони закрылся в себе, не собираясь никого пускать к себе в душу, даже нового соседа. Питер же стабильно раз в день погружался в себя, прокручивая все сценарии из серии «а если бы…». Первая неделя в новом доме так и прошла: тишина, которую время от времени разбавляло лишь кипение чайника и шум дождя. Старк почти всегда был на первом этаже в гостиной с книгой в руках, пытаясь хоть как-то заглушить внутренний голос, кричащий о том, что они облажались. Питер иногда тихо спускался к нему, осторожно выглядывая из-за угла, видел уставшее выражение лица наставника и не решался заговорить. Он не знал, как лучше поступить: поддержать разговором или оставить в покое. Юноша решил дать Тони время на то, чтобы прийти в себя, а потом уж начать пытаться сделать так, чтобы вся их новая жизнь не была похожа на эти несколько дней. Старк некоторое время, кажется, вообще не двигался с места. Он позволил себе расслабиться, отпустил все, с чем жил все эти годы, и все это буквально захлестнуло его. В голове проносились все их ссоры с Роджерсом, все ошибки, все предательства. Внутри была каша, тело снова ослабло. Было в какой-то степени стыдно перед парнем, которому приходится видеть своего некогда кумира детства в таком состоянии, но, стоит признать, держится он вполне неплохо. Паркер не собирался мотать сопли на кулак. Его мир был в руинах, но надо продолжать как-то жить дальше. Теперь он рядом с любимым человеком, и это вселяло надежду. Именно Тони заставлял Питера вставать каждое утро, готовить завтрак, прибираться в доме, ездить в ближайший магазин за продуктами на непримечательной серебристой Шкоде. Юноша потерял практически всех и не мог позволить себе потерять Старка. — Мистер Старк, поднимайтесь, вам нужно поесть. Тони открыл глаза. Он не спал, просто лежал, зарывшись в свои мысли. Учуяв запах еды, мужчина понял, что не ел с самого утра, а солнце уже заходило. Паркер вкусно готовил, его еда была особенно вкусной, когда старший осознавал, что сам готовить вообще не умеет. Юноша поставил поднос с тремя тарелками прямо перед Старком, подошел к камину, подкинув туда поленьев, и сел на диван. Ему нравилось видеть, как Тони становится похожим на человека, когда поест и согреется. — Спасибо, Пит. Признаюсь, мне немного неловко, что я использую тебя как домохозяйку, пока сам все дни напролет лежу. Ты, наверное, не о таком мечтал, когда я звал тебя жить сюда. — Не переживайте, мистер Старк. Я совсем не против. Тем более вы же предупреждали, что немного попользуетесь моими чувствами, — сказал Питер, но не с раздражением, а с улыбкой на лице. — Я столько раз в жизни пользовался чужими чувствами, но сейчас это дается мне тяжело. — Это приятно слышать. А теперь ешьте. Им обоим еще нужно было немного времени, чтобы вернуться к своим наработкам, чтобы заняться любимым делом, которое ни один не мог бросить под любым предлогом. Пока желания спуститься в наполовину оборудованную лабораторию не было, они решили заняться чем-то другим. Их выбор пал на рыбалку. *** Питер не рыбачил ни разу в жизни. Да и где это делать, когда ты живешь в Куинсе, а твой дядя, пока еще был жив, постоянно работал? Даже после пережитого и побега от всего мира Старк не был бы Старком, если бы не использовал для рыбалки самые дорогие удочки. Рядом с их домом было озеро, где водилась рыба. Тони поставил два походных складных стула у берега, поднял сырую после росы деревяшку, валяющуюся где-то в кустах, под которой можно было найти нескольких червей, положил их в жестяную банку, присыпав землей, и позвал Питера сесть рядом. — Смотри, закрепляешь леску на катушке, ведешь ее к самому концу, а потом привязываешь к ней поплавок и крючок. Понял? Питер кивнул. Он делал в своей жизни вещи и сложнее. После выполнения устной инструкции Старка, парень нацепил на крючок толстого червя и встал, чтобы забросить удочку. — Не забрасывай слишком далеко. Одним движением. Вот так, — Тони встал позади парня, обхватил его руки своими, желая лишь правильно направить своего протеже, даже не подумав, что для Питера это может быть неудобно. А Питеру было неудобно. Все тело напряглось от ощущения желанного человека рядом. Удочку он забросил, но чуть не выронил ее из рук, когда мурашки от теплого прикосновения Тони прошлись по телу. Так не хотелось, чтобы мужчина отдалялся, но тогда рыбалка могла превратиться в фестиваль неловкости и стояков. — Мистер Старк, извините, но не могли бы вы, пожалуйста, не стоять так близко. Мне…жарко. Парень старался сделать свою просьбу максимально вежливо, без каких-либо намеков на свое возбуждение и без сарказма. Он правда уважал Старка больше, чем кого-либо на свете, и не желал доставлять тому неловкости или превратить его заслуженный отдых в укрощение своих бушующих гормонов. — Извини. Однако Тони, к счастью, просто отстранился, не потребовав объяснений и не вставив свои фирменные шуточки. За это младший был безумно благодарен. Рыбалка и правда расслабляла. Через полчаса Старк поудобнее устроился на стуле, облокотился на удобную спинку, накинул на глаза кепку и задремал. Питер же просто вдыхал свежий воздух, наслаждался лучами солнца на своей коже и пытался успокоить свое разыгравшееся либидо после выходки его предмета обожания. Вроде бы получалось. Дни в их новом доме текли размеренно. Ощущение того, что никуда больше не надо было спешить, грело душу и помогало сосредоточится на том, что по-настоящему важно. Питер особо не волновался, что не окончит школу, хотя такая возможность есть и сейчас, однако, в системе образования такой же хаос, как и во всем мире. И бросаться в этот хаос совсем не хочется. Многие люди часто говорили о том, что, если в жизни что-то не нравится, то это нужно бросать и слушать свое сердце. Паркеру не особо нравилась школа, ходил он туда последние годы только ради корочки, уроков физики и химии и друзей. Инженерия все еще осталась его страстью, но вернуться к ней он пока не мог, понимая, что, если будет заставлять себя через силу, ничего этим не добьется, только хуже сделает. Поэтому юноша начал читать. Много читать. Заказывать книги по интернету было проще простого. Благо, Амазон смог пережить даже вселенский кризис. Питер сразу взялся на классические произведения типа «Убить пересмешника», «Гордость и предубеждение», «Война и мир». Что-то шло трудно, что-то легко. Это было неплохим аналогом науке, пока та ожидала своего часа в коробках в подвале. После прочтения очередного тома, лежа на заднем дворе в траве, Паркер спешил обсудить прочитанное со своим наставником, которому тоже нравилось вспомнить сюжет книг, которые он последний раз брал в руки лет двадцать пять назад, да и то некоторые так и не заканчивал. Старк видел, что чтение полезно для Питера. Тот становился спокойнее и усидчивее, учился анализировать и размышлять. С каждой книгой парень будто становился на несколько лет старше и умнее. Тони знал и раньше, что парнишка обладает невероятным умом, но его юношеский максимализм и эмоции заглушали этот ум. Он был неограненным алмазом. Признаться, раньше мужчина не слишком-то хотел всерьез браться за обучение Паркера, считая, что младший и сам справится, просто подкидывал дорогие игрушки вроде костюма. Провести два дня в мастерской было намного проще, чем наставлять юного ученика на протяжении нескольких лет и нести за это ответственность. Сейчас Старк понимал, что был не прав. Ему нравилось, как в глазах юноши загорались огоньки, когда Тони пояснял ему смысл той или иной сцены из произведения, которые и сам помнил по чистой случайности. Как-то он довольно долго встречался с девушкой-филологом. Кажется, они расстались в девяносто восьмом. Дни превращались в недели, а недели в месяцы. Они даже не заметили, как прошло лето, и наступила осень. Летняя грусть прошла, но появилась осенняя хандра. Одним дождливым днем Старк предложил все же разобрать то, что перевезли еще в самом начале для лаборатории, все обустроить до конца и, может быть, начать работать. Питер согласился. Возвращение к любимому делу после долгого перерыва — лучшее чувство на свете. Тони давно не чувствовал такое нетерпение, ожидание, когда каждый прибор, каждая машина будут поставлены на свои места, и можно будет начать работу. Он уже давно, еще до глобального катаклизма, хотел использовать ресурсы своей компании для улучшения климатической ситуации, разработки новых аналогов топлива, древесины, пластика и тому подобное. Сейчас у него было для этого время и желание. А банковский счет, который все равно пополнялся, пусть и не такими баснословными суммами как раньше, мог обеспечить безбедную жизнь и творческую обстановку не только ему и Питеру, но и еще сотне ученых. Сейчас речь шла только о разработке идей и концепций. Потом, если удастся придумать что-то стоящее, можно будет думать о поставке материалов. Паркер сразу сказал, что возьмет это на себя, ведь никто не должен знать, где живет Старк. Тот лишь тепло улыбнулся и потрепал парня по волосам. Ему нравилось видеть, как некогда взрывной и неугомонный пацан превращается в рассудительного молодого человека с осмысленностью в глазах. Жаль, конечно, что этому поспособствовали всем известные события. Старк иногда чувствовал себя полнейшей тварью. Это чувство, словно дежавю, преследовало его. Он прекрасно знал о чувствах Питера к нему, он видел их каждый день. Видел, как юноша почти незаметно краснеет при случайных прикосновениях, как тот улыбается после простой похвалы и метается от бессилия, когда к мужчине возвращаются тяжелые воспоминания о том, что случилось. Такие мелочи формировали нечто большее. Тони нравилось жить в такой обстановке, нравилось чувствовать эту любовь, чувствовать себя нужным. Питер же ничего не требовал взамен. Вообще. Видимо, ему и так иногда становилось неловко от осознания, что он полностью живет за счет своего наставника. Да, он занимается домашними делами, ездит в магазин за продуктами и предметами быта, много работает в мастерской над довольно перспективными вещами, которые в будущем спокойно можно будет запатентовать и получать с них прибыть, отбив все расходы, которые сейчас делает Старк на содержание неприхотливого во всех смыслах парня. Но даже несмотря на все это, Паркер ни разу не пытался заговорить о своих чувствах, не пытался намекать мужчине о том, что тот вроде бы обещал подумать. Питер просто жил, наслаждался тем, что делит крышу с Тони и не хотел создавать себе лишних проблем. *** В таком темпе прошел первый год. Весь мир скорбел в годовщину первого щелчка. Тони и Питер тоже по-своему отметили эту дату: весь день они сидели на диване в гостиной, разговаривая на отвлеченные темы, съели несколько банок мороженого, грели ноги у камина, ведь несмотря на то, что сейчас была весна, погода была на редкость поганой и холодной. Им не хотелось обсуждать все то, что случилось тогда. Юноше не хотелось вспоминать, что его тетя и друзья уже год не с ним. Но он все же вспомнил. Нет, Питер не плакал. Он просто сидел, уставившись в одну точку, даже не обращая внимания на Старка, который рассматривал его. Столько времени уже прошло, столько он не зацикливался на этом, столько дней были счастливыми, поэтому вроде бы парень мог себе позволить пару часов слабости. — Эй, Пит, — позвал Тони юношу очень осторожно, будто подзывал к себе раненного щенка, и раскрыл свои объятия. — Иди сюда. Паркеру не хотелось думать о том, что, возможно, это какой-то намек от мужчины, что, может быть, тот что-то чувствует. Скорее всего это простой акт заботы. И это приятно. Парень обнял Тони, почувствовал его тепло и тихо бьющееся сердце где-то под кожей. Стало так спокойно. И Питер уснул. Проснулся он, уже когда на улице стемнело, Тони также сидел рядом, уже успев зажечь камин и подогреть ужин. — Долго я спал? — Часа три. Хорошо отдохнул? — Да. Простите, я ведь, кажется, прям на вас заснул. — Ничего, зато пришел в себя и успокоился. — А вы как? — Ты о чем? — Но ведь сегодня исполнился год не только со смерти тети Мэй, но и мисс Потс. На удивление, Тони никак не отреагировал на это имя. Он уже думал сегодня о своей бывшей почти невесте. Старк часто в течение всего года вспоминал о ней и как-то научился не чувствовать боль. А может, он просто смирился. — Не переживай, я уже давно научился жить с этим. Последние несколько лет Пеппер была моим хорошим другом, но точно не возлюбленной. Я скорбел по ней, как по другу. Она была замечательной, жаль, что ты мало с ней был знаком. Я скучаю по ней, но смирился с ее смертью. — Все равно извините, не хотел вам напоминать об этом. — Не переживай, малыш. На самом деле, я очень благодарен тебе за то, что ты со мной. Один бы я тут скис еще в первые две недели. Тони улыбнулся, а Питер любовался его красивыми мимическими морщинами около глаз и губ. Мужчина немного поседел за последний год: сказался стресс и возраст, который стремился к пятидесяти. Хотя парня это не особо волновало. Старку шел его возраст. Паркер понимал, что сможет сдержать свои чувства, сделает все, что угодно, лишь бы остаться с здесь, с ним. — О чем задумался, Пит? — Ни о чем. — Думаю, я должен извиниться перед тобой, раз мы заговорили о грустном. За то, что до сих пор пользуюсь твоими чувствами. — Вы не должны извиняться. Я ведь сам согласился. Да и я совершенно не ощущаю, что вы как-то пользуетесь мной. — Это потому, что ты добрый. Пожалуй, даже слишком добрый по отношению к сбежавшему от проблем старику. — Вы не старик, мистер Старк. Да и потом, я действительно хочу помочь. Хочу, чтобы вы чувствовали себя лучше, чтобы улыбались и не думали о том, что случилось, не обвиняли себя, потому что вы не виноваты. Если для этого понадобится моя любовь, то я не против. Старк всю жизнь считал себя человеком, который умеет сохранять самообладание. Но почему-то именно сейчас он не смог сдержаться и поцеловал Питера. Тот кротко пискнул и обмяк в сильных руках, обхвативших его. Парню казалось, что ему в живот засунули петарду, ибо внутри явно что-то взорвалось. Тони не углублял поцелуй, видимо боясь сломать парня, словно фарфоровую куклу, или просто спугнуть. Ему снова стало стыдно за себя, за то, что поддался соблазну заглушить то ли накатившую грусть, то ли реальное желание поцеловать своего подопечного. Старк ценил хорошее отношение к себе. Не подхалимство или желание втереться в доверие ради собственной выгоды, таких людей он раскалывал сразу. Мужчина ценил именно заботу, ведь в его жизни такого, казалось бы, банального человеческого отношения было катастрофически мало. — Прости, Пит, я не хотел. Правда. Прости. Сам Питер не знал, что ответить. Его поцеловал Старк. Старк. Его первая и единственная в жизни любовь. Мужчина, который помогал ему, сам того не подозревая, сделал все этот год после щелчка поистине замечательным. Но в то же время Тони играл его чувствами, теперь уже явно. Если он до сих пор чувствует к Паркеру лишь отцовские чувства, то этот поцелуй был явным способом заглушить боль. Боль от потери Пеппер? Парень был готов на многое ради Тони, но гордость у него была. Надо было выяснить все здесь и сейчас, чтобы не было угрозы скончаться от сердечного приступа из-за вот таких выходок наставника. — Мистер Старк, я… вы хоть что-то чувствуете ко мне? Тони тяжело выдохнул и потер переносицу. Он явно что-то чувствовал к Питеру. Вот только что? Вот только это была любовь или благодарность? Мужчина видел в глазах юноши, что облажался. Ему нужно что-то сказать: ответить на такие искренние чувства и потом, возможно, корить себя за то, что вступил в отношения с таким молодым парнем, за то, что может быть не сможет полноценно полюбить его, или же четко сказать, что между ними ничего не будет и перестать давать надежду. Прошел уже целый год, пора прекратить давать непонятную надежду не только Питеру, но и себе, и играть чувствами юноши, пусть и неумышленно. Хотя, как не умышленно… — Я так боюсь тебе навредить, малыш. Так боюсь сделать неправильный выбор. — Вам не стоит бояться, сэр. Тут нет правильного выбора или неправильного. Важны лишь ваши чувства. Если у вас ко мне ничего нет… — Есть! — перебил Тони Питера. — Я испытываю к тебе множество чувств: заботу, благодарность, уважение. Ты мне очень нравишься, малыш. У меня не так много опыта в настоящей любви, и то, что я чувствую к тебе не похоже ни на что. Я никогда такого не ощущал. — Но вы хотите… попробовать? Старк редко когда признавался самому себе, что любит кого-то. Даже с Пеппер этот процесс затянулся на несколько лет, а чувства закончились быстрее, чем зарождались и оформлялись во что-то ощутимое. Мужчина четко осознавал, что не испытывает к Питеру любви. Пока что. Возможно, сейчас это лишь начинающаяся влюбленность. Однако, он сразу же дал понять самому себе, что на его ответ не повлияют чувство благодарности и желание отплатить чем-нибудь взамен. Кажется, Тони действительно хотелось с разбегу броситься в океан отношений с Питером и думать лишь о нем и ни о чем больше. — Да. Одно слово изменило все.