Кто я тебе?..

Кто я тебе? Что же значишь Ты для меня? Всё иначе Останови эти чувства Во мне, во мне (с)

"Лионель Месси гнобит Антуана Гризманна и пытается выжить его из команды!" Лео читает заголовок случайно выцепленной статьи, хохочет в голос и с интересом открывает текст. Не то, чтобы  он часто читает желтую прессу о своей персоне, обычно там ничего хорошего не появляется, извечные дифирамбы ему самому и обзывание "лучшим игроком всех времен и народов" тоже относится к "ничего хорошего". Но с возрастом это все воспринимается гораздо проще, иногда читается как смешной анекдот. Вот и сейчас, пробегает взглядом строчки, губы в улыбке саркастической кривит. Забавно, что в статье приведены одни факты, которые имели место быть, но вот какой у журналиста все-таки талант, это же надо было так все с ног на голову перевернуть, чтобы прийти к подобным выводам. Лео кивает только про себя, если бы он был совершенно посторонним человеком, а не непосредственным участником событий, он бы поверил каждому написанному слову. И тому, что Антуан заносчивый ублюдок, и тому, что он сам надел корону и не потерпит конкуренции на троне и много еще чему. Заносчивый ублюдок. Антуан. Трижды "ха-ха". Застенчивый мальчишка, от которого и десятка слов на тренировке на первых порах слышно не было. Изо всех сил старающийся не доставить неудобств, сковано улыбающийся, словно подвоха с любой стороны ждущий. По праву один из лучших футболистов в мире в свои 28? Обычно лучшие футболисты ведут себя несколько по-другому. Хотя... у Лео был, кхм, опыт общения с одним из лучших, но это врядли можно было бы взять за аксиому. Месси до сих пор было совестно за то, что не пожал руку Антуану в тот злосчастный момент, который и попал на видео. Просто по-глупому отвлекся и не заметил протянутой руки, его тогда странно резанула мелькнувшая в светлых глазах обида. И пошутить бы ему тогда, схохмить над самим собой, вызвать смех, сгладить эту дурацкую неловкость, но что-то словно сковало изнутри, ступор какой-то непонятный... и после подходящий момент просто упорхнул. Нет, Лионель, происходит какая-то чертовщина, и тебе уж точно не нужно в это лезть. Ты же помнишь, чем все закончилось в прошлый раз. Собственный внутренний голос достаточно категоричен и пытается удержать от катастрофы. Катастрофы неясного генезиса, без какой-либо конкретики, но определенно приближающейся. Потому что Лео видит взгляды. Нет, не так - ч у в с т в у е т. По-хорошему, он давно привык к разного рода восхищению, обожанию (абсолютно беспочвенному, на его взгляд), восторгу, дурацкому поклонению, да даже к ненависти и недовольству, если бы можно было чужие эмоции материализовать и разложить по полочкам, то у него уже была бы многомиллионная коллекция экспонатов - все привычные и знакомые. Но в этот раз что-то идет не так, выбивается из классификации и уж точно выбивает из колеи. Встречи на поле в качестве соперников, на всяких светских околофутбольных мероприятиях - это совершенное другое. И, если быть откровенным, то тогда его внимание было слишком занято кое чем (кем)... другим. Всегда ли был именно такой взгляд? Лео уже привык, даже скорее смирился с тем, что практически все вновь прибывшие игроки поначалу смотрят на него как на реального инопланетянина, или какого-то небожителя (тысячу раз фу), но на этот раз все по-другому. И это цепляет, хотя изо всех сил пытается избежать подобного. С самого начала собственный голос здравого смысла затыкает - это просто помощь с акклиматизацией в коллективе, Лео всегда так делает, Лео ведь капитан, это его прямая обязанность. Антуан на него смотрит зачастую украдкой, наблюдает внимательно, улыбается легко, старается угодить. Но за этой показной легкостью Лионель видит, как тот внутренне раздражается, злится, когда не получается сыграться, когда не чувствуется, не клеится. Еще не время, еще рано. У Лео это только уважение вызывает, может чуточку снисходительности - все еще будет. Месси наблюдает и сам, немного насторожено, с некоторым неверием - не может человек быть настолько светлым и искренним, здесь должен быть какой-то подвох. Обычно талантливые футболисты с мировым именем так себя не ведут, по крайней мере, так подсказывает опыт. Гризманн смотрит, но не делает никаких шагов, он никогда не начинает разговор, хотя всегда с готовностью поддерживает, не участвует ни в каких шутливых потасовках, хотя откровенно хохочет, наблюдая, ни о чем не спрашивает, хотя во взгляде масса вопросов. В конце концов, Лео просто плюет на все это и приглашает его на ужин. С подачи Суареса, конечно, но тем не менее. И за эти полтора часа ему открывается чуть больше, чем за все предыдущие недели: оказывается, Гризманн чертовски заразительно смеется, отпускает острые шуточки и невероятно увлекательно рассказывает даже что-то незначительное. Лео наблюдает, и ему не кажется, что перед ним совершенно другой человек, он видит человека, который подпустил к себе чуточку ближе, открылся чуточку больше. Антуан многослойный, сложный, и черт его знает, способен ли кто-то понять, что творится в этой кудрявой голове и ясных глазах? Протянутая бутылка воды после тренировки, как раз в тот момент, когда пить хочется больше всего, заставляет даже немного затупить. Еще больше сбивает с толку яркая открытая улыбка. Лео только кивает в благодарность, пьет воду и пытается понять, что вообще происходит. С ним самим в первую очередь. Кто-то другой сказал бы, что Антуан подлизывается. Лео говорит сам себе, что человек просто пытается подружиться. Дурак ты, Лео - устало говорит внутренний голос. Антуан не делает широких публичных жестов, просто умудряется снивелировать какие-то раздражающие мелочи именно тогда, когда это нужно больше всего. Да еще и так, будто ничего особенного в этом нет. Месси чувствует нечто странное по этому поводу, обычно бывает, бывало по-другому. Как-то уж повелось, что именно он помогает, угадывает, заботится, разруливает намеки на конфликты. Он привык, все привыкли воспринимать это как данность, потому то все иное воспринимается из ряда вон. Когда Антуан впервые обнимает его в раздевалке после матча, так искренне, с таким теплом, благодарностью, восторгом... Лео думает "у тебя не выйдет". Лео думает "ничего у тебя не получится, можешь как угодно смотреть на меня своими глазами, мне все равно. Лео уверен "я сразу тебя раскусил, даже не пытайся". Лео думает о том, какие на ощупь эти кудри, что так забавно щекочут нос сейчас. Лео понимает, что до края остался один шаг и клятвенно обещает себе этот шаг не делать. Антуан смеется и подначивает на тренировке, мячом с ним перепасовываясь, дурачится как мальчишка, вызывая ответную улыбку. Это неконтролируемо. Лео потом еще раз сто пересматривает кусок из видео этого момента, но никому в этом не признается. Гризманна называют "Маленький принц", никакие больше слова не смогут описать его точнее, и дело совершенно не во внешности. Лео может с пеной у рта доказывать самому себе и человечеству, что все эти обнимашки - это просто эмоции от феерически забитых голов, но когда напрыгивает на француза, когда тот ловит его крепко и надежно, когда сам обнимает судорожно, обхватывает за шею - кажется, что на несколько мгновений они оказываются одни в каком-то вакууме, так тихо становится, только бешено бьющееся сердце чувствуется. Не свое. Шум стадиона снова накрывает волной, оглушает на пару долгих секунд, и так не хочется расцеплять руки... еще минуточку, пожалуйста. И все равно так странно мало, так странно фантомно жжет ладони, что их словно бросает друг к другу после финального свистка. Лео видит сияющие глаза, Лео снова чувствует крепкие объятья, слепнет от счастливой улыбки. Что-то дергается болезненно в груди, словно говорит "для тебя эта улыбка, дурак". И нестерпимо хочется стянуть с волос резинку, зарыться в кудри ладонью, чтобы почувствовать, каковы они на ощупь... Месси чувствует, что это был какой-то преломный момент, все это чувствуют. Ребята наперебой заявляют, что все, еще немного и Месси и Гризман порвут всех, и еще что-то про золотой тандем. Лео не слушает уже, Лео пытается держать себя в руках: руки, мысли, сердце. Прекрати на меня смотреть так. Лео и правда разгадал этого золотого французского принца, и догадка боль и сладость приносит, фантомной терпкой горечью оседает на кончике языка. Но нет. Месси снова говорит "нет", в первую очередь себе. Легкая обида, разочарование, расстройство - не понять что значила эта призрачная взвесь в светлых глазах - говорит о том, что Гризи тоже все прекрасно понимает, и тоже для себя что-то решает. Безмятежные дни - тренировки, игры... приятное общение. Они часто вместе пьют мате, разговаривают, наступает тот забавный момент, когда Лео почти молчит, заслушивается рассказами, а Антуан почти не замолкает. Они вспоминают моменты, когда встречались на поле как соперники, это веселит их обоих, и эти воспоминания - словно какая-то другая жизнь, случившаяся с кем-то другим. Гризманн всегда держит приемлемую дистанцию, не делает никаких поползновений, никаких лишних прикосновений, провокационных взглядов, слов... н и ч е г о. И Лео с ума сходит от того, что хочется сжать тонкую ладонь, мирно лежащую на столике, в своей, переплести пальцы, п о ч у в с т в о в а т ь. И ничего больше. Ты же помнишь, Лео, что случилось в последний раз, когда ты поддался порыву и заткнул поцелуем одну истеричку? Бездарно просранные пара лет и нервная система в жопе? И почему именно ему достался такой отвратительный внутренний голос? А может, это просто дурное воображение и на самом деле ничего в тех взглядах не было? - Ты как, готов на завтра? - и совершенно невинный, обыденный даже вопрос, на котором и внимание обычно не акцентируют, вдруг прогоняет из светлых глаз веселую искринку. Антуан словно мрачнеет на мгновение, но тут же словно бы непринужденно отворачивается. - Готов, как иначе? - если бы Лео был менее наблюдательным, подумал бы, что показалось, но слегка дрогнувший голос заметил и тут же захотел себе крепко по лбу влепить. Как же не подумал... Атлетико... Месси не особо вникал в то, что пишут в СМИ, но даже до него дошла вся эта мерзость по поводу так называемого "предательства" Антуана. Испанские болельщики горячи и предательств не прощают, пусть даже придуманных ими же до последней точки. Завтра будет нелегко. Пауза затягивается, едва не впервые, Лионель не знает, что сказать, потому что кажется, что любые ободрительные слова будут звучат отвратительно глупо. - Покажем им? - выдыхает как-то негромко, Гризманна за плечо треплет, и улыбается еще шире, ловя ответную легкую улыбку. Легче стало обоим. Лео предполагал, что игра будет горячей благодаря настроениям на трибунах. Но даже помыслить не мог, что они окунуться в такую мерзость. При первых словах, что скандирует стадион, ему хочется кого-нибудь убить, ладони словно сами собой сжимаются в кулаки. Взгляд беспокойный на Гризи бросает - тот только зубы сцепил так, что скулы еще острее стали, побледнел как-то весь, но во взгляде огонь упрямства пылает. Месси безмолвно ободряюще плеча его касается, на большее нет никакого времени - на поле пора. И игра дурацкая, одна из тех, что как болото беспросветное, одна из тех, что скорее бы закончились. Но они должны, должны, черт возьми, победить. Он, Лионель Месси должен сделать, все, что от него зависит. Ради Антуана. И он делает. В жизни потом себе не объяснит как ему это удается, но делает. Сетка ворот трепещет от силы удара, вратарь ругается в сердцах, а на самого Лео тут же напрыгивают сразу все, судя по ощущениям, тормошат, хлопают со всех сторон, и на этом фоне ощущает к плечу прикосновение, словно робкое какое-то, оборачивается и совершенно непередаваемый взгляд Антуана видит. Ради таких взглядов можно и не такие подвиги творить. - Мое почтение, король. - шепот едва уловимый до него доходит, и улыбка нежная, совершенно мальчишеская, мимолетная, теплом согревает. И снова тот момент, когда на несколько секунд словно пропали все остальные звуки, все остальные лица. Это нечто, что намного сильнее его. Последние минуты матча - нереальной силы нервотрепка. Для Лео эта победа принципиальна, сейчас - очень принципиальна. Это должна быть победа и никак иначе. Финальный свисток - как спасение, облегчение невероятное. Вот теперь-то можно радоваться, можно праздновать, можно наплевать на то, что кричат трибуны. Гризманн идет прямо к нему, руку притягивает для пожатия, но Лео не думает и не принимает его посыл, улыбкой обжигает, обхватывает его, тянет в крепкие объятия и не спешит так сразу выпускать. Это ведь максимум, что он может себе позволить, не выходя за рамки собственного "нет". И только потом понимает, когда в раздевалку за забытым телефоном возвращается и лоб в лоб сталкивается с Антуаном, который не успевает спрятать какое-то глухое отчаяние на лице. - Анту... ты в порядке? - самый глупый вопрос из всех глупейших вопросов, но Лео просто сбивает с толку то, что он видит и подмечает - бледность, взгляд какой-то потухший, даже волосы поникшие, хоть и не стянутые резинкой. - Да, в порядке, о чем речь? - француз старается улыбнуться безмятежно, но выходит кривовато. - Ты из-за...этих? - в душе Лео снова злость поднимается, стоит даже подумать о той мерзости, что звучала почти два часа. - Ну, врядли кто-то был бы счастлив, если бы ему желали смерти... Мне не обидно, нет, я знал, что этим может все закончится. Просто... странно осознавать, что еще недавно на этом стадионе скандировали мое имя в совершенно другом ключе. - снова попытка в улыбку, нервное подергивание плечами. Уязвимость. Весь его облик так и сигнализирует об уязвимости. Лео не думает. Больше нет. Он за плечи Гризманна обхватывает, уже привычно даже, к себе притягивает в жесте защитном. - Мы еще им покажем, мой принц. - шепотом горячим, и голову совсем чуть-чуть поднять надо, совсем немного потянуться, чтобы губы чуть потрескавшиеся, покусанные, теплые своими накрыть, замереть... и ответ получить - в судорожном выдохе, в инстинктивном движении навстречу, в теплых руках, смыкающихся за спиной. Он наконец-то чувствует... и волосы кудрявые такие мягкие на ощупь.