don't forget who you are.

вспышка. старая штукатурка сыпалась на лица детей, матери которых остались снаружи, своими телами подпирая стальные двери с радиационной защитой какой-то устаревшей модификации. тысячи голосов сливались в одни и те же слова на разных языках: «спасите! я не хочу умирать, мама!». скорость звука ниже скорости света в девятьсот тысяч раз, никто не слышал взрыва только хлопок от намертво вставшей в проём свинцовой плиты. стены бункера влажные, язык неприятно скользит по шершавому бетону, травмируя нежную слизистую. те, кто противился этому методу, умерли через тридцать часов, когда общее обезвоживание организма достигло двадцати одного процента. в убежище не найти никого старше шестнадцати лет, дети – неумёхи, разжигавшие костры из оставшейся одежды, чтобы согреться. спустя семьдесят часов умерли все младше десяти, пару выживших ребят этого возраста держались старших, ни на миг не теряя их из виду, а через сто часов… – дун сычен, тебя давно не ласкали? – совсем юный мальчишка-гибрид проводит чёрными когтями, источающими паралитический яд, по шее человека, заставляя того замереть от ужаса, – разве тебе не понравилось? тебе уже двадцать два года, и пусть, что третий класс, ты же жалкий, тебе сойдёт. ласки – самое жесткое из наказаний, гибриды второго класса, иначе зовущиеся скорпионами, жалят каждую из конечностей человека, парализуя того на срок от одного дня до недели, в зависимости от количества впрыснутого яда. ядовитое вещество скорпионов содержит сильные нейротоксины и оказывает токсическое действие на центральную нервную и сердечно-сосудистую системы. лишенный возможности к сопротивлению, человек-жалкий терпит насилие: психологическое, сексуальное и просто физическое: побои, царапины, укусы, порезы, ожоги. высшие классы никогда не прикасаются к жалким, боясь за свою репутацию, прикрывая этот страх заботой о своём здоровье. – я не слышу, дун сычен, – ли тэён – омерзительный юноша с чёрной кожей под стать своим глазам никак не отстаёт от парня, – мне поговорить с ютой? тебе же понравилось в прошлый раз, все слышали, как ты кричал. – тэён, прекрати, – джехён слабо сжимает плечо тэёна, едва выпуская когти, – прекрати, ты же знаешь. знали все – в этом классе ни у кого не было денег, чтобы купить себе безопасность, четырнадцать существ, что были друзьями до удара, учились заново сосуществовать вместе, не причиняя друг другу боль. выходило плохо. – эй, доён, – распалённый тэён, чьё инфицированное тело не могло противиться желанию оторвать кому-нибудь голову, сквозь чёрную пелену глаз смотрел на джено, – а тебе не хочется убить его? разорвать его мягкое тело без яда, чтобы больнее…мне вот хочется. – именно поэтому, – загородив собой своего человека, доён выпустил когти, – мне хочется убить тебя, – глаза доёна налились ядом, окрасившись в чёрный, – я же тоже не человек, я смогу убить тебя. – не надо, – тихий голос цепляет остатки человечности в доёне, а холодная рука, тянущая назад, и вовсе заставляет как можно быстрее спрятать когти, чтобы случайно не травмировать, – смотри на меня, доён, смотри. это ты? – да, – делая глубокий вдох, доён крепче сжимает руку джено, больше не говоря ни слова. джехён утягивает тэёна в конец класса – к раковине, с силой запихивая его голову под струю холодной воды. тэён не был плохим парнем, просто ему не за что было бороться – он завидовал доёну, его оставшемуся смыслу жизни. после удара тэён потерял всех родных, в первые недели своего обращения пытаясь безрезультатно покончить с собой – гибриды не умирают. – ты как? – поплотнее закрутив вентиль, спрашивает джехён, – пойдём сядем на места? – спасибо, – чёрная пелена в глазах тэёна рассеялась, и вот снова на её месте привычная жёлтая радужка, впрочем, как у всех гибридов второго класса. время тянется безумно медленно, с каждым оборотом минутной стрелки сгибая спины учеников всё ближе к парте. им нельзя покидать кабинет без разрешения – близится день, а пять минут под сжигающим солнцем гарантируют смерть практически всем. – блядство, я сейчас умру от жажды, – лукас, стянув с себя футболку, раскинулся на двух партах, пренебрегая каким-то там личным пространством читтапона, – у кого-нибудь есть вода? ответом ему служит только тишина. конечно, всю бутилированную воду отдают пятерым людям в этой компании, потому что в противном случае они протянут без неё меньше всех, не продержавшись под температурой приблизительно сорок градусов без глотка воды хотя бы раз в час. – десяточка, – противно растягивая имя читтапона, зовёт лукас, – пойдём сбегаем за водичкой? – дверь заперта, – совсем не отвлекаясь от своего телефона, бросает читтапон, – скоро полдень. – мы тараканы, идиот, – читтапон морщится, всё-таки предпочитая пресловутое обозначение «третий класс», но спорить не может, – вылезем через окно, а солнце нам ничего не сделает, ты же знаешь. – юкхэй, – читтапон разминает шею, громко похрустывая покрытыми плотным хитином суставами, – если нам влетит, я обломаю тебе все шипы на ногах. – делай, что хочешь, – открыв окно, лукас улыбается, видя, как доён оттолкнул джено в тень, – только нахуй не зови меня так. сухой воздух удушающе проникает в комнату, немного охлаждённую кондиционером. дышать становиться тяжело из-за колоссального количества радиоактивной пыли, оседающей в лёгких. кинув телефон в руки джехёна, читтапон с разбега прыгает в открытое окно в то время, как лукас аккуратно соскальзывает по стене. нельзя сказать, что остальные им не завидуют – это была бы ложь. гибриды третьего класса могли жить самой нормальной в современном понимании жизнью, не заботясь о ежедневном пропитании, безопасных часах и постоянной угрозе жизни – правительству было на них плевать, чем они и пользовались. – хендери, – джено, уже натянувший на себя респиратор поверх мокрой тряпки, протягивает средство защиты спрятавшемуся в углу парню, – да не волнуйся ты за него, – чувствуя, как доён не спускает с него глаз готовый сорваться в любую секунду, джено улыбается, – всё будет хорошо, это же наш читтапон. неудивительно, что этот класс ненавидели, называя жалкими без разбора – они не издевались над людьми, заставляя их прислуживать себе под палящим солнцем, а наоборот заботились о них или даже любили. контролировать изменённое сознание с каждым днём становилось всё тяжелее, поэтому нестабильных гибридов, таких как юта, тэён, джонни и чэнлэ, старались держать подальше от людей, не давая касаться их. дверь кабинета скрипнула – джено вскрикнул от того, насколько быстро доён прижал его к себе, обхватывая чёрными руками, покрытыми проявляющимися пластинками хитина. – тише, - лишь шепнул джено, – тише, доён. все в комнате замолчали, стараясь даже не дышать, чтобы не издать лишних звуков. – где они? – сяоцзюнь кивнул на пустые места лукаса и читтапона, – я оставил вас на полчаса, – закатывая большие глаза, вздохнул гибрид, – янян, джисон, вас вызывают к директору. – зачем? – более смелый янян приблизился к сяоцзюню, давая младшему понять, что бояться нечего. – вы стали совершеннолетними, – безэмоционально объясняя, говорит сяоцзюнь, – вас надо чипировать. сяо де цзюнь – отличник, староста, любимчик директора цяня, и всё это не потому, что он был единственным гибридом первого класса на всё училище. осы бракониды – большое семейство паразитических ос, которые очень устойчивы к радиации, и у них большие шансы выжить в случае ядерных осадков, поэтому сяоцзюнь не боялся никого и ничего, смело делая, что ему вздумается. - ладно, идём, – подошедший джисон, понимал что этой процедуры не избежать, – хендери, только попробуй съесть мою шоколадку, я тебя прибью, – на прощанье кинув, вышел джисон. двое людей в компании гибрида покинули кабинет так, что никто и не заметил, что сяоцзюнь взял яняна за руку, длинными пальцами массируя напряженную ладонь трясущегося подростка.