Wee Omens

Кроули сидел за чудным столом в книжном магазине в компании нескольких бутылок Мальбека и слушал занимательные истории из жизни Гавриила — например о том, как за ним погнались взбешенные павлины. Он так сильно откинулся назад, хохоча, что, по сути, свешивался с кресла. — Он до сих пор говорит об этом! — продолжил Азирафаэль чуть неразборчиво, подливая в оба бокала вина. — Стая павлинов, посланных самим Сатаной. Этот идиот просто не знает, что такое зоопарк! Кроули расхохотался, скрестив ноги, и успокоился лишь через минуту, после чего вернулся в нормальное положение и смахнул выступившие от смеха слезы.  — Ох, просто великолепно, — произнес он и зажал ладонь меж бедер. — Но лучше бы мне протрезветь, пока я не описался со смеху. — Кроули! — возмущенно зашипел ангел, пристально глядя на ладонь демона.  — Что? Только не говори, что с тобой такого не приключалось, потому что ангелы слишком совершенны. Щеки Азирафаэля тронул румянец, а губы растянулись в скромной улыбке.  — Возможно, разочек, самую капельку, — выдохнул он, поднеся бокал к губам.  — Самую капельку? — ехидно переспросил Кроули. — За шесть тысяч лет всего лишь разочек? — От смеха, — признался Азирафаэль. — Я не могу отрицать тот факт, что разочек-другой такое досадное недоразумение со мной приключалось. Кроули едва не подавился вином.  — Что?  — Ну, во время адаптации к биологическим особенностям вида случаются разные казусы. Скажи мне, когда ты превращаешься в змея, с тобой такого не случается? Кроули все еще не мог прийти в себя после такого мимолетного упоминания ангелом своих промахов, но вопрос услышал.  — Эм, не то чтобы! Оно как-то само получается. Полагаю, я бы не стал превращаться с полным мочевым пузырем, в этом было бы мало приятного. Я никогда и не размышлял об этом. — Ох, — ангел явно призадумался. — Но, ангел, — продолжил Кроули, наклонившись вперед, и расплылся в хищной ухмылке. — Расскажи мне о своих промашках. — Ох, Кроули, — Азирафаэль глянул на него предостерегающе. — Что? — невинно спросил демон. — Здесь нечего стыдиться. Как ты и сказал, при переходе из одной формы в другую, случаются разные оплошности. Особенно если перед этим выпить несколько чашек чая. — Или несколько бутылок вина. — О, вот! — глаза Кроули вмиг загорелись. — Так вот как это приключилось? — Возможно, раз или два. Я мог случайно забыть, что я не человек, или вовремя не избавиться от лишнего перед долгим путешествием или перед тем, как отойти ко сну. Кроули пораженно выдохнул. — Ты обмочился в кровати? — Самую малость! — сердито пробурчал Азирафаэль, выпрямившись в кресле. Кроули потер ладони. — Тише, ангел, все в порядке! Со мной такое случалось не раз и не два! — Правда? — Конечно! То, что создано для употребления людьми, может оказывать на нас самый неожиданный эффект. Но что насчет не самой малости? — Ты имеешь в виду больше, чем просто… — Обмочиться. Совсем. С тобой такое случалось? — Кроули чувствовал, как его лицо начинает гореть. Вряд ли даже он мог задать подобный вопрос без тени смущения. Ангел сглотнул, а кончики его ушей порозовели. Он пристально рассматривал бокал, словно решая, стоит ли вообще обсуждать подобную тему. — Со мной такое приключалось, — произнес Кроули как ни в чем не бывало, пытаясь приободрить его. — Даже адским созданиям такие вещи даются нелегко. Приходится ждать, пока все выйдет из тела, чтобы избавиться от всего полностью. — И нам, — признался Азирафаэль. — И это очень неприятно. Но, думаю, нам такие оплошности пережить легче, чем людям. Кроули поморщился. — Совершенно точно. Но, как ты знаешь, быстро избавиться от последствий при помощи магии можно не всегда, поэтому иногда можно попасть в неловкую ситуацию. Ангел широко распахнул глаза. — И с тобой такое случалось? — Да. Хотя, если носить темную одежду, то скрыть такой грешок будет намного проще. Азирафаэль закатил глаза со вздохом. — Ты просто ужасен. — О, правда? — Кроули ухмыльнулся, склонив голову набок. — То есть ты ни разу не оказывался в ситуации, когда у тебя не было другого выхода, кроме как продолжить сидеть на месте в мокрой одежде? Азирафаэль покраснел и прикусил губу. — Ладно, так и быть. Я расскажу тебе. Азирафаэль зажал ножку бокала между большим и указательным пальцем, покачивая его. — Дело было в «Глобусе». Это была ужасно долгая постановка. Я не знал, сколько она еще будет идти, но обещал Шекспиру, что посмотрю ее. — Это была комедия? — Нет, одна из его самых печальных постановок, но там было несколько отличных сцен с битвами. Происходящее на сцене было настолько захватывающим, что никто не хотел шевелиться, боясь пропустить хоть что-то. Я сидел и думал, что вот, еще минута и все закончится, но действие все продолжалось и продолжалось. Кто-то даже вышел в уборную, но я понимал, что уже слишком поздно. Я бы не смог ступить и шагу, поэтому снял плащ и накинул его на колени. — Ангел… — удивленно начал Кроули. — Да, вот. Я понимал, что не смогу больше держать все в себе и обмочился. А постановка закончилась двадцать минут спустя. Кроули облокотился о стол, устроив подбородок на ладонях. Он разглядывал лицо Азирафаэля, как делал это, например, за ужином. — Тебе понравилось? — осторожно спросил он. — Кроули! — одернул его Азирафаэль, но не смог отвести взгляда от хитрых глаз демона. — Разумеется, это было очень сильное облегчение. — Хм, — Кроули выдохнул. — Весь горячий, мокрый. Плохой ангел. — Прекрати немедленно. Я тут же уничтожил все следы, как только… закончил. — Сразу же? — поддразнил его Кроули, поведя бровью. — Или несколько секунд ты все же наслаждался ощущениями? Азирафаэль шутливо шлепнул его по запястью. — Я сказал, прекрати, — мягко повторил он. — Возможно, прошло несколько секунд. Это было… не самое неприятное ощущение на свете. — Хотел бы я это видеть, — ухмыльнулся Кроули. — Ты ужасен, — заключил Азирафаэль, после чего отпил вина. — Я был осторожен, но в зале было еще несколько людей, у которых не было моего преимущества. И им пришлось уйти из театра в мокрых штанах. — Да, я видел такое после комедий. — Умоляю, скажи, что ты вовсе не поэтому предпочитаешь комедии! — Нет, — Кроули нахмурился. — Дело не в этом. — А! — Азирафаэль пристально посмотрел на Кроули. — Дорогой, ты хочешь рассказать мне, в чем тогда дело? Настал черед Кроули краснеть, пусть и самую малость. — Знаешь, ангел, в преисподней есть агенты, чья специализация — поощрять определенные тайные удовольствия. — И что? — непонимающе спросил Азирафаэль. — Разве кому-то от этого плохо? — Людям, разумеется. В людском сообществе такие вещи считаются постыдными и всячески порицаются. А порицание порождает отчуждение. Человек начинает отождествлять себя со всем этим, неосознанно ищет неприятностей или греха. А после… — Совершают грехопадение? — Да. Это глупо. Я хочу сказать, однажды люди поймут, что здесь нечего стесняться и больше эта схема не сработает, и тогда те демоны останутся без работы. — Ты проделывал такое когда-нибудь? — осторожно уточнил Азирафаэль. — Не беспокойся, дорогой, я не буду тебя осуждать. — Мне такое не по душе, — Кроули пожал плечами. — То, что интересует меня… — он прикусил губу. Ангел протянул руку и сжал ладонь Кроули в своей, подбадривая. — Это личное и не связано с работой, — попытался объяснить он. — Так ты делал это? Намеренно? — Намеренно? — переспросил Кроули удивленно. — Это было бы очень грязно, — он подмигнул и налил еще вина, чувствуя на себе взгляд ангела. — Был пятнадцатый век. Они только открыли кофе. Ох, ангел, это словно была награда всем тем, кто пережил четырнадцатый век! Потрясающая штука. Вот только поначалу никто и понятия не имел, что он оказывает такое действие на мочевой пузырь. — А, да, — хихикнул Азирафаэль, подвигая бокал, чтобы Кроули наполнил его. — Кофеин. Сильное мочегонное. Даже мы не можем ему противостоять. — Ну, я знаю об этом сейчас. Поначалу я даже не задумывался о каких-то возможных побочных эффектах. Да, в течение парочки следующих дней после того как я выпивал кофе, у меня возникало ощущение, что пора бы справить естественную нужду, а потом…упс! — Ох, дорогой, — в голосе Азирафаэля явно сквозило больше удовлетворенности, чем следовало бы. — И с тобой приключилось недоразумение? Кроули ухмыльнулся. — Я читал книгу, в которой описывалось столько восхитительных техник искушения, что хватило бы на полвека с лихвой. Потрясающая книга, от которой я был не в силах оторваться. И внезапно я ощутил это. Я понял, что нужно что-то сделать поскорее, и встал. Это было моей ошибкой. Я не мог пошевелиться и изо всех сил пытался сдержаться — буквально взял себя в руки. И у меня оставался лишь один вариант, который я и реализовал. Азирафаэль захихикал. — Ангел, это было нечто. Словно яркая вспышка. Я расслабился, мои штаны с каждым мигом промокали все сильнее, намокли даже ботинки. Поначалу мне даже было больно, но затем я вдруг застонал от облегчения. И это длилось целую вечность, словно адский водопад. — Ох, Кроули, дорогой, — с игривой улыбкой произнес Азирафаэль. — Не боги горшки обжигают. Главная беда со смертными органами — они порой начинают жить собственной жизнью. — Ну, тогда я решил, что с моей человеческой личиной что-то не так, но мой приятель, с которым я выпивал в тот день, расхохотался и сказал, что я добрых два часа дергал ногой, а он сам все ждал, когда же я обмочусь. — Не похож он на хорошего друга, — заметил Азирафаэль. Кроули улыбнулся. — Нет, он был мне хорошим другом. И он рассказал мне о том, что… есть общество, быть частью которого ему доставляет удовольствие. — И чем же это общество занималось? Кроули прокашлялся, чувствуя на себе пристальный взгляд, и искренне попытался не отводить глаз. — Они любили наблюдать, как люди сходят с ума, желая облегчиться. Как затем природа брала верх, а их одежда намокала в причинных местах. Они упивались их стыдом и блаженством. Наконец Азирафаэль опустил глаза на бокал. — Они хотели делать это сами? Кроули на миг опешил. — Боже, да! Прости. Я должен был сказать с самого начала. На самом деле это была игра. Представление. Шоу. — Ох, — мягко выдохнул Азирафаэль. — Они выпивали много жидкости и позволяли процессам протекать, как задумано. А их партнеры наблюдали и… наслаждались этим зрелищем. Азирафаэль поднял на Кроули потемневшие глаза. — Наслаждались? — Да. Они ласкали себя, наблюдая, а затем ласкали друг друга. — Не избавляясь от влаги? — Да, — ответил Кроули, покачивая бокал в пальцах. — Ох, — только и смог выдохнуть Азирафаэль. — Мой друг объяснил мне, что это что-то вроде подчинения. Один из партнеров подчиняется, делает то, что велит другой. — И что будет, если они ослушаются? — Ну, в этой игре после подобного проступка последовало бы наказание. Кого-то заставляли выпить много воды и запрещали облегчаться, — Кроули чуть вздрогнул, вспоминая. — Кто-то держался дольше других, но в конце концов все они теряли контроль. И это было восхитительно. — Ты тоже играл в эту игру? — Да. — В какой роли? — В обеих. — А какая тебе понравилась больше? — Сложно ответить. Могу только сказать, что я получал наибольшее удовольствие, когда был с конкретным другом. Это кардинально меняло все. Мне нравилось… — Кроули сглотнул, бросив быстрый взгляд на Азирафаэля. — Мне нравилось терять контроль на его глазах. И нравилось наблюдать, как он кончал, не касаясь себя, передо мной. Азирафаэль ощутил, как во рту все пересохло, а в паху вдруг стало жарко. Он рвано выдохнул, заметив, что Кроули тоже возбужден. — О, грешный демон, — гордо произнес он, пытаясь скрыть нотки ревности в голосе, не до конца понимая, что именно стало ее причиной — упоминание друга или игры. — Очень грешный, — довольно отозвался Кроули. — И после, — продолжил Азирафаэль, не зная, хочет ли он знать ответ на вопрос, который только собирался задать, — когда они сдавались, их наказывали или наоборот вознаграждали? — Как они сами того хотели. Обычно их успокаивали. Потеря контроля приводила к определенной доле беспокойства, поэтому партнеры окружали их заботой. Но бывали и те, кто мочился намерено, в знак непокорности. — И их наказывали? — Да, если они этого хотели. Все зависело от изначальной договоренности. Их могли отчитать, поставить в угол, отшлепать, избить, или просто проигнорировать. Все, чего им хотелось. Это все еще было частью игры, суть которой — отдаться целиком и полностью в руки партнера. — Как партнер понимал, что ему делать? Кроули улыбнулся и придвинулся так, что они оказались лицом к лицу, всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Они обговаривали это, ангел, — негромко ответил Кроули. — Обсуждали, кто чего хочет. Как и в любых играх такого рода. И, как и всегда, были сигналы, если кто-то хотел остановить игру. — Да, верно, — выдохнул Азирафаэль так же тихо, прижавшись лбом ко лбу демона. — Так ты скажешь мне, чего ты хочешь? — спросил ангел, прижав ладонь Кроули к своему паху, позволяя тому почувствовать, насколько он возбужден. — Тебе это нравится? — Кроули уже знал ответ, но ему было необходимо услышать его. Он и мечтать не мог! — Да. Прошу, скажи мне, — едва ли не взмолился он. — Скажи мне, чего ты хочешь. Давай больше не будем тратить время впустую. Кроули облизнул губы. — Я хочу наблюдать за тобой, — выдыхает он. — В твоем магазинчике. Когда ты чувствовал бы, что тебе нужно отлучиться, но был бы слишком занят и пытался не обращать внимания на нужду. — Ох, — с лукавой улыбкой произносит ангел. — Так ты думал об этом? — Да, — признается Кроули, подаваясь бедрами вперед. — Я хочу наблюдать за тем, как ты сдерживаешься. Как сжимаешь себя через ткань брюк. Как у тебя дрожат ноги. Как ты прикусываешь губу, ощутив легкое беспокойство. — Но я все еще держусь? — Да. Ты пытаешься закончить дела. Концентрироваться становится все сложнее, но тебе остается разложить всего несколько книг, поэтому ты продолжаешь. Твои ноги начинают подрагивать все сильнее, и тебе приходится сжимать себя все чаще. — Ох, дорогой… — Да, ты ведешь себя очень плохо, ангел. Очень плохо. — Мхм, — вздыхает Азирафаэль. — Тебе остается поставить на место последнюю книгу, как вдруг ты понимаешь, что больше ждать нельзя. Ты пытаешься броситься в уборную, но ты не можешь бежать и держать все в себе. — Дальше, — Азирафаэль целует демона в губы, желая услышать продолжение. — Ты оказываешься в западне, не в силах пошевелиться. Ты тихо сопишь, сжимаешь себя крепче, но на твоих брюках проступает влажное пятно. Азирафаэль толкается в ладонь Кроули. Интересно, как скоро смазка проступит сквозь ткань, так же, как только что описывал демон? — Ты сжимаешь бедра, пытаясь сдержаться, опускаешь на пах вторую ладонь. Очаровательно сопишь. И ты знаешь, что произойдет дальше, понимаешь, что уже поздно. Азирафаэль снова шумно выдыхает, а Кроули продолжает шепотом. — И вот оно. Я смотрю на тебя. Смотрю, как ты справляешь нужду посреди своего магазинчика. — И тебе это нравится, — лепечет в ответ Азирафаэль, постепенно теряя рассудок. — Безумно. Мне нравится наблюдать, как темнеет ткань твоих брюк в паху, как пятно расползается все дальше. Мне нравится знать, какие именно мышцы в этот момент расслабляются и сокращаются. Знать, каково это, ощущать жар и влагу, обжигающие бедра. Знать, как тебе жарко от одной мысли о происходящем. Я смотрю, как пятно разрастается внизу, под ногами, а сам ты краснеешь, ощущая липнущую к коже ткань. Азирафаэль стонет, пока Кроули крепко сжимает его возбуждение в руке. Ангел не был уверен, происходит ли все это наяву, но то, что творят лишь мысли о подобном с Кроули — это новый уровень удовольствия. — Ты хочешь увидеть, как мои штаны потемнеют от влаги? Как я потеряю контроль? — подлил он масла в огонь. — Каждый миг, — признается демон. Кроули расстегивает ремень и проскальзывает рукой под ткань брюк, принимаясь ласкать его. Азирафаэль толкается навстречу его ладони. — Да, сильнее, — выдыхает он, прижимаясь к чужим губам поцелуем. Но Кроули должен продолжать рассказ. — Ты сжимаешь себя, хоть это уже и бесполезно. Капли падают с брюк на туфли, носки, а на полу уже виднеется лужа. Я смотрю, как ты пытаешься сдержать стон удовольствия, когда, наконец, полностью облегчаешься. — Охх, — Азирафаэль тихо рычит, когда Кроули ускоряет темп. — А теперь расскажи, что происходит потом. — Да, — Кроули рвано дышал, чуть покачиваясь на стуле. — Я выхожу из тени своего укрытия, и тебе ужасно стыдно. Ты понимаешь, что тебя словили на месте преступления, и ты хочешь, чтобы тебя наказали. Ангел похотливо застонал. — Я касаюсь тебя. Так же, как сейчас. Чувствую, какой ты влажный. Неодобрительно качаю головой. Говорю тебе, как плохо ты себя повел, что ты согрешил и теперь ты весь мой. — Хмм, — лицо ангела расплывается в улыбке. Под ладонью демона уже темнело влажное пятно, которое они заметили одновременно. Кроули скользит ладонью по бедру ангела. — Я прослеживаю влажную дорожку, — выдыхает он и целует ангела похотливо, не в силах продолжать. Азирафаэль наслаждается состоянием демона и опускает собственную ладонь к своему паху, неуклюже потираясь о нее. Они ласкают друг друга языками, и вино, фантазии и желания накрывают их с головой. Они отрываются друг от друга, пытаясь отдышаться. — Я… — Кроули поглаживает бедро Азирафаэля. — Да? — Я прижимаю тебя к стене, мой грешный ангел. Я вжимаюсь в тебя, желая ощутить твою влагу, — Кроули зажмуривается, теряя себя, сжимая свой возбужденный член. — Оох, — только и может выдохнуть Азирафаэль, вбиваясь в собственную руку, думая лишь о том, как Кроули прижался бы к нему, сводя с ума. Когда ладонь Кроули скользнула выше, обхватывая его возбуждение, Азирафаэль начал беспорядочно толкаться, упершись лбом в плечо Кроули. Кроули понимал, что его рассказ подводил его ангела все ближе к краю. — Мне нравится ощущать это. Ты… ты весь мокрый, и я… — Мм? — Я чувствую это сквозь свои джинсы. Я трусь о тебя, — Кроули приоткрывает глаза, проверяя, с ним ли еще Азирафаэль. Ангел подбадривающе улыбнулся. — Грешник, — выдохнул он. Они снова целуются, тяжело дыша и рвано подаваясь навстречу друг другу. Кроули скользит своим раздвоенным языком все дальше. — Ты не можешь ничего поделать, — рычит Кроули, — но ты мой, целиком и полностью, и я…я растлю тебя… — демон тихо стонет, давая Азирафаэлю понять, что он уже близок к концу. — Ты груб со мной, Кроули? За то, что я такой плохой ангел? За то, что я осквернил себя? — Да, — голос Кроули срывался. — Ты вжимаешься в меня? — Мхм. — Готовый залить меня своим семенем? — Дааа… — И после пометить свою территорию? Ох! — Азирафаэль кончил с этими словами, изливаясь в свою ладонь, всхлипнул в губы Кроули. — Да, даа, даааа, — выдохнул Кроули, кончая, заливая спермой свою руку, нижнее белье и джинсы. Они практически навалились друг на друга, тяжело дыша, и уже через несколько секунд тихо хихикая. Удовлетворенные, они лениво целовались, постепенно вспоминая, который час. Кроули улыбнулся. — Думаю, будет разумным очистить нас до того как мы протрезвеем, — предложил он. — Отличная мысль, мой дорогой, — ответил Азирафаэль. И в один миг все следы их безобразия исчезли. Они плавно трезвели, держась за руки, а затем поднялись, глядя друг на друга в холодном свете дня. Или, правильнее сказать, вечера. — Ну, это было очень неприлично, — с улыбкой заключил Азирафаэль. — Ага. Но мне понравилось. Я бы повторил. — Как и я, — согласился ангел. — И теперь, когда все это вино больше не находится в твоем теле, тебе не придется беспокоиться о том, что ты ненароком намочишь постель? — Кроули! Демон широко ухмыльнулся. — Это ведь было совсем не самую чуточку, да, ангел? Ты проснулся в мокрой постели, ведь так? Азирафаэль сощурился, но тихо рассмеялся, ведь демон всего лишь дразнился. — Да, все так. Но это было лишь раз. А теперь замолчи. Кроули прижался к нему в нежном поцелуе. — Мне понравилось делиться этим с тобой. — Ну, да, — Азирафаэль поправил свой галстук. — Игра кажется интересной. Возможно, нам стоит как-нибудь попробовать. — Серьезно? — Не вижу причин для обратного. Как ты и сказал, здесь нечего стыдиться, плюс, в нашем распоряжении есть магия для того, чтобы быстро привести все в порядок. — Знаешь, ангел, — произнес Кроули, — иногда я в самом деле не понимаю, почему ты до сих пор ангел. Азирафаэль бросил на него взгляд. — Мой дорогой мальчик, я — создание любви. И я уверен, что буду с удовольствием наблюдать за тем, как ты намочишь свои штаны, вымаливая прощение. Азирафаэль победно ухмыльнулся и развернулся, направившись к лестнице, оставив Кроули наедине с собой в попытках поднять собственную челюсть с пола.