Я видел, как мама целует Деда Мороза

Рождество и Сочельник всегда были самыми любимыми праздниками Наранчи — ну, кроме его дня рождения, разумеется. Хоть они и были крутыми мафиози, Бруно настоял на том, что они отметят это Рождество, как полагается. В их доме они нарядили ёлку и поставили рождественский вертеп. Не то чтобы хоть кто-то из них был религиозным, но вертеп с яслями был их давней традицией, и Бруно никогда про неё не забывал. На рождественской ярмарке в Неаполе было яблоку негде упасть, поэтому они с Бруно ездили туда несколько раз, выбирая подарки каждому в их команде и кое-каким важным шишкам Пассионе, с которыми Бруно хотел оставаться в хороших отношениях. Но самые дорогие подарки, конечно, предназначались капо Польпо — а Бруно, его любимому подчинённому, в свою очередь доставались лучшие подарки из всех, которые Польпо вручал тем, кто работал на него. А сейчас, сидя на диване, Наранча следил за тем, как Бруно ходил по дому, проверяя, чтобы всё было готово к наступающему Рождеству. Абаккио бродил за ним по пятам, помогая ему всем, чем только мог, а Миста заснул в кресле, лёжа на боку и прикрыв глаза своей шапкой. Миста был не в восторге от того, что они ничего не ели весь день, хотя ни один из них не был помешан на религии, и он, в конце концов, решил не обращать внимания на голод и просто поспать. В животе у Наранчи уже урчало от голода и он тяжело вздохнул и подтянул колени к груди, опустив на них голову. — Нет ничего хуже этого рождественского поста, — пожаловался он Фуго. — Надеюсь, Дед Мороз принесёт мне много-много апельсинов, потому что я просто не выдержу не есть весь день! Да ещё и в церкви сидеть… — Дед Мороз? Наранча, тебе сколько лет вообще? — со смешком спросил Фуго. — Никакой Дед Мороз к тебе не придёт, потому что его просто не существует. — Заткнись, Фуго! Ты вообще ничего не знаешь! — обиженно выпалил Наранча. — Я знаю, что ты идиот, — съязвил Фуго. Наранча схватил подушку, лежащую рядом с ним, и треснул Фуго по лицу. Фуго потянулся за другой подушкой, собираясь отплатить ему той же монетой, и Наранча так оглушительно взвизгнул, что Фуго вздрогнул и отпрянул от него. — Буччеллати, Фуго меня сейчас убьёт! Ну, наверное! — завопил Наранча. — Ах ты маленький стукач! — огрызнулся Фуго. — Фуго, — сказал Бруно, уже надевший простой белый фартук поверх одежды, выглянув из кухни. — Хватит мучить Наранчу, лучше помоги мне сделать панеттоне.  — Сопляк тупой, — проворчал Фуго, встал, швырнул в него подушкой и вышел из комнаты, чтобы помочь Бруно. Наранча показал ему язык, хоть Фуго этого уже не увидел, вздохнул и растянулся на диване. Это Фуго был тупым, а вовсе не он. Разумеется, Дедушка Мороз был настоящим. Каждому ребёнку родители рассказывали о нём, не могли же они все быть такими бессовестными врунишками? Он просто должен быть настоящим. Только вот таким плохим, вечно раздражённым парням, как Фуго, Дед Мороз не оставит хорошего подарка. В лучшем случае Фуго достанется какая-нибудь горькая, испорченная брюссельская капуста, воняющая, как ссачки в жаркий августовский полдень. Наранча улыбнулся этой мысли и примостился на диване поудобнее, чтобы последовать примеру Мисты и позабыть о голоде во сне. Он проспал почти весь день, пока Бруно не разбудил его и не сказал вставать и собираться к праздничной мессе. Наранча зевнул, но послушно поднялся с дивана и влез в костюм, который Бруно ему купил. Они отправились в собор скорее ради того, чтобы отдать дань традиции и встретиться с другими членами Пассионе, чем встретить там Рождество. Бруно, казалось, знал по имени почти всех на каждой из битком забитых скамей в церкви. Это впечатляло и всё же немного пугало.  После мессы они вернулись домой и поужинали морепродуктами, которые приготовил Фуго, панеттоне и горячим шоколадом, а после ужина Бруно отправил Наранчу, Мисту и Фуго спать. — Буччеллати, тебе точно не нужно помочь убраться? — спросил Фуго.  — Мне поможет Абаккио, а вы трое лучше идите спать. У нас был долгий день, — ответил Бруно.  Наранче не нужно было повторять дважды. Чем раньше он ляжет спать, тем быстрее Дедушка Мороз сможет к ним прийти. Он переоделся в свою пижаму с рекордной скоростью и нырнул под одеяло, но заснуть так и не смог, а просто лежал с открытыми глазами, не в силах перестать широко улыбаться. Наранча не знал, сколько времени он так провёл, пока наконец не задремал. Но тут сквозь сон до него долетел смех Буччеллати, а затем Наранча услышал чьи-то голоса. Неужели Буччеллати так поздно ещё не спит? И кто это заставил его рассмеяться? Буччеллати так редко смеялся… Наранча приподнялся на кровати и тихо встал. Он одёрнул пижамную рубашку, подтянул штаны и на цыпочках прокрался к двери. Хотя он не делал ничего дурного, лучше бы Бруно его не заметил — а то вдруг он на него рассердится. Уж лучше сейчас быть осторожнее, чем потом пожалеть о своём любопытстве. Наранча медленно открыл дверь. Дом был старым и она протестующе скрипнула, заставив Наранчу испуганно замереть. Но голоса на первом этаже не умолкли ни на миг. Кажется, его не услышали. Наранча проскользнул в приоткрытую дверь и тихо спустился по лестнице на звук разговора. Он спрятался за стеной, отделявшей прихожую от гостиной, и наконец осторожно выглянул из-за угла. Рядом с ёлкой, не глядя в сторону Наранчи, на полу сидел Бруно — а напротив какой-то высокий, крупный мужчина в ярко-красном костюме, который ни с чем нельзя было спутать. И Бруно не просто сидел, а улыбался и даже смеялся, положив руку мужчине на колено. Наранча почувствовал, что невольно улыбается до ушей. Он был прав! Дедушка Мороз действительно существует — и он даже заглянул к ним домой! И он дружил с Бруно Буччеллати, как, впрочем, и весь Неаполь. Наранча подумал, что теперь-то он точно знает как минимум две вещи — во-первых, он оказался прав, а Фуго был всего лишь тупым идиотом, а во-вторых, Бруно был самым лучшим лидером банды во всём мире. Потому что кто ещё, кроме него, мог познакомиться и подружиться с кем угодно, даже с самим Дедом Морозом? — Не могу поверить, но тебе идёт даже этот костюм. И сидит просто идеально, — рассмеялся Бруно и провёл рукой по колену Деда Мороза. — То есть ты сейчас назвал меня жирным здоровяком, да? — переспросил Дед Мороз голосом, похожим на голос Абаккио. Правда, у Абаккио был самый обычный низкий голос, который мог принадлежать любому человеку. Человеку, а не Деду Морозу, волшебному созданию и, как выяснилось, приятелю Бруно. — Нет, нет, что ты, — рассмеялся Бруно и лукаво покосился на него. Он скользнул рукой куда-то выше и нежно погладил Деда Мороза по бедру. Кажется, Бруно и Дедушка Мороз действительно хорошие друзья, подумал Наранча и задался вопросом, как долго они друг друга знали. Наверное, действительно долго, потому что не каждые приятели позволят себя так трогать. Тут Бруно тихо вздохнул и повернул голову, разглядывая ёлку. Ёлочка вся горела огоньками и была красиво украшена игрушками. — В этом году мы так славно всё нарядили. Можно ещё и омелу повесить, — сказал он, немного помолчав. — Ну уж нет, нам не нужна эта хрень, — отозвался Дед Мороз. Бруно перевёл на него взгляд, пододвинулся к нему чуть поближе, наклонился и провёл языком по кончику уха Деда Мороза. — И правда, не нужна, — согласился он хрипло. А затем Бруно Буччеллати сделал кое-что совершенно немыслимое. Потрясённому Наранче оставалось только смотреть, как Буччеллати приподнялся, сел на колени к Деду Морозу, обвил руками его шею и немедленно его поцеловал. Ах, если бы это был просто нежный, короткий поцелуй, который Наранча видел в мелодрамах!.. Но, увы, Буччеллати и Дедушка Мороз целовались совсем по-другому: Дед Мороз крепко обнял Бруно за талию, и их губы впились друг в друга так страстно и жадно, точно они хотели друг друга слопать. Наконец Дед Мороз оторвался от губ Бруно и скользнул к его шее, покрывая её поцелуями, и Бруно прикрыл глаза, откинув голову назад и улыбаясь так, словно его поглотило невыносимое блаженство. — Ах, Дедушка, — выдохнул Бруно. Наранча пытался убедить себя, что ему всего лишь послышалось, как тихо простонал его бесстрашный капо. Он нырнул за угол, чтобы не видеть эту сладкую парочку, и прислонился к стене, отчаянно потерев глаза, не в силах поверить, что ему это не снится. Тем временем Дед Мороз сделал что-то такое, из-за чего Бруно тихо вскрикнул и хихикнул. — Не называй меня так, — фыркнул Дед Мороз. — Может, тебе больше нравится, когда я зову тебя папочкой? — проворковал Бруно. Наранча в отчаянии зажал уши, чтобы не слышать звуки страстных поцелуев и тихие, но отчётливые вздохи и стоны Бруно. Он почти взлетел по лестнице наверх, чувствуя, как горит его лицо. И только вернувшись в свою спальню, он задумался над тем, что увидел и услышал. Бруно Буччеллати не просто дружил с Дедом Морозом. Он с ним встречался! Они любили друг друга! Интересно, как они познакомились? И как давно они были вместе? Может, у них отношения на расстоянии. Наранче доводилось о таком слышать. По идее, да. Не переживал ли Бруно из-за того, что они могут видеться только раз в году? Наранча подумал, что так редко проводить время со своим любимым, должно быть, невыносимо тяжело, ну или во всяком случае, довольно грустно. И почему, кстати, Бруно не сказал Фуго, что Дед Мороз не просто существует, а ещё и встречается с ним, когда Фуго обозвал Наранчу идиотом? Он бы его здорово поддержал. Наранча ходил по своей комнате взад-вперёд, пытаясь разобраться во всём происходящем. Может, ему пойти к Фуго, разбудить его и рассказать о том, что он видел? Наранче ужасно хотелось, чтобы победа в их маленькой стычке осталась за ним, однако он всего лишь вздохнул и забрался обратно в свою постель. Нет, проболтаться Фуго будет неправильно. Если Бруно решит рассказать им про своего парня, он непременно сделает это тогда, когда сам сочтёт нужным. Это дело касается только Бруно Буччеллати, а Наранча пока будет держать в тайне всё то, что он увидел и услышал и попытается заснуть этой рождественской ночью.