Just fly

Все говорят, что после дебюта становится только труднее, что время трейни — время, о котором ты жалеешь и вспоминаешь с тёплой улыбкой. Не понимаю, как такое возможно? Если вспомнить, через что проходят трейни, прежде чем завоевать место в группе и дождаться дебюта, прежде чем обрести уверенность в том, что годы бесконечных тренировок не потрачены впустую. Но Jo действительно вспоминает, улыбаясь, а сейчас он успешный соло-исполнитель. Да, месяц до дебюта — самое напряжённое время, а после него будет гораздо легче. Вот что я думаю. Это месяц не давал и минуты отдыха: фотосеты, запись дэнс-практики, запись оставшихся песен для альбома, съёмки клипа, и всё в первый раз. Подготовка к дебюту, которого я ждала три года! И пусть сейчас Magic Novel известна лишь небольшой группе нашего фандома, а песни и музыка написаны не нами, это не важно, потому что сегодня мы открываем новый мир, такой большой по сравнению с тренировочной комнатой и звукозаписывающей студией! У нас есть возможность проявить себя, и мы заставим людей полюбить нас. Волнуюсь ли я? Пожалуй. Это воодушевление, то же, что и перед каждым выступлением на сцене. Предвкушение энергии, которая заполняет, переливаясь через край, которая поглощает целиком, вытягивая наружу непроизвольную улыбку. Люди, которые просто слушают, подпевают, которые дарят эту энергию, дарят на самом деле нечто большее, гораздо более ценное, сами того не подозревая, — счастье. И это волнительное состояние так приятно, оно будоражит, заставляя подпевать незнакомым и известным песням по радио. Ин проспала весь макияж — уснула в кресле с чистеньким лицом, а проснулась уже накрашенной и причёсанной. Соён-онни не жаловалась на камеры или на засыпающую в кресле Ин, профессионально превратив её из спящего чудовища в спящую красавицу несмотря на все неудобства. Джу засняла это на камеру на пару с оператором и издевалась над спящей Ин, потому что смотреть, как она вяло отмахивается от надоедливого жужжания под ухом и старается сдержать ругательства, было забавно. Я тихо посмеивалась и подбадривала Джу в смелых начинаниях, и Ин в мыслях наверняка уже успела как следует нам отомстить. Сегодня мы подготовили песню, которая взорвёт этот зал! Мы её тщательно репетировали, окрашивали чувствами, придумывали оригинальные жесты, которые оставят послевкусие и запомнятся людям, как и заводной мотив, и игривые слова песни. Да, концепт альбома предполагал немалую долю милости, но это — наша дебютная песня, она должна стать особенной и для нас, и для публики. Репетиция и предзапись уже остались позади, но нас ждёт самое главное — живое выступление. Танец, вокал, харизма, вкус придают и наши образы — это не наивно-розовые губки и невинный естественный макияж. Джу мне нравилась больше всего: оранжево-розовые тени, коричневые стрелки, голубые линзы и два маленьких блестящих страза на нижнем веке в сочетании с немного взлохмаченными, словно после сна, русыми короткими волосами. Джу была очень красивой и, одновременно, такой ребячливой, живой, настоящей, яркой, но всё же невинной и милой. Ин нарисовали простые чёрные стрелки, но эти стрелки резко выделялись на бледной коже и придавали её тёмным глазам загадочную глубину, а стразы удлиняли глаза к вискам, что выглядело необычно и красиво. Ин сделали и простой макияж, и таинственный, скрывающий что-то в темноте её глаз, и высокий чёрный хвост с парой косичек усиливал это впечатление. И только мои розовые волосы красиво спадают волнами по плечам, как Ниагарский водопад. Танцевать с распущенными волосами до лопаток, совершая резкие выгибания, перевороты, прыжки, да ещё и с включёнными вентиляторами на сцене! И за что меня так не любят? Немножко подкрученные концы и одинокая косичка у левого виска — смотрелось красиво, но танцевать-то неудобно! Коричневая подводка и коричневые тени с упором на нижнее веко, наверное, самый незаметный макияж тоже достался мне. Единственная изюминка — маленькие стразы в уголках глаз, словно слёзы. Спасибо стилистам и Соён-онни, что, несмотря на розовые волосы и макияж, из меня не сделали розовую куклу в фантике из-под конфеты. Самое время попрыгать от счастья. — Онни! Фуро-онни! — Что? — я неохотно выплываю из мыслей и поворачиваюсь к Джу. Она смотрит на меня с таким возмущением, будто я пропустила что-то действительно важное. — Наша милашка онни всё ещё не проснулась, но всё равно прекрасна! — Джу направляет на меня камеру оператора. — Я же просила не называть меня так, — тем не менее я улыбаюсь. Просила уже раз сто, и когда все эти прозвища успели ко мне приклеиться? — Красивой? — Милашкой. — Онни, обрадуй наших Hot, покажи им эгьё! Вот стрекоза — любительница эгьё. — Люблю вас! — сердечко в левой руке. — Люблю вас! — сердечко в правой руке. — HotMN! — прижимаю сердечки к щекам и мило улыбаюсь. Надеюсь, достаточно мило, не умею я делать эгьё, да и не хочется учиться. — Это провал, онни, — с каменным лицом Джу отвернулась от меня, но, не успев дойти до следующей жертвы, взорвалась смехом. Я начала напевать свою партию, а через пару минут в песню влился низкий голос Ин. Джу, метавшаяся по залу неугомонным волчком, немного успокоилась, присоединившись, но не смогла усидеть на месте и подскочила в танце. Нормальные люди смотрели выступления других групп серьёзно, думая о качестве исполнения, и только Джу, и Ин вместе с ней, танцевали, как ужаленные, до невозможного упрощая движения девушек со сцены. Как только время нашего выхода приблизилось, Джу смолкла и затихла, испарились веселье и взбудораженность, а Ин, наоборот, приободрилась и полностью скинула сонную дрёму. Я видела достаточно живых выступлений, чтобы сказать, чего именно не хватает большинству. В клипах и на камеру они все такие яркие, милые, игривые, но, как только они оказываются на сцене, их улыбки исчезают, а лицо превращается в каменную маску. Поют песни с сексуальным подтекстом, но не чувствуют слов. Танцуют и концентрируются на движениях, совершенно забывая о публике, и в итоге выглядят так, будто им хочется скорее отработать и уйти. — Фуро-онни, мне страшно, — слышу я писк Джу рядом, а музыка уже гремит в ушах, почти заглушает голоса, когда мы оказываемся рядом со сценой. Но я не в том состоянии, чтобы кого-то успокаивать, меня переполняет энергия. Взбудораженность достигает крайней точки, и тело начинает бить мелкая дрожь. — Забей и успокойся, возьми себя в руки. — Дайте мне посмотреть текст! Я хватаю Джуён за руку и заставляю глубоко дышать, сама едва сдерживаясь: — Посмотри на меня. Джуён-а, смотри на меня! — встряхиваю её, заставляя поднять голову. В огромных глазах застыл испуг. — Не думай ты о словах! Успокойся. Просто выйди на сцену, как победитель, и наслаждайся! Наслаждайся музыкой и танцем, криками фанатов, наслаждайся сценой! Чего ты боишься? Это же твой шанс показать себя миру! Не знаю, поняла ли она хоть что-то из моей пламенной речи, потому что всё продолжала хлопать глазами, пока Ин не вмешалась: — Выходим через две минуты, пожелаем Magic Novel удачи? — она протянула руку, и мы хлопнули по её ладони: — Вперёд! Удачи! Файтин! — крикнули вразнобой. — Ну что, взорвём этот зал? — улыбка вырвалась из плена сосредоточенности, и я засмеялась: — Готовы взорвать этот зал? — подначивала, словно уже выступая на сцене. — Да. — Я не слышу! Мы готовы взорвать этот чёртов зал? — подхватила Ин. — Да! — Тогда вперёд! Тяжёлые с непривычки серёжки оттягивают уши до самых плеч, свободная блузка выползает из шорт и разлетается с волосами, волосы лезут в рот, а джинсовые шорты сдерживают движения, громоздкие туфли на платформе создают неустойчивые положения. Это уже не репетиция, где можно, смеясь, отмахнуться, снять туфли и босиком протанцевать на холодном паркете весь танец, но всё же это нечто совершенно особенное. Минуты, в которые выкладываешься по полной, так, как не вкладывался ещё никогда, потому что каждый раз, как первый, наедине с этими чувствами. Нереальный кайф, чувствовать то, что чувствуешь на сцене! Энергия, копившаяся в ожидании и волнении, уходит в зал и возвращается ко мне, усиленная тысячей возгласов поддержки и случайными улыбками, выхваченными в перерывах между движениями. В долях секунд между строчками захватываю дыхание, чувствуя, как пульс бешено стучит в висках. Я снова жива! Запрокидываю голову в наслаждении, переступаю под ритм и останавливаюсь, чтобы вытянуть высокие ноты припева. Скольжение по полу, словно по маслу, отсчитывание шагов, и каждое отточенное чёткое движение разбавляется плавными волнами и игривыми улыбками. Музыка в наушниках не даёт услышать голос публики, но, вылавливая случайные лица у края сцены, я замечаю поднятые вверх руки и широкие улыбки. Касаюсь взглядом камер, улыбаюсь, щёлкаю пальцами. Я кричу о том, что жива и готова на всё ради этих пяти минут счастья! — Ва-а-а! Это потрясающе! Потрясающе правда? — Джуён-а, спустившись со сцены, возбуждённо замахала руками, едва не влетев в оператора с камерой. — Ребята, я так рада, что пришло столько людей, даже больше, чем мы могли бы ожидать! Вы потрясающие, спасибо вам! Большое-большое спасибо! Люблю вас! С губ не слезала улыбка, казалось, что мои щёки вот-вот треснут от счастья. Боже, такого душевного подъёма я никогда не испытывала! Я радовалась, а внутри всё так и лучилось гордостью: я сделала это, я выступаю на сцене, люди смотрят на меня, люди слушают Меня. Это Я! Джуён кинулась на меня с обнимашками, а затем загребла и Хэин, прыгая вместе с нами. Все мы в этот миг стали единым целым — комком воодушевления и неиссякаемого счастья.