***
- Айщщ! А нельзя ли помягче?! – Тэхён дергается и запрокидывает голову назад, пряча лицо. Джэхён в ответ на крики и недовольство разведчика лишь хмурится и молчит, периодически тяжело вздыхая. - Нос не сломан. Уже хорошо. – он устало поднимается и осматривает окружающих. Джухёк мало напоминает себя прежнего. Лицо опухшее, иссиня-черное. Джису аккуратно обрабатывает, сидящего перед ней парня. В ответ на ее потуги Джухёк стискивает кулаки и скрипит зубами, иногда яростно втягивая воздух. Стоически терпит. Джису говорит, что гордится им и хлопает парня по плечу. Он тихо скулит, хватаясь за оттоптанные плечи, на что глаза девушки расширяются размером в два большим блюдца. Она бросается извиняться. Подростки не выглядят сильно раненными. Пара царапин и пластырей, но вид их еще более плачевный. Они все также сидят отдельно. Джисон прячется за длиной челкой, он абсолютно неподвижен, словно статуя. Джемин полулежит, оперевшись спиной о ствол дерева, его плечи и руки дрожат, кажется, плачет. Шиён в руках Кихёна висит безвольной куклой, теперь она похожа на себя ту, когда только попала на ферму. Кихён же выглядит напряженным и злым. На его лице играют желваки, а сам он готов вспыхнуть в любую секунду. Джэхён потирает переносицу. - Ну. Переворачивайся, - скрещивает руки на груди. - В смысле? – Не понимает Тэхён, до этого активно занятый своим носом. - Ты ведь жаловался на отбитый копчик. – Тэхён пару секунд непонимающе моргает, и Джэхён решает действовать. Он садится на корточки перед парнем и дергает того за ремень. Тэхён отшатывается. - Э! Ты чего удумал?! - Принимай помощь ближнего. - Настолько «ближнего» не надо. - Я просто хочу помочь. – Джэхён вновь двигается ближе. Тэхён, как ошпаренный, подрывается. - Слышь, ты издеваешься?! - Я серьезно. - Я тоже. Не прекратишь, подозрения на разбитый нос будут у «ближнего», понял? Младшие отвлеклись и немного подрасслабились. Кихён драматично отвернулся а-ля «что за бред, я не с вами». А Джухёк и Джису даже посмеялись. Морщинки у глаз лидера подразгладились. Атмосфера перестала быть такой давящей и тяжелой. Хоть с чем-то он справился. - Джису. За мной. - Я? Может, все-таки Тэхён? Он давно проявляет желание с кем-нибудь уединиться. – Джису хихикает в ладошку. - Да пошли вы. - Пошли. А ты присматривай за остальными. Когда звуки их шагов исчезли, а листва перестала трястись после соприкосновения с чужими телами, в импровизированном лагере настала тишина. - Куда он повел Джису? – тихий и скрипучий голос младшего прорезал тишину. - А я почем знаю? – Вопрос, казалось, не был адресован кому-то конкретному, но Тэхён сам понял, что ему. – Если ты не заметил, твоя распрекрасная Джису тоже пострадала пока ты сопли на кулак наматывал. – Тэхён никогда не нянчился с младшими. Особенно с Джисоном, с которым они вместе были в разведке. Джисон вскинул голову и взгляд его расширенных, красных, воспаленных глаз был пропитан удушающей яростью, готовой убивать.***
- Население общей сложностью двадцать три человека. Активно развивалось земледелие. Укреплялись межличностные связи. Малое скопление мертвецов. Райское место. – Сухёк потягивается, щелкая позвонками, и подставляя лицо солнцу. – Именно поэтому твое присутствие было явно лишним. Все веселье испоганил. Лицо Чон Чонгука мало, что выражало, он не собирался отвечать на нападки вечно недовольного Сухёка. Вся его одежда сверху донизу была залита уже запекшейся на солнце кровью. Он поднял с земли первую попавшуюся тряпку, что выглядела относительно чистой, и стал протирать лицо, пытаясь стереть запах крови, забившийся в ноздри. Сухёк презрительно смотрел на его потуги. В отличии от младшего он был практически чист. В его понимании убийство с помощью ножа, что сжимала рука Чонгука, при котором ты полностью в отвратительно пахнущем дерьме, мерзко и противно. Или это сам Чонгук был ему противен? Нет, он всего лишь презирает его, как сброд. Как и всех людей помимо себя и Уилли. - Мы собрали все, что можно было взять. Можем отбывать. – Быстро проговорил широкоплечий парень, что теперь везде таскается за Сухёком. - Хм? Уже? Как жаль. – Сухёк резко развернулся в сторону Чонгука. – Кстати. Ты ведь еще не знаешь. – Он хитро улыбается и растягивает гласные в словах, что жутко раздражает Чонгука. - Это Ким Сокджин. Наш новенький, - он обхватывает плечи парня и треплет того по голове. – Отличный парень. Если бы не его помощь, мы бы еще неделю по этой местности рыскали. Чонгук флегматично разворачивается и идет прочь, утомленный обществом Сухёка. Последний раздраженно цокает. - Все по машинам!***
- Раздевайся. Она ждала этого, потому что сил терпеть уже не было. Стеснения не было. Лоб покрылся испариной, а глаза застилала пелена. Адская пронзающая боль, которая отошла на задний план во время побега, сейчас дала о себе знать. Джису медленно сняла свою рванную футболку, такие же рванные джинсы, покрытые пятнами собственной крови. От лодыжек до самого лица правая сторона девушки была изрезана глубокими ранами. Особенно маленькие осколки, до сих пор впивающиеся в плоть, заставляли раны кровоточить. Пинцета не было, а он нужен был сейчас как никогда. Джэхён облил свои руки концентрированным спиртом, вылив последние остатки из баночки, которую он потратил на нос Тэхёна. Мелкие раны и ссадины на руках парня неприятно защипали. Осколок за осколком, осколок за осколком. Окровавленные пальцы плавно входят в истерзанную плоть, заставляя тело девушки судорожно вздрагивать. Веки Джису были плотно сжаты, а щеки увлажнились от слез и пота. Она прикусила фалангу указательного пальца, чтобы сдержать мучительный и болезненный крик, мертвецы это последние в чем они сейчас нуждаются. Его знания в медицинской сфере - посредственны. В большей степени связаны с бытовыми в нынешних реалиях вещами. Избавившись от осколков, необходимо остановить кровь, наложив швы или прижечь. Он проделывал подобное ранее, но не с той, кто не заслужил уродливых борозд на безупречной коже. Не с той, кто являлся Ким Джису, единственным островком прошлого мира. Однако, как бы Джэхёну не хотелось делать этого с ней, избежать необходимого не удастся. Руки и плечи дрожали, накладывая кривые дорожки будущих шрамов. И дело не просто в поле, доброй натуре или красивой внешности. Шрамы не красят никого. Лишь служат болезненным напоминанием, въевшейся в кожу меткой об ошибках и проступках. Своих или чужих. О глупости и наивности. О самонадеянности и храбрости, которые обернулись позорными ранами - вечным клеймом. Джису все также судорожно дрожала. Джэхён стал рвать ее футболку на небольшие лоскуты. Его движения с каждым разом становились все более нервными. - Ты тоже считаешь, что это моя вина? Я убил их. Всех. – Он замер. - Да. Это твоя вина. – Джэхён резко вскинул голову. Джису, тяжело дыша, смотрела прямо ему в глаза. И улыбалась. Ее улыбка как всегда была миролюбивой и успокаивающей. Он опустил голову и сжал рукой веки, которые налились горячей влагой. Эта атмосфера его убивала. Забиралась под кожу и пускала яд. Там, все и каждый винил его, но никто не сказал вслух. Ярость Кихёна, показательное спокойствие Джухёка и Тэхёна, отчаяние подростков только что обрётших дом. Он кожей ощущал их ненависть и боль, отчего та покрывалась цыпками. Она сказала это. То, что действительно думает, каждый из них. Но она не винит его. Признает и осознает его проступок, но не корит и не гонит, а прощает и принимает. Привычно добрая улыбка. Джэхён не выдерживает. Он припадает лбом к земле и заходится в рыданиях. «Это твоя вина. Но все в порядке».***
К вечеру он приходит в себя и поднимается. Прощение самого себя займет время, а доверие окружающих он снова будет собирать по крупицам, хоть до самой смерти. Слезы действительно дают облегчение. Или облегчение дает что-то еще. Джэхён не особо в это вникнул, да и не время сейчас. От вечерней прохлады кожа Джису покрывается мурашками, но ей не хочется отвлекать Джэхёна от восстановления душевного равновесия. Самые глубокие раны перевязаны ее же футболкой. Она медленно просовывает ноги в штанины рванных джинс. Джэхён качает головой, будто что-то подтверждая самому себе. Он снимает с себя футболку, оставаясь в белой изношенной майке, которая ему чуть мала по размеру. Зато Джису утопает в его футболке побольше, чем в своей прежней. Темная бордовая ткань пахнет пылью, потом и самим Джэхёном, но она не в том положении, чтобы ворочать нос. В лагере пока они отсутствовали что-то неуловимо изменилось. Джемин под руководством Джухёка, пыхтя и кряхтя, трет две палки друг от друга. Разведчик бережет спички. Джисон, заметив старших, что вернулись в лагерь к закату, раздраженно фыркает. Его бесит эта красная футболка. Он подходит к Джемину и, вырвав палки у того из рук, принимается усиленно тереть. Результат не заставил себя долго ждать. Джемин с восхищением смотрит на маленький огонечек, а затем на новенький расплывшийся синяк под глазом младшего и неопределенно вздыхает. Кихён вполуха слушает, судя по лицу, то ли рассерженную, то ли расстроенную Шиён, которая тоже заметно оживилась. Тэхён сидит, прикрыв глаза, на его губе красуется, неясно откуда взявшаяся трещинка. Джису опускается рядом с ним, прижавшись к чужому плечу, чтобы согреться. Джэхён отправляется пересчитывать провизию на конец дня. - Ты как? – не открывая глаз произносит Тэхён. - В порядке. – Оба удовлетворенные ответом, они отправляются во владения Морфея.