Я бы хотел подарить тебе весь мир. Но всё, что я могу, так это создать этот и отдать его в твои руки;
×××
Я знаю историю прекрасную, Не то быль, не то песнь. Историю о семье немилую, Одну печальную весть. История о любви и опасности, Где в облаках драконы летают, Теряясь в собственной верности, А в лесах лютоволки обитают. Там вино льется рекой И брат брата убивает своей рукой. История о смерти, что дарит в ночи Жизни подарки — золотые мечи. Королевства всех мастей, О железном троне ждут вестей. Там хаос — это лестница, Там ложь — верная околесица. Там благодарности один горшок, А порока два-три мешок. Там слухи идут об одном короле, Нет, он не утопал безгрешно в вине. Он был горд, груб и смел, За собой он нес беспредел. Но история повернулась так, Что король наш упал во мрак. Хочешь, историю я эту расскажу? Белой краской на крови напишу. А история эта о льде крепком И об огне, пламени терпком.*
Ramin Djawadi — House Stark Theme
Винтерфелл
Среди заснеженных просторов, в колючих объятиях высоких, укрытых снегом елей, скачут два коня, грохотом копыт будя волшебную тишину. Солнце затянуто пеленой тяжёлых серых туч, а где-то в небе летают черные вороны, замечая всё своими глазами. Ветер мчится и плавает, минуя сосны, будто магический зверь, в поисках своей беспомощной добычи. Копыта лошадей проваливаются сквозь белый снег, но те продолжают бег. Всадники крепко держат поводья, стараясь не упустить сегодняшний ужин и приз этой охоты. Обходя очередное дерево, один из всадников выпрямился, держа лук в одной руке, а второй доставая стрелу из чехла. Тетива захватывается двумя пальцами, а захваченный, но не натянутый лук выводится на добычу. Мужчина начинает тягу, параллельно прицеливаясь. Когда наступает нужный момент, он выпускает стрелу. Та летит несколько метров и попадает в цель. Всадники тянут поводья на себя, приказывая коням остановиться, и те через пару мгновений замирают, стоя на снегу. Охотник спрыгивает с лошади и мчится к добыче. — Дьявол, Юнги, ты говорил, что этот заяц размером с кабана! — возмущается старший альфа, держа в руке мертвую дичь. — Извини, Чонки, мне показалось, что он как раз подходит по меркам твоего благородства, — усмехается младший брат. — За такие шутки я вполне могу убить тебя, — мужчина не то в шутку, не то всерьёз чеканит слова. — Кто выносит приговор, тот и заносит меч, лорд Старк, — Мин же шутливо склоняет голову. — В следующий раз я устрою охоту на тебя, — Чонки подходит к лошади, кидает зайца в мешок и садится верхом. — Едем домой. Юн улыбается и разворачивает коня, ударяя того по бокам ногами. Животное издаёт недовольный звук и пускается в галоп. Он любил охоту. Как самый настоящий волк любил гнаться за дичью. Чувствовать свое превосходство. Он довольствовался той властью, которую мог себе позволить. Властью над чужой хрупкой жизнью. Однако через пару секунд его обгоняет лошадь Чонки, и младший недовольно закатывает глаза. Брат всегда любил быть первым и первым во всём: первый сын, первый охотник всего королевства, первый любимец матери и первый на Севере. Разве что Юн лучше него управлялся с мечом, когда любимый братец с луком. Тем не менее, после смерти отца он занял место лорда Винтерфелла и хранителя Севера. И Юнги бы соврал, если бы сказал, что это ему не подходит. Его всегда так воспитывали, в то время как младшему твердили, что он будет знаменосцем брата и верной опорой. Он, в принципе, не против. В этом мире всё так и происходит. Если старшему сыну замок, то младшему дом, и так со всем, имеющим ценность в пару-тройку монет. Даже любовь родителей доставалась в неравной мере и в перевес лорду Старку. Юнги радует лишь мысль о том, что он не бастард, а законорожденный сын. Потому что быть последним отребьем, носящим фамилию «Сноу» из-за того, что ты не имеешь права носить фамилию своего отца, — он бы не хотел ничуть. Лошади выбегают из леса, неся за собой шум и пар от тяжёлого дыхания. Они бегут по широким снежным просторам по дороге в Винтерфелл — родовой замок семьи Старк. Юн всегда поражался его величественности. От замка веяло старой роскошью, но в тоже время лёгкой простотой. По сравнению с другими замками Семи Королевств, Винтерфелл был самым простым и более походил на крепость. Брандон Строитель, предок Юнги и создатель замка, строил и более красивые постройки, но дом своей семьи сделал вполне обычным. Никто не знает, почему было принято это решение, а если и знает, то давно упокоен и превратился в пепел. По мере приближения к дворцу массивные стены из камня всё больше возвышались в небо. По бокам стояли башни, обтянутые стенами, которые закрывали всю территорию крепости. А на верхушках самих башен были увековечены горгульи. Няня всегда говорила им, что они защищают крепость от захватчиков, забирают непослушных детей, а зимой, когда мир погружается во мрак на долгие годы, оживают, чтобы вступить в бой с чудовищами, которые придут из-за Стены. Лошади всё ближе подбирались к главным воротам, и часовые, заметившие своих лордов, быстро принялись их открывать. Животные вбежали в главный двор замка, останавливаясь по приказу своих хозяев. Они тяжело дышат и бьют копытами. Всадники слезают на снег, а Чонки забирает с собой мешок, внутри которого лежит мёртвый заяц и ещё несколько трупов животных. К лошадям незамедлительно подходит главный конюх и, поклонившись своим правителям, забирает поводья, уводя животных в стойла. Юнги вместе с братом направляются в сам замок, потому что мать просила придти их вовремя к ужину, а на Севере темнеет быстро. Они делают несколько шагов, приближаясь к деревянным мощным дверям, открывают их, входя в блаженное тепло. Опавший снег на черных, в цвет вороньего пера, волосах тает соприкасаясь с теплом. В замке горят факелы и зажжены свечи, что стоят на высоких люстрах под потолком, они наполняют все пространство теплым светом. Одна из служанок забирает добычу и шустро уносит на кухню. Братья Мин же идут в столовую, чтобы поприветствовать мать и, по совместительству, Королеву-регент Севера. Наследники входят через высокую арку прямо в зал для трапез. Ступают по красному ковру, постеленному на сером камне, и в одночасье склоняют колено. За широким столом сидит их мать — Лин Мин Старк. Женщина давно не так молода, но природа будто прониклась к ней тёплыми чувствами, а снег, касаясь бледной кожи, заморозил лицо, оставляя его таким же молодым, как многие годы назад. Длинные черные волосы собраны сзади и спускаются прядками по плечам вниз. Платье темно-голубого оттенка из теплой ткани тянется подолом по ковру. Длинные рукава становятся шире ближе к запястью и открывают вид на серебряный браслет, подаренный покойным королем. Ей всегда шло серебро, так говорил их отец, а потому задаривал им свою жену. Пока остальные короли дарили изумруды с рубинами, леди Старк было достаточно обычного серебра. Зал для трапез, как и сам замок, был столь же величен, но так же и прост. Длинный красный ковер вел к лестнице, состоящей буквально из трёх ступеней. Как раз на этом выступе поперёк стоял длинный дубовый стол, за которым и сидела Королева, а позади неё был большой камин, в котором горел огонь. По бокам стены и у углов стола стояли большие подсвечники в человеческий рост. Те держали зажжённые свечи. Такие же свечи, стоящие на люстрах над потолком, отбрасывали тени от огоньков на стены. А на стенах, словно злое напоминание о том, чей это замок, висели тяжёлые гобелены. На белом полотне была изображена серебряная голова лютоволка. Животное лохматое, скалится и взглядом злым усмиряет тотчас. — Садитесь, — молвит госпожа Мин и нежно улыбается, оглядывая своих красивых, как первые подснежники, сыновей. Юнги и Чонки встают на ноги, поднимаются по ступеням и садятся рядом с матерью. Выбор блюд не такой уж и большой: тушеная свинина, маринованые овощи, картошка и, само собой разумеется, вино. Не сказать, что выбор блюд был скуден, но на вечно заснеженных просторах люди ели даже кошек. Семья же приступила к еде, переодически обсуждая обычные вопросы, ибо их матери не очень нравилось, когда речь заходила о казнях, грабежах и насилии, а на Севере это самая любимая тема для обсуждения. Вот только леди Лин северянкой не была, а потому и понять такой юмор ей всё ещё нелегко, даже спустя столько лет. — Я слышал, что, по прогнозам Мейстера Лютвика, зима придет не скоро, — будто бы невзначай говорит Юнги. Мин любил зиму. Истиная холодная кровь, разбавленная снегом, бурлила в нем. Но о настоящей зиме говорят тихо и с придыханием. — Это не отменяет того факта, что мы не должны быть к ней готовы. Зима близко, Юнги, — леди Старк смотрит на младшего сына. — Всегда, кто бы что ни говорил, но зима близко и тянет свои холодные лапы ближе к югу, или тебе напомнить, что это такое? — её взгляд весьма красноречив и выжидателен. Она, в отличие от него, пережила четыре зимы. — «Снег выпадает глубиной в тридцать метров, — начинает младший наследник. — Ледяной ветер дует с севера. Солнце прячет свой лик на долгие годы, а дети рождаются и умирают во тьме. Страх приходит с Белыми ходоками, что бродят по лесам. Тысячи лет назад пришла ночь и длилась она целое поколение. Короли умирали от холода в замках, а пастухи в своих хижинах. Женщины душили своих детей, чтобы не видеть, как они голодают. Они плакали, а слезы замерзали у них на щеках. В этой тьме впервые появились Белые ходоки. Они опустошали города и королевства, восседая на мертвых лошадях, охотясь со стаями бледных пауков, огромных как псы», — этот отрывок Юнги знает на память. Это была его любимая сказка, сказка о Долгой ночи. Когда-то давно пришла зима и длилась она девять лет. Люди погибали тысячами, и столько же их возраждалось в армии мертвецов. Не важно, носишь ты корону или шляпу из соломы, — зима забирала всех, и перед ней все были равны. Будто настоящая королева, она смиряла всех. Ломала что душу, что тело, а после топила в своем могуществе. Пока мнимые миром короли и королевы грызут друг другу глотки за красивые короны и власть, она молчит. Ей это не нужно. Она знает, что могущественей их всех. Ее не победить ни армией, ни стратегий, ни хитростью. Останется молиться. То ли Старым Богам, то ли Семерым, то ли Владыке Света — неважно абсолютно. — Верно, — кивает женщина с глазами цвета моря. — И заметь, ни один из других домов не спешил помогать нам, когда мы страдали сильнее всех. — Но Сону Баратеон, Пьер Бейлиш и Делия Таргариен уже оставили бросили свои амбиции, чтобы помочь нам и спасти Север, и изгнать отсюда наших врагов. Однако потом они просто в одночасье пропали с поля зрения и позволили нам присвоить их победы, — младший альфа говорит начистоту, потому что действительно так считает. Он не боится её осуждения или чьего-либо ещё. У него нет остановки, нет грани, зато есть боевой клич, и гласит он: «На смерть». Мин не испытывает каких-то недобрых чувств к остальным королевским семьям, чего не сказать о его матери. — Что за бред? — леди Лин смотрит зло и с усмешкой. — Лорд Сону от своих амбиций не отказывался и до последнего сражался за корону Короля Семи Королевств. Пьер проследовал исключительно свои цели. Он нагло пользовался людьми, как пользовался одной нашей родственницей. Делия хотела завоевать любовь и поддержку нашего народа в битве за трон Семи Королевств. Ни один из них не сделал ни шагу в ущерб своим интересам, — тихим, но властным голосом твердит леди Старк. — Мы никогда не узнаем, что было тогда, так как прошло немало времени. Ты носишь фамилию своего отца, так будь добр, веди себя подобающе. И ничего более я слышать не желаю, — женщина встаёт с места, смерив младшего сына строгим взглядом, и направляется в свои покои. Юнги опускает голову под звук её удаляющихся шагов, а Чонки с сожалением смотрит на брата. Он не любит влезать в их споры, которые происходят довольно часто. Совсем не любит, потому что постоянно разочаровывает то брата, то мать и всегда остаётся в итоге виноватым, чью бы сторону ни принял. Так что теперь он принимает решение просто молчать и тихо наблюдать, чтобы вмешиваться лишь при серьезных ситуациях. Он может понять брата. Тому всегда всё интересно. Тот всегда свою точку зрения отстаивает до злости в глазах. Чонки знает, что его любимый брат своих слов не боится. Кидает фразы, шутит и, разве что, не врет почти. Но одного младший наследник в своих словах избегает — обещаний. Мин понимает его, но также может понять и мать. Её безумную любовь, которая обратилась нестерпным горем и ненавистью ко всем, не носящим фамилию «Старк». — Ты ведь знаешь, что споры с ней ничем хорошим для тебя не заканчиваются, но все равно споришь, — старший альфа с запахом хвои переводит взгляд на Юна. — Зачем? «Зачем?» — Юнги не знает сам. Наверное, просто молчать не нравится. Выслушивать бесконечные стереотипы и гнилые слова к другим людям. Юнги за свои двадцать лет жизни побывал лишь в ближайших от Винтерфелла лесах и однажды с братом отправился в Орлиное Гнездо. Великий замок, что построен на горах. Непреступная крепость семьи Арен. Там живёт близкий друг его брата — Чон Хосок Арен. Да, Мин почти и мира-то не видел, но четко уверен, что везде люди разные и не нужно наказывать всех за проступок одного. Только его высокопочтенная мать так не считает. — Мне просто нравится её раздражать, — не зная, насколько правдив собственный ответ, Юн поднимает взгляд на лорда Винтерфелла. Чонки же хмыкает, чуть улыбаясь. — Я пойду к себе. Благодарю за охоту, лорд Старк, — он чуть склоняет голову и, спускаясь по нескольким ступеням, удаляется прочь. Мин выходит из столовой, попадая в холл, откуда через незапертые двери виден огромный тронный зал. Альфа скользит взглядом по красной дорожке, что ведёт к трону. Тот полностью из серебра, что так идёт их семье. Подлокотники в виде двух голов волков, и сама спинка резная. На ней выгровирована какая-то сказка, значения которой никто не помнит. Сколько ни пытались отгадать, а каждый видел лишь свое, когда истина оставалась под налетом чернеющего серебра. Однако воображение принца тут же рисует отца, сидящего на троне. Черные волосы, которыми славились Старки, местами начинали тускнеть и пропускать седину, а серые глаза, как у самого младшего, закрывал белый туман. На лице морщинки плели за нитью нить, но улыбка была добра. Ей нипочем были года. Ей были подвластны сердца. Точно такой же, сладкой как мёд, улыбкой улыбался Юнги. Мин смеётся своим воспоминаниям и поднимается по лестнице наверх, к собственным покоям. Те расположены в самом конце левого крыла. Он шустро добирается к нужной комнате и входит в неё, закрывая за собой дверь. Там, в углу переплетения двух стен, расположен массивный каменный камин, в котором трещит сосна, нагревая комнату. На полу ковры и шкуры, что поутру защищают нагие стопы от холода. Деревянные письменный стул со стулом. Рядом шкаф, и около большого окна сундук. Кровать, заправленная красными одеялами и теми же шкурами, а балдахин возвышается до потолка. Альфа, обладатель запаха зимнего утра, тяжело вздыхает и подходит к столу. После берет в руки старую книгу в толстом кожаном переплете, а на ней красивыми золотыми буквами написано: «История рода Таргариенов: Правление Эйгона | Завоевателя». С книгой в руках Мин Юнги устало садится в кресло напротив камина. В голову неожиданно приходит мысль, что леди Лин вряд ли бы одобрила тягу собственного сына к чужому роду. Да ещё и к какому роду — Таргариены, чей девиз всегда гласил: «Огонь и кровь». И, поверьте, не просто так. Если дом Старков был построен на снегу и равнодушии, то дом Таргариенов — на пепле и крови. Тем не менее, Юнги нравилось узнать чье-то прошлое, бывалую историю предков. Как формировалось их нынешние общество. Давным-давно существовало семь сильных королевств, что постоянно грызли друг другу глотки. Весь же огромный материк назывался Вестерос. Семь знатных родов, что были расположены на этом материке, которые всегда играли в холодную войну. Но потом всё изменилось, когда у Эйгона | Завоевателя появилось три дракона. Великие и страшные существа. Один лишь Барелион Ужасный, у которого чешуя была цвета смолы, мог захватить все Семь Королевств. Крепкая взрослая лошадь была размером с один его жёлтый глаз. Они подвергли огню всех, кто не хотел преклонять колено. Когда Эйгон Таргариен с тремя драконами ворвался захватывать материк, его ждала битва с семью знатными семьями. Королевство Севера, где правили Старки. Королевство горных долин, где обитали Арены. Королевство озёр и рек, где правили Хоары. Королевство скал, где правили Ланнистеры. Королевство штормовых земель, где правили Дюардоны. Королевство простора, где правили Гарднеры. Королевство Дорна, где правили Мартеллы. С помощью драконов Эйгон захватил все королевства, кроме одного. Дорна. Но и он признал правление Таргариенов спустя два столетия. Старкам, Ланнистерам и Аренам позволили продолжить владеть своими землями. Кроме того, Старки так же имели хорошие связи с Аренами. Они могли править своими землями, но у них забрали титулы королей. Отныне они звались лордами. Вскоре случилось смешение власти. Вместо Хоаров пришли Талли. Вместо Дюардонов — Бараттеоны. А Гарднеры уступили Тиреллам. Все дома охотно заключали брачные союзы с Таргариенами. И несмотря на то, что со временем драконы вымерли, их династия правила ещё двести восемьдесят лет. После Безумный король Эйрис || Таргариен спровоцировал революцию, которую назвали Восстанием Роберта Баратеона. А его потомки были либо убиты, либо бежали на другой континент. Это был закат правления династии Таргариенов. Тем не менее, род выжил и вернулся в Вестерос, но более завоевать трон Семи Королевств не мог. После Таргариенов правили Бараттеоны, потом Ланнистеры, Старки и снова Ланнистеры. После же появились и сословия. Низшие, обычные крестьяне могли носить только одно имя, которое им дала мать. Более знатные, феодалы и купцы, два: имя и фамилию. А королевские семьи три: имя, фамилию и родовое имя, как Старк или Ланнистер. Однако были и те, кто был достоин чести третьего имени, но не годен для него — бастарды. Незаконорожденные дети королей. Все зависело от места, где они появились на свет. Если Север, быть тебе Сноу. Если земли Орлинного гнезда, так ты Стоун. Юнги действительно благодарен, что, ко всеобщему облегчению, он не Сноу, а Старк. Так и не открыв книги, погруженный в свои мысли, принц переводит взгляд на окно. Там все укрыла тьма, пропуская веснушки-звезды и яркую луну. Однако нечто заставило Мина уронить книгу на пол. Красная комета пересекала темное небо и лишь одно она могла означать — драконы.